ПЕРСОНАЛИЗАЦИЯ, ИЛИ НАИМЕНЬШЕЕ

«Чтобы быть поистине самой собой, иметь это удовольствие, надо 
найти свою личность, уметь ее утвердить. Для этого нужно немногое. 
Я долго искала и заметила, что маленькой светлой пряди в моих воло­
сах достаточно, чтобы создать совершенную гармонию с моим цветом 
лица, с моими глазами. Этот светлый тон я нашла в гамме красящего 
шампуня Реситаль... С этой такой натуральной светлой краской от 
Реситаль я не изменилась: я стала более сама собой, чем когда-либо».
Эти два текста (а есть столько других) извлечены первый из «Монд», 
второй из маленького женского еженедельника. Они отражают разный 
жизненный уровень и разные престижные притязания, которые не 
имеют общей меры: от великолепного Мерседеса-300 SL до «малень­
кой светлой пряди», полученной с помощью шампуня Реситаль, выст­
раивается вся социальная иерархия, и две женщины, о которых идет 
речь в двух текстах, конечно, никогда не встретятся (быть может, кто 
знает, в Средиземноморском клубе?). Их разделяет целое общество, 
но объединяет одно и то же стремление к отличию, к персонализации. 
Одна принадлежит к группе «А», другая - к группе «не-А», но схема 
«личной» ценности одна и та же у той и другой и у всех нас, кто про­
кладывает дорогу в «персонализированных» джунглях «избранного» 
товара, отчаянно ищет жидкую пудру, которая обнаружит естествен­
ность лица, уловку, которая продемонстрирует их глубокую избира­
тельность, отличие, которое сделает их самими собой.
Все противоречия этой основной для потребления темы ощуща­
ются в отчаянной акробатике выражающей ее лексики, в постоянном 
стремлении к магическому и невозможному синтезу. Если кто-то есть, 
может ли он «найти» свою личность? И где находитесь вы, пока эта 
персональность вас ищет? Если вы являетесь самим собой, нужно ли 
еще им быть «по-настоящему» - или тогда, если вы обмануты ложным 
«самим собой», достаточно ли «маленькой светлой пряди», чтобы вос­
становить чудесное единство бытия? Что хочет сказать этот «такой» 
натуральный светлый тон? Приносит ли он нам самость, да или нет? И 
если я являюсь самим собой, как я могу быть таковым «больше чем 
когда-либо»: я, значит, не был совершенно таковым вчера? Могу ли я 
удвоить себя, могу ли я вписаться в ценность, добавленную к моей, 
как род прибавочной стоимости к активу предприятия? Мы могли бы 
найти тысячу примеров подобного алогизма, этого внутреннего про­
тиворечия, которое грызет всех тех, кто говорит сегодня о персональ­
ное™. «Вершина этой магической литании персонализации заключа­
ется в следующем: персонализируйте сами свое жилище!»
Эта «сверхразумная» формула (персонализировать себя самого... 
в личность и т. д.) обнаруживает конец слова «история». То, о чем го­
ворит вся эта риторика, которая бьется в невозможности высказать 
подразумеваемое, это именно то, что никого нет. «Личность» в каче­
стве абсолютной ценности, с ее неуничтожимыми чертами и специфи­
118

ческим значением, такая, какой ее выковала вся западная традиция в 
организаторском мифе о Субъекте, с его страстями, волей, характером 
или... его банальностью, эта личность отсутствует, она мертва, выме­
тена из нашей функциональной вселенной. И именно эта отсутствую­
щая личность, эта утерянная инстанция стремится «персонализиро­
ваться». Именно это утерянное существо собирается вновь конституи­
роваться in abstracto1 с помощью знаков, умноженного набора отличий, 
«мерседесов», «маленькой светлой пряди» и тысячи других знаков, 
собранных, чтобы воссоздать синтезированную индивидуальность, а 
в основном, чтобы разрушить ее в тотальной анонимности, так как 
различие является по определению тем, что не имеет имени.

жүктеу/скачать 9,65 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: