Медицинские термины в медицине

.

Современную медицины обслуживает область посредственного, верховного также постдипломного мед создания, но кроме того область фактического также координационного здравоохранения. Скопление нынешней врачебной лексики принадлежит ко концепции стиля с целью специализированных полнее. Во нынешней медицине применяются ряд сот тыс. определений. Каждый Год актив врачебной лексики дополняется новейшими терминологическими названиями. Главными лексико-смысловыми группами общеотраслевой врачебной терминологии считаются номинации анатомической также гистологической номенклатуры, номинации функций организаций; номинации методов освидетельствования, излечения также своевременных вмешательств; номинации нозологических единиц, но кроме того онкологические определения

Во заключительное период в особенности обширно расширение мед словаря терминоединицами, означающие новейшие способы приборного также аппаратного освидетельствования пациентов, различные методы диагностики также излечения, виды своевременных доступов, хирургических действий разной уровня трудности также фармацевтических веществ. Единый актив врачебной терминологической лексики регулярно обновляется. Во макросистему врачебного процесса вступает большое число терминологических микросистем, отображающих лексику ограниченных мед профессий. Ко количеству более понятийно пополняемых сфер медицины принадлежат микрохирургия, лечение, онкология, болезни душевно-венной концепции также нервозные заболевания. Стремительно пополняются также наиболее индивидуальные мед терминосистемы (номенклатура нейрохирургии, ангиологии, пульмонологии, рентгенологии также радиологии).

Определения (с единица. terminus — порог, грань) — данное фразы, предоставляющие четкое определение объектов, явлений, действий во тот или иной-или своеобразной сфере, к примеру во медицине [3]. Неизбежными условиями ко ним считаются абсолютная обусловленность значимости также стабильность установления.

Применение определений — нужное требование с целью стиля также урока. Формирование их проходит одновременно, таким образом равно как любое новейшее представление обязано являться четко отмечено одним словом-термином.

Нынешняя врачебная дисциплина использует, во главном, латинскими определениями либо лексическими компонентами эллинистического стиля. Доля мед определений стала неактуальной также вылезает с использования, прочие изменяют собственное значимость, но с целью формулировки новейших академических определений появляются новейшие определения.

Жесткость также конкретность академического термина, четкое соотношение дисциплине (суждению) — данное эти свойства, какие отображены также во сортиментных кодексах различных сфер медицины. Термину противопоказаны выразительность, второстепенные ассоциации также другие особенности, характерные образному тексту.

Во любом термине установлено анализировать его этимологию (возникновение) также семантику (коннотационное значимость). Нынешняя значение (объяснение) мед термина нередко никак не сходится со его этимологией.

Врачебная номенклатура — данное речь, в коем контактируют доктора разных профессий. Некто обязан являться понятным с целью читателя также слушателя согласно взаимоотношению ко суждениям. Более применимыми с целью жизни во врачебной терминологии необходимо рассматривать эти фразы, какие установлены множеством экспертов, удобопонятны абсолютно всем также отображают сущность действа либо объекта. Коннотационное значимость этого либо другого термина во медицине только лишь в то время делается общим имуществом, если оно отмечено четким термином, никак не дозволяющим разных трактовок, легким, конкретным [4].Страдание также недовольство порождает около строя экспертов [5, 6] несерьёзное дублирование во академической врачебной литературе зарубежных определений, таким образом именуемых европеизмов, больше в целом взятых с британского стиля. Таким Образом, во труде «Зачем «копинг», если имеется совладание?» писатель акцентирует внимание: «… включение термина «копинг» во российскую разговор разрезает известие. Особая источники звездит текстами «копинг-поведение», «копинг-стратегия», «копинг-ресурсы», «копинг-профилактика», «копинг-развитие» также иными «копинг-». Никак Не массивно единица? Никак Не обнаучено единица? Однако «зато» популярно!» [6].

Определения первой категории, равно как принцип, уже давно попавшие во мед речь, упрощают взаимодействие экспертов также оформляют конкретную также обязательную доля обыденной врачебной лексики. К Примеру, «резидуальный» (единица. residuus — остальной с проявления заболевания), «фертильность» (единица. fertilus — плодородный, который может ко деторождению). Сдерживающее большая часть тут оформляют определения, взятые с 2-ух традиционных стилей медицины — эллинистического также латинского. Во главном они обладают международное использование. Другую категорию предполагают определения популярные также зачастую используемые, однако никак не представляющие важными во мед высококлассном стиле. К Примеру, слово «кадастр», идентичный тексту «реестр», совершается с запошивочного «cadastre» — бланк, госреестр; «иммунные депозиты» (единица. depositum — предмет, врученная в сохранение, вложения, накопления); «биологическая нерентабельность» (немой. rentable — прибыльный, коэффициент производительности изготовления). Данная категория определений взята с иных дисциплин (макроэкономика, хроника, возможность). Применение их, в особенности во комбинации со общепризнанными, обогащает медицинскую лексику.

Особенное отрицание около множества медицинских работников порождает третья категория определений, что считается транскрипцией зарубежных текстов, таким образом именуемых европеизмов. Их число из-за минувшие года постоянно увеличивается также, во главную очередность, из-за результат заимствований с британского стиля. Бесспорно, определения «прецизионный» ( англ. precise — четкий, конкретный), «верифицированный» ( англ. verify — контролировать) никак не потребуют колебаний около понимающих британский речь. Приобретая обширное продвижение, они имели возможность б быть ясными с целью многих медицинских работников, обрастая российскими синонимами. Однако больше совершается противоположное. Погрешность, неясность во трактовке неизвестных британских транскрипций (в некоторых случаях попросту «калек» со британских текстов также формулировок) записывают проблематичность во представление этой либо другой академической деятельность. По Этой Причине во основной массе ситуации рационально замещать неизвестные транскрипции этого либо другого термина в четко надлежащие также равносильные им согласно резону российские синонимы.

В качестве иллюстрации можно привести ряд терминов [7]:

«дефиницирует» — вместо «определяет»;

«может перцептироваться» — по-русски «может восприниматься»;

«симультантные» — по-русски «одновременные»;

«денотатирует» — вместо «обозначает»;

«интеракция» — вместо «взаимодействие»;

«каузальная связь» — вместо «причинная»;

«реплицировать» — вместо «воспроизводить»;

«предикция» — вместо «предсказание».

Почему нельзя вместо «компремированный» сказать «сдавленный» [8]?

В одной из работ термин «гендерный», например, употребляется автором в сочетании с другими словами чуть ли не через строчку: «гендерные барьеры», «гендерный статус профессии», «гендерный стереотип», «гендерная закрытость», «гендерный дисбаланс», «гендерная коррекция» и т.п. [9]. Все подобные выражения, не давая никаких новых знаний, вызывают у читателя раздражение, поскольку усложняют понимание информации, объем которой в наш век прогрессивно растет.

Четвертая категория определений (лженаучная) предполагает собою терминологические сочетания, никак не постоянно правильные согласно содержанию также в том числе и дискусионные; они во собственной совокупы зачастую никак не обдают семантический перегрузки, но в некоторых случаях также опровергают товарищ товарища. Таким Образом, я можем повстречать «менингеальную ретордацию», «флюктуирующий нистагм», «гетацидный возраст», «семейную агрегацию ревматизма» (единица. aggregatio — соединение, соединение гомогенных либо неоднородных элементов во один единое с помощью физиологических мощи сцепления). Несостоятельное также достаточно нередкое использование их во врачебной литературе приводит читателя ко ложному осмыслению трактовок создателя этой либо другой обрисовываемой патологии, безусловно также усложняет представление деятельность.

Пятая категорию оформляют определения-сочетания слов, какие оформляют языковедческие выдумка создателей. Во определенных с их трудно понять в том числе и приготовленному читателю. Таким Образом, во одной с трудов доводится подобная высказывание: «Основной заключение частичного изучения об отличии характеристик сопоставляемых компаний был обобщен также передвинут в надлежащие ведущие совокупности». Во иной: «Очередность возникновения второстепенных сексуальных свойств существовала преступлена обгоном сексуального оволосения» [10] либо во третьей: «Исследование популяции подростков» (единица. populatio — комплекс особей 1-го типа, сподручных ко независимому скрещиванию также имеющих единым генофондом) [11].

В шестую группу можно объединить термины, представляющие собой собственные изобретения авторов. Например, все известные словари и энциклопедии не дают перевода или объяснения значения слов «валидизация» [12] или «индигенный» [13]. Или такое слово как агропедоценоз [14], состоящее из трех корней: агро (греч. agros — поле) соответствует значению «агрономический», педо [греч. pais (paidos)] — дитя; ценоз (греч. koinos) — общий. Таким образом, читатель должен понимать, что это есть не что иное, как совокупность детей, населяющих общий участок среды обитания. Значение же таких терминов как «супернатант», «ирритативный характер изменений», «путативный риск», «фликты», «пройминт-феномен» оставляет широкий простор для фантазии читателям, поскольку толкование их не найдено в общеизвестных медицинских словарях.

Наконец, в последнюю, седьмую, группу можно внести термины, которые в силу своей всепригодности употребляются часто и повсюду. Редко встретишь номер медицинского журнала, сборник научно-практических работ, монографию, которые обошлись бы без «эпидемиологии», «скрининга», «мониторинга» и т.п. Каждый из этих терминов в сочетании с другими заполонил все медицинские издания. Возьмем к примеру «скрининг»: скрининг селективный, неонатальный, гормональный, иммунологический, скрининг на бактерурию, скрининг-анкетирование, методы скрининга и т. д. Образование (появление) новых терминов и словосочетаний происходит несколькими способами. Один из них — перевод, т.е. обозначение понятия готовыми средствами языка. Например, «эрадикация» (от англ. eradication — уничтожение), или «фазы стриппинга ( англ. stripping) подкожной вены» (читай «фазы удаления подкожной вены») [15], или в том же ключе: «ресетинг», «скавенжер», «сиблинг». Без англо-русского словаря здесь не обойтись.

Калькирование — копирование морфологической структуры или смысла иностранного слова. Например, «вестернизация» питания (англ. western — западный) — это надо понимать «питание на западный манер» [16].

Заимствование — переход слов одного языка в другой. Это естественное явление для любого языка во все периоды его развития. Выделяют три группы заимствованных иностранных слов.

Первая — это иностранные слова, прочно вошедшие в русский язык. Они заимствованы давно, усвоены всем населением нашей страны и не воспринимаются как иноязычные. Например, акушерство (от франц. accoucheur), гормон (от греч. hormon).

Вторая — слова, достаточно широко распространенные, являющиеся носителями иностранного языка. Например, «терренкур» (нем. terrainkur) — метод лечения дозированной ходьбой по специальному маршруту.

Третья — иноязычные слова, которые не получили широкого распространения. К этой группе можно отнести и слова, имеющие русские параллели, но отличающиеся от них объемом выражаемого понятия или оттенком смыслового значения. Например, «де– и ресенситизация» (от англ. sensivity — чувствительность) — уменьшение или устранение чувствительности. Термины, отнесенные к этой группе, порождают значительное число ошибочных употреблений иностранных терминов за счет различного понимания оттенков значений иноязычного термина и русского варианта. Чаще всего применение подобных терминов не вызывается необходимостью, поскольку в русском языке всегда найдется аналог этих слов.

Транслитерация — передача текста, написанного с помощью одного алфавита, средствами другого. Если это «колит», «аритмия», «визуализация», то всем понятно. Но, например, «генетический фингерпринтер» ( «фингер» — от нем. finger — палец; «принтер» — от англ. printer — печатающее устройство) надо понимать как «индивидуальный генетический отпечаток» [17]. Или другой пример: термин «триггер» (англ. trigger) — пусковой процесс. По тексту статьи [18] его, очевидно, следует понимать как «пусковой процесс, обеспечивающий резкий переход клетки, органа или целого организма из одного функционального состояния в другое». В связи с этим как пример исключительной «научности» изложения можно привести следующую фразу: «Триггерное действие химических ирритантов реализуется через парасимпатическую нервную систему и либерацию медиаторов воспаления».

Транскрипция — способ письменной фиксации устной речи с целью возможно более точной передачи иноязычного звучания. Способ транскрипции весьма популярен у авторов, публикующих работы в журнале «Терапевтический архив». Там мы можем встретить «ресетинг почек» (англ. reseting) — читай «перестройка почек» [19], «холестериновый скавенжер» (англ. scavenger) — по тексту можно понять как «рецепторы, связывающие избыточное количество холестерина» [20], «альтернативный сплайсинг» (англ. splicing) — читай «сращение одним из двух вариантов» [21].

На основе транскрипции и транслитерации и формируется необоснованное появление иноязычных терминов. Одна из основных причин неграмотного использования иноязычной лексики в современной медицинской печати — незнание (или нежелание знать) традиционных способов образования терминов. А это приводит к индивидуальному терминотворчеству, «испорченные продукты» которого внедряются их авторами в практику через общение с другими специалистами и порой имеют довольно широкое распространение, образуя настоящую «эпидемию терминотворчества».

Разновидностью искусственного создания терминов в медицине является неоправданный перенос термина из одной области науки в другую. В этом плане весьма сомнительным выглядит применение термина «метисация» в одной из публикаций [22] в журнале «Терапевтический архив». Желание отдельных авторов эффектнее подать свои публикации порой доходит до абсурда. Так, фраза «сплошной тендер» [23] весьма нелепа, поскольку тендер (англ. tender — обслуживать) имеет следующие лексические значения: 1) особый вагон, прикрепленный к паровозу и составляющий с ним единое целое; 2) небольшая одномачтовая парусная яхта. Встречаются такие публикации, когда автор использует термины по принципу: новое — это хорошо забытое старое. Так, термин «эманация» (от лат. emanatio — истечение), устаревшее обозначение радиоактивного газообразного продукта распада радия Ra224 (эманация радия), был использован как «испарение, истечение» [24]. В ряде случаев авторы, не изобретая новых слов, дают новые понятия. Например, «аддитивный и менее чем аддитивный эффект» [8, 25]. Аддитивный (от англ. addition — прибавление) эффект — это вид синергизма, при котором эффект действия лекарственных веществ совместно равен сумме эффектов действия каждого в отдельности. Что имели авторы под выражением «менее чем аддитивный эффект», по-видимому, понятно только им самим. Авторам следует также помнить о том, что в разных науках одни и те же слова могут иметь разные лексические значения. Так, если в биохимии есть «коэффициент молярной экстинкции [26], то в физиологии «экстинкция» — это ослабление условного рефлекса при отсутствии его закрепления [27].

В одной из статей авторы в восторге от термина «абузус»: лекарственный абузус, абузусный фактор, абузусная головная боль и т.п. [28]. Ряд работ пестрят такими выражениями как «инсектная аллергия» [29], «восстановление показателей экспекторации» [30], «альтернативный сплайсинг» [21], «экспульсия плода» [31], «новая прецизионная техника» [32], «ретенция азота» [33], «лонгитюрные наблюдения» [34], «персентильный» [35], «деинституализация», «секвенциальный» [36].

Часто встречаются сложные по структуре и потому тяжелые для восприятия предложения. В качестве иллюстрации может служить следующий пример: «…сдвиг всей медицины в сторону генетической персонификации диагноза, в сторону предупреждения заболевания и разработки на основе биологической индивидуальности и генетического фингерпринтера каждого человека индивидуальной фармакотерапии…» [17].

Особо хочется остановиться на двух работах сотрудников кафедры русской и классической филологии Саратовского государственного медицинского университета. Одна из них озаглавлена «К вопросу изучения медицинского дискурса» [37]. Дискурс (англ. discourse и франц. discours — речь) — связный текст в совокупности с некоторыми внетекстовыми параметрами и факторами—событиями, являющимися предметом повествования, условиями порождения текста и прочее [27]. Первое предложение этой работы звучит следующим образом: «Институциональный дискурс, т.е. дискурс, определяемый типами социальных общественных институтов, характеризуется рядом лингвистических ревалентных признаков, из которых важнейшими являются цель общения, представительская коммуникативная функция его участников и фиксированные, типовые обстоятельства общения». Каков стиль!

В другой публикации этой же кафедры «Способы репрезентации индивидуально-авторской концептосферы: концепт и символ» [38] авторы свое научное повествование начинают с такой фразы: «Среди различных способов репрезентации индивидуально-авторской концептосферы особое место занимают концепт и символ, являющиеся основными универсальными компонентами авторского сознания». И далее: «Одним из экспликаторов концепта может являться символ. Особенность символа, как репрезентанта индивидуально-авторской концептосферы состоит в том, что он способен представлять не один, а два или более концептов».

Трудная состав узкоспециализированных, но больше выдуманных определений отводят сущность академического слова с читателя. Наукообразие порождает, со одной края, природный недовольство около «нормальных» экспертов, но со иной — демонстрирует высококлассную недостаточность манеры изложения деятельность.

Наши прародители весьма аккуратно принадлежали ко выступления. Термин постигалось древнейшими равно как активное создание. Установлено, то что одним словом возможно вылечить, однако возможно также уничтожить. Никак Не спроста, термин «врач» ранее обладало значимость «знахарь» (индивид, что вылечивает со поддержкой фразы; сначала — «заговариваю Во любом термине установлено анализировать его этимологию (возникновение) также семантику (коннотационное значимость). Нынешняя значение (объяснение) мед термина нередко никак не сходится со его этимологией.

Врачебная номенклатура — данное речь, в коем контактируют доктора разных профессий. Некто обязан являться понятным с целью читателя также слушателя согласно взаимоотношению ко суждениям. Более применимыми с целью жизни во врачебной терминологии необходимо рассматривать эти фразы, какие установлены множеством экспертов, удобопонятны абсолютно всем также отображают сущность действа либо объекта. Коннотационное значимость этого либо другого термина во медицине только лишь в то время делается общим имуществом, если оно отмечено четким, легким также конкретным термином, никак не дозволяющим его разных трактовок.щий»).

1. 
   Сапунов Б. Русский язык и этика экрана. Высшее образование в России 2000; 5: 95—97.
   
2. 
   Костомаров Р.Г. О языке диссертаций. Alma mater 2001; 6: 32—33.
   
3. 
   Введенская Л.А., Павлова Л.Г., Кашаева Е.Ю. Русский язык и культура речи. Учебное пособие для вузов. Ростов-на-Дону: Изд-во «Феникс»; 2002; 544 с.
   
4. 
   Циммерман Я.С. Терминологические проблемы в кардиологии и других разделах медицины. Клиническая медицина 1998; 3: 58—62.
   
5. 
   Циммерман Я.С. «Западноевропеизмы» и их место в современной русской медицинской терминологии. Клиническая медицина 2000; 1: 59—63.
   
6. 
   Лапин И.П. Зачем «копинг», когда есть «совладание»? Социальная и клиническая психиатрия 1999; 2: 57—59.
   
7. 
   Лапин И.П. Загрязненный русский язык в современном психологическом и медицинском научном лексиконе. Социальная и клиническая психиатрия 2002; 1: 100—102.
   
8. 
   Родин С.И. Применение кислорода и мануальной терапии в лечении компрессионных нейропатий рук профессиональной этиологии. Медицина труда и промышленная экология 2001; 7: 33—34.
   
9. 
   Медик В.Д., Осипов А.М. Университетское студенчество. М: Логос; 2003; 200 с.
   
10. 
    Телунц А.В. Характер секреции инсулина и толерантность к глюкозе у девочек-подростков с яичниковой гиперандрогенией. Акушерство и гинекология 2002; 4: 31—33.
    
11. 
    Ровда Ю.И., Ровда Т.С. Современные аспекты артериальной гипертензии и метаболического синдрома у подростков. Педиатрия 2002; 4: 82—86.
    
12. 
    Кучма В.Р. Преподавание гигиены детей и подростков в высшей медицинской школе (к 115-летию преподавания курса школьной гигиены и 75-летию кафедры гигиены воспитания — гигиены детей и подростков ИМУ—МГУ—I ММИ—ММА им. И.М. Сеченова). Гигиена и санитария 2001, 3: 77—79.
    
13. 
    Беляков В.Д., Яфаев Р.Х. Эпидемиология. М; 1989.
    
14. 
    Тютиков С.Ф., Гуров А.Ю. Методика зооиндикации микроэлементного статуса территорий с использованием диких копытных. Гигиена и санитария 2000; 4: 68—69.
    
15. 
    Измайлов С.Г., Измайлов Г.А., Аверьянов М.Ю. Хирургические технологии в лечении варикозного расширения вен нижней конечности. Хирургия 2002; 1: 10—16.
    
16. 
    Мельниченко Г.А., Пышкина Е.А. Ожирение и инсулинорезистентность — факторы риска и составная часть метаболического синдрома. Тер архив 2001; 73 (12): 5—9.
    
17. 
    Сильвестров В.П., Кулешов Н.П., Кулешов А.Н. Современные подходы к профилактике и лечению болезней человека. Тер архив 2002; 74 (8): 5—9.
    
18. 
    Маев И.В., Бусарова Г.А., Самсонов А.А. и др. Клинико-функциональная оценка эффективности лечения омепрозолом гастроэзофагальной рефлюксной болезни при сочетании ее с бронхиальной астмой. Тер архив 2002; 74 (8): 55—58.
    
19. 
    Гогин Е.Е. Гипертоническая болезнь и мозаика симптоматических гипертензий. Тер архив 2001; 73 (12): 5—8.
    
20. 
    Озерова И.Н., Метельская Н.В., Перова Н.В. Особенности состава липопротеидов высокой плотности при сниженном и повышенном содержании в них холестерина у москвичей. Тер архив 2001; 73 (9): 34—38.
    
21. 
    Александрова Е.Н., Новиков Т.М., Решетняк Т.М. и др. Растворимые молекулы при антифосфолипидном синдроме, связанном с системной красной волчанкой, и первичном антифосфолипидном синдроме. Тер архив 2002; 74 (8): 23—28.
    
22. 
    Куринович А.С. Иммунологические аспекты язвенной болезни. Тер архив 2001; 73 (2): 13—17.
    
23. 
    Калита В. Сплошной тендер. Медицинская газета 2001; № 75; с. 13.
    
24. 
    Карелин А.О., Карелин О.Н., Лучкевич В.С. и др. Сооружения по очистке городских канализационных стоков как источники загрязнения атмосферного воздуха. Гигиена и санитария 2000; 3: 12—14.
    
25. 
    Савченков М.Ф., Лемешевская Е.П., Катульский Ю.Н. и др. Комбинированное действие винилхлорида и дихлорэтана при длительном поступлении в организм. Медицина труда и промышленная экология 2001; 1: 23—26.
    
26. 
    Шакиров Д.Ф. Состояние системы микросомальных монооксигеназ после воздействия диоксана-1,4. Медицина труда и промышленная экология 2001; 3: 19—22.
    
27. 
    Большой иллюстрированный словарь иностранных слов. М; 2002; 958 с.
    
28. 
    Осипова В.В., Рябус М.В., Колосова О.А. Принципы терапии хронической ежедневной головной боли. Неврологический журнал 2001; 6(4): 53—58.
    
29. 
    Балаболкин Н.Н. Вчера, сегодня и завтра детской аллергологии. Педиатрия 2002; 5: 38—43.
    
30. 
    Решетова Т.Г., Ларюшкина Р.М., Рывкин А.И. и др. Изменения фосфолипидных компонентов сурфактантной системы легких при бронхиальной астме у детей. Педиатрия 2002; 4: 27—30.
    
31. 
    Краснопольский В.И., Сергеев П.В., Гаспарян Н.Д. Новые пути фармакологической коррекции слабости родовой деятельности. Акушерство и гинекология 2002; 4: 19—24.
    
32. 
    Айламазян Э.К., Баранов В.С. Молекулярная медицина — новое направление в акушерстве и гинекологии. Акушерство и гинекология 2002; 4: 9—14.
    
33. 
    Скворцова В.А., Яцык Г.В., Ладодо К.С. и др. Проблемы вскармливания недоношенных детей первых месяцев жизни. Педиатрия 2001; 3: 69—72.
    
34. 
    Калашников Т.П. Специфические расстройства обучения у детей младшего и школьного возраста. Педиатрия 2002; 5: 47—50.
    
35. 
    Сердюковская Г.Н., Сухарева Л.М., Воронова Б.З., Шаршаткина Г.А. Научно-исследовательская деятельность НИИ гигиены и охраны здоровья детей и подростков в 1993—1998 гг. Гигиена и санитария 2000; 3: 34—38.
    
36. 
    Шагарова С.В. Комплексная оценка риска инвалидности вследствие болезней системы кровообращения. Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины 2001; 3: 24—26.
    
37. 
    Барсукова М.П. К вопросу изучения медицинского дискурса. Саратовский научно-медицинский вестник 2002; 1: 77.
    
38. 
    Аленькина Е.В. Способы репрезентации индивидуально-авторской концептосферы: концепт и символ. Саратовский научно-медицинский вестник 2002; 1: 97.
    
39. 
    Грачев М. О культуре русского слова. Вестник высшей школы 2000; 8: 43—44.
    
40. 
    Яковлев Б. Язык мой. Высшее образование в России 2001; 3: 95—103.
    
41. 
    Бердашкевич А. О государственной языковой политике России. Высшее образование в России 2000; 6: 60—69.