Образ древности в советской историографии: конструирование и трансформация


 Воздействие Ф. Энгельса на становление марксистского



Pdf көрінісі
бет23/65
Дата17.02.2022
өлшемі2,89 Mb.
#25743
1   ...   19   20   21   22   23   24   25   26   ...   65
Байланысты:
Крих С. - Образ древности в советской историографии. Диссертация

1.5. Воздействие Ф. Энгельса на становление марксистского 

историописания 

Уже  во  вполне  постсоветском 2005 г.  вышла  книга  Б.Ю.  Кагарлицкого 

«Марксизм:  не  рекомендовано  для  обучения»,

134


  интересная  потому,  что  в 

ней высказано мнение человека, который, разбираясь в марксистской теории, 

является  к  тому  же  её  сторонником – два  редких  случая  в  наше  время, 

особенно  в  их  сочетании.  Но  при  чтении  этой  работы  характерно  то, 

насколько «неуловимым» оказывается марксизм в изложении Кагарлицкого. 

Экономика – основа общественной жизни, но чтобы читатель не решил, что 

марксизм не обращает внимания на специфику надстройки, автор укажет ему 

на то письмо Энгельса, в котором сказано об обратном влиянии надстройки 

на  базис;  если  читателю  покажется,  что  марксизм  принижает  значение 

личности,  то  автор  вспомнит  «Парижские  рукописи»  раннего  Маркса  и 

добавит,  что  разрыва  между  «ранним»  и  «поздним»  Марксом  не  было. 

Бердяев  отошёл  от  марксизма,  потому  что  не  читал  всего  Маркса,  Вебер 

старался спорить с Марксом, но в итоге лишь дополнил его. Наконец, «Маркс 

тоже не был особенно ортодоксальным марксистом»

135



Понятно,  что  это – диалектика,  иногда  переходящая  в  жонглирование 



смыслами, понятно и то, что марксизм нельзя объяснить в двух словах и без 

оговорок, а того, кто постарается выделить в нём базовые положения, всегда 

                                                            

133


 Михайловский Н.К. Литература и жизнь // Русское богатство. 1894. № 1. С. 117. Ср.: 

Dunn S.P. The Fall and Rise of the Asiatic Mode of Production. London, 2011. P. 3, 32.

 

134


 Кагарлицкий Б. Марксизм: не рекомендовано для обучения. М., 2005.

 

135



 Там же. С. 130. Это в том числе перефразировка одной из марксовых острот.

 



112 

 

легко  обвинить  в  непрочтении  очередной  рукописи  Маркса,



136

  но  всё-таки 

нам  нужны  основные  выводы  для  характеристики  типа  марксистского 

исторического  нарратива,  и  нам  кажется,  что,  не  претендуя  на  их 

неоспоримость,  мы  можем  их  сделать.  Интересно  также  проследить 

некоторые аналогии в структуре марксистского историописания в контексте 

культурного развития последних полутора веков. 

На  наш  взгляд,  в  марксизме  изначально  были  заложены  те  тенденции, 

которые предопределили  его трансформацию в нечто совершенно иное, что 

теперь  можно  называть  искажением  первоначальной  идеи.  Считать,  что 

Маркс и Энгельс целиком и полностью ответственны за эту трансформацию 

некорректно,  но  считать  их  совсем  к  ней  непричастными – вообще 

недопустимо. 

Мы  можем  говорить  о  следующих  особенностях  в  марксистском 

историописании.  Основная – специфическое  восприятие  прогресса.  Выше 

уже  было  сказано,  что,  в  рамках  стандартной  логики,  из  ряда  неизвестных 

форм  можно  реконструировать  только  ещё  одну  форму  в  прошлом  (и, 

добавим,  предположить  одну  форму  в  будущем),  при  этом  ряд  может 

считаться прогрессивным, если в нём есть хотя бы три формы, находящиеся 

друг  к  другу  в  отношении  прогресса.  Но  в  марксистском  видении  истории, 

при  котором  прогресс  не  доказывается,  а  сам  есть  доказательство, 

прогрессивных  форм  может  быть  всего  две,  а  количество  реконструкций  в 

глубь  веков  может  быть  во  всяком  случае  больше,  чем  одна.  Так,  в  ряду 

прогрессивных  формаций  (или  ступеней  внутри  одной  формации)  не 

вызывает  сомнения  только  относительный  (в  сфере  экономики,  в  первую 

очередь)  прогресс  капитализма  по  отношению  к  феодализму,  всё  же 

                                                            

136


  Это  ещё  столетие  назад  отмечал  Е.  Трубецкой: «Оценке  всякого  учения  должно 

предшествовать его выяснение; а между тем всякий критик, который попытается выразить 

мысль  Маркса  яснее,  чем  она  выражена  им  самим,  рискует  тотчас  же  навлечь  на  себя 

упрёки  в  умышленном  искажении  или  непонимании  марксизма».  Кн.  Е.  Трубецкой.  К 

характеристике  учения  Маркса  и  Энгельса  о  значении  идей  в  истории // Проблемы 

идеализма. М., 2002. Сборник статей [1902]. С. 292.

 



113 

 

остальное  достроено  по  шкале  прогресса  и  выстроено  в  ряд  уже  исходя  из 



методологии, а не из фактов. 

Итак,  идея  прогресса  оказывается  сама  доказательством  стадий  этого 

прогресса.  Поэтому  произошедшее  в  советском  марксизме  превращение 

общественно-экономических  формаций  в  строго  последовательную  схему, 

ограниченную сначала количественно (набор их определён, и дополнения не 

принимаются,  даже  если  они  спрогнозированы  самим  Марксом – как 

«азиатский способ производства»), а после и почти строго определённую во 

времени (V в. – конец рабовладения, XVII в. – феодализма, и с этими точками 

желательно  синхронизировать  все  события  мировой  истории),  являются  не 

только  искажением  марксизма,  но  одновременно  и  его  продолжением

доведением  начальной  мысли  до  того  логического  предела,  после  которого 

она  уже  становится  автопародией.  Конечно,  попытка  синхронизировать 

события истории позднего восточного средневековья с событиями в Европе 

XVIII в. – это схоластика, балансирующая на грани саморазоблачения. Здесь 

не  место  рассуждать,  является  ли  этот  вариант  развития  марксистской  идеи 

её  самым  «законным  наследником»,  достаточно  заметить,  что  он  оказался 

возможен и был реализован. 

Основная мысль марксистского историописания, как оно могло вырасти 

преимущественно  из  «Происхождения»,  нами  определена.  Остальные 

находятся  к  ней  в  более  или  менее  подчинённом  положении,  но,  всё-таки, 

играют важную роль в общей картине. Обратим внимание на следующие: во-

первых,  превалирование  логического  рассмотрения  над  фактическим,  что 

предполагает  отношение  к  историческим  фактам  как  к  составным  частям 

логических  формул.  Это  означает,  что  при  таком  типе  повествования 

необходимо определить ключевые исторические факты (события) и выяснить 

степень подчинённости по отношению к ним всех последующих (причём, все 

остальные  события  по  отношению  к  ключевым  являются  именно 

последующими,  неважно,  когда  бы  они  произошли  на  самом  деле).  В  этом 

смысле  слова  перед  нами  не  столько  исторический  материализм,  сколько 



114 

 

логический материализм, правда, история здесь и есть реализация логики, её 



отражение.  Как  ни  парадоксально,  это  сближает  марксизм  с  гегельянством 

сильнее, чем обычно признаётся: собственно, Гегель называется идеалистом 

потому, что отдаёт идеям ведущую роль по сравнению с фактами, а Маркс и 

Энгельс называются материалистами потому, что отдают ведущую роль идее 





Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   19   20   21   22   23   24   25   26   ...   65




©emirsaba.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет