Научный альманах · 2016 · n 6-1(20)



Pdf көрінісі
Дата08.02.2017
өлшемі1,18 Mb.
#3650

Научный альманах

 · 2016 · N 6-1(20) 



|

 

Исторические науки и археология

 

472

 

· h


tt

p

:/



u

com


.r

u

/n



· ISSN


 24

1

1



-7

60

9



 · S

cien


ce

 Alm


an

ac ·


 

Исторические науки и археология 

 

 



DOI: 10.17117/na.2016.06.01.472 

http://ucom.ru/doc/na.2016.06.01.472.pdf 

Поступила (Received): 29.06.2016 

 

 



Антонов И.В. 

Канглы в истории и археологии Южного Урала 

 

Antonov I.V. 



Kangly in history and archaeology of the Southern Ural 

 

 



Канглы образовались в Приаралье в процессе 

смешения огузо-печенежских и кимако-кыпчакских 

племен. После монгольского нашествия канглы 

переселились на Южный Урал, где их застали 

Плано Карпини и Рубрук. Памятники канглов не 

выделяются из числа земляных курганов Волго-

Уралья XIII-XIV вв. Данные археологии 

подтверждают сведения исторических 

источников о том, что канглы и кыпчаки были 

тесно связаны 

Kangly formed in the Aral Sea region in the process 

of mixing oguz-pecheneg and kimak-kipchak tribes. 

After the Mongol invasion kangly moved to the 

Southern Ural, where they caught the Plano Carpini 

and Rubruck. Monuments of Kangly not stand out 

from among the earthen mounds of Volgo-Ural of 

XIII-XIV centuries. Data archaeology confirms the 

information of historical sources that Kangly and 

Kipchaks were closely linked 

Ключевые слова: канглы, кыпчаки, Южный Урал, 

Дешт-и Кыпчак 

Key words: kangly, kipchaks, Southern Ural, Desht-i 

Kipchak 

 

 

Антонов Игорь Владимирович 

Кандидат исторических наук, доцент, старший 

научный сотрудник 

Институт этнологических исследований 

Уфимского научного центра Российской академии 

наук 

г. Уфа, ул. К. Маркса, 6 

Antonov Igor Vladimirovich 

Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, 

Senior Researcher 

Institute of ethnological studies of Ufa scientific 

centre of Russian academy of sciences 

Ufa, K. Marx st., 6 

 

Одной из центральных тем в средневековой истории и археологии Волго-



Уральского региона является проблема преемственности населения домонголь-

ского и золотоордынского периодов. В историографии сложилась традиция свя-

зывать археологические памятники степной зоны Южного Урала золотоордын-

ского периода с известным по письменным источникам народом канглы, своим 

происхождением восходящим к печенегам (кангарам). Тем самым констатиру-

ется преемственность золотоордынского населения не только с домонгольским 

(кыпчакским), но и более ранним (огузо-печенежским) субстратом. 

Наиболее полные сведения о канглах оставили западноевропейские путе-

шественники,  в  XIII  в.  впервые  встретившиеся  с  ранее  незнакомым  для  них 

народом.  Плано Карпини  пишет,  что  он  проехал  «через  всю  страну  Команов», 

«имеющую четыре большие реки»: Днепр, Дон, Волгу и Яик [1, с. 70]. После этого 

он  въехал  «в  землю  Кангитов»,  которых  «также  (как  и  команов.  –  И.А.)  



Научный альманах

 · 2016 · N 6-1(20) 



|

 

Исторические науки и археология

 

473

 

· h


tt

p

:/



u

com


.r

u

/n



· ISSN


 24

1

1



-7

60

9



 · S

cien


ce

 Alm


an

ac ·


 

истребили татары и живут в их земле, а те, кто остался, обращены ими в рабов». 

Далее Плано Карпини въехал «в землю Биссерминов (Хорезм. – И.А.)» [1, с. 72]. 

Рубрук утверждает, что к северу от Каспийского моря «находится та пу-

стыня, в которой ныне живут Татары. Прежде же там были некие Команы, назы-

вавшиеся Кангле» [1, с. 118]. Выехав со своими спутниками из ставки Бату на 

Волге в восточном направлении, Рубрук отмечал: «И по всей той земле, и еще 

дальше жили Канглы, какие-то родственники Команов. К северу от нас была Ве-

ликая Булгария, а к югу вышеупомянутое Каспийское море» [1, с. 122]. Как пи-

шет далее Рубрук, «мы ехали через землю Кангле от праздника Святого Креста 

(15 сентября. – И.А.) до праздника Всех Святых (31 октября. – И.А.), причем почти 

всякий день, как я мог рассчитать, делали такое расстояние, как от Парижа до 

Орлеана (100 км. – И.А.), а иногда и больше, смотря по тому, какое у нас было 

количество лошадей. Именно иногда мы меняли лошадей дважды или трижды 

в день, а иногда ехали без перемены два или три дня, потому что не встречали 

народа, и тогда приходилось ехать медленнее» [1, с. 123]. 

Плано Карпини посетил «землю Кангитов» в 1246 г., Рубрук – «землю Кан-

гле» – в 1253 г. Однако данные ими географические ориентиры несколько раз-

личаются: Плано Карпини помещает эту землю за Яиком, а Рубрук – уже за Вол-

гой. Плано Карпини свернул на юг, в Хорезм, тогда как Рубрук продолжил путь 

на восток и ехал по земле канглов полтора месяца, преодолев за это время, как 

следует из его расчетов, не менее 4500 км. Даже если земля канглов простира-

лась до Южного Зауралья, то мы имеем преувеличение, по крайней мере, в два 

раза. Заметим также, что и Плано Карпини, и Рубрук пишут о канглах в прошед-

шем времени: хозяевами в их земле являются татары. Лишь Плано Карпини ого-

варивается, что часть канглов обращена татарами в рабов. 

Марко  Поло  рассказывает,  что  братья  Николай  (отец  Марка)  и  Матвей 

Поло, выйдя из г. Увека (когда уже началась война между Берке и Хулагу, т. е. в 

60-х годах XIII в.), переправились через р. Волгу «и семнадцать дней шли пусты-

нею. Не было тут ни городов, ни крепостей, одни татары со своими шатрами да 

стадами». «Перейдя через пустыню, пришли они в Бухару». Там царствовал Ба-

рак  (не  ранее  1265  г.)  [2,  с.  45].  Таким  образом,  братья  Поло,  двигавшиеся  по 

маршруту Плано Карпини почти двадцать лет спустя, канглов в Южном Приура-

лье уже не застали или просто не обратили на них внимание. Канглы, как и дру-

гие покоренные татарами народы, принимают имя своих завоевателей. Однако 

какая-то их часть сохранилась и после распада улуса Джучи, а вместе с ним и зо-

лотоордынско-татарской этнополитической общности, когда этноним канглы 

нашел место в родоплеменной структуре ногайцев [3, с. 132; 4, с. 216; 5, с. 21]. 

Отмеченная  Рубруком  этническая  близость  канглов  с  команами  подтвержда-

ется тем фактом, что башкирские канлы входят в родоплеменную группу кып-

саков [4, с. 169]. Каракалпакские кангуоглы в настоящее время считаются родом 

племени кыпшак,  хотя  раньше они были самостоятельным племенем [6,  с. 111-

114].  Таким  образом,  сведения  Плано  Карпини  и  Рубрука  требуют  уточнения, 

ибо  история  канглов  после  монгольского  нашествия  не  кончилась.  Не  изме-

нился даже их статус. Выйдя из состава кыпчакской общности, они влились в 

состав татарской общности. 



Научный альманах

 · 2016 · N 6-1(20) 



|

 

Исторические науки и археология

 

474

 

· h


tt

p

:/



u

com


.r

u

/n



· ISSN


 24

1

1



-7

60

9



 · S

cien


ce

 Alm


an

ac ·


 

Сведения восточных авторов о канглах более многочисленны, но менее по-

дробны. У Махмуда ал-Кашгари в «Диван Лугат ат-Турк» «канли» – «имя великого 

человека среди Кипчаков» [7, с. 1023]*. Канглы упомянуты в перечнях кыпчак-

ских  племен,  приводимых  арабскими  авторами  золотоордынского  периода  ан-

Нувейри, Ибн Халдуном и ад-Димашки и отражающих ситуацию, сложившуюся в 

Дешт-и Кыпчаке до монгольского нашествия [см.: 8, с. 540-541; 9, с. 266-268]. В то 

же время персидский автор Джузджани сообщает о покорении монголами пле-

мен кыпчак и канглы [см.: 10, с. 15], т. е. не дает оснований считать последних 

частью первых. У Рашид ад-Дина канлы и кипчак – тоже разные племена, правда, 

имеющие общее происхождение, поэтому рассказы о них помещены рядом [см.: 

11, с. 83-84]. Чтение «Сборника летописей» убеждает в том, что канглами Рашид 

ад-Дин называет тюркские племена, жившие по соседству с Хорезмом, в то время 

как кыпчаки у него – это все население Дешт-и Кыпчака. Аналогичным образом в 

анонимной монгольской хронике 1240 г. Канлин и Кибчаут упоминаются хотя и 

рядом, но как разные народы [см.: 12, с. 168, 192, 194]. В китайской династийной 

истории «Юань ши» названия кипчак и канглы также тесно связаны. В «Жизне-

описании  Исмаила»  рассказывается  о  карательном  походе  Чжэбэ  на  кипчаков. 

«Продолжая поход на канглов» (после разгрома русских на Калке в 1223 г. – И.А.), 

монголы напали на Булгар. «Продвинулись к кипчакам и также усмирили их» [13, 

с. 223-224]. Имеется в виду один и тот же народ, обитавший за Волгой и называе-

мый кипчаками или канглами. О разгроме кипчаков и русских рассказывается и 

в  «Жизнеописании  Субэдая».  Решением  Чингис-хана  по  докладу  Субэдая  «ты-

сячи» из обоков «канглов-кангар и кипчаков» наряду с меркитами, найманами и 

киреями  «вместе  составили  одну  армию»  [13,  с.  228].  Персонажами  отдельных 

жизнеописаний стали служившие монголам Жалчек-батур – кипчак [13, с. 243] и 

Аймаур – «из рода канглы», воевавший с кипчаками [13, с. 244]**. 

Таким образом, канглы были хорошо известны восточным авторам, что не 

требовало детального описания занимаемой ими страны (да и сам жанр рассмат-

риваемых  источников  исключал  подробный  географический  обзор).  Однако 

только из сочинений арабских авторов вполне определенно следует, что канглы 

являлись частью кыпчаков. В персидских, монгольских и китайских источниках 

канглы и кыпчаки упоминаются как равные друг другу этнические наименова-

ния. Однако канглы и кыпчаки были тесно связаны, их этнонимы употреблялись 

в качестве взаимозаменяемых названий, что видно на одном примере. 

Джувейни  пишет,  что  род  матери  хорезм-шаха  Мухаммада  Теркен-хатун 

«принадлежал  к  тюркским  племенам,  называемым  канглы,  и  Теркен,  по  при-

чине  своего  происхождения,  покровительствовала  тюркам,  которые  при  ее 

жизни занимали господствующее положение (в Хорезме. – И.А.)» [14, с. 330]***. 

Отсюда видно, что канглы – это собирательное название кочевых тюркских пле-

мен, живших к северу от Хорезма и тесно с ним связанных. Более информиро-

ванный автор – личный секретарь последнего хорезмийского султана Джалал 

ад-Дина  Манкбурны  Шихаб  ад-Дин Мухаммад  ибн  Ахмад  ан-Насави сообщает, 

что Теркен-хатун происходила из рода Байавут, «а этот род – одна из ветвей пле-

мени Йемек» [15, с. 65], канглов же он нигде не упоминает. Очевидно, для самих 


Научный альманах

 · 2016 · N 6-1(20) 



|

 

Исторические науки и археология

 

475

 

· h


tt

p

:/



u

com


.r

u

/n



· ISSN


 24

1

1



-7

60

9



 · S

cien


ce

 Alm


an

ac ·


 

хорезмийцев,  знавших  племенной  состав  населения  Дешт-и  Кыпчака,  собира-

тельного названия не требовалось. В таком случае получается, что канглы – это 

термин искусственный, объединяющий различные племена, обитавшие на тер-

ритории прежнего расселения печенегов. В эпоху монгольского нашествия это 

были уже не печенежские, а кыпчакские племена. 

Еще В.В. Бартольд отмечал, что близкое родство кыпчаков с канглами не 

подлежит сомнению; «мусульманские писатели XII и начала XIII в. употребляют 

слова канглы и кипчак почти как синонимы». Из канглов, согласно Джувейни, про-

исходила  мать  хорезм-шаха  Мухаммада,  которую  другие  источники  называют 

кыпчакской царевной, кыпчаками часто называются и ее родственники. Канглы, 

они же кыпчаки, утвердившиеся «в нынешних киргизских (казахских. – И.А.) сте-

пях», как считал В.В. Бартольд, «вытеснили огузов с низовьев Сыр-Дарьи, где мы 

в конце XII в. находим кипчакское владение» [16, с. 272]. В историографии уже 

сложилась традиция считать, что канглы образовались в Приаралье на почве сме-

шения огузов, большую роль в составе которых играли печенежские племена, и 

пришедших с востока кыпчако-кимакских племен [см.: 17, с. 56-57]. 

С.М. Ахинжанов, ссылаясь на сообщение Рашид ад-Дина о происхождении 

Теркен-хатун из тюркского племени урани [18, с. 209], отождествляет это племя 

с кимаками [9, с. 124]. Уранийцы-кимаки стояли во главе Сыгнакского владения 

кыпчаков, образовавшегося в районе, прилегающем к Сырдарье [9, с. 225]. Автор 

показал, что Сыгнакское владение кыпчаков находилось в зависимом положе-

нии от Хорезма, а к северу от Аральского моря располагалась территория неза-

висимых кыпчакских племен. В Сыгнакском владении обитали и канглы, их лет-

ние кочевки находились на Иртыше, а зимовки – в долине Сырдарьи, Чу и Та-

ласа.  «Известия  же  Плано  Карпини  и  Рубрука  о  канглах  севернее  Аральского 

моря относятся к более позднему времени после монгольских завоеваний, когда 

канглы переселились западнее к Аральскому морю» [9, с. 238-240]. Получается, 

что в домонгольский период канглами назывались тюркские племена, зависи-

мые от  Хорезма,  в  то  время  как  собственно  кыпчаками  назывались тюркские 

племена, сохранившие независимость. Восточные авторы, имея в виду разный 

политический статус кыпчаков и канглов, не отрицали общности их происхож-

дения,  а  значит,  и  принадлежности к  единой  этнокультурной  общности,  объ-

единявшей все кочевые племена Дешт-и Кыпчака. 

А.Г. Юрченко рассматривает события эпохи монгольского нашествия как 

бескомпромиссную борьбу «одной кочевой элиты против другой, что обрекало 

проигравшего на политическое небытие. Ставкой в этой борьбе были жизнен-

ное пространство и ресурсы Степи, включая и человеческие ресурсы – простых 

кочевников с их семьями и хозяйством». Таким образом, геноцид «коснулся не 

рядовой массы степняков, а лишь их предводителей. Отрицательный ответ на 

вопрос, была ли Золотая Орда «Кипчакским ханством»****, основан на букваль-

ном прочтении средневековых свидетельств о тотальном истреблении полов-

цев» [20, с. 180-181]. Аналогичная судьба постигла и канглов, имевших главную 

ставку на нижней Сырдарье и являвшихся одной из основных частей кыпчак-

ского  объединения  племен.  По  мнению  А.Г.  Юрченко,  «кангиты  разделили 


Научный альманах

 · 2016 · N 6-1(20) 



|

 

Исторические науки и археология

 

476

 

· h


tt

p

:/



u

com


.r

u

/n



· ISSN


 24

1

1



-7

60

9



 · S

cien


ce

 Alm


an

ac ·


 

участь прочих кипчакских племен – лишившись своих правителей, истреблен-

ных монголами,  влились  в состав монгольской  военно-административной  си-

стемы и впоследствии составили большую часть населения улуса Джучи (Золо-

той  Орды)».  Подчеркиваемая  средневековыми  авторами  особая  роль  канглов 

объясняется тем, что они «представляли самое многочисленное и самое приви-

легированное тюркское племя в Хорезмском государстве» [20, с. 185-186]. 

Особая роль канглов не осталась без внимания археологов. На исходе про-

шлого столетия, когда этногенетические реконструкции в археологии активи-

зировались, казалось возможным если не «поймать» канглов на имеющемся ма-

териале, то хотя бы вычленить ряд памятников, с которыми канглы гипотети-

чески могли быть связаны. Особую роль канглов в Дешт-и Кыпчаке можно свя-

зать не только с признаками огузо-печенежского погребального обряда, но и с 

их приобщенностью к городской цивилизации, хорезмийской государственно-

сти и исламской религии. Однако речь идет о памятниках золотоордынского пе-

риода, поэтому после монгольского нашествия, завоевания Хорезма, гибели го-

родов  и  массовых  перемещений  кочевых  племен  канглы,  очевидно,  утратили 

признаки более высокой культуры, что способствовало их нивелировке в общей 

массе насельников Дешт-и Кыпчака. Западноевропейские путешественники ни-

чего не сообщают о культурном своеобразии канглов, но отмеченный ими факт 

количественного  преобладания  канглов  в  степном  Заволжье,  живших  там  до 

прихода татар, уже сам по себе может послужить доказательством их «особой 

роли» в археологии Южного Урала

А.Ф. Яминов, не отрицая трансформации, которой подверглись канглы в 

результате  ассимиляции  части  печенежских  племен  кыпчакской  конфедера-

цией, предположил, что канглы «все же сохранили не только определенную не-

зависимость, но и основные черты погребального обряда, присущие собственно 

печенегам». По мнению А.Ф. Яминова, «именно среди земляных курганов Волго-

Уральского междуречья, где часть памятников обнаруживают прямое сходство 

в погребальном обряде с печенежскими захоронениями, присутствуют и памят-

ники канглы» [21, с. 26-27]. А.Ф. Яминов поддерживает версию о переселении 

канглов в степи Волго-Уралья после монгольского нашествия, так как аналогич-

ные памятники домонгольского времени там практически неизвестны. С кан-

глами  он  пытается  связать  земляные  курганы  XI-XIV  вв.  на  левобережье  Ир-

тыша  (Качирский,  Леонтьевский  и  другие  могильники).  Автор  предполагает, 

что канглам принадлежит часть земляных курганов Волго-Уралья с погребени-

ями типа А I (простая могильная яма, западная ориентировка погребенного, без 

конского захоронения), хотя более трети погребений данного типа относятся к 

числу памятников золотоордынского мусульманского периода (имеются в виду 

безынвентарные погребения) [22, с. 180-189]. Однако «отличительные» черты 

принадлежащих канглам погребений так и не были выделены, погребения типа 

А I с вещами могли принадлежать не только канглам, но и черным клобукам, да и 

кыпчакам,  смешавшимся  с  огузо-печенежскими  племенами.  Трудно  допустить, 

что канглы могли сохранить печенежский погребальный обряд в его первоздан-



Научный альманах

 · 2016 · N 6-1(20) 



|

 

Исторические науки и археология

 

477

 

· h


tt

p

:/



u

com


.r

u

/n



· ISSN


 24

1

1



-7

60

9



 · S

cien


ce

 Alm


an

ac ·


 

ном виде (на протяжении трех-четырех веков!), ведь в степи постоянно происхо-

дили миграции и смешения. А мнение о независимости канглов опровергается 

тем фактом, что во главе них стояли представители кимакской династии. 

В.П. Костюков, противопоставляя канглов «собственно кыпчакам», по дан-

ным письменных источников делает вывод, «что в домонгольское время степ-

ные  пространства  между  Уралом  и  Иртышом  принадлежали  скорее  канглам, 

нежели кыпчакам». Но в золотоордынское время эти пространства уже не при-

надлежали  прежним  хозяевам,  во  всяком  случае,  численность  автохтонного 

населения не могла быть значительной [23, с. 17-18]. В то же время автор допус-

кает, что «часть земляных курганов XIII-XIV вв. (в Приуралье. – И.А.) может быть 

отнесена на счет канглов» [24, с. 129]. Но какими признаками характеризовалась 

эта часть и насколько она была представительной? На этот вопрос никто из ар-

хеологов ответа не дал. Понятие «собственно кыпчаки» требует конкретизации. 

Если иметь в виду кыпчакский союз племен, то именно ему и принадлежали в 

домонгольское  время  степные  пространства  между  Уралом  и  Иртышом.  Но 

«собственно кыпчаков», т. е. отдельного племени с таким названием, в кыпчак-

ском союзе не было [см.: 25, с. 13-36]. 

В.А. Ивановым проведен сравнительно-типологический анализ погребаль-

ных памятников кочевников Заволжья и Южного Приуралья огузо-печенежского 

(конец  IX –  первая  половина  XI  в.)  и  золотоордынского  (XIII-XIV  вв.)  периодов. 

Первая группа представлена 159, вторая – 272 погребениями, сравнение прово-

дилось по 75 признакам. В результате определено значение коэффициента типо-

логического сходства, равное всего 0,38. В.А. Иванов отмечает, что «об этногене-

тических связях кочевников огузо-печенежского объединения и Золотой Орды 

говорить не приходится. Но с другой стороны, присутствие в погребальном об-

ряде золотоордынских кочевников таких признаков, как могилы со ступеньками 

(3,8% и 19,3% в первой и второй группе соответственно. – И.А.) или подбоями 

(3,8% и 7,6% соответственно. – И.А.), помещение конской шкуры слева от погре-

бенного (20,8% и 4,7% соответственно. – И.А.) или над ним (30,8% и 1,8% соот-

ветственно.  –  И.А.),  захоронения  с  наборными  поясами  (48,4%  и  1,4%  соответ-

ственно. – И.А.), можно, при желании, трактовать и как огузо-печенежские реми-

нисценции». Однако все это отдельные, вырванные из этнокультурного контек-

ста, признаки*****. Памятники промежуточного – кыпчакского – периода по при-

чине  их  немногочисленности  (41  комплекс)  в  плане  сравнительно-историче-

ского анализа малоперспективны [27, с. 113-116]. Большинство (62,5%) кыпчак-

ских  (или  кимако-кыпчакских)******  погребений  домонгольского  периода 

найдены на территории современных Саратовской, Волгоградской и Уральской 

областей, по рекам Волга, Еруслан и Узени [28, с. 66-70], т. е. западнее района рас-

селения канглов по Плано Карпини. Именно в это время, очевидно, и происхо-

дило  формирование  этнической  общности  канглов,  которых  Плано  Карпини  и 

Рубрук застают уже в «готовом» виде. Однако эти авторы никого, кроме канглов 

и татар, в волго-уральских степях не упоминают. Буквально воспринимая их све-

дения, к канглам можно отнести все памятники, монгольская принадлежность 

которых исключена. Получается заведомо упрощенная картина, ибо канглы, во-

преки  сведениям  западноевропейских  путешественников,  сами  не  являлись  



Научный альманах

 · 2016 · N 6-1(20) 



|

 

Исторические науки и археология

 

478

 

· h


tt

p

:/



u

com


.r

u

/n



· ISSN


 24

1

1



-7

60

9



 · S

cien


ce

 Alm


an

ac ·


 

автохтонами волго-уральских степей, кроме них там должны были сохраниться 

местные кыпчакские племена. Выделить из числа этих племен канглов по дан-

ным археологии не представляется возможным. 

В целом у кочевников Золотой Орды абсолютно доминировали признаки 

погребального обряда, характерные для домонгольских кыпчаков (половцев): 

захоронения под простыми земляными насыпями, ориентировка погребенных 

в западном и восточном секторах, незначительное количество сопроводитель-

ных конских захоронений. «Это со всей очевидностью указывает на то, что среди 

кочевников Золотой Орды этнические кыпчаки преобладали». Захоронения под 

курганами  с  каменными  конструкциями  составляют  вторую  типологическую 

группу  кочевнических  погребений  Золотой  Орды.  Версия  о  связи  погребений 

под «каменными» курганами с кыпчаками-половцами степей Восточного Казах-

стана  не  подтвердилась,  в  настоящее  время  эти  погребения  связываются  с 

тюрко-монгольскими племенами Центральной Азии [29, с. 150-152]. Что каса-

ется канглов, то можно только присоединиться к традиционному мнению об их 

присутствии среди носителей земляных курганов Волго-Уралья, но добавить к 

этому  мнению  практически  нечего.  Мы  не  можем  с  уверенностью  назвать  ни 

один памятник, принадлежащий канглам. Важно другое: памятники канглов не 

выделяются из числа памятников кыпчаков. 

Здесь данные археологии совпадают со сведениями средневековых авто-

ров, называющих канглов одним из кыпчакских племен. В домонгольское время 

канглами назывался один из союзов племен в Дешт-и Кыпчаке, поэтому в неко-

торых источниках канглы упоминаются наряду с кыпчаками. После разрушения 

монголами кыпчакских союзов племен канглы утратили связи с Хорезмом и пе-

реселились в степи Волго-Уралья. Нет сомнения в том, что они составили значи-

тельную часть кочевого населения Волго-Уральского региона. В то же время нет 

оснований считать канглов огузо-печенежским реликтом в Дешт-и Кыпчаке. В 

Кыпчакской степи не было ни морских островов, ни изолированных горных до-

лин, где могли образоваться этнические реликты. Никто не отрицает, что кып-

чаки  ассимилировали  часть  огузо-печенежского  населения,  однако  канглы 

были образованием кыпчакской, но не огузо-печенежской эпохи. 

 

__________ 

* Это единственное упоминание этнонима в домонгольский период. 

** При дворе юаньского императора была учреждена левая и правая гвардия кипчаков  

[13, с. 206, 215-216], в составе которой, очевидно, находились и канглы. 

*** Джузджани называет ее дочерью кыпчакского хана [14, с. 642]. В таком случае кыпчаки и канглы – 

одно и то же. 

**** Имеется в виду серия работ известного челябинского археолога и историка В.П. Костюкова [см., 

напр.: 19], в которых поставлено под сомнение традиционное мнение о преобладании в улусе Джучи 

автохтонного, т. е. кыпчакского, компонента. 

***** Очевидно, это и были, по мнению А.Ф. Яминова, «основные черты» печенежского погребального 

обряда. Однако, как отмечала С.А. Плетнева, даже в южнорусских степях половецкого периода 

(середина ХI – середина XII в.) «наиболее устойчивым оказался печенежский обряд» [26, с. 218–219]. Но в 

южнорусских степях канглов не было. Кто же тогда там являлся носителем печенежского обряда 

после пришествия половцев? 

****** Определение этнической принадлежности в данном случае, разумеется, является условным, но 

отражает появление в погребальном обряде новых признаков, характерных для кимако-кыпчакских 

племен Верхнего Прииртышья. 


Научный альманах

 · 2016 · N 6-1(20) 



|

 

Исторические науки и археология

 

479

 

· h


tt

p

:/



u

com


.r

u

/n



· ISSN


 24

1

1



-7

60

9



 · S

cien


ce

 Alm


an

ac ·


 

Список используемых источников: 

1. Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957. 270 с. 

2. Книга Марко Поло. М., 1955. 376 с. 

3. Сикалиев А. Древнетюркские письменные памятники и ногайцы // Советская тюркология. Баку, 

1970. № 4. С. 131-135. 

4. Кузеев Р.Г. Историческая этнография башкирского народа. Уфа, 1978. 263 с. 

5. Калмыков И.Х., Керейтов Р.Х., Сикалиев А. И.-М. Ногайцы: историко-этнографический очерк. 

Черкесск, 1988. 232 с. 

6. Жданко Т.А. Очерки исторической этнографии каракалпаков: родоплеменная структура и 

расселение в XIX–начале ХХ века. М.; Л., 1950. 172 с. 

7. Махмуд ал-Кашгари. Диван Лугат ат-Турк. Алматы, 2005. 1288 с. 

8. Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. СПб., 1884. Т. I. 564 с. 

9. Ахинжанов С.М. Кыпчаки в истории средневекового Казахстана. Алматы: Гылым, 1995. 296 с. 

10. Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. М.; Л., 1941. Т. II. 308 с. 

11. Рашид-ад-дин. Сборник летописей. М.; Л., 1952. Т. I. Кн. 1. 222 с. 

12. Козин С.А. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. М.; Л., 1941. 620 с. 

13. Золотая Орда в источниках. М., 2009. Т. 3. 336 с. 

14. Чингисхан. История завоевателя мира, записанная Ала-ад-Дином Ата-Меликом Джувейни. М., 2004. 

690 с. 

15. Шихаб ад-Дин Мухаммад ибн Ахмад ан-Насави. Сират ас-султан Джалал ад-Дин Манкбурны: 

(Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны). М., 1996. 798 с. 

16. Бартольд В.В. Рец. на кн.: Н.А. Аристов. Заметки об этническом составе тюркских племен и 

народностей и сведения об их численности (1897) // Бартольд В.В. Соч. М.: Наука, 1968. Т. V. С. 266-279. 

17. Есбергенов Х. Вопросы этнической истории и традиционной культуры каракалпаков // 

Этническая история и традиционная культура народов Средней Азии и Казахстана. Нукус: 

Каракалпакстан, 1989. С. 53-77. 

18. Рашид-ад-дин. Сборник летописей. М.; Л., 1952. Т. I. Кн. 2. 316 с. 

19. Костюков В.П. Была ли Золотая Орда «Кипчакским ханством»? // Тюркологический сборник 2005: 

Тюркские народы России и Великой степи. М., 2006. С. 199-237. 

20. Юрченко А.Г. Историческая география политического мифа: образ Чингис-хана в мировой 

литературе XIII-XV вв. СПб.: Евразия, 2006. 640 с. 

21. Яминов А.Ф. Южный Урал в XIII-XIV вв. Автореферат диссертации. Ижевск, 1995. 30 с. 

22. Яминов А.Ф. Огузо-печенежские реликты в среде золотоордынского населения Волго-Уральских 

степей XIII-XIV вв. // С.И. Руденко и башкиры. Уфа: Гилем, 1998. С. 180-189. 

23. Костюков В.П. Памятники кочевников XIII-XIV вв. Южного Зауралья (к вопросу об этнокультурном 

составе улуса Шибана). Автореферат диссертации. Уфа, 1997. 19 с. 

24. Костюков В.П. Улус Шибана Золотой Орды в XIII-XIV вв. Казань: Фэн, 2010. 200 с. 

25. Антонов И. Башкиры в эпоху кипчакской экспансии в VIII-XI вв. // Ватандаш. 2011. № 7. С. 13-36. 

26. Плетнева С.А. Печенеги, торки, половцы // Археология СССР. Степи Евразии в эпоху средневековья. 

М.: Наука, 1981. С. 213-222. 

27. Иванов В.А. Сравнительно-типологическая характеристика погребальных памятников кочевников 

Урало-Поволжья огузо-печенежского и золотоордынского периодов (к вопросу об этнокультурной 

преемственности в кочевнической среде Евразии) // Этнические взаимодействия на Южном Урале. 

Челябинск, 2006. С. 113-116. 

28. Иванов В.А. Этнокультурная карта Южного Урала в предмонгольский период (вторая половина XI 

– начало XIII вв.) // Этнические взаимодействия на Южном Урале. Челябинск, 2004. С. 66-70. 

29. Иванов В.А. Этнокультурная карта Улуса Джучи (Золотой Орды) в XIII-XIV веках // Урал-Алтай: 

через века в будущее. Уфа, 2016. С. 150-152. 

 

 

 

 



 

© 2016, Антонов И.В.

 

Канглы в истории и археологии Южного Урала 

 

 



 

© 2016, Antonov I.V. 



Kangly in history and archaeology of the Southern 

Ural 

 

 




Достарыңызбен бөлісу:




©emirsaba.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет