174
Судьба человеческой индивидуальности в
современном
мире у
художников слова становится предметом исследова-
ния через миро-восприятие животных. Если их произведе-
ния были созданы в конце прошлого века в советское время,
то теперь могут быть прочитаны по-новому и оценены по за-
слугам. Олжас Сулейменов дебютировал сборником стихов
«Аргамаки». Традиционную для казахской поэзии тему коня
О. Сулейменов раскрывает посредством характеристики всад-
ника,
который останавливает коня у заветной могилы великого
Абая. И снова «О, Конь!».
Вороной, стоящий целого табуна. Со-
циально еще глубже, политически еще резче, острее разговор о коне
от лица казаха.... (М. Каратаев).
Д. Досжан, М. Каназов, М. Магауин, обращаясь к глубин-
ной семантике иппических сюжетов, трансформируют архе-
типические схемы, реализующих
генетически заложенные в
них значения. Они скурпулезно воссоздают подробности на-
ционального быта и ландшафта, небезуспешно пытаясь про-
никнуть во внутренний мир человека. В поисках более пло-
дотворного приема отображения действительности они учи-
тывают весь богатый опыт признанных мастеров слов в этом
жанре: Л.Н. Толстого («Холстомер»), А.И. Куприна («Изум-
руд»), С. Сейфуллина («Асау тулпар»), Ф. Алегрия («Призовая
лошадь», Гонсалес), Ч.Т. Айтматова («Прощай, Гульсары»),
И. Джансугурова («Кулагер»).
В мировой литературе, как и вообще в жизни людей, ло-
шадь издревле занимает особое место. «Подчас ею держатся
самые нутряные корни человеческой сущности», – утверждал
известный советский филолог и иппиолог Д. Урнов в работе
«По
словам лошади». Не случайно Д. Свифт, обличая пороки
своих совремнников, противовпоставил
отвратительным еху
благородных
лошадей-гуигнгнмов. Если изобретенное Свифтом
слово
еху стало нарицательным для обозначения людей, до-
шедших до скотского состояния в своих самых низменных по-
175
роках – зависти и лжи, то другое сочиненное Свифтом слово
гуигнгнм является подражанием ржанию лошадей. И, навер-
ное, не случайно упоминание Свифтом уже в начале книги
северо-западных областей Великой Татарии – как
мира коней.
Прекрасные образы Холстомера, Изумруда, Гонсалеса,
Гульсары, Кулагера и Асау тулпара живут в нашей памяти на
равных правах со многими персонажами классической лите-
ратуры. «Предположим, – писал У. Фолкнер, – продукты, ко-
торые дают человеку все прочие домашние животные, станут
получать искусственным путем, и эти животные должны будут
исчезнуть. Но лошадь дает человеку нечто большее, что греет
его душу, что отвечает самой нравственной и психологической
природе человека». А в начале ХХ века по поводу купринского
рассказа «Изумруд» критика отмечала: «Во всей третьей книге
«Шиповника» вы найдете только одно живое существо: да и
то – не человека, а лошадь.
Изумруд Куприна – четырехлетний
жеребенок – живет, играет. Когда вы
доходите до этого рас-
сказа, вам легче становится дышать».
Достарыңызбен бөлісу: