Если завтра

7

-2

№14 (43), 8 июля 2016 г.

УРОКИ ИСТОРИИ

жественно вошел в Царьград и за-

нял трон.

Сравнивая  эту  историю  с  еван-

гельскими  описаниями,  мы  видим, 

что  остов  событий  тот  же  самый. 

Длительные путешествия, сложные 

взаимоотношения с царем и, нако-

нец, торжественный вход в столицу, 

с последующим воцарением.

АндроНик, как и Христос, творил 

чудеса, хотя Хониат и считает эти 

чудеса  «неправильными»  и  при-

писывает  их  исключительной  его 

хитрости и уму. Например, Андро-

ник,  как  Иисус,  «проходил  сквозь 

стены».

Известен  евангельский  рассказ 

об  изгнании  Христом  торговцев 

из  храма  после  того,  как  он  тор-

жественно  въехал  в  Иерусалим. 

В биографии АндроНика эта тема 

ключевая, в результате которой он 

и был зверски убит. Он прекратил 

следующее: «…не продавал обще-

ственных должностей и не отдавал 

их каждому  желающему  за  какое-

нибудь приношение, но предостав-

лял их даром и лицам избранным. 

Оттого-то  люди...  доведенные  об-

щественными недугами до смерти, 

как  бы  услышав  трубу  архангела, 

пробудились  от  долгого  и  тяжкого 

сна и воскресли. И, как говорится... 

кости стали соединяться теперь с 

костями, члены с членами, так что 

в  короткое  время  весьма  многие 

города ожили и по-прежнему стали 

богаты... Он... прекратил притесне-

ния  сборщиков  податей  и  непре-

рывные поборы, которые были вы-

думаны  и  обращены  в  ежегодную 

дань  жадными  чиновниками,  как 

хлеб пожиравшими народ, привел 

в определенный сбор».

Обратим  внимание  на  сам  язык 

повествования.  Хониата  при  опи-

сании АндроНика постоянно тянет 

на цитирование Псалтири, библей-

ских  пророчеств  или  на  евангель-

ские ассоциации. Например, 

гово-

ря о возрождении торговли при 

Андронике,  Хониат  употребля-

ет  чисто  евангельский  термин 

«воскресение из мертвых». Хотя, 

казалось бы, здесь нет повода для 

библейских ассоциаций. Ведь речь 

идет  просто  о  пресечении  взяточ-

ничества, а не о Страшном Суде.

Хониат  пишет:  «Посылая  в  об-

ласти  правителей,  АндроНик  на-

значал  им  богатое  жалование  и  в 

то же время объявлял, каким под-

вергнутся  они  наказаниям,  если 

нарушат его повеление». В случае, 

если  назначенный  правитель  на-

рушал приказ императора не брать 

взятки, тот никогда его не прощал. 

Даже в тех случаях, когда это были 

знатные  люди  или  даже  его  род-

ственники. Это вызвало волну ди-

кой ярости против него. Хониат на-

зывает его «зверем», безжалостно 

преследующим  «хороших  людей» 

за малейшие прегрешения.

Диктатура закона

Знать, в том числе и ближайшие 

родственники  Андроника,  были, 

естественно,  недовольны.  Они 

считали,  что  он  обижает  знатных, 

требуя  равенства  всех  перед  за-

коном.

АндроНик,  к  тому  же,  полностью 

пренебрегал  родственными  свя-

зями  при  разборе  судебных  дел. 

Именно  поэтому  заговор  против 

него  возглавили  его  ближайшие 

родственники. 

А вот обычные люди относились 

к годам его правления иначе. «Кто 

отдал  КЕСАРЕВА  КЕСАРЕВИ,  с 

того  никто  больше  не  спрашивал, 

у  того  не  отнимали,  как  бывало 

прежде, и последней рубашки... От 

одного имени АндроНика... разбе-

гались алчные сборщики податей; 

оно  было  страшным  пугалом  для 

всех,  кто  требовал  сверх  должно-

го, от него цепенели и опускались 

руки,  которые  прежде  привыкли 

только брать...».

В мифологии различных народов 

долго  держалось  представление 

о  некоем  Золотом  веке.  Считает-

ся, что он был очень-очень давно 

и  сопровождался  огромными  уро-

жаями. А вот Н. Хониат прямо пи-

шет, что жители Константинополя: 

«Являясь  толпами  к  АндроНику,.. 

упивались медоточивостью его ре-

чей...  и  возвращались  в  величай-

шем  восторге,  как  будто  бы  оты-

скали  ВОСПЕВАЕМЫЙ  ЗОЛОТОЙ 

ВЕК...  ИЛИ  НАСЫТИЛИСЬ  ТАК 

НАЗЫВАЕМОЙ ТРАПЕЗОЙ СОЛН-

ЦА».  А  ведь  Солнце  -  это  извест-

ный  символ  Христа.  Выражение 

«Христос-Солнце»  часто  встреча-

ется на страницах старинных хри-

стианских сочинений.

Но  к  нарушающим  закон,  кто  бы 

они ни были по социальному ста-

тусу,  АндроНик  относился  сурово. 

По  словам  Хониата,  в  те  време-

на  существовал  старый  обычай, 

согласно  которому  потерпевший 

крушение  и  прибитый  к  берегу 

корабль  разграблялся  местными 

жителями.  Это  мешало  торговле 

и  было  вредно  для  государства. 

Многочисленные  строгие  запреты 

предыдущих  императоров  ничего 

не  могли  с  этим  поделать.  Поэто-

му, когда АндроНик заявил, что он 

прекратит  данное  безобразие  не-

медленно,  никто  не  поверил.  Од-

нако  тот 

издал  указ,  согласно 

которому в случае разграбления 

разбившегося  корабля  началь-

ник той области, где это произо-

шло, будет повешен на этом са-

мом месте. Грабеж прекратился 

немедленно. Более того, местные 

жители  стали  помогать  потерпев-

шим  кораблекрушение,  снабжать 

их  едой  и  т.п.  Хониат  пишет  по 

данному  поводу:  «Таким-то  обра-

зом на 

место бури вдруг явилась 

тишина, и эта перемена до того 

была  нечаянна,  что,  казалось, 

была  делом  руки  явно  нечело-

веческой».

Он  не  щадил  даже  своих  соб-

ственных  родственников,  нару-

шавших  закон,  отдавая  приказ  об 

их  наказании.  Так,  например,  Ан-

дроНик «отдал под суд дядю Исаа-

кова Константина Макродуку и Ан-

дроника  Дуку...  Спустя  несколько 

дней эти люди были осуждены за 

оскорбление царского величества, 

несмотря на то, что принадлежали 

к партии Андроника, были самыми 

главными ее членами и вернейши-

ми его друзьями». Оба были пове-

шены.

«Некоторые  из  приближенных  к 

АндроНику попросили у него снять 

тела  повешенных.  Выслушав 

просьбу  без  неудовольствия,  он 

спросил: «Давно ли они умерли?», 

-  и,  узнав  от  исполнителей  казни, 

что злые зле погибли, сказал, 

что 

он жалеет об участи этих людей. 

С этими словами он заплакал и за-

тем прибавил, что 

власть и стро-

гость  закона  сильнее  собствен-

ных его чувств и склонностей и 

решение судей сильнее его лич-

ного расположения».

Несомненно,  АндроНик/Христос 

был  величайшим  реформатором, 

именно  поэтому  время  его  прав-

ления  на  века  осталось  в  памяти 

народной, как ЗОЛОТОЙ ВЕК. Это 

позволяет  провести  аналогию  с 

другими  реформаторами  нашей 

истории: Иваном Грозным, Петром 

I и Сталиным. С этими фамилиями 

связаны удачные примеры модер-

низации в отечественной истории.

Их  общий  принцип  организации 

известен  как  «опричнина».  И  в 

элитных кругах до сих пор твёрдо 

об этом помнят и отдают должное 

властителям тех  эпох. 

Поскольку 

модернизация страны – это пре-

жде  всего  обновление  элиты, 

не жалея непокорных голов. По-

этому для исторических портретов 

Грозного  и  Сталина,  в  меньшей 

степени Петра, не жалеют демони-

ческих красок. 

За что горца так ненавидит наша 

российская элита? Это ведь теперь 

за  мелкое  уголовное  преступле-

ние  простой  гражданин  получает 

реальный  лагерный  срок,  а  высо-

копоставленное  лицо,  за  гораздо 

более крупное прегрешение перед 

законом, – условный. С такой логи-

кой правосудия нас, 

уже скоро, не 

будет  удивлять  формулировка 

«приговорить  к  пожизненному 

заключению  –  условно».  Ну,  а 

если начать бороться с коррупци-

ей по-настоящему?

Будучи 

крайним 

средством, 

опричнина  использует  крайние 

меры,  и  чем  тяжелее  обществен-

ная  ситуация,  которую  должна 

скорректировать  опричнина,  тем 

острее край. С учётом этого можно 

предположить,  что 

НЕОопрични-

на XXI в., если она возникнет, бу-

дет самым горьким лекарством, 

расплатой за беспредел постсо-

ветского периода, и ударит она, 

как это всегда бывает в истории, 

не  только  по  виноватым.  Но 

спрашивать  нужно  не  с  оприч-

ников, они сами – боль, а с тех, 

кто  запустил  болезнь  или  даже 

культивировал её.

ОПРИЧНИНА  –  БОЛЕЗНЕННОЕ 

СРЕДСТВО  ЛЕЧЕНИЯ  СМЕР-

ТЕЛЬНОЙ БОЛЕЗНИ.

Если модернизация – ЭТО РЕВО-

ЛЮЦИЯ СВЕРХУ, то вопрос только 

в одном: «СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ДРУ-

ГОЙ  МЕТОД,  КРОМЕ  ОПРИЧНИ-

НЫ?».

Недовольство  против  императо-

ра  зрело  среди  знати,  в  том  чис-

ле  и  его  родственников,  которые 

были  недовольны  тем,  что  он  не 

предоставляет им тех благ, на ко-

торые  они  рассчитывали  как  чле-

ны его рода. Такая же мысль гром-

ко звучит и в Евангелии от Иоанна. 

Он прямо пишет о Христе: «Ибо и 

братья  Его  не  веровали  в  Него» 

(Иоанн 7:5).

Когда он находился в своей заго-

родной  резиденции,  в  Царьграде 

вспыхнул  мятеж  в  пользу  Исаака 

Ангела,  его  дальнего  родственни-

ка.  Андроника  замучали,  а  затем 

всенародно казнили. Описание его 

мучений и казни поразительно на-

поминает  евангельский  рассказ  о 

Страстях и распятии Христа.

Тело Андроника было взято «не-

кими  людьми».  Затем  у  Никиты 

Хониата  следует  странная  фраза: 

«Они взяли оттуда труп Андроника 

и положили его в одном низменном 

месте... ЗДЕСЬ И ДОСЕЛЕ ЖЕЛА-

ЮЩИЕ МОГУТ ВИДЕТЬ ЕГО; СО-

СТАВ ЕГО ЕЩЕ НЕ СОВСЕМ РАЗ-

ЛОЖИЛСЯ».

В  отличие  от  Палестины,  суще-

ствует  и  памятник,  связанный  с 

этим  событием.  На  вершине  горы 

Бейкос,  евангельская  Голгофа, 

на  окраине  Стамбула  находится 

огромная  символическая  могила 

СВЯТОГО  ИИСУСА,  или,  как  го-

ворят турки, Святого Юши. Это не 

настоящая  могила,  а  обнесенное 

высокой  стеной  место,  где  был 

распят Христос.

Сергей ОЧКИВСКИЙ, 

эксперт Комитета 

по экономической политике, 

инновационному развитию 

и предпринимательству 

Государственной Думы РФ.

«Распятие» Мантенья Андреа.

8

-2

№14 (43), 8 июля 2016 г.

ВСПОМИНАЯ ПОБЕДУ

ПЕРВОКЛАШКИ, Я С ВАМИ!

А  кого  мы  там  у  Бабаяна 

видели  ещё?  Ну,  конечно 

же,  Бориса  Надеждина.  И 

что он травит на сей раз?

(Окончание. Начало в №11)

Оказывается, в школе Боря был 

отличником  и  хорошо  соображал 

по  математике.  Прекрасно.  Од-

нажды он принимал участие в ма-

тематической  олимпиаде  и  занял 

вроде  бы  первое  место.  Чудно! 

Но  дальше  жуткое  дело.  Меня, 

говорит,  должны  были  послать  в 

Лондон,  видимо,  на  какую-то  уже 

мировую олимпиаду, но не посла-

ли. Почему?   А потому, говорит он 

тихо и уверенно, что у меня мать 

еврейка.

И  опять  все  участники  переда-

чи,  во  главе  с  Бабаяном,  молчат, 

словно это обычное для советско-

го  времени  дело,  общепризнан-

ный факт – «тащить и не пущать» 

тех, у кого мать еврейка. Ведь все 

они  –  тертые  калачи,  но  их  всех 

приучили молчать при виде самой 

наглой лжи. Они боятся даже вы-

разить  сомнение,  ибо  тут  же  бу-

дут  зачислены  в  антисемиты.  И 

потому  никто  не  спросил  хотя  бы 

о том, откуда устроители олимпи-

ады  знали,  что  Надеждин  по  ма-

тери еврей? Ведь фамилия у него 

русская,  в  облике  ничего  типично 

еврейского, как, допустим, у Аллы 

Гербер или у Чубайса, нет. Неуже-

ли  участники  олимпиады  должны 

были заполнять анкету, в которой 

указывали  национальность  ро-

дителей? А кто именно не пустил 

вундеркинда  в  Лондон  –  устрои-

тели  олимпиады?  Министерство 

иностранных  дел?  КГБ?  Домоу-

правление, где, возможно, и знали 

национальность  матушки?  И  от-

куда он это знает? Ему что - так и 

сказали: «Нельзя, у тебя мать ев-

рейка, если бы хоть чукча». Ведь 

ясно же, что врет. Но он искренне 

уверен: другой причины и быть не 

могло.

Да,  меня  не  интересует  Надеж-

дин, он врет давно и привычно, но 

эти  пентюхи  телеэкрана!..  Никто 

не посмел спросить о том, напри-

мер,  а  как  же  разъезжали  по  за-

границам в наижутчайшие сталин-

ские  времена    Буся  Гольдштейн, 

Давид  Ойстрах,  Михаил  Ботвин-

ник и множество других шахмати-

стов,  писателей,  спортсменов,  у 

которых и мама, и папа.

Скорее  всего,  Боре  Надеждину 

родная  матушка  и  внушила,  что 

это из-за нее. Есть такие матушки, 

есть.  Жил-был,  например,  очень 

способный шахматист Вайнштейн. 

Дела у него шли весьма не дурно, 

но  матушка  втемяшила  ему,  что 

большого успеха он с такой фами-

лией не добьется. Ну, вы подумай-

те!  Знала  же  матушка  шахмати-

ста, что в самые-то антисемитские 

сталинские  времена  Ботвинник 

и  Таль  стали  даже  чемпионами 

мира, Борис Спасский, которого по 

имени-фамилии при желании мож-

но  зачислить  в  евреи,  тоже  стал. 

Давид  Бронштейн  и  Виктор  Корч-

ной имели возможность стать, ибо 

вышли на финальные матчи за ко-

рону, но, увы, не смогли выиграть. 

А вот Вайнштейн – ни в коем разе! 

И стал он Каспаровым…

Так  вот,  Надеждин,  вы  не  могли 

ехать в Лондон не из-за матушки, 

а потому, что у вас от перенапря-

жения  на  олимпиаде  началась 

длительная  диарея.  Доказатель-

ства? А какое право вы имеете их 

требовать, если сам порете бездо-

казательную ахинею? 

И  неужели  эти  телемыслители 

не  слышали,  как  иные  фигуры 

спекулируют  своим  полновесным 

или  усеченным  еврейством?  Вот, 

допустим,  когда-то  довольно  из-

вестный  писатель  Владимир  Во-

йнович. Он уверял: «Меня в Лите-

ратурный  институт  в  свое  время 

не  приняли  потому,  что  в  прием-

ной комиссии решили, что моя фа-

милия еврейская, а она сербская. 

Моя мать еврейка, но в институте 

этого не знали». Тот же случай де-

магогии!  Ему,  дескать,  так  и  ска-

зали:  «Мы  евреев  не  принимаем. 

Идите  в  пищевой  или  торговый». 

Я учился в этом институте и знаю, 

что там едва не треть студентов и 

чуть ли не половина преподавате-

лей были те, о ком тот же Сарнов 

любил  козырнуть  словами  Гого-

ля: «И подивился Тарас бойкости 

жидовской  натуры!»  На  нашем 

курсе  числилось  всего  27  чело-

век,  и  в  их  числе  Г.Фридман  (Ба-

кланов),  А.Марголин,  Л.Шлейман, 

Э.Иоффе,  С.Сорин,  Б.Сарнов  и 

еще  три  такого  же  качества,  как 

Надеждин. Итого 9, то есть ровно 

треть.  Не  хочется  всё  это  пере-

тряхивать,  но  что  делать,  когда  с 

экрана  телевизора  на  всю  страну 

лгут  и  стонут  страдальцы  Совет-

ской власти.

А  в  институт  меня  самого  с 

первого захода не приняли, а я и 

русский,  и  только  что  вернулся  с 

войны,  и  уже  печатался,  да    ещё 

и член партии. Только прямое об-

ращение  к  директору  института 

Федору Васильевичу Гладкову по-

зволило  мне  прошмыгнуть  в  этот 

храм изящной словесности.

А вот еще одна байка, да к тому 

же  и  математическая,  как  у  На-

деждина.  Её  поведал  свету  все 

тот  же  неисчерпаемый  Б.Сарнов: 

«Сын  приятельницы  обнаружил 

выдающиеся математические спо-

собности и хотел поступить в МГУ. 

Дело было в середине 70-х годов. 

Тщетно  все  знакомые  твердили 

(матушка Каспарова, матушка На-

деждина и т.д. –В.Б.), что для ев-

рея это совершенно безнадежное 

дело  (словно  в  МГУ  –  ни  одного 

нет!- В.Б.). Но приятельница реши-

ла предоставить своему мальчику 

возможность  схватиться  в  руко-

пашную с ядерной державой». Как 

видите, Остапа понесло, но сооб-

ражает, что назвать имя приятель-

ницы,  её  советчиков  или  хотя  бы 

чудо-мальчика - опасно.

Как бы то ни было, а сынок схва-

тился в рукопашную со сверхдер-

жавой.  И  что  же?  «Выдающийся 

мальчик сражение, конечно, прои-

грал, хотя из всех задач на экзаме-

не не решил, кажется, одну лишь 

теорему Ферма». Это знаменитая 

теорема ХVII века, над которой би-

лись и Эйлер, и Гаусс, и множество 

других  великих  умов.  Немецкий  

математик  Вольфскель,  умерший 

в 1907 году, завещал за её доказа-

тельство  100  тысяч  марок.  Пред-

ставленная Сарновым как задачка 

на экзаменах для школьников, эта 

теорема чрезвычайно уместна как 

градусник полоумия.   

Сарнов писал искренно и скорб-

но, что если бы этот выдающийся 

мальчик, не поступив в МГУ, в от-

чаянии поднялся бы на самый вы-

сокий этаж университета и бросил-

ся с него, то – «Что ж! Еврейскому 

мальчику это на роду написано. И 

эта  история  была  бы  настолько 

банальной, что мне даже и в голо-

ву не пришло бы о ней рассказы-

вать. Мало ли таких историй!» Вот 

кошмар-то! Еврейским мальчикам, 

оказывается,  на  роду  написано 

при неудачах сигать с верхних эта-

жей высотных зданий, специально 

построенных для этого антисеми-

том Сталиным.

И ведь сколько на эту тему спе-

куляций,  демагогии,  вранья!..  Вот 

ещё  хоть  один  примерчик.  В  ны-

нешнюю путинскую пору писатель 

Григорий Бакланов уверял, что его 

заставили отказаться от благород-

ного  имени  Фридман  (свободный 

человек!) и вынудили взять какой-

то  птичий  псевдоним  -  Бакланов. 

А я-то помню… Мы учились на од-

ном курсе. Однажды Гриша принес 

в институт  «Литературную газету» 

со своей  статьей. Первая крупная 

публикация. Восторг! Но мы, одно-

курсники,  смотрим…  Что  такое? 

Под статьей подпись - Бакланов? 

Почему? Какой Бакланов? Видно, 

опять матушка… Но Гриша объяс-

няет:  в  «Разгроме»  Фадеева  есть 

персонаж  с  такой  фамилией,  он 

ему очень нравится, вот и взял как 

псевдоним. Никто из нас Баклано-

ва в романе не вспомнил. А я возь-

ми  и  брякни:  -  Гриша,  уж  если  из 

«Разгрома», то не лучше ли было 

бы взять псевдонимом  имя глав-

ного героя – Левинсон?   

Осерчал  Гриша  и  при  первом 

представившемся случае обозвал 

меня фашистом, правда, с пьяных 

глаз  и  с  извинительным  визитом 

ко мне в Измайлово. Встретились 

у метро, и я ему сказал: «Да брось 

ты!  Пошли  в  парк,  я  тебе  эскимо 

куплю и свожу в «комнату смеха». 

На  этом  первая  серия  закончи-

лась.

  А  ещё  Бакланов  уверял,  что  в 

одном  журнале  (потом  выясни-

лось,  что  это  «Знамя»,  где  позже 

он  стал  главным  редактором)  его 

заставили  снять  посвящение  по-

вести  своему  брату,  погибшему 

на  войне.  Чтобы  никто  не  думал, 

писал  он,  что  евреи  тоже  воева-

ли. Как объяснить приступы такого 

тупоумия у взрослого, образован-

ного,  талантливого  человека?..  У 

меня  есть  стихотворение,  посвя-

щенное  памяти  погибших  на  во-

йне  одноклассников,  и  среди  них 

названы Леня Гиндин, Костя Рейн-

веттер,  Фридрих  Бук.  Всех  могут 

посчитать евреями, хотя на самом 

деле им был только Леня. Это сти-

хотворение я печатал много раз в 

разных изданиях. И никто никогда 

ничего  даже  не  спрашивал  меня 

об  этих  именах.  А  бедного  Гришу 

насиловали!

И вот смотрю я на художественно 

бритую  личность  Бориса  Надеж-

дина  на  всяких  разных  ток-шоу  и 

думаю: был ли он и его собратья 

первоклашками,  еще  малосве-

дущими,  но  жаждущими  познать 

жизнь?  По-моему,  не  были.  Они 

родились  уже  с  твердым  убежде-

нием во всем, в том числе в том, 

что они самые хорошие, но им все 

и всегда мешают – и поступить в 

МГУ, и стать студентом Литератур-

ного,  и  поехать  в  Лондон…  Все! 

Всегда! Во всем!

жүктеу/скачать 6,76 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: