часть выплаты за его работу.
– У нас нет никаких накоплений, – пожаловалась я подруге. – Мы
покупаем еду и оплачиваем счета по кредитным картам. У нас нет денег
заново поднимать наш бизнес. Я уже не могу работать, а моему мужу
шестьдесят лет. Кто его наймет? Как мы сможем начать все сначала? В
огне мы потеряли коллекцию античных вещей, семейные драгоценности,
старинные и очень дорогие лодки. Всего этого не вернуть. Я не
представляю, какие жизнеутверждающие выводы здесь можно сделать. Я
не вижу ничего положительного в этой ситуации и не собираюсь о ней
писать.
А потом появился этот чек в конверте, а потом еще один, и таких
конвертов оказалось очень много. Второй чек пришел от старушки,
которая жила в трех штатах от нашего. Тридцать лет назад у нее сгорел
дом, и совершенно незнакомый человек дал ей двести долларов. Старушка
хотела вернуть этот долг другим людям и отправила деньги мне. Я снова
расплакалась.
Потом я уже потеряла счет тому, сколько раз я плакала, открывая
письма с чеками. Их присылали соседи, бывшие работодатели, друзья по
начальной школе, наши врачи, местные бизнесмены, дальние и уже
практически позабытые родственники, даже церковные приходы и церкви.
Наши друзья рассказывали о нашей потере своим друзьям. Журнал, в
котором мы давали рекламу, напечатал статью о пожаре в мастерской
мужа. Нам присылали деньги люди, которые прочитали мою книгу, и те,
кому я в свое время помогала через свой благотворительный фонд.
Практически из всех штатов страны приходили чеки и письма, в которых
люди выражали нам свою поддержку. Меня просто сразило, когда
однажды нам позвонил человек, живущий на Гавайях.
Музыканты
–
друзья
моего
сына
предложили
сыграть
благотворительные концерты. Они организовали два концерта, в которых
участвовало десять музыкальных групп. На эти выступления пришли
местные жители. Опять слезы.
Если бы мы не получили так много денег, мы бы точно объявили себя
банкротами и сдались. Но нам помогли сотни людей, которые верили, что
мы сможем пережить постигшую нас катастрофу. Благодаря им мы
восстали из пепла и начали с нового листа. Мы решили сделать все
необходимое, чтобы преодолеть трудности. Целый год мы работали семь
дней в неделю, иногда по четырнадцать часов в день. Не буду утверждать,
что мы окончательно встали на ноги, но мы уже близки к этому. Во всяком
случае, мы не обанкротились.
Скорее всего, у нас не будет таких удобств и такого уровня жизни, как
раньше, – хотя бы просто потому, что сгорело все, что мы заработали за
предыдущую жизнь. Но сейчас я готова признать, что в бочке дегтя есть
все-таки ложка меда. В мире оказалось гораздо больше щедрых и добрых
людей, чем мы предполагали. У нас самих появилось огромное
сострадание к погорельцам, и мы помогаем им, как можем.
Мы поняли, что при наличии упорства и помощи друзей и незнакомцев
возможно совершенно все. Этой верой мы стараемся приободрить всех, кто
теряет надежду.
Возродиться из пепла нам очень помогла история Томаса Эдисона.
Когда Эдисону было шестьдесят семь и он инвестировал все до цента (а
также вложил десять лет своего труда) в развитие одного изобретения, его
лаборатория, записи и оборудование сгорели во время пожара. Страховка
покрывала лишь десять процентов от общей суммы, которую он потерял.
Но Эдисон посмотрел на руины своей лаборатории и сказал: «В катастрофе
есть большая ценность. В ней исчезают все твои ошибки. Спасибо,
Господи, что мы можем начать заново».
Через три недели после пожара Эдисон создал первый фонограф.
Жизнь этого изобретателя – доказательство того, что из любой плохой
ситуации может получиться что-то хорошее, и нет ничего невозможного
для тех, кто верит.
Марша Джордан
Достарыңызбен бөлісу: |