ҚАЗІРГІ ӘЛЕМДЕГІ ФИЛОСОФИЯ: ДАМУ СТРАТЕГИЯЛАРЫ

I Казахстанский философский Конгресс 

585 

ФИЛОСОФИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: СТРАТЕГИИ РАЗВИТИЯ

сколько  города  являются  пространством  для  людей.  Эстетиче-

ский  аспект  связан  с  тем,  что  города  являются  четко  очерчен-

ными пространствами, где доминирует дискурс власти. Власть, 

является  тем,  что  формирует  пространственно-символическую 

эстетику и привилегированный дискурс высказываний о том, ка-

кими должны быть города. 

Если классическая советская урбанистика занималась вопро-

сами  социально-экономического  развития,  проблемами  модер-

низации, урбанизации и дезурбанизации, то в последние два де-

сятилетия городские исследования расширяют свои проблемные 

поля, активно включая в свою методологию феноменологические 

аспекты исследований. Этическая проблематика в этом контек-

сте является ключевой: каким образом формируются городские 

отношения, является ли город пространством для людей, или же 

верны высказывания тех исследователей (В. Глазычев), утверж-

дающие, что современные города стали не-городами, поскольку 

произошло вытеснение машинами, механизмами, технологиями, 

институциями человека из города. 

Этические темы в городских исследованиях хорошо просле-

живаются с конца ХIX и начала XX века, поскольку это – период, 

когда  появилось  большое  количество  манифестирующих  про-

граммных документов, которые определяли мировоззренческую 

ситуацию ХХ века. 

Общее напряжение смены веков, наступление прогресса, ис-

кренняя вера в возможности человеческого разума на фоне ра-

дикальных социальных перемен нашла свое отражение и в раз-

личных формах городского творчества. В живописи, литературе 

и архитектуре все явственнее проявлялись интенции революци-

онного  характера.  Осознание  могущества  научно-индустриаль-

ной  цивилизации,  вера  в  «прогресс»  и  напряженное  ожидание 

скорых и радикальных перемен порождали эти программные за-

явления, и, хотя язык их был революционно-категоричным, на-

стаивающим на полном отрыве от века прошлого, и, зачастую, 

друг от друга, общим было то, что видимое ими будущее должно 

было быть другим.

Программный разрыв с прошлым, рывок вперед за счет тех-

ники,  науки,  новых  человеческих  отношений  –  все  это  было  с 

I Қазақстандық философиялық Конгресс 

586 

ҚАЗІРГІ ӘЛЕМДЕГІ ФИЛОСОФИЯ: ДАМУ СТРАТЕГИЯЛАРЫ

энтузиазмом  подхвачено  различными  слоями  населения,  но  с 

особой яркостью программы нового мира выразились в город-

ской архитектуре.

Этический аспект для архитектуры наиболее отчетливо прояв-

лялся в способе мыслить, исходя из посылок разделенного мира: 

на мир революционный (преобразованный и преобразующийся) 

и мир консервативной историчности. Архитектура, становясь со-

циально чувствительной к мировоззренческим проекциям века, 

хотя  сохраняет  некоторые  стилевые  реверсы  в  прошлое  (исто-

ризм), тем не менее, такие программные проекты, как Баухауз, 

проекты Красной Вены и, отчасти, проекты уравнительной уто-

пии советских «хрущевок», создали основной тренд этического 

измерения  для  ХХ  века:  благоустроенное  жилье  для  рабочих, 

всеобщее образование, комфортные школы, доступные детские 

садики, медицинские учреждения и главное – повышение уровня 

культуры новых городских жителей. 

Советские города были городами с преимущественным пре-

обладанием  такого  минималистского  и  уравнительного  с  эти-

ческой точки зрения стиля архитектуры, за исключением горо-

дов-столиц. В общей массе унифицированных городов столицы 

выделялись  тем,  что  Алексей  Комов  назвал  «урбанистическим 

аппаратом репрезентации». По его мнению этот аппарат репре-

зентации восходит к римской модели имперского типа и состоит 

из: Дома Советов, выполняющего роль главного, центрального 

здания; Дворца Республики, по римской версии, это – «храм ре-

лигии»; Академического театра, важнейшего элемента культур-

ного  осознания  столичности;  Телебашни,  сильной  энергетиче-

ской доминанты, которая зачастую выполняет роль высотной ви-

зитки; Монумента национальному герою, который, так же, как и 

Монумент вождю и Монумент Победы, создает основные симво-

лические и темпоральные оси. К этому списку необходимо так-

же добавить метро, центральные улицы (как вариант, они имеют 

название улицы Ленина), культовые учреждения торговли, такие, 

как ЦУМ, ГУМ, Военторг [2, c. 7]. 

Для постсоветских городов стояла задача своеобразного ре-

брендинга. От визуального советского старались отказаться, вы-

тесняя его новыми символами «независимости», «исторической 

I Казахстанский философский Конгресс 

587 

ФИЛОСОФИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: СТРАТЕГИИ РАЗВИТИЯ

подлинности», «культурного своеобразия». При этом эстетиче-

ская праформа чаще всего решала задачи идентификации нового 

государства на мировой арене, т. е. изменился масштаб позици-

онирования.  Советские  столицы  были  равными  среди  равных, 

но  формат  столицы  независимого  государства  позволял  выйти 

на другой уровень визуальной идентификации. Так, например, в 

Астане сейчас популярен месседж о том что Астана – это Дубай 

в степи. 

Мировой генезис архитектурного творчества в ХХ веке в це-

лом зависел от иерархии ценностей общества, которые он обслу-

живал, и решал важную мировоззренческую задачу, описанную в 

различных школах и направлениях как задачу постижения тайны 

человеческого бытия. Антропологический поворот в философии 

изменил концептуальную природу архитектурного творчества. В 

архитектуре произошел сдвиг в сторону обновления за счет по-

иска онтологической подлинности человеческого существования. 

Так позитивистская вера в рациональность техники сфокуси-

ровала усилия архитекторов на функциональности как общества 

в целом, так и собственных произведений. 

Советский функционализм характеризовался пренебрежени-

ем  к  культурным  контекстам.  Редкие  города  имели  свой  непо-

вторимый, уникальный почерк, чаще эта уникальность достига-

лась за счет природного контекста – наличия реки, гор, особого 

панорамного вида. Возможно, поэтому первые проекты по пре-

одолению «советскости» в постсоветских городах были связаны 

с изменением визуально-икононических образов. 

Эстетический ракурс городских исследований непосредствен-

но  связан  с  этическими  представлениями  об  изменяющемся 

мире. Образцом этико-эстетического подхода можно считать при-

мер с «Ред Хаусом» Уильяма Морриса (1834–1896), где он под 

крышей своего «красного дома» в Лондоне собрал своих друзей-

единомышленников,  готовых  ручным  творчеством  противосто-

ять  наступлению  машинного  производства.  Основной  месседж 

Морриса заключался в том, что в связи с разрастанием капитали-

стических отношений теряется естественная связь с природой, с 

трудом, человеческое общение затрудняется. Его этическая про-

грамма была рассчитана на добровольное содействие восстанов-

I Қазақстандық философиялық Конгресс 

588 

ҚАЗІРГІ ӘЛЕМДЕГІ ФИЛОСОФИЯ: ДАМУ СТРАТЕГИЯЛАРЫ

лению естественных связей между людьми. Создавая дома ремес-

ла, Моррис так же, как и последователи Ш. Фурье, создававшие 

социентарные дворцы-коммуны, считал, что для преобразования 

искусства не нужно ждать социализма, искусство должно пойти 

своим собственным путем, поскольку преобразование среды само 

по себе способствует приближению к идеальному обществу. Эта 

практика получила широкое распространение в американских и 

западных  городах  и  ныне  она  представлена  лофт-архитектурой 

или различными видами творческих поселений типа сквотов, или 

особых кварталов для художников и ремесленников. Но практи-

чески эта традиция не была представлена в советской практике и 

очень незначительны ее проявления в постсоветский период. Бо-

лее того, бывшие индустриальные объекты становятся чаще зо-

нами городского отчуждения, но не переформатируются в некие 

зоны привилегированного значения, как это может происходить в 

западной культуре.

На советскую архитектурную практику большое влияние ока-

зали идеи У. Говарда и Ш. Фурье, Р. Оуэна. Эти идеи заключались 

в стремлении построить социальную гармонию в замкнутых гео-

метрических мирах, а затем – представить этот мир как модель 

всеобщего жизнеустройства. Эти идеи реконструкции мира от-

талкивались  от  того  факта,  что  исторические  города  не  могли 

быть кардинально реконструированы, поэтому предлагалось вы-

йти за орбиту исторического города, и на расстояниях техниче-

ски осязаемых начать строительство городов-сателлитов. 

В постсоветской практике отношение к городам-сателлитам 

неоднозначное, с одной стороны, наличие их говорит о некоем 

экономическом  ресурсе  главного  города,  а,  с  другой  стороны 

пришло понимание, что города-спутники увеличивают пробле-

мы ложной урбанизации, увеличивается радиус не только суточ-

ной трудовой миграции, но и радиус сельских территорий под-

вергающихся экономической деградации, а в условиях возраста-

ющего дефицита труда это приводит к тому, что работа в городах 

больше связана со сферой услуг, но не реального производства.

Другой  источник  архитектурного  авторитета  для  советской 

школы градостроения – Ле Корбюзье, который был настроен ре-

шительно  против  исторической  пропедевтики  старых  городов. 

I Казахстанский философский Конгресс 

589 

ФИЛОСОФИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: СТРАТЕГИИ РАЗВИТИЯ

Под влиянием его проектов кардинальной перестройки истори-

ческих городов сформировалась модель соцгорода, авторство ко-

торой связывают с наркомом Н. Милютиным. 

Программные  высказывания  Ле  Корбюзье  показывают,  что 

язык архитектуры становится все более публичным, а революци-

онный запал – все очевиднее: «Я говорю: «общественная сила», 

и этим самым я мотивирую сущность города, то есть страстное 

сочетание мечтаний (как бы хрупки они не были) толпы, которая 

хочет дать свою идею. Кому? Тому месту, которое является боль-

шим городом, тому, где образовался этот индивидуум, изолиро-

ванный в своем размышлении» [3, c.17].

Архитектура  Ле  Корбюзье  относится  к  конструктивно-гео-

метрическому  направлению,  традиции  которого  поддерживали 

также конструктивисты, а к середине ХХ века это течение стало 

основой  так  называемого,  интернационального  стиля,  который 

представлен классикой стеклянных навесных панелей, ломаных 

поверхностей и небоскребных «коробок». 

Примечательно, что после развала Советского Союза первые 

программы реконструкции постсоветских городов были связаны 

с этими мировыми трендами. Но, если в мировой архитектурной 

практике стеклянная архитектура была на пике популярности в 

60-е, 70-е, отчасти – 80-е годы, то ее приход в новые независи-

мые государства постсоветского периода на рубеже веков никак 

не  может  рассматриваться  как  отражение  самой  современной 

архитектурной  мысли.  То  есть  с  точки  зрения  эволюции  архи-

тектурной мысли выбор архитектурной идеи для постсоветских 

реконструкций был, по существу откатом назад, но не движени-

ем вперед.

Поэтому эстетические программы для многих городов, в том 

числе и для новой столицы Казахстана, декларируются как осоз-

нанная эклектика. 

Один из принципов эклектики – это поворот к «говорящей ар-

хитектуре». Первым, кто описал этот феномен, был Клод-Николя 

Леду,  который  использовал  понятие  «духа  места»,  которое  он 

раскрывал в тесной взаимосвязи быта, нравов, поведения людей 

и художественных качеств архитектуры. Отчасти эти идеи были 

хорошо  восприняты  еще  российскими  архитекторами.  Счита-

I Қазақстандық философиялық Конгресс 

590 

ҚАЗІРГІ ӘЛЕМДЕГІ ФИЛОСОФИЯ: ДАМУ СТРАТЕГИЯЛАРЫ

ется, что идеи Леду определили основные архитектурные идеи 

российского просвещения. А это, в первую очередь, формирова-

ние отношения к архитектуре как к «высочайшему» искусству и 

«величайшему» средству благотворного воздействия на людские 

умы всех классов, рангов и сословий.

Новое видение этого месседжа проявилось в повышении ин-

тереса к национальному прошлому. Эстетическая перекодировка 

городских пространств новыми (старыми) именами произошла 

повсеместно. Где-то произошло вытеснение старых памятников 

новыми, как в Астане, где целиноградские памятники областного 

масштаба были заменены на более масштабные и отражающие 

иные уровни истории. Некоторые замены выглядят очень осто-

рожными, сохраняются, например, памятники одного типа, чаще 

всего, касающиеся Великой Отечественной войны, но смещают-

ся монументы «Покорителям Целины», или героям октябрьской 

революции. 

Активность  в  политико-эстетической  перекодировке  город-

ских пространств максимально проявилась в Ашхабаде. В целом 

ашхабадская скульптурная карта города более монументализиро-

вана, чем астанинская. Там, где в Астане появляется одиночный 

памятник,  призванный  символизировать  историческую  и  куль-

турную память, в Ашхабаде появляется целая аллея вдохновения 

(Ыхлым), с многочисленными туркменскими поэтами, мыслите-

лям, политиками – от средневековья до советских времен. 

В сравнении с Ташкентом, который в целом остался верен со-

ветской версии «восточного» города (Космарский, 2008), такие 

города, как Ашхабад и Астана, подверглись более кардинальной 

перекодировке. Ташкент после землетрясения 1966 года сформи-

ровал свой образ, где вместо узких и кривых улиц восточного го-

рода в центральной части Ташкента укоренились прямые и ши-

рокие проспекты, и это в целом соответствует «современным» 

представлениям о «большом городе» и перекодировка была не 

архитектурная, а, скорее, дизайнерская.  

Город стал онтологическим фундаментом того, что в самом 

широком смысле слова называют цивилизацией. Плотность го-

родской среды, особенности экономического потребления и про-

изводства, промышленное и торговое лобби, в общем, регулиро-

I Казахстанский философский Конгресс 

591 

ФИЛОСОФИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: СТРАТЕГИИ РАЗВИТИЯ

вали  большую  часть  культурных  коммуникаций.  Это  особенно 

заметно на примере того, как проекты социальных переустройств 

преломлялись в оптике градостроительства или градореформа-

торства.  В  антропологии  тема  города  всегда  признавалась  как 

собственно определяющая само предметное поле антропологии 

как науки о человеческом теле, с одной стороны, и о человече-

ской душе – с другой. Город может считаться тем, что Плеснер 

назвал  выходом  из  «непосредственного»  существования,  или 

своеобразной сублимацией человеческого бытия. 

Не всякую конгломерацию людей и поселений называли го-

родом.  Исторически  город  возникает  как  пространственная 

структура,  имеющая  собственное  время.  Такой  город  являлся 

моделью универсума. Созидательная творческая сила – города в 

прорастании, в расширении, в изменении естественной природы, 

город  –  это  антитеза  природе.  Современный  человек,  создавая 

пространство  города,  артикулирует  не  только  экономическими 

и политическими возможностями, строительство современного 

города – это и вопрос о культурной ценности.

Литература

1 Гройс Б. Город в эпоху его туристической воспроизводимости // 

Неприкосновенный запас. – 2003. № 4 (30).  

2 Комов А. Как построить советскую столицу // Проект Россия. – 

2003. – № 4. – С. 6–8.

3 Ле Корбюзье. К архитектуре // Ле Корбюзье. Архитектура ХХ века. 

– М.: Прогресс, 1977. – С. 8–13.

I Қазақстандық философиялық Конгресс 

592 

ҚАЗІРГІ ӘЛЕМДЕГІ ФИЛОСОФИЯ: ДАМУ СТРАТЕГИЯЛАРЫ

ФИЛОСОФИЯ – К КАКОЙ ТУТ МУДРОСТИ «ЛЮБОВЬ»?

Владимир БАТУРИН 

(Караганды)

Современный этап функционирования молодых суверенных 

государств, возникших на постсоветском пространстве, нагляд-

но демонстрирует заметную смену ими мотивационного вектора 

в определении перспектив своего дальнейшего развития. Сегод-

ня  им  уже  недостаточно  «просто  быть».  На  смену  периоду  их 

ориентации на использование чужого опыта приходит осознание 

необходимости формирования своей собственной модели даль-

нейшего  развития  в  современном  цивилизованном  мире.  Это 

во многом обусловлено тем, что существующие на сегодня объ-

единения в составе весьма ограниченного количества наиболее 

развитых  в  цивилизационном  отношении  государств,  какими, 

к примеру, являются форматы и G8, и G20, уже не в состоянии 

предложить новую и эффективную архитектуру дальнейшего су-

ществования  современного  цивилизационного  пространства.  В 

этой связи вполне объяснимо, что инициатива Казахстана о соз-

дании площадки G-Global, позволившей бы учитывать интересы 

и позиции если не всех, то хотя бы максимального большинства 

стран мирового сообщества, находит свою поддержку у все боль-

шего числа государств мира. 

И  здесь  нельзя  не  согласиться  с  мнением  о  том,  что  «речь 

идет  не  только  об  экономическом  кризисе  небывалого  размаха. 

Это только проявление более глубинного кризиса человеческого 

сознания и системы ценностей» [1, с. 45]. Но осмысления всего 

комплекса проблем, возникающего при этом, вряд ли можно будет 

достичь без опоры на видение «сущности бытия и корректного от-

ношения к сути, к исторической реализации сути» [2, с. 30]. Ведь 

сегодня, по большому счету, проблема состоит уже не в том, чтобы 

«идти «куда-то», а именно куда, и нужно ли туда идти!» [3, с. 12]. 

Осуществление этого вряд ли будет возможным без опоры на 

мощнейший  интеллектуальный  потенциал,  которым  обладает 

философия. Но для этого, думается, надо будет сначала обратить 

I Казахстанский философский Конгресс 

593 

ФИЛОСОФИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: СТРАТЕГИИ РАЗВИТИЯ

внимание на то, что же представляет, по определению, сама фи-

лософия. Ибо этимология самого этого слова – своей метафорич-

ностью,  неопределенностью  и  многосмысленностью  –  создаёт 

устойчивую иллюзию банальности и общепонятности того, что 

оно обозначает. А отсюда – ещё одна иллюзия, что любое чуть 

пространное  разглагольствование  вправе  может  быть  отнесено 

к разряду «философствования». В конечном итоге, все это при-

водит к тому, что к самой философии, как правило, проявляется 

этакое панибратски-снисходительное отношение. 

Здесь надо заметить, что определенная доля вины в подобном 

отношении к себе лежит и на самой философии. Ведь в любой 

философской энциклопедии, философском словаре, учебнике по 

философии дается неизменным определение, что философия есть 

не что иное, как «любовь к мудрости». И мало кто обращает вни-

мание ни то, что понимание философии как способа проявления 

мудрости, и, как следствие, демонстрации любви к ней, в истории 

имело  и  другой,  вполне  определенный  и  конкретный  характер. 

Так, «Афиной Тритогинеей у Демокрита называется мудрость… 

Ибо мудрость приносит следующие три плода: дар хорошо мыс-

лить, хорошо говорить и хорошо поступать» [4, с. 163]. 

В другом же варианте эта мысль выражена несколько иначе. 

«Демокрит, объясняя производство слова «Тритогенея», говорит, 

что от мудрости получаются следующие три [плода]: [дар] хоро-

шо мыслить, хорошо говорить и хорошо делать» [4, с. 163]. Это, 

внешне  кажущееся  небольшое  (а  может,  даже  и  случайное  по 

своему происхождению) различие в передаче смысла мудрости, 

тем не менее, говорит о многом. 

Конкретно, это различие касается понимания сути, в первую 

очередь,  третьего  «дара».  Ведь  проявление  мудрости  в  случае 

«хорошо поступать» имеет четко выраженную персоноцентрист-

скую (индивидоцентристскую) направленность. В другом же ва-

рианте, «хорошо делать», акцент больше связан с коллективист-

ской (социумной) формой оценки проявления мудрости. 

Но, похоже, что именно первая трактовка понимания сущно-

сти мудрости и определила, в конечном итоге, вектор дальнейше-

го развития всей философии в целом. Именно рациональность, 

объединившая в себе единство мысли, слова и поступка, обозна-

I Қазақстандық философиялық Конгресс 

жүктеу/скачать 3,05 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: