Человек в поисках смысла: Сборник. С англ и нем

ностями творчества, ценностями переживания и ценностя­
ми отношения. Этот ряд отражает три основных пути, ка­
кими человек может найти смысл в жизни. Первый — это 
что он дает миру в своих творениях; второй — это что он 
берет от мира в своих встречах и переживаниях; третий — 
это позиция, которую он занимает по отношению к свое­
му тяжелому положению в том случае, если он не может 
изменить свою тяжелую судьбу. Вот почему жизнь никог­
да не перестает иметь смысл, потому что даже человек, 
который лишен ценностей творчества и переживания, все 
еще имеет смысл своей жизни, ждущий осуществления, — 
смысл, содержащийся в праве пройти через страдание, не 
сгибаясь. 
В качестве иллюстрации я хочу процитировать рабби 
Е. А. Гролмана, который однажды был вызван к женщи­
не, умиравшей от неизлечимой болезни. „Как мне справи­
ться с мыслями о реальности смерти?" — спросила о н а . — 
Рабби рассказывает: „Мы говорили с ней не один раз; как 
раввин, я рассказывал ей о понятии бессмертия, как оно 
представлено в нашей вере. Как дополнение я упомянул 
также и о ценностях отношения д-ра Франкла. Теологиче­
ские соображения произвели на женщину мало впечатле­
ния, ценности же отношения возбудили ее любопытство, 
в особенности когда она узнала, что создателем этого по­
нятия является психиатр, сидевший в концентрационном 
лагере. Этот человек и его учение захватили ее воображе­
ние, потому что ему были известны не только теории по 
поводу страдания. И тогда она немедленно решила, что, 
раз она не может избежать страдания, она зато может 
выбрать, как переносить свою болезнь. Она стала опло­
том силы для всех вокруг нее, чьи сердца разрывались от 
боли. Сначала это было бравадой, но со временем дейст­
вие все больше наполнялось смыслом. Она говорила 
мне: „Может быть, моим единственным движением к 
бессмертию будет способ, каким я встречаю несчастье. Хо­
тя моя боль временами невыносима, я достигла внут­
реннего мира и удовлетворения, каких я никогда не знала 
раньше". Она умерла, окруженная почетом, и ее до сих 
пор помнят в нашей общине как пример неукротимого 
мужества". 
Я не собираюсь в этом контексте рассматривать отно­
шения между логотерапией и теологией [22]. Достаточно 
сказать, что принцип ценности отношения приемлем неза­
висимо от того, исповедует ли человек религиозную фи-
300 

лософию жизни. Понятие ценности отношения вытекает 
не из моральных или этических предписаний, а из эмпири­
ческого и фактического описания того, что происходит 
в человеке, когда он оценивает собственное поведение или 
поведение другого. Логотерапия основывается на утвер­
ждениях о ценностях как фактах, а не на суждениях 
о фактах как ценностях. А это факт, что человек с улицы 
ценит того, кто несет свой крест с «неукротимым муже­
ством» (как пишет рабби Гролман), больше, чем того, кто 
просто достигает успеха, даже если это очень большой 
успех, будь то в денежных делах бизнесмена или в любов­
ных утехах плейбоя. 
Позвольте мне подчеркнуть, что я имею в виду лишь 
«судьбу, которую нельзя изменить». Принятие страдания 
при излечимой болезни, например операбельном раке, не 
содержит никакого смысла. Это своеобразная форма ма­
зохизма, а не героизма. Не столь абстрактный пример 
может пояснить эту мысль. Однажды я наткнулся на объ­
явление, сформулированное в виде следующего стихотво­
рения: 
Принимай без суеты, 
Что судьба тебе приносит. 
Но клопы — другое дело: 
Обратись-ка к Розенштейну! 
Ричард Тротмен, касаясь в своем книжном обозрении 
[23] моей немецкой книги «Homo patiens» [24], совершенно 
справедливо говорит о «страдании как о том, что дол­
жно быть элиминировано любой ценой». Однако можно 
предполагать, что, будучи доктором медицины, он знает, 
что человек иногда сталкивается со страданием, которого 
невозможно избежать; что человек есть существо, которое 
рано или поздно должно умереть, должно страдать — 
несмотря на все успехи столь почитаемых прогресса 
и сциентизма. Закрывать глаза на эти экзистенциальные 
«факты жизни» — значит усиливать эскапизм наших не­
вротических пациентов. Желательно избегать страдания, 
насколько это возможно. Но как быть с неизбежным стра­
данием? Логотерапия учит, что боли нужно избегать, пока 
только возможно ее избегать. Но если уж несущая боль 
судьба не может быть изменена, она не только должна 
быть принята, но может быть превращена в нечто осмы-
301 

