Национальный конгресс историков казахстана исторический факультет
жүктеу/скачать 3,3 Mb. Pdf көрінісі
|
thesis147359
| сем случае, не будет ли удобнее оных от их мест отлучить, так, штоб известно не было.
Почему может быть ведомства тех Салтамаметь-салтана з детьми киргисцы без них, не будучи наставляемы своими старшинами, ис послушания ево, Аблая, выйдут. А всего б удобнее было, естли б и самого ево, Аблая, удалось сопернику его в руки свои получить, и взять онаго к задержанию в России, чрез што и оставшей бы ево народ мог совсем прийти в лутчее послушание, и наконец предатца установляемаго над ними начальства» [17, л. 322 об.]. Султанмамет, как умелый дипломат и верный соратник Абылая, хорошо зарекомендовал себя в китайско-казахских территориальных переговорах, по отстаиванию бассейна реки Или, оставшегося свободным после уничтожения Джунгарского ханства. Чтобы сохранить важную часть казахской территории, Султанмамет добровольно становится аманатом (заложником. – Авт.) Китайской империи, что можно усмотреть из книги профессора К.Ш. Хафизовой «Китайская дипломатия в Центральной Азии (XIV-XIX вв.)»: «… в 1763 г. Аблай направил в Китай в аманаты отца своей старшей жены казаха из рода найман Кинз-батыра с родственниками, хан Среднего жуза Абулмамбет – своего тестя султана Султанмамета, что позволило ему занять кочевья в Илийской долине» [20, с.45]. Об этом же писал и российский исследователь нового времени А.И. Левшин [21, С. 242]. В истории казахско-русских и казахско-китайских отношений, наверно, то был единичный случай, когда один из сильных правителей, чей авторитет был в известном смысле равен авторитету Абылая, добровольно отдает себя в аманаты. Султанмамет прослыл гарантом международных отношений, и это лишний раз подтверждает сложность межгосударственных отношений, когда, жертвуя своей личной свободой и даже жизнью, важно было отстоять еще одну пядь родной земли. Султанмамет обладал колоссальным опытом ведения тактических действий, мирного зачастую свойства, за влияние и право пасти скот своих подданных на правобережье Иртыша. История этого противостояния достойна стать темой для серьезных междисциплинарных исследований. Так, в 1754-1755 годах Абылай и Султанмамет, имея значительную земельную 131 тесноту из-за натиска джунгаров, стали самовольно, массово переселять своих подвластных людей на правобережье Иртыша, используя как повод, восстание башкир. То были последние попытки силового решения проблемы возвращения казахов на свои исконные правобережные земли Иртыша. Основным зачинщиком пограничного инцидента, как выяснилось позже, был Султанмамет султан, который выражал интересы своих подвластных людей, оставшихся под угрозой джунгарского нападения, которые не имели достаточно пастбищ для своего многочисленного скота и сил для обороны от наседавшего врага: «И притом старшина Салтамаметь, яко-де по известиям брат родной Аблаю-салтану, говорил: ежели-де впредь их табуны будут перегонять, то-де они ис крепостей людей никого не выпустят, и сена все огнем пожгут, и воды-де из Иртыша не дадут» [22, л. 273]. В районе Черноярской станицы случился даже вооруженный конфликт, закончившийся кровопролитием [22, л. 273]. Российская империя проводила постепенную, пошаговую тактику внедрения в Степь. Это обстоятельство вынуждало Султанмамета вести адекватную, защитную политику по сдерживанию российской наступательной инициативы в районе Среднего Прииртышья. Очевидно, что в условиях кочевой жизни и неусыпного контроля за действиями Султанмамета, через приставленных к нему татарских и бухарских писарей и мулл, комендантов крепостей и лояльных к царизму султанов и батыров, соревноваться с мощной системой российской дипломатии, было весьма непросто. Как видим Султанмамет султан был мощным фактором защиты прииртышских казахов от произвола военнослужащих Иртышской линии крепостей, форпостов и редутов. Иначе и быть не могло: Российская империя в лице региональных властей вело переговоры через Абылая и, в большей степени, с Султанмаметом. То был вынужденный шаг царского правительства: любые дерзости степняков можно и нужно было решать только мирным образом. Позднее, после массового принятия подданства отдельными группами казахов, наступил период обхода Султанмамета и ведения переговоров напрямую, с подведомственными ему казахами: султанами, батырами, биями, и т. д. Еще при жизни, Султанмамету, благодаря его неустанным усилиям и преемственной политике его многочисленных отпрысков, удалось добиться разрешений на временные зимние кочевки на правобережье Иртыша в 1771 году и на «вечные кочевки» - в 1788 и 1798 (уже после его кончины. - Авт.) годах. В 1808 же году это взаимосогласованное решение было еще раз подтверждено и для других левобережных общин, относительно временного кочевания в зимнее время, с оговоркой «со взятием аманатов» и обязательством - не приближаться к населенным пунктам и горным заводам, а если да, то без оружия. В 1854 году из этих переселившихся правобережных казахов, которых называли «станичными», «верноподданными», «внутренними», управляемых уже внуками и правнуками Султанмамета, был создан обширный Семипалатинский внутренний округ, растянувшийся от Омской до Усть-Каменогорской крепости. В 1868 году этот округ был расформирован и вошел в состав Павлодарского, Семипалатинского и Усть-Каменогорского уездов обширной Семипалатинской области. Благодаря активной политике Султанмамета и его потомков, казахи убедили власти в правомочности обладания родовыми землями по правобережью Иртыша, вернулись на свои традиционные и исконные кочевья, некогда временно занятые джунгарами. После кончины хана Абылая, в 1781 году, на курултае казахской знати, султану Султанмамету, в числе нескольких других кандидатур, была предложена ханская власть над всеми тремя жузами. Однако он от принятия ханского достоинства отказался, сославшись на преклонный возраст. По нашим данным, в то время ему было уже за 70 лет. Этот факт лишний раз свидетельствует не только о влиятельности и авторитете степного властелина, но и о его порядочности, приверженности степной демократии и честности перед собой и своим народом. Он отдавал себе отчет в том, что в таком возрасте он не смог бы эффективно руководить Казахским ханством. Вот как описывает выборы верховного казахского хана уфимский и симбирский наместник И. Якоби в своем рапорте в Государственную коллегию иностранных дел: «... И хотя при том выборе не оставлено рассуждать о праве наследия и |