этой Души, но сами не знаем, что она работает на наше благо. Но ты,
работая в лавке, должен был понять, что даже хрусталь
способствовал
твоему успеху.
Сантьяго слушал молча, поглядывая то на луну, то на белый
песок.
— Я видел, как идёт караван через пустыню, — сказал он
наконец. — Он говорит с ней на одном языке, и потому-то она и
позволяет ему пройти через себя. Пустыня проверит и испытает
каждый его шаг и, если убедится, что он в безупречном созвучии с
нею, допустит до оазиса. А тот, кто наделён отвагой, но не владеет
этим языком, погибнет в первый же день пути.
Теперь оба глядели на луну.
— Это и есть магия знаков, — продолжал Сантьяго. — Я вижу,
как проводники читают знаки пустыни, — это душа каравана говорит
с душой пустыни.
После долгого молчания подал наконец голос и англичанин:
— Мне стоит обратить внимание на караван.
— А мне —
прочесть твои книги, — отвечал юноша.
* * *
Странные это были книги. Речь в них шла о ртути и соли, о
драконах и царях, но Сантьяго, как ни старался, не понимал ничего. И
всё же одна мысль, повторявшаяся во всех книгах, до него дошла: всё
на свете — это разные проявления одного и того же.
Из одной книги он узнал, что самые важные сведения об алхимии
— это
всего несколько строчек, выведенных на изумруде.
— Это называется «Изумрудная скрижаль», —
сказал англичанин,
гордый тем, что может чему-то научить своего спутника.
— Но для чего же тогда столько книг?
— Для того, чтобы понять эти несколько строчек, — отвечал
англичанин не слишком уверенным тоном.
* * *
Больше всего заинтересовала Сантьяго книга, рассказывающая о
знаменитых алхимиках. То были люди, посвятившие всю свою жизнь
очистке металлов в лабораториях: они верили, что, если в
продолжение многих и многих лет обрабатывать какой-нибудь металл,
он в конце концов потеряет все свойства, присущие ему одному, и
обретёт Душу Мира. И учёные тогда смогут постичь смысл любой
вещи, существующей на земле, ибо Душа Мира и есть тот язык, на
котором все они говорят между собой. Они называют это открытие
Великим Творением, а состоит оно из двух элементов: твёрдого и
жидкого.
— А разве недостаточно просто изучать людей и знаки, чтобы
овладеть этим языком? — осведомился Сантьяго.
— Как ты любишь всё упрощать! — раздражённо ответил
англичанин. — Алхимия — наука серьёзная. Она требует, чтобы
каждый шаг совершался в полном соответствии с тем, как учат
мудрецы.
Юноша узнал, что жидкий элемент Великого Творения
называется Эликсир Бессмертия — он, помимо того что продлевает
век алхимика, исцеляет все болезни. А твёрдый элемент — это
Философский Камень.
— Отыскать его нелегко, — сказал англичанин. — Алхимики
годами сидят в своих лабораториях, следя, как очищается металл. Они
так часто и так подолгу глядят в огонь, что мало-помалу
освобождаются от всякой мирской суетности и в один прекрасный
день замечают, что,
очищая металл, очистились и сами.
Тут Сантьяго вспомнил Торговца Хрусталём, который говорил,
что когда моешь стаканы, то и сам освобождаешь душу от всякой
пакости. Юноша всё больше убеждался в том, что алхимии можно
научиться и в повседневной жизни.
Достарыңызбен бөлісу: