О скоротечности жизни

Л. А. Сенека. «О скоротечности жизни»
6
 
Луций Анней Сенека и его философская проза
 
К началу нашей эры провинция Испания была уже вполне романизирована и много
талантливых ее уроженцев делали блестящие карьеры в столице империи. Среди них был и
Луций Анней Сенека (ок. 55 г. до н. э. – 40 г. н. э.), римский всадник из Кордубы (нынешняя
Кордова). В юности он учился в Риме ораторскому мастерству, слушал знаменитых ораторов
и учителей риторики, о чем на старости лет написал книгу для своих детей и внуков. Позднее
он переехал в Рим с женой Гельвией и старшим сыном Новатом, поступив на государствен-
ную службу, а также выступая адвокатом в суде и поверенным в делах. В Риме в 1 г. до н. э.
1
родился второй из трех его сыновей – в будущем знаменитый политик, оратор, поэт, философ
и воспитатель Нерона, Луций Анней Сенека Младший.
По словам Квинтилиана, Сенека писал orationes, poemata, epistulas, dialogos (Quint. Inst.
10, 1, 12), т. е. «речи, стихи, письма, диалоги». Соответственно, и мы представляем его себе,
во-первых, как государственного деятеля эпохи Калигулы, Клавдия и Нерона; во-вторых, как
поэта и писателя, автора девяти трагедий; в-третьих, как учителя жизни и наставника в добро-
детели; в-четвертых, как философа-стоика, неизменного представителя школы во всех учебни-
ках по истории философии. Впрочем, все эти ипостаси разделены достаточно условно: на поли-
тическом поприще Сенека знаменит прежде всего как наставник и воспитатель юного Нерона;
в поэзии он моралист; в философии, по всеобщему признанию, противоречив и поверхно-
стен, ибо склонен привносить глубину и связность мысли в жертву красотам риторики и эти-
ческому пафосу проповедника; видимо, вернее всего было бы определить его именно как учи-
теля жизни, философа-практика, а не теоретика, но мешает порой разительное несоответствие
проповедей и наставлений Сенеки его собственному образу жизни и поступкам, чем возмуща-
лись еще его современники и что отлично сознавал он сам (ср.: De vita beata 17, 3; ep. 6).
Речи до нас не дошли, хотя известно, что именно они доставили громкую славу Сенеке в
начале его карьеры, прерванной болезнью и отъездом в 26 или 27 г. на лечение в Египет, и едва
не стоили ему жизни по возвращении к общественной деятельности десять или одиннадцать
лет спустя, когда Калигула настолько позавидовал успеху его речей, что решился убить ора-
тора-соперника (хоть и называл презрительно введенный Сенекой в моду новый «рубленый»
стиль «песком без извести»). Упомянутые Квинтилианом «стихи» – это десять сохранившихся
трагедий, предназначенных для рецитации в интеллигентном кругу и для чтения, а не для
театра (десятая, «Октавия», приписывавшаяся Сенеке, по-видимому, ему не принадлежит),
несколько эпиграмм и пародия на апофеоз Клавдия – «Апоколокинтосис» («Отыквление»).
«Письма» – это 124 нравственных письма к Луцилию в 20 книгах, одно из самых влиятель-
ных вплоть до наших дней духовных руководств в европейской литературе
2
. По содержанию
они не отличаются от «диалогов» – этических трактатов Сенеки, но форма их более свободна;
в полной мере оценена она была уже в Новое время, превратившись в особый жанр и получив
благодаря Монтеню, почитателю и подражателю Сенеки, название «эссе».
Под заголовком «Диалоги в 12 книгах» собраны в Codex Ambrosianus
3
десять трактатов
Сенеки: «О провидении», «О постоянстве мудреца», «О гневе» (три книги), «Утешение к Мар-
ции», «О блаженстве», «О досуге», «О спокойствии духа», «О скоротечности жизни», «Утеше-
1
См.: Abel K. Zu Senecas Geburtsdatum, в: Hermes 109, 1981, 123 ff. На этот счет среди исследователей нет единогласия.
До последнего времени принято было считать, что Сенека родился в 4 г. н. э. в Кордубе и в раннем детстве переехал с семьей
в Рим.
2
Об определении жанра «Писем к Луцилию» как «духовного руководства» и характера деятельности Сенеки как духовного
(или душевного) водительства см.: Hadot J. Seneca und die griechisch-romische Tradition der Seelenleitung. 1962.
3
Наиболее полная и достоверная рукопись (конца XI – начала XII в.), положенная в основу печатных изданий диалогов,
за исключением нашего – «О гневе», для которого лучшим признан Codex Laurentianus.

Л. А. Сенека. «О скоротечности жизни»
7
ние к Полибию» и «Утешение к Гельвии». К «диалогам» же Квинтилиан, видимо, причислял
и семь книг «О благодеяниях» и семь книг «Рассуждений о природе» – бесед о природе, обра-
щенных к Луцилию, поскольку формальное построение их такое же: они обращены к опреде-
ленному лицу, и каждый раздел начинается, как правило, с вопроса условного адресата или
возражения воображаемого оппонента. Квинтилианово «диалоги» означает, видимо, то же, что
греческое dialerxeis или diatribai. Как особый жанр философствования диатриба получила рас-
пространение в кинической и стоической школах; Виламовиц определил ее как «разработку
отдельного философского, чаще всего этического положения в легком, непринужденно-раз-
говорном тоне»
4
; первоначально одной из непременных черт диатрибы, как и сатиры, было
смешение или чередование серьезного со смешным – spoudogerloion, но уже в императорскую
эпоху смешное либо вовсе исчезло, либо было оттеснено далеко на задний план серьезностью, с
какой воспринимали жизнь и свою проповедь Сенека или Эпиктет. Тематика этических трак-
татов Сенеки – типичная тематика диатриб: добродетель вообще или отдельные добродетели,
бесстрастие или борьба с какой-то определенной страстью, например с гневом или печалью,
мудрость, самодостаточность, смерть и самоубийство, бедность, изгнание и вообще страдание
и т. п. Столь же типичны и стилистические приемы: условный диалог с анонимным или услов-
ным собеседником, цитаты из поэтов и – особенно многочисленные у Сенеки – исторические
примеры и иллюстрации.
Из десяти диалогов-диатриб Сенеки одни больше тяготеют к проповеди, в других силь-
нее софистический элемент, в третьих Сенека старается придерживаться правил «нормаль-
ного», школьного философского трактата (помимо названия diatribai к таким популярным
философским беседам применялись столь же часто обозначения scholae или theseis). Так,
Сенека не столько рассуждает «о скоротечности жизни», сколько убеждает собеседника изме-
нить свою жизнь, и пламенный пафос оставляет немного места точным определениям времени
или смерти. «О блаженной жизни» – апология; не только недоброжелатели Сенеки резонно
полагали, что столь пламенная проповедь стоической добродетели, довольствующейся необхо-
димым, т. е. самой собой, и расцветающей лишь среди нищеты, страданий и лишений, мало-
совместима со столь же пламенным честолюбием и обладанием чудовищными богатствами.
Ко времени Сенеки тезис о том, что для блаженной жизни и счастья не нужно ничего, кроме
добродетели, давно стал одним из отличительных признаков стоической школы (сложившись в
полемике с перипатетиками, полагавшими, что даже и мудрецу для счастья необходимы внеш-
ние блага, прежде всего здоровье и богатство). И вот, на каждом шагу клянясь в верности
стоическому учению, Сенека с помощью хитроумнейших софизмов и блестящих аргументов
доказывает, что именно для правоверного стоика лучше быть богатым и здоровым, чем бед-
ным и больным. В еще большей степени требованиями злобы дня и личными соображениями
продиктовано «Утешение к Полибию» (впоследствии сам Сенека пытался отыскать и уничто-
жить все его копии, что, к его несчастью, ему не удалось)
5
.
Рассуждение Сенеки «О гневе» ближе всего по форме к трактату, т. е. schole или thesis,
хотя и здесь достаточно проповеднического пафоса и чисто личного чувства (главным образом,
в третьей книге, где речь идет о Калигуле). Сенека очевидным образом заботится о полноте
рассмотрения предмета, о точности определений, старается привести все известные ему возра-
жения против своего тезиса и дать исчерпывающее их опровержение. Относительной строго-
стью и систематичностью, «научностью» диалог «О гневе» выделяется среди других этических
диалогов; именно он дает основание квалифицировать Сенеку не просто как тонкого психо-
лога (что и так всем понятно), но как выдающегося исследователя психологии; такая точка
4

жүктеу/скачать 0,63 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: