Илья Зубец Сид: Начало
жүктеу/скачать 1,14 Mb.
|
2 5467762928545438715
| Глава 12
Охотиться, опираясь на Дыхание, оказалось легче, чем казалось изначально. Пара-тройка неудачных попыток каждый раз давали успешный результат. Иногда у меня не получалось настроиться нужным образом, иногда не выходило из-за пока непонятных пока что причин. А иногда просто получалось. Черт его знает, от каких именно параметров зависит успешность применения этого умения. Но у меня создалось впечатление, что попытки отыскать кого-то живого с помощью Дыхания сродни попыткам различать какой-то конкретный инструмент среди игры оркестра. В принципе, это кажется возможным, но нужен некий опыт, да и знание этого «звучания» тоже было бы не лишним… В общем, на данный момент мне чего-то не хватает для однозначно успешного использования этой способности. Проблема еще усугублялась и тем, что не было никакого интерфейса для воздействия с этой гранью моего организма. Все опиралось на такую ненадежную штуку, как чувства. Я и так редко ощущаю какие-либо ярко выраженные эмоции, кроме негативных, а тут еще и взаимодействовать с ними нужно… У меня всегда были с этим проблемы. Не помню, чтобы у меня когда-то получалось как следует сопереживать другим людям. Да и с собственными чувствами… Самым ярко выраженным, пожалуй, будет злость. Ее я в своей жизни ощущал больше всего. А остальное… Ну, скажем так, тут не много можно было накопать. Не знаю, является ли это каким-то заболеванием, или это нормальное состояние для каждого человека, но психологи при медицинском осмотре в армию ничего не выявили… Впрочем, они всякого калеку были рады под ружье загнать, лишь бы добрать нужное количество новобранцев. У них план, видите ли… Я же физически здоровый… был здоровым. А что там в голове – всем и без разницы. Слюни не пускает, с ножом на командира не бросается – и плевать. Наверное, именно поэтому мне так легко дается вся эта рутина с охотой. Никакого особого сострадания к своим жертвам я не испытывал. Мне казалось вполне естественным, что для продолжения жизнедеятельности нужно кого-то съесть. Причем подобного мнения я придерживаюсь чуть ли не с самого детства. Человеку все равно придется решать, кого убить для продолжения своей жизни. А уж будет это растение или животное – особой роли не играет. Что переварится – то и пойдет. Но, опять же, мне неизвестно, насколько нормальным является мой уровень эмоциональной вовлеченности в свою собственную жизнь. Для этого нужно понять, какой он у других людей. А мне, откровенно говоря, плевать. Наверное, поэтому у меня и нет друзей… Но это так, отвлеченные мысли. Проблема остается на том же месте: мне нужно работать с тем инструментом, для которого у меня абсолютно нет предрасположенности. Более того, нахождение в этом теле, крайне далеком от биологии человеческого, сильно притупляет все возможные чувства и эмоции. Видимо, сказывается другая «химия», протекающая в теле. Или отсутствие мозга играет роль? Так-то я вообще должен быть безмозглой копией популярных в ролевых играх. Непонятно, на чем вообще должен зиждиться мыслительный процесс в подобном моему организме. Да ни на чем. Я задумчиво посмотрел на свои лапы, вооруженные длинными когтями, укрепленными подобием то ли хитина, то ли костяными пластинами. Длинные тонкие и крайне гибкие конечности вполне исправно подчинялись мысленным приказам. Движение на автопилоте осталось в прошлом, пока что… Я задумчиво пошевелил пальцами, пытаясь почувствовать мельчайшие детали этого процесса. Вообще в моем организме много чего непонятного. Каким конкретно образом я могу шевелить своими «мышцами»? Как организована моя система пищеварения? Каким образом вообще устроены мои способности к наблюдению за окружающей средой? Глаза же обычно соединены с мозгом… У меня не то что мозга – вообще органов никаких нет. Весь организм – это одна большая взаимозаменяемая часть. По крайней мере, сколько бы повреждений различной степени тяжести я не получал – регенерация исправно восстанавливала исходное состояние. Более того, никаких функциональных ограничений на момент восстановление я не ощущал. Да, раненые части тела болели и реагировали на команды хуже (или вовсе не реагировали), но в общем и целом организм продолжал работать. Особую опасность, как выяснилось, представляют яды. Скорее всего, высокие температуры и огонь в частности тоже будут для меня смертельными. И, раз уж в этом мире есть магия, то может быть еще множество неведомых опасностей, с которыми мне только предстоит столкнуться. Я опустил лапы и покосился на почти съеденный трупик птицы под ногами. Птицы весьма неосторожны, как оказывается. Либо мои методы визуальной маскировки работают слишком хорошо. В большинстве случаев у меня получалось подобраться к добыче прежде, чем меня замечали. Конечно, мне приходилось подбирать образ для каждой конкретной среды, но это не особо напрягало. Библиотека постепенно пополнялась пресетами, да и охоту по новой методике я только-только начал осваивать. У меня пока что плохо складывается картинка в голове, но почему-то перспективы мне кажутся очень даже радостными. Мимик, как оказывается, вполне себе достойный охотник. Скорее всего, я использую способности к мимикриии не так, как это задумано матушкой-природой, но отчего-то подобный подход мне казался наиболее верным. Не прятаться и заманивать, а выискивать и настигать. Если у меня удастся достигнуть хотя бы примерно человеческих размеров – то я смогу, наконец, заниматься первоочередными делами. А именно сбором информации посредством осваивания актуального контента. А то вожусь сейчас с этим детским садом… Я резким движением откусил последнюю оставшуюся целой ножку у трупика птицы и начал ее постепенно обгрызать. С костями я старался не связываться. Питательной ценности, как оказалось, в них мало (по крайней мере, система засчитывала за них крайне мало массы), а возни много. Пока разгрызешь, пока пережуешь… Легче найти новый источник мяса. Тем более, как оказалось, на этом высоком уровне жизни тоже есть чем поживиться. За несколько часов охоты у меня получилось поймать около шести птиц и одну ящерицу. Почему «около»? Потому что одна птица заметила меня в самый последний момент и попыталась улететь. Я же успел вцепиться пастью в ее крыло, но немного не рассчитал силы и откусил его полностью. В результате раненая птичка улетела вниз, на бренную землю. Спускаться за ней я не стал. Ящерица же была крайне похожа на хамелеона. У нее были такие же забавные лапы с «хваталками», глаза, гуляющие независимо друг от друга, и длинный язык. И шипы еще по всему телу. И хвост с длинным костяным наконечником. И расцветку он не менял… В любом случае, умерло это существо так же просто, как и все остальные обитатели этих высот. Он банально не успел отреагировать на мое появление, чтобы хоть как-то реализовать свои преимущества. Мои же сильные стороны, как оказалось, давали мне немалые бонусы в начале схватки. Как будто мне дали способность наносить первый удар сразу критическим. Учитывая реалистичность местной системы повреждений – критический урон зачастую оказывался и смертельным. Кстати об этой системе повреждений. Чем дальше я продвигаюсь, тем более привычные формы жизни мне встречаются. Если в своей повседневной жизни к муравьям-жучкам я не особо присматривался, не обращая на них особого внимания, то вот за птичками-синичками мне понаблюдать довелось. Рядом с казармой, где я служил, прямо напротив моего окна было дерево, на котором свило гнездо семейство симпатичных птичек… Честно говоря, я так и не узнал, что это была за порода такая. Но к чему я это веду: столкновение со знакомыми глазу и сознанию представителями мира живых дает пока однозначный результат – полную веру в реальность происходящего. Потому что во время боя, или даже во время поедания своих незадачливых жертв я могу с недопустимой даже для самой правдоподобной игры различать каждое разорванное волокно, каждый орган, каждую торчащую наружу кость… В общем, это все очень детально. При этом, несмотря на наличие всяких игровых условностей в виде статусных панелей и полосок хитпоинтов, все это было толком и не нужно. Примерное состояние противника можно было определить вполне простым способом: на глазок. Количество повреждений на каждом моем враге напрямую отображало их примерное состояние. В общем и целом я пришел к выводу, что все эти панельки, характеристики и прочее носят лишь вспомогательный характер. Основная механика этого мира сосредоточена на другом. А именно на правдоподобной симуляции реалистичных взаимодействий… С некоторыми поправками, разумеется. Конечно, нельзя назвать реалистичным хоть в какой-то степени существование такого организма, как у меня. Нельзя никак оправдать наличие магии. Но в общем и целом, я не видел никаких несоответствий с простейшими правилами логики. Любой встреченный мной вид вполне вписывался в местную пищевую цепочку, занимая в ней свое определенное место. За исключением, пожалуй, меня. Я пока не понимаю место моего вида в этой пищевой цепочке. Да я даже названия вида не знаю… Точнее, вид знаю, а вот расу… Ох, как же все сложно! Я отбросил в сторону обглоданную кость и распрямился, разминая воображаемые затекшие мышцы. Многие действия, которые я делал, были бессмысленными. Движения, продиктованные только привычками, заложенными в сознание моим человеческим телом. Но почему-то расставаться с этой каплей нелогичности, нерациональности, мне не хотелось. Казалось, что уступи я тому зверю, который должен управлять этим телом – и вернуть контроль обратно будет сложно. Поэтому я позволял себе некоторые вольности, этому телу совершенно не нужные. Закончив с потягиваниями, я зажмурился, сосредотачиваясь на поиске новой жертвы. Не важно, насколько система будет считать меня сытым – охоту лучше не прекращать. Иначе есть совсем не призрачный шанс остаться у разбитого корыта в виде голодной смерти. На краю моей чувствительности что-то замаячило. Что-то не очень крупное, но съедобное. Я провел языком по зубам и, с места разогнавшись до внушительной скорости, уверенно побежал к месту следующей охоты прямо по переплетению ветвей. За прошедшее время (весьма малое, кстати), мой организм ни разу не испытал страха перед высотой. Нет, сознательно я все равно опасался сорваться, но тело никоим образом на эти опасения не реагировало. Движения были четкими и уверенными. Такими же, как были бы и на земле. Более того, в столь непривычной обстановке очень хорошо себя показывали инстинкты. Я продумывал маршрут только частично: большую часть мелкой работы по направлению конечностей, координации движений, соблюдении импульса и тому подобных мелочей брали на себя инстинкты. Причем делали настолько эффективно, что при желании я мог практически летать между ветвями, как самая ловкая из обезьян. И знаете что? Меня крайне увлекал этот неизбежный риск подобного передвижения. Я осознавал, что могу легко сорваться, но… будто бы ожидал этого с нетерпением. Чем дольше длилось мое пребывание в этих высотах – тем более смелым становилось мое поведение, более рискованными начинали быть маршруты. Если бы дело касалось человеческого тела – я бы решил, что становлюсь адреналиновым наркоманом. Но ведь картошка не может испытывать такие чувства, так?.. В любом случае, я несся вперед, к своей новой цели, хищно оскалившись и абсолютно не подозревая, что меня ждет дальше… ***
-…Андрей Николаевич, вы все еще с нами? Этот вопрос выдернул Мосткова Андрея Николаевича из глубокой задумчивости, в которую он по привычке впал во время совещания. Все эти сборища, с распределением задач, планированием работы и прочими «рабочими» моментами, выносимыми на обсуждение, казались ему крайне скучными. Андрей Николаевич был твердо убежден, что подобные совещания нужны только тем, кто не знает, чем заняться. Себя же начальник отдела прямых виртуальных взаимодействий считал крайне занятым человеком. К его совести будет сказано, что он таковым и являлся. Более того, знакомые и друзья оценивали Андрея Николаевича как человека исключительно трудолюбивого, даже с легким уклоном в сторону трудоголизма. Впрочем, не присутствовать на еженедельных планерках Андрей Николаевич не мог себе позволить, как бы ему этого не хотелось. В конце концов, это тоже было частью его работы. Не самой любимой частью, но что уж поделать… Обычно Андрей Николаевич в моменты невыносимой скуки, которая неизбежно наступала с началом каждого совещания, просто уходил в свои мысли, где-то на фоне делая пометки в своем блокноте об озвученных на собрании тезисах, чтобы в случае чего не потерять нить ведущегося обсуждения. И эта привычка спасла его уже не в первый раз. Вот и сейчас, быстро выйдя из состояния задумчивости, Андрей Николаевич еле заметно вздрогнул, пробежался глазами по блокноту и бодро отрапортовал: -Так точно, ваши указания будут выполнены в точности… э-э-э… Совет. Заминка в обращении была обусловлена тем, что начальство с завидной регулярностью и излишней частотой меняло название самого себя. И исполнительный персонал, в том числе и руководство непосредственно НИИ, постоянно к этим изменениям приспосабливалось. Впрочем, кое-что не менялось. Способ общения. Каждую неделю начальство организации, являющейся владельцем НИИ, выходило на связь со своими работниками. Взгляду руководителей отделов НИИ представал широкий плоский экран почти во всю стену зала совещаний, размытый темный силуэт на нем, и табличка с нынешним именем внизу экрана. Никто из тех, кто работал в НИИ, не знал в лицо тех, кто руководил всей организацией. Никто не знал, почему имена так часто меняются. Никто не понимал, в чем причина подобных предосторожностей и исключительной секретности, но все подчинялись правилам. Люди, которые пытались раскопать какую-либо информацию, просто однажды пропадали бесследно. На их место неизменно присылали новый персонал, а старожилы мгновенно понимали, что их более любопытные коллеги что-то откопали. Особо праведные даже обращались в полицию, с просьбами о поиске пропавших коллег. Но безрезультатно. Полиция в лучшем случае приезжала, снимала показания свидетелей, и больше не появлялась на пороге НИИ. На все вопросы по данным делам сотрудники правоохранительных органов просто отвечали – «ведется следствие»… Вот и сейчас Андрей Николаевич, в начале совещания не обративший внимания на очередную смену имени своего начальства, слегка замялся с ответом. -Отлично, на этом объявляю собрание закрытым. –Гулким, будто из трубы, голосом проговорил образ на экране. Все руководство НИИ зашевелилось, готовясь покинуть опостылевший уже за утро зал совещаний, как вслед за первой донеслась и вторая фраза: -Андрей Николаевич, останьтесь, пожалуйста. Мостков, довольно сильно удивившись подобной просьбе, все же опустился обратно в кресло. Выходящие из зала коллеги так же бросали на него взгляды различной эмоциональной насыщенности. Кто-то просто недоуменно косился, кто-то сочувственно покачивал головой, а кто-то откровенно пялился с неприязнью. Впрочем, все, как и в любом другом коллективе… Когда все остальные покинули помещение, и Андрей Николаевич остался наедине со своим начальством, фигура на экране снова заговорила: -Андрей Николаевич, меня на данный момент крайне интересует ситуация, сложившаяся с проектом «Исход». –Прогудел голос из динамиков, расположенных в углах зала. -Э-м-м… -Слегка замялся начальник отдела прямых виртуальных взаимодействий, -Все проходит одновременно гораздо лучше наших предположений, и хуже их. -Поясните. –Коротко потребовали с экрана. -Участники проекта, которых вы отобрали лично, изначально не внушали мне доверия, так как обладали весьма сомнительными личностными качествами… -Андрей Николаевич запнулся в словах и, слегка сбившись с мысли, продолжил только через пару секунд, -Я ни в коем случае не спорю с вашими указаниями, просто выражаю свое беспокойство… -Пустое. Продолжайте доклад. -Так вот, свое мнение относительно возможности достижения положительного результата с выданным мне… персоналом… я излагал в докладе, направленном вам на предыдущем собрании. –Андрей Николаевич на секунду замолчал, ожидая какой-либо реакции. Так ее и не дождавшись, он все же решился продолжить: -Насколько вы помните. Мои прогнозы были сугубо отрицательными, как и прогнозы моих специалистов. Как оказалось, мы ошибались… частично. -Программа дает результат? –Спросила фигура на экране, и Андрею Николаевичу даже на мгновение показалось, что сама эта фигура в нетерпении подалась вперед. -Так точно. Меньший, чем хотелось бы, но больший, чем ожидалось. Только… Я не совсем улавливаю конечной цели программы. Информация, нами получаемая, не очень структурирована. –Андрей Николаевич на секунду нахмурился, -При всем уважении, Совет, мы не понимаем задачу нашего проекта, а потому не можем придумать способа ее выполнения… -Просто следуйте указаниям. –Проговорил образ на экране. Андрей Николаевич сглотнул вставший в горле ком. Он почувствовал, как прошелся по тонкому льду. И чуть не провалился туда, откуда возврата нет… Впрочем, еще один вопрос он все же решился осветить. -Наши технические специалисты подали запросы относительно технических спецификаций вверенного нам оборудования… Говорят, что обеспечивать стабильность работы проекта будет гораздо проще, если… -Мы оценим необходимость предоставления дополнительной информации. –Сказал, как отрезал начальник с экрана, -На этом все, Андрей Николаевич. Экран тут же погас, оставив Андрея Николаевича в одиночестве. Начальник отдела прямых виртуальных взаимодействий поднялся со своего места, деловито поправил неведомо в какой момент ослабленный галстук, провел рукой по вспотевшему во время разговора и сейчас остывающему лбу, и деловито покинул помещение. Его ждала работа… жүктеу/скачать 1,14 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|