Часть 3 ЯПОНИЯ НА ПУТИ ВОЕННЫХ АВАНТЮР Глава 1
РОСТ ПОЛИТИЧЕСКОГО АВАНТЮРИЗМА (1931-1936)
Рост влияния националистов в японской политике К началу 30-х годов на политической сцене Японии действовали три главные политические силы. Одной из них были парламентские партии. Именно они выражали интересы крупнейших японских концернов («Мицуи», «Мицубиси», «Ясуда» и др.), приобретавших, таким образом, непосредственное влияние на ведение государственных дел. Эту силу условно можно оценить как консервативную, — в позитивном смысле этого слова, поскольку парламентские партии, как правило, выступали оппонентами военных экстремистов в политической борьбе.
Другой политической силой была государственная бюрократия в совокупности с придворными кругами. Эта группировка, как считалось, выражала волю императора, и поэтому зачастую выступала в роли арбитра в споре между претендентами на власть. Наиболее ярко это проявилось в деятельности «государственных старейшин» (гэнрō), которые, исходя из прагматических соображений, допускали к проведению государственной политики ту или иную из противостоявших группировок.
Третьей политической силой были военные. Обычно историография характеризует их как радикалов и экстремистов, хотя на деле картина была более сложной. Во всяком случае, среди них имелись радикалы различных оттенков.
Конечно, за каждой политической силой стояли еще и определенные промышленные и финансовые интересы. Кроме того, каждая из них не была монолитной: среди парламентских политиков имелись радикалы, и среди военных встречались свои консерваторы и прагматики.
Роль военных в японской политике В истории Японии военное сословие
всегда находилось на самом верху социальной пирамиды. Военные диктаторы-сёгуны с перерывами правили от имени императора в течение семи веков. Без преувеличения можно сказать, что традиции правления «от имени» императора были в Японии очень глубоки.
После Мэйдзи исин (реставрации Мэйдзи) в рамках созданной в Японии конституционной монархии армия и флот заняли особое положение, фактически неподконтрольное ни парламенту, ни правительству. Военный и морской министры имели право доклада императору, минуя премьера. Так как вопросы войны и мира согласно конституции 1889 г. решались императором самолично, армия могла вести войну, не нуждаясь в санкции парламента и даже в согласии правительства.
В 1910-1912 гг. были приняты законы, по которым военным министром мог быть только генерал, а морским министром — только адмирал действительной службы, что давало военным мощный рычаг воздействия на формирование кабинета. Отказываясь выдвинуть своего кандидата, военная верхушка имела возможность отвести неугодный ей состав правительства или добиться отставки действующего кабинета.
Правда, согласно императорскому указу от 1882 г. военным запрещалось заниматься политической деятельностью. Однако особое место военных в структуре государства не могло не породить у них соблазна встать над парламентом и правительством, подчинить их своей воле.
Годы «демократии Тайсё» несколько ослабили позиции военных. По настоянию парламентариев от партии Сэйюкай портфели военного и морского министров стали предоставляться не только генералам и адмиралам действительной службы, но и военным в отставке, которые, не будучи связаны военной дисциплиной, были более свободны в принятии решений.
С наступлением в 20-х годах периода «партийных кабинетов» военные были вынуждены делить власть с буржуазией, которая для упрочения своих позиций стремилась к расширению политической роли парламента и введению всеобщего избирательного права (для мужчин). В то же время, приход к власти генерала Танака Гиити, возглавившего крупнейшую парламентскую партию Сэйюкай, показал, что военные продолжали держать руку на пульсе политической жизни страны. Впрочем, в компромиссном, союзе военных и буржуазии в тот период были заинтересованы обе стороны. Буржуазия нуждалась в политической поддержке и покровительстве старых влиятельных кланов, которые представляли армия и флот, а последним нужна была экономическая мощь буржуазии.