Жанысбекова эльмира тулегеновна
жүктеу/скачать 2,96 Mb. Pdf көрінісі
|
|
126 3.5 Мифологический хронотоп, ритуальность, тотемизм (А. Жаксылыков, О. Бокеев, Л. Сон, Б. Джилкибаев, И. Одегов и др.) Архетипы пространства Мифологические образы, которые используют казахские авторы новой волны, – это неисчерпаемый источник духовной культуры казахского народа. Духовную культуру казахского народа составляют нормы, правила, образцы, эталоны, модели поведения, законы, символы, мифы, знания, традиции, ценности и ритуалы [152, с. 28]. Писатель, возвращаясь к мифу, создает свое новое видение мира, художественное пространство и время через призму мифа и фольклора, наполняет его новыми смыслами и структурой. Специфика восточного способа мышления [242] обусловливает в первую очередь актуализацию пространственной композиции казахского этнотекста. Так как «дейксис восприятия (ориентация в пространстве), связан с эмоциональной сферой и принадлежит деятельности правого полушария» [243, с. 136], эмоции, к которым апеллирует казахский художественный текст, актуализируют пространственные образы. «Пространственность доминирует в картине мира номада и восточном типе сознания вообще» [243, с. 137], поэтому и в картине мира современного казахстанского художественного текста архетипы дороги, дома (антитеза города/села), степи и др., нередко являются «ядерными» – т. е. мотиво- и сюжетообразующими, организуют композиционный каркас и идейное ядро текста в целом. Так, апелляцию к тотемной образности с одновременной актуализацией пространственных границ новой казахской государственности можно обнаружить в творчестве Б. Джилкибаева, в частности, в его новелле «Синий волк», где наблюдается членение первичного качества тотема-предка на новые дискретные образы персонажей советской реальности. Автор связывает появление своей этнической группы как социального сверхорганизма с проникновением в плоть современного героя некоего трансперсонального качества их предка. Отождествление с тотемным предком – Синим волком, фигуральным отцом казахского народа, происходит в особом святом для казахского народа локусе (пространстве), то есть территориально обусловлено типичного для мифологического мышления. Современный тотемизм не только транспортирует в наше время героическое прошлое этноса, но и обращен к его славному будущему, являясь как бы источником бессмертия казахского этноса. Социальные различия и моральные качества персонажей Б. Джилкибаева также идентифицируются на основе пространственно-географической антитезы города и села. Мифологическое членение пространства по модели мирового древа и мифологического космогенеза (Б. Джилкибаев), бинарности (А. Кодар), радиальности и орнаментальности (А. Жаксылыков) можно наблюдать в 127 современных казахстанских текстах практически повсеместно. Не менее частотен и зоонеомифологизм – оборотничество и связанное с ним трикстерство (Л. Калаус, А. Ким, Б. Джилкибаев), образы кентавров (А. Ким, А. Алтай, Б. Джилкибаев), разнообразные аллегорические образы животного мира (О. Бокеев, А. Алтай, А. Жаксылыков. Л. Коныс и др.), существующие в некоем мифологическом пространстве. Однако авторское мышление, накладываясь на мифопоэтическое мышление, порождает, по сути, новый миф, отличный от своего прототипа прежде всего в своей функциональности, основой который становится мифотерапия [68; 244; 245]. Например, особенно причудливо ведет себя пространство в неомифологическом мышлении и А. Кима – оно, как и время, становится безразмерным, перемещения в нем скачкообразны, хаотичны, как и сама мозаичная картина мира. Интегрированный герой А. Кима из романа «Белка» получает чрезвычайно расширенную пространственную сферу существования, захватывающую потустороннюю реальность. Время в мире мозаичной личности этого героя-белки пространственноподобно, по нему можно перемещаться, как по пространству: «Время считается существующим только потому, что происходит событие, а потом его нет. В пространстве происходят какие-то события – ну, скажем, чья-то жизнь происходит, - а это всего лишь видоизменяется само пространство, вот что называется временем, Лилиана. Видоизменение пространства и есть жизнь, а не печальная утрата времени, как мы думаем» [187, с. 187]. По сути, пространство и время функционально идентичны, отражая сюжет инициации главного героя кимовского романа. Его сквозная идея – заговор зверей – организует сюжетные перипетии. Алетический сказочный сюжет (когда невозможное становится возможным) соединяется с эпистемологическим (когда неизвестное становится известным), включая и осколки сюжета и мотивов близнечного мифа, карнавального действа, сюжета ошибки (превращения). жүктеу/скачать 2,96 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|