стимулом к проведению экспериментов и получило в них надежное и многократное
подтверждение. Вот как Л. В. Крушинский (1968) описывает эпизод, благодаря
которому он обратился к исследованию мышления животных: «Хорошо помню тот
давний тихий августовский вечер, когда на берегу Волги мой пойнтер сделал стойку
у края кустов. Подойдя к собаке, я увидел, что почти из-под самого ее носа быстро
побежал под кустами молодой тетерев. Собака не бросилась за ним, а моментально,
повернувшись на 180 градусов, обежала кусты и снова встала в стойку, почти над
самым тетеревом. Поведение собаки носило строго направленный и наиболее
целесообразный в данной ситуации характер: уловив направление бега тетерева,
собака перехватила его. Это был случай, который вполне подходил под определение
разумного акта поведения, проявившегося в экстраполяции траектории движения
птицы». Это и подобные наблюдения послужили Л.В. Крушинскому основой для
разработки методов изучения элементарной рассудочной деятельности животных,
которые составили основу этой книги. Отмеченный им факт был не случаен — об
этом свидетельствуют результаты тридцати лет исследований.
Итак, чтобы глубоко понять поведение животного, тем более столь сложную его
функцию, как зачатки мышления, целесообразно анализировать его как можно в
более широком диапазоне ситуаций. Тенденция будущих исследований
элементарного мышления животных состоит во все более тщательном анализе
природы предположительно разумных актов. В этой связи ученые вновь и вновь
возвращаются к вопросу о соотношении наблюдения и эксперимента в
исследованиях проблемы мышления животных и на каждом следующем этапе
решают его на новом уровне.
Достарыңызбен бөлісу: