Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века
жүктеу/скачать 1,47 Mb. Pdf көрінісі
|
| черными плисовыми патронами на груди и полинялыми серебряными галунами по всем
швам». Разновидность архалука называлась БЕШМЕТ. С архалуком гармонировала ЕРМОЛКА — домашняя круглая шапочка, иногда с кисточкой. О герое лермонтовской «Тамбовской казначейши» говорится: К окну поспешно он садится, Надев персидский архалук; В устах его едва дымится Узорный бисерный чубук. На кудри мягкие надета Ермолка вишневого цвета С каймой и кистью золотой… В ермолках ходят Карл Иванович в «Детстве» Л. Толстого и отец Евгения Базарова в «Отцах и детях» Тургенева. Иногда такая домашняя шапочка называлась СКУФЬЕЙ. Чаще всего домашней одеждой дворян служит ШЛАФРОК — первоначально «спальное одеяние» (с немецкого), а потом то же, что халат. Хотя на улицу и в гости в шлафроках не ходили, они могли выглядеть весьма нарядно, сшитыми напоказ. Матвей Ильич Колязин в «Отцах и детях» принимает Аркадия Кирсанова в великолепном бархатном шлафроке с кистями. Наглый Фома Опискин («Село Степанчиково и его обитатели») выходит в гостиную «в шлафроке, правда, иностранного покроя, но все-таки в шлафроке и, вдобавок, в туфлях». Редко выезжая из дому, иные помещики месяцами не снимали с себя шлафрока. Стегунов в рассказе Тургенева «Два помещика» «зиму и лето ходит в полосатом шлафроке на вате». Шлафрок, или шлафор, мог быть и домашней женской одеждой. Мать Татьяны Лариной, осев в деревне, «обновила наконец / На вате шлафор и чепец». ХАЛАТ был как бы символом домашнего уюта и обывательской самоуспокоенности. Размышляя о судьбе романтика Ленского, в случае, если бы он остался жив, Пушкин представляет его себе в деревне, в стеганом халате. В халате постоянно пребывает Обломов. Гоголевский Акакий Акакиевич («Шинель») для экономии ходит дома в демикотонном халате. Выходить же в халате «на люди» считалось признаком пренебрежения. Такое позволяет себе городничий Градобоев в «Горячем сердце» Островского. Гусар Минский в «Станционном смотрителе» Пушкина выходит в Петербурге к отцу Дуни, скромному чиновнику, в халате и скуфье. Некую персону, явившуюся на день рождения к Мармеладовым в халате, попросту выгоняют («Преступление и наказание» Достоевского). Как уличную одежду халаты носили в городах только торговцы-разносчики да мальчишки, работавшие на побегушках, — так для экономии их одевали хозяева-купцы. Отставные офицеры, осевшие в провинции, часто носили ВЕНГЕРКИ — расшитые спереди шнурами, зауженные в талии и отделанные мехом куртки, заимствованные у венгерских гусар. Темно-синюю венгерку носит зять Ноздрева Мижуев в «Мертвых душах». Новую венгерку «со снурками» надевает, приехав из армии в отпуск в Москву, Николай Ростов в «Войне и мире». На старичке Егоре Капитоныче в рассказе Тургенева «Затишье» «была серая венгерка с черными шнурками и стоячим воротником». КАЗАКИНОМ называлось одеяние, напоминающее, как и показывает слово, казачье: сшитое в талию, со сборками сзади, однобортное, на крючках. Нередко казакины носили женщины и дети. В нанковом желто-коричневом казакине и шароварах ходил обычно гоголевский Иван Никифорович. В казакины облачены Советник в «Бригадире» Фонвизина, лесковский мастер- умелец Левша. Сходен с казакином был ЧЕКМЕНЬ, заимствованный у кавказских народов. «Снаряжу коня, / Наточу булат, / Затяну чекмень, / Полечу в леса», — мечтает герой стихотворения Кольцова «Удалец». Чекмень был удобной одеждой для всадника и конного охотника. Чекмень служил формой донским казакам. Во второй половине XIX века в моду вошла ТУЖУРКА (от франц. «toujours» — постоянно, всегда; по-русски ее можно было бы назвать «повседневкой») — домашняя или форменная куртка, застегивающаяся до самого ворота. В тужурки с 1860-х годов облачились студенты и офицеры. Неформенная тужурка считалась костюмом демократическим. Ее носит один из героев горьковского романа «Жизнь Клима Самгина» большевик Кутузов. Названия одежды, надеваемой мужчинами на нижнюю половину тела, не претерпели особых изменений. То, что мы называем ныне брюками, или в просторечии штанами, долгое время именовалось ПАНТАЛОНАМИ. Фасоны брюк и панталон могли быть разными, но по существу отличий не было. Панталоны поначалу были уже брюк, но нередко оба эти понятия у классиков смешиваются. К концу XIX века слово «брюки» постепенно вытесняет «панталоны», которые начинают звучать чуть-чуть приниженно, комично, как нечто старомодное и забавное. Это связано, возможно, с тем, что часть нижнего белья у женщин тоже называлась панталонами, одинаковость названий казалась нежелательной. Если герои Тургенева и Гончарова носят почти исключительно панталоны, то чеховские персонажи обычно ходят в брюках, а у Горького слово «панталоны», кажется, уже не встречается. Панталоны и брюки часто носились со ШТРИПКАМИ, или СТРЕМЕШКАМИ, — тесемками, охватывающими ступню под обувью, что ныне употребляется только в военных и спортивных костюмах. У Акакия Акакиевича («Шинель» Гоголя) как-то «отпоролась внизу панталон жүктеу/скачать 1,47 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|