Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса


Запретите мою книгу, пожалуйста: антихрупкость информации



Pdf көрінісі
бет32/37
Дата02.03.2023
өлшемі0,91 Mb.
#71221
түріКнига
1   ...   29   30   31   32   33   34   35   36   37
Байланысты:
Қосымша материал

 
Запретите мою книгу, пожалуйста: антихрупкость информации
 
Информация антихрупка; попытка скрыть информацию делает ее более значимой, чем
попытка донести ее до широких масс. Посмотрите, как люди теряют репутацию именно из-за
того, что усиленно пытаются ее сохранить.
Хитроумные венецианцы знали, как распространять информацию под видом секрета.
Попробуйте провести эксперимент по распространению слуха: доверьте кому-нибудь некие
сведения и дайте понять, что это тайна, попросив «никому ничего не говорить»; чем больше
вы будете настаивать на секретности информации, тем шире она распространится.
Все мы рано узнаём, что книги и идеи антихрупки, так что борьба с ними идет им на
пользу; как говорил римский император Марк Аврелий (стоик и практик), «пламя пожирает
препятствия». Запрещенные книги привлекают внимание, они антихрупки в отношении цен-
зуры. Первой книгой писателя Грэма Грина, которую я прочел в детстве, был роман «Сила и
слава», и выбрал я его именно потому, что он попал в Индекс запрещенных книг Ватикана.
Точно так же в отрочестве я жадно поглощал романы американского экспата Генри Миллера
– его главный роман разошелся тиражом миллион экземпляров за один год, несмотря на то
что его запретили 23 штата. Та же история случилась с «Мадам Бовари» и «Любовником леди
Чаттерлей».
Для книги критика – это признак того, что ее и в самом деле читают, а значит, это не скуч-
ная книга; скучное изложение – главный враг писателя. Возьмите феномен Айн Рэнд: ее книги
«Атлант расправил плечи» и «Источник» за полвека прочли миллионы, несмотря на отвра-
тительные злобные рецензии и попытки очернить писательницу, а скорее даже благодаря им.
Информация первого порядка – это напряжение, возникающее вокруг текста: решающее зна-
чение имеет та прыть, с которой критик старается отвратить других от чтения книги, понося,
как это чаще всего бывает, действительно значимого человека, а что при этом говорится – не
так уж важно. Если вы хотите, чтобы кто-то прочел книгу, с возмущением скажите людям, что
ее «перехвалили» (для обратного эффекта используйте слово «недооценили»).
Бальзак пишет о том, как актрисы платили журналистам (часто натурой), чтобы те отзы-
вались о них хорошо, – но самые хитрые заказывали плохие отзывы, понимая, что они всегда
интереснее.
Только что я купил труд Тома Холланда о возвышении ислама – и сделал это лишь по той
причине, что на эту книгу напал Глен Бауэрсок, которого называют лучшим экспертом по рим-
скому Леванту из числа ныне живущих историков. Раньше я считал Тома Холланда всего лишь
популяризатором и не воспринимал его всерьез как ученого. Я даже не стал читать отзыв Бау-
эрсока. Здесь действует простое правило (эвристика): оценить качество исследования можно
по рангу самого свирепого его хулителя, а также по рангу самого мягкого хулителя, которому
автор отвечает в печати, – меньшая величина из этих двух и будет искомой.
Критика сама по себе может быть антихрупка по отношению к давлению; это происхо-
дит, когда критикан желает, чтобы на него напали в ответ и тем самым признали его суждения
объективными. Жан Фрерон, которого считают очень завистливым мыслителем, был, подобно
всем таким мыслителям, посредственностью, но умудрился войти в историю как интеллектуал
лишь благодаря тому, что раздражал блистательного Вольтера, причем настолько, что тот писал
о нем сатирические поэмы. Вольтер, который отличался повышенной язвительностью и умел


Н. Талеб. «Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса»
53
извлекать выгоду из чужого гнева, забывал о том, как нужно себя вести, когда сам оказывался в
роли жертвы. Возможно, обаяние Вольтера заключалось именно в беззащитности перед оппо-
нентами. Когда кто-то нападает на наши идеи и на нас лично, действуют одни и те же антихруп-
кие правила: мы боимся негативной известности и питаем к ней отвращение, но при этом кле-
ветнические кампании, если мы способны их пережить, могут принести нам ощутимую пользу
– если ваш критик должным образом мотивирован и адекватно раздражен, примерно как жен-
щина, злословящая о другой женщине в присутствии мужчины (или представьте на месте жен-
щины мужчину и так далее). Налицо предвзятый подход: почему критик атакует именно вас, а
не кого-то еще из миллионов людей, которые заслуживают нападок, но их не удостаиваются?
Напряжение атаки и злословия из-за антихрупкости выделяют вас из всех остальных.
Мой прапрадед Николас Госн был хитрым политиком, которому удавалось оставаться у
кормила власти и занимать государственные посты, несмотря на многочисленных врагов (пер-
вым из которых был мой прапрапрадед по линии Талебов). Мой дедушка, старший сын Нико-
ласа Госна, стал чиновником в надежде однажды сделаться политиком. Прапрадед призвал его
к своему смертному одру и сказал: «Сын мой, я в тебе весьма разочарован. О тебе не говорят
ничего плохого. Ты не способен вызвать зависть».


Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   29   30   31   32   33   34   35   36   37




©emirsaba.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет