Цветы для Элджернона

1 мая. 
Почему я до сих пор не замечал, как хороша Алиса Кинниан? У неё нежные карие глаза и
волнистые каштановые волосы до плеч. Когда она улыбается, ее полные губы складываются
колечком.
Мы сходили в кино, а потом поужинали. В первом фильме я мало что понял, потому что
все время думал о том, что вот наконец она сидит рядом. Дважды ее обнаженная рука касалась
моей, и оба раза я отдергивал ее в страхе, что она рассердится. Потом я заметил, как впереди нас
парень положил руку на плечо своей девушки, и мне тоже захотелось обнять мисс Кинниан.
Подумать только, до чего я дошел…
Не надо торопиться… Подниму руку на спинку ее кресла… Потом дюйм за дюймом… Вот
рука рядом с ее плечом… и как бы случайно…
Я не посмел.
Я ухитрился всего лишь разместить локоть на поручне ее кресла, но руке тут же пришлось
покинуть завоеванное место – мне срочно потребовалось вытереть пот с лица. А один раз она
случайно коснулась меня ногой.
В конце концов это стало невыносимо, и я принудил себя не думать о ней. Первый фильм
был про войну, но я застал только самый его конец: один солдат возвращается в Европу и
женится на женщине, спасшей ему жизнь. Вторая картина заинтересовала меня.
Психологический фильм про мужчину и женщину, которые вроде бы любят друг друга, а на
самом деле подталкивают себя к гибели. Все идет к тому, что муж прикончит жену, но в
последний момент ей снится кошмар, она что-то кричит во сне, и муж начинает вспоминать
свое детство. Его озаряет, что всю свою ненависть он должен направить на злую гувернантку,
которая постоянно пугала его жуткими историями, оставив тем самым трещину в его
драгоценном «я». Взволнованный до глубины души своим открытием, муж вскрикивает от
радости, да так, что жена просыпается. Он обнимает ее и… все проблемы решены. Дешевка!
Наверно, я как-нибудь проявил свой праведный гнев – Алиса вдруг спросила, что со мной.
– Бесстыдное вранье, – объяснил я, когда мы выходили в фойе. – Такого не бывает.
– Конечно не бывает, – сказала она и рассмеялась. – Кино – мир притворщиков.
– Это не ответ! – продолжал настаивать я. – Даже в выдуманном мире должны
существовать свои правила. Отдельные части должны складываться в единое целое. Такие
фильмы – ложь. Сценаристу или продюсеру захотелось вставить туда нечто такое, чему там не
место, и сразу начинает казаться, что все идет вкривь и вкось.
Мы вышли на залитый яркими огнями Таймс-сквер. Алиса задумчиво посмотрела на меня.
– Как быстро ты меняешься…
– Я растерян. Я больше не знаю, что я знаю.
– Пусть это не тревожит тебя. Ты начинаешь видеть и понимать мир. – Она взмахнула
рукой, включая в этот жест сверкающий вокруг нас неон. Мы свернули на Седьмую авеню. – Ты
начинаешь догадываться, что скрыто за фасадом вещей… А отдельные части должны подходить
друг к другу, тут я согласна с тобой.
– Ну что ты… У меня совсем нет чувства, что я совершил великое открытие. Я не понимаю
себя самого и никак не могу разобраться в своем прошлом. Я не знаю даже, где мои родители,
как они выглядят. Когда я вижу их во сне или вспоминаю, то их лица расплываются. А мне так
хочется увидеть отраженные в них чувства! Я никогда не пойму, что происходит со мной, пока
не увижу их лиц…
– Чарли, успокойся. – На нас оборачивались. Алиса взяла меня под руку и притянула к

себе. – Потерпи. Не забывай, что за несколько недель ты сделал то, на что у других уходит вся
жизнь. Скоро ты начнешь находить связи между отдельными явлениями и поймешь, что разные
на первый взгляд области знания на самом деле составляют единое целое. Ты как бы
взбираешься по огромной лестнице все выше, и видишь вокруг себя все больше.
Когда мы зашли в кафе на Пятьдесят четвертой улице и взяли подносы, она оживленно
заговорила:
– Обычные люди могут увидеть совсем немного. Не в их власти изменить себя или
подняться выше определенного уровня, но ты – гений. Каждый день будет открывать тебе новые
миры, о существовании которых ты раньше и не подозревал.
Люди в очереди оборачивались поглазеть на новоявленного гения, и мне пришлось слегка
подтолкнуть ее, чтобы заставить говорить потише.
– Я только надеюсь, – прошептала она, – что это не пойдет тебе во вред.
Я не сразу нашелся, что ответить на это. Мы взяли еду со стойки, расплатились и сели за
столик. Ели мы молча, и в конце концов молчание начало действовать мне на нервы. Я понимал,
чего она боится, и решил обратить все в шутку.
– А с чего ты взяла, что операция может повредить мне? Вряд ли я стану хуже, чем раньше.
Посмотри на Элджернона. Пока хорошо ему, будет хорошо и мне.
Она молча рисовала ножом круги на куске масла, и эти размеренные движения на какое-то
мгновение загипнотизировали меня.
– А еще, – сказал я, – мне удалось кое-что подслушать. Профессор Немур и доктор Штраус
поспорили, и Немур сказал, что он уверен в благополучном исходе.
– Будем надеяться, – сказала она. – Ты и представить себе не можешь, как я боялась за
тебя. – Она заметила, что я уставился на ее нож, и осторожно положила его рядом с тарелкой.
Я собрался с духом и произнес:
– Я пошел на это только ради тебя.
Алиса улыбнулась, и я задрожал от счастья. Тогда-то я и заметил, что у нее нежные карие
глаза. Внезапно она опустила взгляд и покраснела.
– Спасибо, Чарли, – сказала она и взяла меня за руку.
Такого я еще в своей жизни не слышал. Я наклонился к ней и, зажмурившись от страха,
произнес:
– Ты мне очень нравишься. – Она кивнула головой и чуть-чуть улыбнулась, одними
губами… – Больше чем нравишься. Я хочу сказать… Черт возьми, я не знаю, что хочу сказать!
Я сознавал, что сижу весь красный, не зная, куда смотреть и что делать с руками. Я уронил
вилку, полез доставать ее и опрокинул стакан воды прямо ей на платье. Внезапно опять я стал
тупым и неуклюжим и, когда захотел извиниться, обнаружил, что язык у меня слишком
большой и не помещается во рту.
– Ничего страшного, – попробовала Алиса успокоить меня. – Это всего лишь вода.
В такси по дороге домой мы долго молчали, а потом она положила сумочку, поправила мне
галстук и выровняла платок в нагрудном кармане.
– Ты очень взволнован, Чарли.
– Я чувствую себя смешным.
– Я расстроила тебя своими разговорами, смутила тебя.
– Это не так. Меня тревожит, что я не всегда могу высказать то, что чувствую.
– Чувства – новость для тебя. Не все нужно… высказывать…
Я придвинулся ближе к ней я хотел взять ее за руку, но она отдернула ее.
– Не надо, Чарли. Мне кажется, это не то, что тебе сейчас требуется. Я виновата перед
тобой, и неизвестно еще, чем все кончится.

И снова я почувствовал, что туп и смешон одновременно. Я разозлился на себя,
отодвинулся от Алисы и уставился в окно. Я ненавидел ее, как никого раньше, – за легкие
ответы на трудные вопросы и материнское воркование. Мне захотелось влепить ей пощечину,
заставить ползать перед собой на коленях, а потом захотелось обнять ее и поцеловать.
– Чарли, прости меня.
– Забудем об этом.
– Но ты должен разобраться в том, что происходит.
– Конечно-конечно, но давай все-таки не будем говорить об этом.
Когда такси подъехало к ее дому, я уже чувствовал себя самым несчастным человеком на
свете.
– Пойми, – сказала Алиса, – это моя ошибка. Мне никуда нельзя было ходить с тобой.
– Да, теперь я вижу.
– Я хочу сказать… Нам нельзя строить наши отношения на… эмоциональной основе. Тебе
так много нужно сделать… У меня нет права врываться в твою жизнь.
– Это уж моя забота, не так ли?
– Это не только твое личное дело, Чарли. У тебя появились обязательства, не перед
Немуром и Штраусом, а перед теми миллионами, которые пойдут по твоим следам.
Чем больше она говорила об этом, тем хуже мне становилось. Вечер, проведенный с нею,
высветил всю мою неловкость, полное незнание того, как вести себя в подобных случаях. В ее
глазах я был всего лишь неловким подростком, и она постаралась избавиться от меня как можно
изящнее.
Мы остановились у дверей ее квартиры. Алиса улыбнулась, и мне показалось даже, что она
хочет пригласить меня к себе. Но она только прошептала:
– Спокойной ночи, Чарли. Спасибо за чудесный вечер.
Мне захотелось поцеловать ее на прощанье. Я уже думал об этом раньше. Всегда ли
женщина ждет, что ее поцелуют? В известных мне романах и фильмах инициатива всегда
исходила от мужчины. Вчера я твердо решил, что поцелую ее. А вдруг она не позволит?
Я шагнул к ней, но Алиса оказалась проворнее меня.
– Давай лучше пожелаем друг другу спокойной ночи, Чарли. Нельзя так сразу… Пока
нельзя.
Прежде чем я смог спросить, что означает это «пока», она переступила порог квартиры.
– Спокойной ночи. И спасибо еще раз. Спасибо.
Дверь захлопнулась.
В тот момент я был зол на себя, на нее, на весь мир, но когда добрался домой, то понял, что
она права. Не знаю, нравлюсь ли я ей или она всего лишь старается быть доброй. Что может
Алиса найти во мне?
Да, я неловок, но только оттого, что никогда прежде не оказывался в подобных
обстоятельствах. Откуда человек узнает, как ему вести себя с другие человеком? Откуда
мужчина узнает, как вести себя с женщиной?
От книг мало толку.
В следующий раз обязательно поцелую ее.

