Человек перед вопросом о смысле

Все множатся признаки того, что ощущение отсут­
ствия смысла становится все более распространенным 
явлением. Сегодня уже и коллеги чисто психоаналитиче­
ской ориентации, и марксисты отмечают это. 
Что касается марксистских кругов, следует назвать 
доктора Выметала, бывшего в свое время руководителем 
психиатрической клиники Оломоуцкого университета 
(ЧССР). Ссылаясь на данные других авторов из Чехосло­
вакии и Германской Демократической Республики, он 
привлек внимание к факту наличия в коммунистических 
странах экзистенциальной фрустрации и выдвинул требо­
вание разработки для ее преодоления новых терапевтиче­
ских приемов. Наконец, стоит упомянуть Клицке, амери­
канского ученого, работавшего приглашенным профессо­
ром в одном из африканских университетов. В недавно 
опубликованной в «Журнале гуманистической психоло­
гии» работе («Студенты в пробуждающейся Африке — 
логотерапия в Танзании») он аргументированно показы­
вает, что экзистенциальный вакуум становится заметным 
и ощутимым явлением в странах «третьего мира» — по 
меньшей мере или в особенной степени в кругах академи­
ческой молодежи. Подобными данными мы также обяза­
ны Джозефу Л. Филбрику («Кросскультурное исследова­
ние смысла жизни в русле теории Франкла»). 
Когда меня спрашивают, как я объясняю себе причи­
ны, порождающие этот экзистенциальный вакуум, я 
обычно использую следующую краткую формулу: в отли­
чие от животных инстинкты не диктуют человеку, что ему 
нужно, и в отличие от человека вчерашнего дня традиции 
не диктуют сегодняшнему человеку, что ему должно. Не 
зная ни того, что ему нужно, ни того, что он должен, чело­
век, похоже, утратил ясное представление о том, чего же 
он хочет. В итоге он либо хочет того же, чего и другие 
(конформизм), либо делает то, что другие хотят от него 
(тоталитаризм) *. 
За этими двумя следствиями важно не пропустить и не 
забыть третье, а именно появление специфических невро-
* Как удалось показать с помощью статистической обработки те­
стовых данных Диане Янг, диссертантке университета Беркли, ощуще­
ние бессмысленности значительно больше распространено среди моло­
дых людей, чем среди старших. Тем самым подтверждается наша теория 
о том, что утрата традиций является одной из двух причин, порождаю­
щих чувство смыслоутраты; ведь согласно этой теории, столь характер­
ный для молодежи отказ от традиций не может не порождать интенсив­
ного распространения ощущения бессмысленности. 
25 

тических заболеваний, которые я обозначил как «нооген-
ные неврозы» [2]. В отличие от неврозов в узком смысле 
слова, являющихся, по определению, психогенными забо­
леваниями, ноогенные неврозы проистекают не из ком­
плексов и конфликтов в традиционном смысле слова, а из 
угрызений совести, из ценностных конфликтов и — не 
в последнюю очередь — из экзистенциальной фрустрации, 
проявлением и воплощением которой может в том или 
ином случае выступать невротическая симптоматика. 
Джеймсу С. Крамбо, руководителю психологической ла­
боратории в Миссисипи, мы обязаны разработкой теста 
(PIL — Purpose in Life-Test), позволяющего отличить ноо­
генные неврозы от психогенных в целях дифференциаль­
ной диагностики. После того как он обработал получен­
ные данные с помощью компьютера, он пришел к выводу, 
что при ноогенных неврозах имеет место действительно 
иная картина болезни, которая не только в диагностиче­
ском, но и в терапевтическом аспекте не вмещается в гра­
ницы компетенции традиционной психиатрии. 
Что касается частоты встречаемости ноогенных невро­
зов, то на этот счет имеются данные статистических ис­
следований Нибауэр и Люкас в Вене, Фрэнка М. Бакли 
в Уорчестере (Массачусетс, США), Вернера в Лондоне, 
Лангена и Вольхарда в Тюбингене, Прилла в Вюрцбурге, 
Попельского в Польше и Нины Толл в Мидлтауне (Кон­
нектикут, США). Данные тестирований согласованно по­
казывают, что примерно 20% неврозов относятся к ноо¬ 
генным. 
Из статистики известно, что среди причин смертности 
у американских студентов второе место по частоте после 
дорожно-транспортных происшествий занимают само­
убийства. При этом число попыток самоубийства (не за­
кончившихся смертельным исходом) в 15 раз больше. 
Мне сообщили интересные статистические данные, по­
лученные при опросе 60 студентов Университета штата 
Айдахо после подобных попыток самоубийства. У них 
подробнейшим образом выяснялось все, что связано с мо­
тивом этого поступка, и вот что было обнаружено: 85 про­
центов из них не видели больше в своей жизни никакого 
смысла; при этом 93 процента из них были физически 
и психически здоровы, жили в хороших материальных 
условиях и в полном согласии со своей семьей; они актив­
но участвовали в общественной жизни и имели все основа­
ния быть довольными своими академическими успехами. 
26 

Во всяком случае, о неудовлетворенных потребностях не 
могло быть и речи. Это тем более заставляет нас задать 
себе вопрос, каковы условия, делающие возможной по­
пытку самоубийства, что должно быть встроено в «condi­
tion humaine», чтобы когда-нибудь привести человека 
к такому поступку, как попытка самоубийства, несмотря 
на удовлетворение повседневных потребностей. Предста­
вить себе это можно лишь в том случае, если человек как 
таковой — или если он им уже перестал быть, это по край­
ней мере было изначально — добивается того, чтобы най­
ти в своей жизни смысл и осуществить его. Это и есть то, 
что в логотерапевтической теории мотивации мы описы­
ваем понятием «стремление к смыслу» [4]. На первый 
взгляд, правда, может показаться, что мы переоцениваем 
человека, ставя его на чересчур высокий пьедестал. В этой 
связи мне всегда вспоминается то, что мне как-то раз го­
ворил инструктор, обучавший меня в Калифорнии вожде­
нию самолета: «Предположим, я хочу лететь на восток, 
и при этом дует боковой ветер с севера, тогда меня с моим 
самолетом отнесет на юго-восток, если же направлю ма­
шину на северо-восток, то тогда я полечу именно на во­
сток и приземлюсь там, где я хотел». Не так ли обстоит 
дело и с человеком? Принимая его таким, какой он есть, 
мы делаем его хуже; принимая же его таким, каким он 
должен быть, мы заставляем его быть таким, каким он 
может стать. Эти слова, впрочем, принадлежат не моему 
калифорнийскому инструктору, а Гёте. 
Как известно, существует так называемая — сама себя 
так называющая — «глубинная психология». Где же, од­
нако, «вершинная психология» [5], включающая в поле 
своего зрения стремление к смыслу? Во всяком случае, от 
стремления к смыслу нельзя отмахнуться, как от простого 
хотения, смиренного пожелания. Скорее речь здесь идет 
о «самоосуществляющемся пророчестве», как называют 
американцы рабочую гипотезу, которая сама выступает 
причиной того, что в ней же прогнозируется. Мы, врачи, 
сталкиваемся с этим ежедневно и ежечасно (в приемные 
часы). Например, мы измерили пациенту кровяное давле­
ние и установили, что оно равно 160. Если на вопрос па­
циента о его давлении мы скажем «160», то это уже не бу­
дет правдой, поскольку давление у пациента в ответ на это 
сообщение мгновенно поднимется до 180. Если же, на­
против, мы скажем ему, что давление практически нор­
мальное, то мы не солжем. Со вздохом облегчения он со-
27 

знается, что у него был страх паралича, но, по-видимому, 
этот страх оказался совершенно безосновательным. Если 
мы теперь снова измерим у него давление, то убедимся, 
что оно действительно тем временем упало до нормаль­
ного уровня. 
Оказалось, что концепция «стремления к смыслу» мо­
жет быть верифицирована и чисто эмпирическими мето­
дами. Сошлюсь лишь на работы Крамбо и Махолика [6] 
и Элизабет С. Люкас, разработавших оригинальные те­
сты для количественного измерения стремления к смыслу. 
В дюжинах диссертаций, выполненных в основном с по­
мощью этих тестов, логотерапевтическая теория мотива­
ции получила свое подтверждение. 
Рамки, в которых я нахожусь, не позволяют мне оста­
новиться на всем этом подробно. Я, однако, не могу отка­
зать себе в том, чтобы сослаться в дискуссии на результа­
ты исследований, авторы которых не являются моими 
учениками. Кто еще станет сомневаться в существовании 
стремления к смыслу (подчеркнем: не больше и не мень­
ше, чем специфической для человека мотивации), взяв 
в руки доклад американского Совета по вопросам образо­
вания, в котором приведены данные опроса 189733 сту­
дентов в 360 университетах. Главный интерес у 73,7 про­
цента опрошенных выражается в цели «прийти к миро­
воззрению, которое сделало бы жизнь осмысленной». 
Или возьмем доклад Национального института психиче­
ского здоровья: из 7948 студентов в 48 вузах наибольшее 
число (78 процентов) выразили желание «найти в своей 
жизни смысл». 
Отсюда понятно и пророчество Джозефа Каца из Уни­
верситета штата Нью-Йорк, что следующая волна людей, 
которые вольются в производство, будет интересоваться 
лишь профессиями, которые приносят не только деньги, 
но и смысл. 
Конечно, всякий больной желает в первую очередь 
стать когда-нибудь здоровым, а любой бедняк — 
когда-нибудь разжиться деньгами. Однако столь же вер­
но и то, что оба стремятся к этому лишь затем, чтобы 
иметь возможность вести такую жизнь, какую они счи­
тают осмысленной, осуществить смысл своей жизни! 
28 

Как известно, Маслоу ввел различение низших и выс­
ших потребностей, имея в виду при этом, что удовлетво­
рение низших потребностей является необходимым усло­
вием для того, чтобы были удовлетворены и высшие
1
. 
К высшим потребностям он причисляет и стремление 
к смыслу, называя его даже при этом «первичным челове­
ческим побуждением». Это свелось, однако, к тому, что 
человек начинает интересоваться смыслом жизни лишь 
тогда, когда жизнь у него устроена («сначала пища, потом 
мораль»). Этому, однако, противоречит то, что мы — и не 
в последнюю очередь мы, психиатры, — имеем возмож­
ность постоянно наблюдать в жизни: потребность и воп­
рос о смысле жизни возникает именно тогда, когда че­
ловеку живется хуже некуда. Свидетельством тому 
являются умирающие люди из числа наших пациентов, 
а также уцелевшие бывшие узники концлагерей и лаге­
рей для военнопленных. 
Вместе с тем, разумеется, не только фрустрация низ­
ших потребностей порождает вопрос о смысле, но и удов­

жүктеу/скачать 3,33 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: