Бежать, чтобы выжить
Если ты хочешь жить, ты должен идти.
Если хочешь жить долго, то должен бежать.
Джинабай Навик
Я подметаю покрытый кленовым паркетом пол на кухне. На моей
шее в такт движениям качается медаль участника триатлона. Мимо
проносится моя пятилетняя дочка Эбби со своей копной светлых
курчавых волос. Она резко останавливается.
– Ты никак медаль не снимешь, – констатирует она. Я смеюсь.
– И не буду снимать ее целый день, – отвечаю я. Дочка хихикает.
– Так ты выиграла или нет? – спрашивает она.
Я объясняю, что мой результат далек от того, который показали
победители. Дочка искоса смотрит на медаль, качает головой и выходит
во внутренний дворик.
Выиграла ли я? Мне кажется, что я выиграла уже тогда, когда зашла
в озеро, такое холодное, что впору было купаться в нем в гидрокостюме.
Я проплыла 750 метров, проехала 20 километров на велосипеде и
пробежала 5 километров. После соревнования я приняла душ, но не
смыла трехзначное число, написанное на моей левой руке. Я
разглядываю эти цифры – неоспоримое доказательством того, что я
недавно закончила свое первое состязание по троеборью. Я чувствую
себя сильной и в отличной форме. Я раздвинула свои горизонты
возможного.
Раздается телефонный звонок. Моя золовка звонит поздравить меня
со спортивным достижением. Я ставлю швабру в кладовку, и с
телефонной трубкой выхожу на веранду.
Греет яркое июньское солнце. Трубку я держу около левого уха, а
правой рукой облокачиваюсь на деревянные перила. Мой трехлетний
сын Александр играет в песок. Он сидит на бортике песочницы, чтобы
не слишком испачкаться. Эбби с размаху садится в самодельную
песочницу, сколоченную из синих досок, и проводит пальцами по песку.
Мой муж возится в саду рядом с Александром, который неожиданно
может выбежать на дорогу быстрее ветра, быстрее, чем все спортсмены,
которые финишировали в троеборье раньше меня.
Я говорю золовке, что и сама была удивлена, когда прошла всю
трассу и не вышла из соревнования.
– Скажи, зачем ты это делаешь? Зачем тебе так напрягаться? –
спрашивает она. Она меня не осуждает, просто интересуется, почему я
трачу столько сил. Мы с ней одного возраста. Она сама в хорошей
спортивной форме, она бегает, но без фанатизма.
– Я бегу, чтобы выжить, – отвечаю я.
Как еще я могу объяснить, зачем устроила себе это приключение?
Вырабатывающиеся во время физического напряжения эндорфины
дарят мне радость. Кроме того, мне нравится ощущать, что я чего-то
добилась. Мне нужны достижения и напоминания о них, вроде медали
участника.
Материнство – это совсем другая гонка. Это дело, которое
поглощает все твое время, все твои силы, и нет ему конца и края. Мне
оно принесло еще и кучу проблем, связанных со здоровьем детей. Мое
собственное материнское троеборье началось, когда у Эбби в возрасте
одиннадцати месяцев нашли рак. Потом у Александра была опасная для
жизни аллергия, и вот сейчас, в самое ближайшее время, врачи,
вероятно, объявят его аутистом. Золовка переживает, хватит ли у меня
сил заниматься детьми, если я так много энергии вкладываю в спорт.
Выдержит ли мой организм, уже не такой молодой, как раньше? Иногда
я и сама думаю об этом.
Сложно объяснить, почему мне так нравится напрягаться и
добиваться спортивных результатов. От занятий спортом устаешь и
иногда болит все тело, но в целом это очень позитивный опыт. В спорте
нужны совершенно другие усилия и концентрация, чем те, которые
потребовались мне, чтобы выдержать целый год сложного и
болезненного лечения Эбби. У нее была редкая форма лейкемии.
Напрягаться в спорте – совсем не то, что прожить полгода в больничной
палате без окон. Спорт – это не вынашивать ребенка, находясь в
больнице и заботясь о другом ребенке, в то время как твой муж
зарабатывает
на
жизнь.
Спорт
–
это
не
кормить
грудью
новорожденного, держа его на одной руке, чтобы свободной рукой
успеть
подставить
коробку,
в
которую
дочь
вырвет
после
химиотерапии.
Бег, плавание и езда на велосипеде – все это приносит мне радость.
Спорт помогает мне укрепить тело и дух после того тяжелейшего
года, когда Эбби чуть не умерла. Во время тренировок я перестаю
думать, что она, возможно, выйдет из ремиссии и снова заболеет. Есть и
еще одна причина, по которой я занимаюсь спортом. Я не говорю о ней
даже своему мужу. Это тихий внутренний шепот, который
подсказывает, что мне понадобятся все мои силы, если дочь снова
придется спасать.
Когда у Эбби нашли рак, я была очень наивной. Я предполагала, что
во время ее болезни смогу иногда тренироваться. Я не подозревала, что
мои беговые кеды так и пролежат в чулане в ее больничной палате, что
постоянная забота о здоровье дочери и вынашивание ребенка отнимут у
меня все силы. Что у меня не останется ни капли энергии даже на
короткую пробежку.
Я знаю, что такое детский рак, хотя лучше бы этого не знать. В этом
опыте нет ничего интересного. Я знаю, что от химиотерапии детские
губы исчезают, превращаясь в две желтые полоски. Знаю, что надо
менять детский подгузник в резиновых перчатках, потому что ее
какашки слишком токсичны и к ним нельзя прикасаться голыми руками.
Я знаю, что многие дети переживают рак, но навсегда остаются
инвалидами в физическом или психологическом смысле. Я знаю, что,
вне зависимости от статистики, половина детей, попавших в раковый
корпус, умирает. Я знаю, что моя единственная надежда на выживание –
это мое здоровое тело, которое поможет мне перенести любые
невзгоды.
Два раза в неделю я плаваю: вечером во вторник, когда муж может
присмотреть за детьми, и рано утром в воскресение, когда я
возвращаюсь домой до того, как они встали. Пробежки я пытаюсь
«воткнуть» между посещениями с сыном врачей, сеансами лечения по
программе раннего вмешательства и временем, когда дочь находится в
детском саду. В подвале нашего дома мой велосипед стоит на
специальной станине. Я могу крутить педали, не выезжая из дома, пока
дети спят. В бассейне я всего лишь анонимная женщина в синем
купальнике. Просто женщина, которая тренируется для собственного
удовольствия.
Во время лечения Эбби другая мамочка, лежавшая в больнице со
своим ребенком, сказала мне, что я буду носить воспоминания об этом
времени с такой же гордостью, как золотую медаль. Она сказала: «Если
ты смогла это сделать, ты можешь все». Вот я и тренируюсь, чтобы это
было так, а не иначе.
Сю ЛеБретон
Достарыңызбен бөлісу: |