Цирк в шкатулке Дина Сабитова Глава первая/Про то, как цирк «Каруселли» остался без клоуна, а лошадь Аделаида без эклера Спать стоя не очень-то удобно. Даже если ты лошадь. Но если ты цирковая лошадь и работаешь в знаменитом цирке
Глава третья Про то, как господин директор пытался спасти положение, а лошадь Аделаида ему помогала
жүктеу/скачать 42,23 Kb.
|
Книжка Карусели
| Глава третья
Про то, как господин директор пытался спасти положение, а лошадь Аделаида ему помогала Сказать, что господин директор был совсем ничем не занят, конечно, несправедливо. Если зрители валят толпой и мадемуазель Казимира не справляется с продажей билетов, то господин директор садится в кассу помогать. А еще он следит за порядком, за тем, чтобы все номера шли один за другим и никто не толкался за кулисами. В этот вечер Казимира продавала билеты одна. Господин директор готовился к выходу на арену. Вернее, он уже минуты три стоял в бывшей гримерной клоуна Пе и растерянно оглядывался. Казалось, что по комнате пронесся небольшой смерч. Уходя, Пе даже выкрутил все лампочки, снял с окна занавеску в горошек, а царапины на стене у зеркала подсказывали, что унести зеркало клоун не смог только потому, что не хватило сил отломать его от стены. На середину комнаты был выдвинут большой сундук с откинутой крышкой. Директор заглянул на дно сундука и увидел там только обрывок бечевки, помятый искусственный цветок и бумажку с нарисованным на ней кукишем. За неделю до скандала, учиненного Пе, местный портной дошил клоуну новый костюм — из яркого блестящего атласа, с разноцветными пуговицами, отороченный полосатыми кантиками и с бубенцами на штанах. Когда Пе выбегал на манеж, бубенцы нежно звенели. Директору этот звон очень нравился. В тот день, когда портной принес готовый костюм, господин директор, прежде чем позвать Пе, закрыл дверь на три оборота ключа, задернул занавески и померил костюм сам. Атлас был такой приятный прохладный и гладкий, что господин директор, оглянувшись для верности на задернутые занавески, погладил себя по плечам и даже потерся щекой о рукав. И позвенел бубенчиками. Лучше всего бубенчики звенят, когда прыгаешь через табуретку. И вот теперь, когда господин директор решил сам выйти на манеж в роли клоуна, его очень утешало, что он может, ни от кого не прячась, походить в новом атласном костюме и никто не станет над ним смеяться. Вернее, наоборот: и все будут над ним смеяться, потому что он выступит в роли клоуна. Только это будет не обидный смех. А костюма не было. Пе забрал его с собой — все кантики, все бубенчики, все цветные пуговицы… Положение ужасное. Если господин директор выйдет на манеж в своем обычном сером костюме, никто не поймет, что он — клоун. Господин директор достал из сундука цветок, сунул его за ухо и посмотрел в зеркало. Кажется, уже смешно, подумал директор. Самую чуточку — но смешно. Он пододвинул сундук к зеркалу и присел на него. Из зеркала на господина директора смотрело его собственное лицо. Немолодое, усталое, с грустными морщинками вокруг глаз. «Какой уж тут клоун, — вздохнул директор. — Хорошо, сегодня обойдется… А завтра? Что делать завтра?» Директор открыл ящик подзеркального столика. В самом его уголке завалялась старая коробка с остатками высохшего грима. Краска уже была почти вся вычерпана, и только в уголках маленьких железных лоточков еще было что выковыривать спичкой. Директор наковырял сухого грима и раскрасил себе лицо Надо было что-то делать. Клоун Пе в первом выходе обычно начинал громко плакать, выпуская струйки воды из закрепленных у глаз трубочек. В кармане у него была резиновая груша, он нажимал на нее, одновременно изображая громкие рыдания. Дальше Пе произносил текст, который господин директор знал наизусть. Но без фонтанчиков слез происходящее было бы непонятно. Директор беспомощно потоптался на арене и наконец решился: — Уважаемая публика! Вот представьте, что у меня из глаз брызжут слезы! И я плачу. Я говорю: «А-a-a!!! У-у-у!» В публике никто не смеялся. Некоторые начали озадаченно перешептываться. Но директор больше всего боялся, что мужество его покинет, и потому продолжал не останавливаясь: — И я плачу!! Хотите узнать! почему я плачу! Потому что! у меня пропала! моя любимая собачка! Вы ее не видели? Нет? Я вам опишу ее: у нее сломана лапа, бок ободран, одного глаза нету, зубы выбиты, откликается на кличку Счастливчик. На этом месте, когда выступал Пе, в зале раздавался смех. Но публика все молчала, лишь легкий шепоток проносился по рядам. А через полминуты с верхнего ряда донесся отчаянный детский плач: — А-а-а! Мама! Собачка! Собачку жа-а-алко!!! Директор уже понял, что шутка не удалась. Лоб его моментально покрылся испариной. «Что же мне сейчас делать?» — мелькнула у директора мысль. Но ответа на нее не было. Между тем шум в рядах усилился, и директор увидел, что на арену спускается начальник полиции, держа в руках большой блокнот. Господин директор, раз уж вы не зашли к нам в участок, то давайте снимем ваши показания здесь и сейчас. Рассказывайте, когда, при каких обстоятельствах пропала ваша собака, сделаны ли ей прививки и можете ли вы предъявить мне справку об уплате городского налога на содержание домашних животных. Я полагаю, что добропорядочные граждане с сочувствием отнесутся к вашей беде, и мы примем все меры по скорейшему отысканию животного, если, конечно, с налогами у вас все в порядке. Директор растерялся. Как выходить из этого недоразумения, он не знал. — Видите ли, господин начальник полиции… Никакую собаку на самом деле я не терял. Это была… как бы… понимаете… как бы шутка… и вот… чтобы смеялись… понимаете… глаз выбит… а зовут Счастливчик… это… смешно… — закончил директор упавшим голосом. В продолжение его речи начальник полиции слегка побагровел. Шутка, значит? То есть вы осознанно ввели представителя закона в заблуждение? Так-так! Начальник полиции захлопнул блокнот и направился к выходу. На пороге он обернулся и строго сказал: — Мы еще вернемся к этому разговору. И я проверю у вас уплату налогов на всех животных, счастливчики они или неудачники. А также выясню, не истязают ли тут у вас подопечных. Ишь ты: глаз выбит, нога сломана, а им смешно, видите ли… Директор понял, что представление стремительно проваливается и исправить положение можно только благодаря выдумке Аделаиды. Уважаемая публика! Вы не поняли! Это была шутка! Это шутка, потому что я сегодня — вот кто! И директор повернулся к публике спиной. Несколько секунд присутствующие пытались разобрать Аделаидин почерк. Сами понимаете, если писать копытом, то результат довольно-таки далек от высот каллиграфии. Тот же детский голос с верхнего ряда спросил: — Мам, что там написано? — А я тебе давно говорю: пора уже учиться читать, — раздался в ответ назидательный женский голос. — Там написано: «клоун». — Этот странный дяденька — клоун? — Да-да, деточка! — обрадовался директор. — Я клоун! Я затейник! И, чтобы закрепить успех, директор подошел к краю арены и сказал застенчиво: — У-тю-тю… — Ты какой-то ненастоящий клоун! — звонко откликнулся ребенок с верхнего ряда. «Но я же все делаю почти как настоящий», — подумал директор. Однако не успел он ничего произнести, как за его спиной раздалась музыка, занавес распахнулся и на арену выбежала мадам Казимира с Китценькой. Собачка сделала пируэт, Казимира, которая торопилась выручить директора и спасти положение, воскликнула «оп!», и зал, позабыв о фиаско ненастоящего клоуна, взорвался аплодисментами. Директор, пока внимание переключилось на собачку, поспешил скрыться за занавесом. Там его ждала вся труппа. — Ничего, не так уж и плохо получилось, — наперебой начали утешать его все. Но директор только горестно махнул рукой и, не говоря ни слова, быстро пошел по коридору. — А если бы я не написала у него на спине «клоун», было бы еще хуже, — заметила ему вслед Аделаида. жүктеу/скачать 42,23 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|