3 мая. 
Среди всего прочего меня тревожит то, что, вспоминая свое прошлое, я никогда не могу с
уверенностью сказать, происходило ли что-нибудь на самом деле или мне кажется, что
происходило именно так, или я вообще все придумал. Я похож на человека, который проспал
полжизни, а теперь пытается узнать, кем он был, пока спал.
Ночью мне снились кошмары, и я кое-что запомнил.
…Ослепленный клубами пыли, я бегу по длинному коридору. Я бегу вперед, потом
поворачиваюсь и бегу назад. Мне страшно, потому что в моем кармане что-то спрятано. Я не
знаю, что это такое и откуда оно взялось, но сознаю, что это хотят у меня отнять.
Вдруг падает стена, в проломе появляется рыжеволосая девушка и протягивает ко мне руки.
Ее лицо – бледная маска. Она обнимает, целует и утешат меня, мне хочется крепко прижать ее к
себе, но я боюсь. Она не отпускает меня и мне становится все страшнее, потому что я знаю, что
никогда не должен прикасаться к женщине. Я начинаю ощущать, как что-то бурлит и дрожит во
мне. Становится тепло. Я поднимаю глаза и вижу в ее руке окровавленный нож. Я убегаю. В
моих карманах пусто. Я обшариваю карманы, но не знаю, ни что именно я потерял, ни почему я
вообще прятал это.
Когда я проснулся и вспомнил про Алису, меня охватила такая же паника, как и во сне.
Чего же я боюсь? Наверно, это как-то связано с ножом.
Я сварил кофе и выкурил сигарету. Мне еще никогда не снилось ничего подобного, и я
совершенно уверен, что сновидение уходит корнями во вчерашний вечер. Я начинаю думать об
Алисе по-другому.
Свободные ассоциации – все еще слишком мучительный процесс. Очень трудно отучиться
контролировать свои мысли. …Распахни свой мозг и дай чему угодно вливаться в него…
Образы булькают, как пузыри в стакане… в ванне… там купается женщина… девочка… Норма
принимает ванну… Я подсматриваю в замочную скважину… Она встает, чтобы вытереться, и я
вижу, что ее тело отличается от моего… Чего-то не хватает.
Бегу по коридору… Кто-то гонится за мной… не человек… всего лишь огромный
сверкающий кухонный нож… Я в ужасе и хочу закричать, но голоса нет, горло мое перерезано и
из него льется кровь.
– Мама, Чарли подглядывает за мной!
Почему она другая? Что случилось с ней…? Кровь… реки крови…
Три слепых мышонка… три слепых мышонка,
Как они бегут! Как они бегут!
Они бегут за фермерской женой,
Отрезавшей им хвостики кухонным ножом.
Ты когда-нибудь видал такое?
Три… слепых… мышонка…
Чарли один рано утром на кухне. Все еще спят, и он развлекается со своей ниткой. Вот он
неловко поворачивается, и от рубашки отлетает пуговица. Она катится по линолеуму с
замысловатым рисунком, катится к ванной, и Чарли теряет ее из виду. Где пуговица? Поиски
приводят Чарли в ванную. Там стоит ящик с грязным бельем, и ему нравится вынимать оттуда
вещи и глядеть на них – одежда отца, матери… вещи Нормы. Однажды, когда он надел их и
притворился Нормой, мама здорово отшлепала его. Ему попадается белье Нормы со следами

крови. Он потрясен. Что с ней случилось? Наверно, тот, кто ранил ее, охотится сейчас за ним…
Почему это воспоминание не выветрилось из моей памяти, как большинство остальных?
Почему оно приводит меня в ужас? Как оно связано с моими чувствами к Алисе?
Теперь-то я начинаю понимать, почему меня научили держаться подальше от женщин.
Нельзя было так говорить с Алисой. У меня нет права думать о женщинах – пока нет.
Почему все твердят мне, что я становлюсь человеком? Я был человеком всегда, даже до
того, как меня коснулся нож хирурга.
Я – человек… Я должен любить.

8 мая. 
Даже теперь, когда я разобрался в том, что творится за спиной мистера Доннера, мне
трудно в это поверить. Первый раз я заметил неладное два дня назад. Джимпи за стойкой
заворачивал праздничный пирог нашему постоянному клиенту. Такой пирог стоит 3 доллара 95
центов. Джимпи звякнул кассой, и в ее окошечке выскочили цифры 2,95. Я открыл было рот,
чтобы поправить его, но вдруг в зеркале, висевшей за стойкой, увидел, как покупатель весело
подмигнул, а Джимпи улыбнулся ему в ответ. Покупатель взял сдачу, и я заметил блеск
большой серебряной монеты, оставшейся в ладони Джимпи, и быстрое движение, которым он
опустил полдоллара себе в карман.
– Чарли, – спросила вошедшая женщина, – эклеры еще остались?
– Сейчас посмотрю.
Это позволило мне поразмыслить над тем, чему я стал невольным свидетелем. Конечно,
Джимпи не ошибся. Он нарочно недобил клиенту доллар, и они прекрасно поняли друг друга.
Каждый получил половину.
Не зная, что делать, я бессильно прислонился к стене. Джимпи работал у Доннера
пятнадцать лет. Доннер всегда относился к своим служащим, как к близким друзьям, и не раз
приглашал семью Джимпи к себе на ужин. Когда ему нужно было отлучиться, Доннер оставлял
его вместо себя, а еще я слышал, что он давал Джимпи деньги на оплату больничных счетов
жены.
Немыслимо красть у такого человека. Тут должно быть какое-то другое объяснение.
Например, Джимпи случайно ошибся, а полдоллара – всего лишь чаевые. Или мистер Доннер
разрешил делать скидку постоянным клиентам. Да пусть будет что угодно, только бы Джимпи
не оказался вором. Ведь он всегда был так добр ко мне.
Я ничего не хотел знать. Я принес эклеры и принялся раскладывать по прилавку булочки.
На окошечко кассы я больше не взглянул.
Но… вошла маленькая рыжеволосая женщина – она всегда щиплет меня за щеку и шутит,
что скоро найдет мне подружку, – и я вспомнил, что она почти всегда приходит, когда Доннер
завтракает, а Джимпи стоит за стойкой. Он частенько посылал меня относить заказы ей на дом.
Я невольно подсчитал стоимость ее покупки: 4 доллара 53 цента, и отвернулся, чтобы не видеть,
сколько пробьет ей Джимпи. Я горел желанием знать правду, но вместе с тем боялся ее.
– Два пятьдесят три, миссис Уилер, – донесся до меня голос Джимпи.
Звон кассы. Звон сдачи. Стук по прилавку.
– Благодарю вас, миссис Уилер.
Я обернулся как раз в тот момент, когда его рука была в кармане, и услышал приглушенный
звон монет.
Сколько раз при передаче заказов он использовал меня, как посредника? С кем делил
разницу? И неужели все эти годы я помогал ему красть?
Я не мог оторвать глаз от хлопочущего за стойкой Джимпи. Он был в прекрасном
настроении, возбужден, из-под его белого колпака на лицо струился пот. Но вот он поймал мой
взгляд, нахмурился и отвернулся. Мне захотелось ударить его. Зайти за стойку и врезать ему как
следует. Не помню, чтобы раньше у меня возникало такое желание…
В тишине своей комнаты я выплеснул чувства на бумагу. Не помогло. Как вспомню, что
Джимпи обкрадывает мистера Доннера, мною овладевает желание что-нибудь сломать, разбить,
размозжить. Хорошо, что я не способен к насилию. За свою жизнь я ни разу никого не ударил.

Нужно на что-то решиться. Сказать мистеру Доннеру, что человек, которому он доверяет,
как самому себе, – вор? Джимпи от всего откажется, а я ничего не смогу доказать. А как сам
мистер Доннер воспримет такую новость? Не знаю, что делать.

9 мая. 
Ночью не сомкнул глаз. Слишком многим я обязан мистеру Доннеру, чтобы спокойно
стоять в сторонке и смотреть, как его обкрадывают. Промолчав, я стану соучастником Джимпи.
Но имею ли я право доносить на него? Больше всего меня беспокоит то, что это именно я
помогал ему обделывать свои грязные делишки. Пока я ничего не понимал, с меня и спроса не
было, но теперь молчание делает меня таким же преступником, как и Джимпи.
Да, Джимпи работает вместе со мной. Трое детей. А если Доннер выгонит его? Вряд ли со
своей деревянной ногой он найдет другую работу.
Какое мне до этого дело?
Ирония в том, что никакие, пусть даже самые обширные знания не помогут мне решить эту
маленькую задачку.

жүктеу/скачать 1,23 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: