Форрест Гамп

У. Грум. «Форрест Гамп»
7
машинами, пока водители не вызвали полицейских, а уж те меня отвезли к маме. Вобщем, про
другие его подвиги не скажу, но только напрастно Генерал Форрест свой Куклус основал – это
вам каждый дурак скажет. Короче, вот откуда взялось мое имя.
Мама у меня – прекрасный человек. Так все говорят. А папу моего убило, как я только
родился, его я не знал даже. Работал он грущиком в порту и однажды подъемный кран под-
цепил с палубы сухогруза компании «Юнайтед фрут» огроменную клеть бананов, а у крана
толи крюк сломался, толи что, и все бананы рухнули прямо на моего папу. Осталось от него
только мокрое место. Потом при мне какие-то дядьки обсуждали тот нещасный случай: мол,
жуткое дело – полтонны бананов человека под собой похоронили. Сам-то я бананы не очень
люблю, разве что банановый пудинг. Пальчики оближешь. Начальство «Юнайтед фрут» поло-
жило моей маме не большое пособие, и она еще комнаты здавала, так что мы не голодали. Когда
я был маленький, она часто держала меня в четырех стенах, чтобы огородить от хулиганов.
Летом, в самую жару, сажала меня в гостиной и задергивала шторы, чтоб там царили холодок
и полумрак, а сама приносила мне в куфшине домашний лимонад. А потом сядет рядом и со
мной беседует не о чем особенном, вроде как с котенком или со щеником, но я ничего, мне
нравилось даже, потому как голос ее меня реально успокаивал, убоюкивал.
По началу, когда я только подрастал, она еще отпускала меня играть с ребятами, но потом
узнала, как они на меня дразняца, а один раз кто-то из мальчишек, которые мне проходу не
давали, саданул меня палкой, да так, что на спине здоровенный рубец остался. После того слу-
чая мама сказала не играть с этими мальчишками. Тогда я попробовал задружица с девочками,
но и они были не на много лучше, посколько бросались от меня в рассыпную.
Мама отдала меня в среднюю школу, где я скорей мог бы стать как все, но, не много
проучившись, моей маме нажаловались, что я довожу учителей до белого колена и мешаю
другим ученикам. Хотя бы первый класс дали закончить, и на том спасибо.
Со мной ведь как бывало: сижу за партой, учительница обьесняет новый матерьял, и
вдруг уж не знаю что у меня в голове переключалось, но я начинал глазеть в окошко на птиц, на
белок и всякую живность, которая акупировала старый дуб на школьном дворе, а учительница
на меня ругалась. Бывало и еще того чище: почему-то вырывался у меня крик, и тогда меня
выставляли из класса, чтоб я в коридоре на скамейке остыл. Другие ребята со мной не играли
и вобще. Только гоняли меня, чтоб я орал им на потеху. Все, кроме Дженни Каррен – та хотя
бы от меня не удирала, а изредко даже разрешала после уроков домой проводить.
А на следущий год перевели меня в крякционную школу – ну, доложу я вам, это было
нечто. Можно подумать, кто-то спецом рыскал по городу и высматривал всяких чудиков, от
моих ровестников до переростков лет 16-ти или 17-ти даже, чтоб собрать их в одном месте.
Там и придурки были всех мастей, и припадочные, и такие, кто ни поесть сами не могли, ни
до тубзика дойти без посторонней помощи. Я среди них, щитай, самый умный был.
Один толстяк лет примерно 14-ти страдал какой-то трясучкой, как на электрический стул
посаженный. Когда он просился выйти по маленькому, мисс Маргарет, учительнитца наша,
поручала мне сопровождать его в тубзик, чтоб он там чего-нибудь не учудил. А он все равно за
свое. Как его остановишь? Я, бывало, запрусь в кабинке и не высовываюсь, пока он не кончит,
а потом веду его обратно в класс.
В той школе-дурке проучился я лет пять или шесть. На самом деле там и хорошего было
не мало. Нам показывали, как рисовать прямо пальцами, как мастерить всякие подделки, но
в основном упор был на полезные навыки: как шнурки завязывать, как за едой не свинячить,
не бесица, не орать, грязью не бросаца.
Книшки там были не в ходу, зато нас приучили разпознавать указатели и всякое такое,
вбили нам в головы разницу между «М» и «Ж». А другого и ждать не приходилось, посколько
там были реальные придурки, что с них возьмешь? Кстате, нас для того, наверно, туда и

У. Грум. «Форрест Гамп»
8
согнали, чтоб мы людям глаза не мозолили. Никому не интересно, когда скопище дебилов под
ногами путаеца. Даже я это понимал.
В 13 лет стало со мной творица что-то не понятное. Во-первых, я пошел в рост. За полгода
вымахал на шесть дюймов, мама умаялась мне брюки выпускать. А в добавок меня разнесло в
ширину. К 16-ти годам во мне уже было росту под два метра и весу чуть не сто кило. Я точно
знаю, посколько меня водили на взвешивание. И там сказали: это уму не постижимо.
Но заразительную перемену в моей жизни вызвали следущие события. Иду я однажды
домой из этой школы-дурки, и вдруг рядом со мной машина тормозит. Водитель меня оклик-
нул, спросил, как зовут. Ну, я ответил, тогда он спрашивает: где учишься и почему я типо
раньше тебя не видел? Пришлось расказать ему на счет крякционной школы, а он возьми да и
спроси: ты в американский футбол играешь? Я только головой помотал. Можно было, конечно,
расказать, что я видал, как другие ребята гоняют мяч, но меня в игру никогда не брали. Ну,
как я уже говорил, долгие беседы – это не мое. Головой помотал, и ладно.
Было это недели через две после каникул. А еще через три дня или не много позже
забрали меня из крякционной школы. За мной мама пришла, тот дядька на машине подъехал,
а с ним еще двое, с виду амбалы самые настоящие, – видать, он их с собой прихватил на тот
случай, если на меня что-нибудь накатит. Выгребли из моей парты все вещички, побросали в
бумажный пакет и велели мне попрощаца с мисс Маргарет, а она вдруг в слезы и давай обни-
маца. Потом велели сказать досвиданье всем остальным придуркам, и те стали пускать слюни,
дергаца и по партам кулаками барабанить. Короче, только они меня и видели.
Мама устроилась рядом с дядькой-шофером, а я сзади, между двумя амбалами, как в
кино показывают, когда полицейские везут злодея «в отдел». Только мы ни в какой отдел не
поехали. А поехали в новую, недавно отстроенную школу. Там у себя в кабинете нас поджи-
дал директор, я вошел с мамой и с шофером, а те амбалы в коридоре остались. Директор –
седой старикан, галстук в пятнах, штаны на заду мешком висят, будто сам только что из дурки.
Пустился в обьеснения, вопросами сыпет, а я знай киваю. Им от меня одно требовалось: чтоб
я в американский футбол играл. Это и дураку понятно.
А дядька-шофер, Феллерс его фамилия, оказался школьным тренером по футболу. В тот
день я на уроки не пошел, вместо этого тренер Феллерс повел меня в раздевалку, где один
амбал стал подбирать мне футбольную икипировку: щитки всякие, каркас, пласмасовый шлем
суперский, с такой типо маской, чтоб физиономию не разбили. Только одна проблема воз-
никла: все ихние бутцы оказались мне малы, так что пришлось в красовках остаца, а бутцы
для меня по спец-заказу выписали.
С помощью двоих амбалов тренер Феллерс надел на меня полную омуницию, но мне
тут же было велено все это снять и по новой одеца – и так раз десять или двацать даже, чтоб
самому наловчица. И только одна штуковина мне никак не давалась: такая накладка на писюн,
«ракушка» называеца – зачем она вобще нужна? Короче, стали они мне обьеснять, и один
амбал другому говорит, типо «совсем куку» – надеялся, не пойму, но я-то все понял, потому
как ухо востро держу. Да нет, я без обид. Меня и похуже обзывали. Просто отметил для себя,
вот и все.
Вскоре в раздевалку потянулись ребята – достают из шкафчиков спортивную форму,
переодеваюца. Вышли мы во двор, тренер Феллерс подозвал всех к себе, меня вывел в перед
и прецтавил. Но на этом дело не кончилось, стал он дальше распинаца, только я не слушал,
потому как совсем здрейфил – где это видано, чтоб меня расписывали перед целой толпой. Но
потом ребята сами стали ко мне подходить, жать руку и говорить, что они типо рады, то, се.
Тут тренер Феллерс как свиснет у меня над ухом – я чуть не обделался, а ребятам хоть бы что:
запрыгали, разминку начали.
Вобщем, это долгая история, а если коротко – заделался я футболистом.

У. Грум. «Форрест Гамп»
9
Тренер Феллерс и один его амбал мне поцказывали, что нужно делать, потому как играть
я не умел. А там премудростей не мало: нужно блок ставить от противников, то, се, мне обьес-
няли, что к чему, но вскоре парни вроде стали кривица, посколько я не мог сразу всего упом-
нить.
Затем по указке тренера перешли к обороне: поставили передо мной троих парней и
велели мне сперва прорваца сквозь ихний заслон, а после схватить игрока, бегущего с мячом.
Первое задание – легкотня, протаранил я эту троицу, да и все, а дальше неудовольство нача-
лось: видите ли, я игрока с мячом неправильно заграбастал. Отвели меня в сторону, к вековому
дубу, и заставили раз 15 на него бросаца, а то и 20 даже, чтобы типо прием освоить. После этого
было решено, что дуб меня кой-чему научил, снова пригнали ту троицу и парня с мячом, но
на мою голову посыпалась ругань, потому как мне, снеся не по децки блок, полагалось жестко
напрыгнуть сверху на бегущего. Чего только я не наслушался, а после тренеровки подошел к
тренеру Феллерсу и говорю: так, мол, и так, на игрока с мячом напрыгивать отказываюсь –
боюсь ему кости переломать. А тренер такой: успокойся, ничего не случица, он же в защитном
снарежении. Если чесно, я не того боялся, что игрока покалечу, а чтоб меня и здесь травить
не начали в случае чего. Короче, прошло не мало времени, прежде чем я пообвыкся.
Ко всему протчему, мне ведь и уроки пришлось посещать. В школе-дурке нас особо не
загружали, а здесь-то все было по взрослому. Со временем этот вопрос решился – назначили
мне эндевидуальный порядок обучения: три урока сижу в классе само подготовки, занимаюсь
своими делами, а еще на три урока приходит какая-то тетенька и учит меня читать. С глазу
на глаз. Училка попалась добрая, красивая, у меня не раз и не два закрадывались на счет нее
гнустные мысли. Мисс Хендерсон – вот как ее звали.
Любимый урок у меня был – обед, но это, наверно, не совсем урок даже. Когда я ходил в
школу-дурку, мама давала мне с собой будьтеброт, печенюшку и кусочками нарезанный фрукт
– только не банан, естественно. А в этой школе имелась столовая и там блюд 9 на выбор или
10 даже – у меня глаза разбегались, не зная, что взять. Видно, кто-то шепнул об этом тренеру
Феллерсу – вызывает он меня где-то через неделю и говорит: ты, мол, не робей, лопай от пуза,
«все включено». Черт, кабы знать!
Прикиньте, кто явился ко мне во время самоподготовки: Дженни Каррен. Заходит на
переменке и говорит, мол, я тебя помню с первого класса. А сама уже прямо девушка, волосы
красивые, черные, ноги от ушей, личико симпатичное и, стесняюсь сказать, все при ней.
Мои футбольные успехи не слишком радовали тренера Феллерса. Ходил он с кислым
видом, на ребят покрикивал. На меня, конечно, тоже. Мне общими силами создавали такие
условия, чтоб я просто был на чеку и мешал противникам схватить нашего бегущего, но у
меня плохо получалось, особенно когда мяч оказывался на средней линии. Да и захваты мои
никак не устраивали тренера, и потому, чесно сказать, он все чаще посылал меня обнимаца с
дубом. К тому же я никак не мог в нужный момент оказаца там, где можно напрыгнуть сверху
на парня с мячом. Что-то мне мешало.
Но в одночастье и это все изменилось. В столовке я теперь набирал себе гору еды и под-
саживался к Дженни Каррен. Разговоров никаких не заводил, просто она, единственная из
всех учеников, оказалась мне более-менее знакома, да и вобще приятно было рядышком с ней
посидеть. Обычно Дженни в мою сторону не смотрела, болтала себе с другими ребятами. По
началу-то я садился вместе с футболистами, но те в упор меня не видели. А Дженни Каррен
хотя бы не делала вид, что меня рядом нету. И вот проходит не много времени, и я начинаю
замечать, что возле нее постоянно крутица один баклан, да еще прикалываеца: «Как поживает
наш Тормоз?» и всякое такое. Неделю-другую я помалкивал, но потом не выдержал и говорю:
«Я не тормоз». Этот вытаращился на меня да как заржет! Дженни Каррен велела ему умолк-
нуть, а он берет картонку молока и выливает мне на брюки, я от неожиданности испугался –
и бежать.

У. Грум. «Форрест Гамп»
10
Через пару дней подваливает ко мне все тот же баклан и грозица меня «достать». Весь
день меня трясло со страху, а после обеда, на пути в спортзал, он меня подкараулил, да не один,
а с бандой дружков, и как ткнет в плечо. Гадости всякие выкрикивает, обзывает дегенератом
и по всякому, а потом как даст мне под дых. Не то чтобы очень больно, только я разревелся
и пустился бежать, а сам слышу – за мной вся банда несеца. Ну, бегу я в спортзал, это за
футбольным стадионом, и вдруг вижу – тренер Феллерс на трибуне сидит и с верху зырит.
Банду, что за мной гналась, как ветром с дула, а тренер Феллерс аж в лице изменился и
велел мне срочно идти переодеваца. Прошло не много времени, заходит он в раздевалку, сует
мне лист бумаги с тремя схеммами розыгрышей и говорит выучить их на зубок.
А на тренеровке разбил нас на две команды, построил в две шеренги – и вдруг квотербек
бросает мне мяч, чтобы я, значит, бежал за правый конец линии к воротам. Другие за мной
погнались, – ну, тут уж я припустил, и меня только тогда сбили с ног, когда семь человек
навалилось или восемь даже. Тренер Феллерс, довольный как слон, аж запрыгал, завопил, стал
каждого по спине хлопать. У нас и раньше забеги устраивались, чтобы все показали, на что
способны, но когда за мной погоня, я еще больше ускоряюсь. Каждый дурак так делает, правда
же?
Короче, популярность моя после того случая очень выросла, и парни из команды ко мне
подобрели. Мы провели свою первую игру, и я так дрейфил, что поджилки тряслись, но мне
бросали мяч – и я раза два или три забегал за линию ворот, после чего все полюбили меня
как родного. Конечно, в этой школе жизнь моя текла совсем по другому. Мне даже понрави-
лось бегать с мячом, только меня восновном направляли по боковым линиям, потому как я
по прежнему не мог попась, куда мне хотелось, – чтоб прямо по людям бежать, как делают
в середине. Один из амбалов высказался в том смысле, что я самый левый полузащитник во
всем школьном американском футболе. Чудица мне в этом какая-то подколка.
Короче, с мисс Хендерсон я основательно продвинулся в чтении. Она мне дала Тома
Соера и еще две книшки, названий щас не вспомню, я их унес домой и все перечитал, а потом
она – бац – контрошу мне дает, и там, конечно, я подкачал малость. Но книшки мне понра-
вились.
Прошло не много времени, опять я стал в столовке подсаживаца к Джении Каррен, и
довольно долго никаких неприятностей не было, но как-то раз по весне иду я домой из школы
– и кого я вижу? Того баклана, который меня тогда молоком облил и потом еще разборку
устроил. Он где-то палку взял и давай на меня обзываца: «кретин», «тупой» и по всякому.
Другие стоят глазеют, и тут идет Дженни Каррен, а я уже собрался бежать, но сам не знаю, с
чего передумал. Этот баклан как ткнет меня палкой в живот, а я про себя подумал: была не
была, одной рукой перехватил его клешню, а другой врезал ему по башке, и, грубо говоря,
дело с концом.
Тем же вечером маме позвонили предки того баклана и сказали: если, мол, я еще хоть
пальцем трону их сыночка, они сообщат куда следует и меня «упекут». Я попытался обьеснить,
и мама сказала, что понимает, но я-то видел, как она пережевает. И еще предупредила, что раз
уж я теперь так вымахал, мне надо быть осторожней, чтоб кого-нибудь ненароком не прибить.
Я кивнул и пообещал, что больше никого не обижу. Той ночью, лежа в кровати, мне было
слышно, как мама плачет у себя в комнате.
Но, дав тому баклану по башке, моя игра значительно изменилась. На следущий день
подхожу я к тренеру Феллерсу и прошу, чтоб он мне разрешил пробежать с мячом прямо
по полю, он говорит, валяй, и я на бегу сбиваю четверых игроков или пятерых даже, всем
пришлось снова за мной гнаца. В тот год взяли меня на первенство штата. Даже не верилось.
Мама подарила мне на день-рожденье две пары носок и рубашку. А потом еще подкопила
денег и преобрела для меня костюм, в котором я отправился на вручение наград за победу в

У. Грум. «Форрест Гамп»
11
чемпионате штата по американскому футболу. Раньше у меня никогда костюма не было. Мама
повязала мне галстук, и я пошел на автобус.

У. Грум. «Форрест Гамп»
12

жүктеу/скачать 1,18 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: