Глава I. Современные теории хронотопа. I. 1 Из истории формирования понятия «хронотоп»
жүктеу/скачать 0,91 Mb. Pdf көрінісі
|
| Английском саду. Она направится к
Китайской башне или к древнему раскидистому буку, под которым играла ещё в детстве. Вернувшись под вечер в церковь, … Фрау Вольф будет сидеть, упершись мокрыми руками в край скамьи и опустив голову. Острые
её плечи
«… Сара показала на старое, окружное оградой дерево [бук]. – Давайте к нему подъедем. В
с. 115]
приподнимутся над головой на манер сложенных крыльев». [22, с. 63]
Эти героини не живут в Доме, они прикреплены к нему, поэтому не пересекаются в реальном времени и пространстве. Также они находятся по разным сторонам истории всеобщей, но их личная история, сошедшаяся в единой точке в пространстве воспоминаний детства, – то, что объединяет старую еврейку и вдову офицера СС.
Образ сада или дачи как символа воспоминаний о счастливых годах детства также будет преломлён в дальнейшем творчестве Е. Водолазкина в романе «Авиатор». Сюда же примкнёт и образ пляжа. Находясь после покушения в точке «нулевого» пространства-времени и наблюдая за как бы не- бывшим – за «воспоминаниями» людей, гибнущих во время нью-йоркского теракта 11 сентября, Кристиан увидит «вечерний пляж с его притихшими, совсем уже ручными волнами, звуками отдалённого шоссе и непонятно где играющего аккордеона серыми в прожилках слюды камнями, хранящими тепло до глубоко ночи. Стоя на этих камнях, надевать сандалии. Каждой клеточкой тела ощущать морскую соль и первую вечернюю свежесть…» [22, с. 316] (ср., например, с описание дачи и пляжа на берегу Оредежи в Сиверской [18, с. 69- 72]).
прошлого (воспоминания постояльцев о событиях Второй мировой, о бомбёжках Дрездена), настоящего (бомбёжки Косово и Белграда) и будущего, связанного с появлением русской девушки Насти, студентки Мюнхенского университета, изучающей германистику, которая станет возлюбленной Кристиана.
Хронотоп, по Бахтину, «всегда включает в себя ценностный момент» [8], и если герой «существенно хронотопичен», то и он несёт в себе определённые ценности. Так, если фрау Хоффман и Шульц – олицетворение ценностей современной «зрелой» Европы, то Настя – олицетворение вечных ценностей России. Она воплощает в себе лучшие черты женского национального характера: милосердие, духовность, преданность, любовь к ближнему. С Настей в жизнь Кристиана входит Россия: девушка начинает обучать Шмидта русскому языку, а позже, по воле случая, они оказываются в Петербурге в гостях у Настиных родителей. Пожалуй, это то место, которое можно по-настоящему назвать домом: здесь уютноКристиан поражён обилием книг и разнообразных мелочей на полках и в шкафах этой небольшой квартиры, и разительно отличается от той безликой сдержанности, к которой он привык в других европейских домах, из чего Шмидт заключает, что всё это составляет особый русский стиль. И это стиль не только декора, это стиль жизни – с совместными посиделками за вечерним чаем, воспоминаниями, смехом и уютным жёлтым светом от абажура над столом. Будучи в Мюнхене, Настя знакомит Кристиана с князем Саввой Петровичем Голицыным, у которого жила некоторое время. Его дом – типичный европейский коттедж – «не содержал ничего такого, что заставляло бы предполагать русское происхождение хозяина» [Похищение, с. 93]: просторная гостиная с умеренным количеством мебели практически ничем не отличается от жилья самого Кристиана, и даже портреты предков князя несут на себе печать европейской скуки. Единственной русской чертой оказывается старинная икона Спаса Нерукотворного. Икона привлекает Кристиана своим спокойствием, «нездешностью», она как бы выпадает из общего пространства, живя в своём, особом времени. С князем Голицыным связан и ещё один маркер пространства в романе – его загородный дом (дача), с которым в повествование входит усадебный хронотоп, отражающий в данном случае идеализирующую концепцию дворянской усадьбы как формы рая, небесной обители [61, с. 7] (отметим, что дача находится высоко в горах). Кристиан попадает туда после неудачного покушения на его жизнь. Время здесь течёт размеренно, спокойно, оно циклично и подчиняется режиму перевязок и питания, как изначально было в доме престарелых. В этом одновременно замкнутом (дача скрыта от внешнего мира, «невидима») и открытом (горы, скалы, луга) пространстве Кристиана перестаёт мучить чувство опасности, он наслаждается покоем, любовью Насти, тишиной, подчиняясь расслабляющему ритму течения жизни. На некоторое время это место становится счастливым настоящим Кристиана, как в поздних романах писателя дача / загородный дом станут символом счастливого прошлого. жүктеу/скачать 0,91 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|