сленное, в достижение. Я сомневаюсь, чтобы такой под­
ход действительно «показывал регрессивную тенденцию 
к саморазрушительной покорности», как утверждает Ри­
чард Тротмен. 
В определенном смысле понятие ценностей отношения 
шире, чем смысл, который можно найти в страдании. 
Страдание — это лишь один аспект того, что я называю 
«трагической триадой» человеческого существования. Эта 
триада состоит из боли, вины и смерти. Ни один человек 
не может сказать, что он не терпел неудачи, что он не 
страдал и что он не умрет. 
Читатель может заметить, что здесь вводится третья 
триада. Первая триада состояла из свободы воли, воли 
к смыслу и смысла жизни. Смысл жизни представлен вто­
рой триадой — ценностями творчества, переживания и от­
ношения. А ценности отношения подразделяются на тре­
тью триаду — осмысленное отношение к боли, вине 
и смерти. 
Разговор о «трагической» триаде не должен приводить 
читателя к мысли, что логотерапия пессимистична, как го­
ворят об экзистенциализме. Логотерапия скорее — 
оптимистическое отношение к жизни, потому что она 
учит тому, что нет трагических и негативных аспектов, ко­
торые не могли бы посредством занимаемой по отноше­
нию к ним позиции быть превращены в позитивные до­
стижения. 
Но есть различия в позициях, которые человек может 
занять по отношению к боли и вине. В случае боли чело­
век занимает определенную позицию по отношению 
к своей судьбе. Иначе страдание не будет иметь смысла. 
В случае же вины человек занимает позицию по отноше­
нию к самому себе. Что еще более важно, судьба не может 
быть изменена — иначе это не была бы судьба. Человек же 
может изменить себя, иначе он не был бы человеком. Спо­
собность формировать и переформировывать себя — 
прерогатива человеческого существования. Иными сло­
вами, это привилегия человека — становиться виновным, 
и его ответственность — преодолеть вину. Как писал 
мне в письме редактор тюремной газеты «Сан-Квен­
тин Ньюс», человек «имеет возможность преобразова­
ния себя». 
Никто не дал такого глубокого феноменологического 
анализа этого преобразования, как Макс Шелер в одной 
из своих книг [25], в главе «Раскаяние и возрождение». Он 
302 

также указывает, что человек имеет право считаться ви­
новным и быть наказанным. Если мы рассматриваем че­
ловека как жертву обстоятельств и их влияния, мы не то­
лько перестаем считать его человеком, но также наносим 
ущерб его воле к изменению. 
Вернемся к третьему аспекту трагической триады че­
ловеческого существования, то есть бренности жизни. Че­
ловек видит обычно лишь стерню бренности и не обра­
щает внимания на полный амбар прошлого. В прошлом 
ничто не является непоправимо утраченным, но все неот­
торжимо сохраняется в полной безопасности и надежно­
сти. Никто и ничто не может лишить нас того, что мы со­
храняем в прошлом. То, что мы сделали, не может быть 
переделано. Это увеличивает ответственность человека. 
Перед лицом бренности жизни он отвечает за использова­
ние возможностей для актуализации потенций, реализа­
ции ценностей — будь то ценностей творчества, пережива­
ния или отношения. Иными словами, человек отвечает за 
то, что он делает, кого он любит и как страдает. Если он 
реализовал ценность, если он осуществил смысл, то осу­
ществил его раз и навсегда. 
Вернемся теперь к простому человеку с улицы и би­
знесмену. Первый оценивает успех второго как в опреде­
ленном «измерении» более низкий по сравнению с тем, 
кто смог превратить приговор судьбы в достижение. 
«Многомерная» антропология, о которой говорилось 
выше, может помочь нам понять, что означает выс­
шее и низшее. Обычно в своей повседневной жизни чело­
век движется в измерении, позитивным полюсом которо­
го является успех, а негативным — неудача (см. рис. на 
с. 304). Это измерение компетентного человека, Homo 
sapiens. Но Homo patiens, страдающий человек, который 
посредством своей человеческой сути способен подняться 
над своим страданием и занять позицию по отношению 
к нему, движется в измерении, так сказать, перпендику­
лярном предыдущему, в измерении, позитивным полю­
сом которого является осуществление, а негативным — 
отчаяние. Человек, даже если он стремится к успеху, не за­
висит от своей судьбы, которая допускает или не допу­
скает успех. Человек посредством отношения, которое он 
выбирает, способен найти и осуществить смысл даже 
в безнадежной ситуации. Этот факт понятен только 
в многомерном подходе, который отводит ценностям от­
ношения более высокое положение, чем ценностям твор-
303 

чества и переживания. Ценности отношения — самые вы­
сокие из возможных. Смысл страдания — лишь неизбе­
жного страдания, к о н е ч н о , — самый глубокий из всех воз­
можных смыслов. 
Рольф Экартсберг провел в Гарвардском университете 
исследование приспособленности к жизни его выпускни­
ков. В результате оказалось, что среди 100 человек, окон­
чивших университет двадцатью годами ранее, значитель­
ная часть пережила кризис. Люди жаловались на то, что 
их жизнь бесцельна и бессмысленна, — и это несмотря на 
то, что они вполне успешно справлялись со своей профес­
сиональной работой в качестве адвокатов, врачей, хирур­
гов и (последнее по порядку, но не по значению) — 
психоаналитиков, как мы можем предположить; они так­
же не испытывали неудач в семейной жизни. Они были 
охвачены экзистенциальным вакуумом. В нашей диаграм­
ме они должны быть помещены в точке «экз. вак.», под 
успехом и справа от отчаяния. Феномен отчаяния, несмо­

жүктеу/скачать 3,33 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: