ДӘуір" "жібек жолы" алматы 2014

70
Старуха внесла в юрту громадный таз и кумган, наполнен-
ный водой. Ходит обезьяной, смотрит с жадным любопыт-
ством. Ушла. Старик рявкнул:
– Эй, поди сюда!
Райхан не смотрит. Бай рывком распахнул полог.
– Что, прилипла? Иди!
Райхан неподвижна.
Стоящие снаружи бабы томятся в нетерпении, впиваются 
в одно большое отверстие. Старик подошел к Райхан. Дер-
нул за плечо. Она упала лицом на землю. Дрожат ее плечи. 
Когда потянул старик, она впилась руками в землю. Старик 
потянул за руку. Она с силой отдернула руку. Бай закачался, 
упал на полог и, сдернув его, распластался поперек посте-
ли. Поднявшись, с яростью подошел и ударил Райхан ногой. 
Райхан, вспыхнув, гневно вскочила, посмотрела в глаза со 
злобной ненавистью и уперлась спиной о решетчатую стену 
юрты. Старик медленно отступает. Сел на постель, вздохнул, 
опустил голову. Разминает свою спину. Донеслись до Райхан 
смешки снаружи. Она быстро взглянула на горевшую посере-
дине юрты на полу лампу. Подошла быстрыми решительными 
шагами и ударила ее ногой. Лампа, падая, потухла. Наступил 
мрак. Лишь на улице разочарованы, бессильно озлоблены.
Утром вышел старик. Две жены и старухи торопливо, во-
ровски забежали в юрту. Райхан не смотрит на них. Вышла. 
Женщины подбежали к тазу. Сухо. Впились глазами в зем-
лю. Щупают руками – сухо. Старшая жена взяла кумган, от-
крыла крышку. Полно воды. Молодожены пока безгрешны. 
Омовение пока не понадобилось. Засмеялись с удовлетворе-
нием. Смеялись долго. Сердито посмотрел на них вошедший 
старик. Женщины не могут уняться. Старик оглядывается во-
круг, снял узду со стены и начал поочередно бить обеих жен. 
Вошла Райхан. На голову поднят халат. Побитые жены выбе-
жали наружу. Смеются снова.
Старик сдернул халат с головы Райхан. Ударил уздой по 
подолу. Райхан снова посмотрела с яростью. Старик смотрит 
в упор.
– В тебе сидит бес! Умертвлю его! Иначе сгинешь у моего 
порога!
В ту же ночь.
Сурово и одиноко высится в ночном небе пустынный 
холм. Ровные, округлые очертания его освещены полной 

71
луной. Редкий ковыль на гребне холма клонит долу ночной 
ветер. Осторожной поступью поднимается на вершину хол-
ма старый матерый волк. Смотрит вниз, в долину. Поводит 
носом, нервно скребет землю передними и задними лапами 
поочередно. Рвет и отбрасывает комья земли. Вздымается 
пыль из-под его ног. Остановился. Идут еще волки: второй, 
третий... целая стая. Поднялись на холм поодаль друг от дру-
га. Уши всех стрелами направлены вниз, в долину. Затрепе-
тали, часто переступают с лапы на лапу. Сели один за другим 
на задние лапы. Ждут чего-то. Прилег матерый волк на хол-
ме. Легла вся стая. Притаились. А в долине навстречу волкам 
идет косяк лошадей. Среди них малые жеребята, годовалые 
таи. Косяк в тридцать лошадей ведет, щипая траву, изнурен-
ный дневной скачкой Акбесты. На склоне холма он отстал, 
жадно щиплет ковыль. Косяк ушел вперед. Вдруг заржал же-
ребенок, заржали таи и все жеребята. Тревожно заржал весь 
косяк, разом отдернул свою голову от земли Акбесты. Посмо-
трел вдаль. Помчался, раскидывая гриву в сторону косяка.
Мчались волки к косяку.
Кобылицы в неистовом ржании сбились в кучу. Взяли в 
середину испуганно фыркающих жеребят. Стали головами в 
сторону волков. Прискакал Акбесты. Яростно прижал уши 
назад, опустил шею и разом ретиво бросился в сторону вол-
ков. Матерый волк, подскочивший первым, дрогнул перед 
Акбесты, отступил в сторону. С открытой пастью, высоко 
взбрыкивая, гонится за волками Акбесты. Косяк ржет не-
истово. Волки, убегая от Акбесты, несутся вокруг косяка, 
кружит и несется вокруг своего косяка и Акбесты. Храпит и 
фыркает, норовя ударить то передней, то задней ногой под-
ступающих волков. Облился потом, взмылен весь. Но бьется 
и несется отчаянно.
Беспрестанно ржет косяк, бьет тревогу. Проснулся и сразу 
отдернул голову от лохмотьев Есен, спавший в дырявой юрте. 
Выбежал наружу.
Слышит с холма ржанье коней.
– Волки!
Побежал опрометью в гору. Бежит и впопыхах улюлюкает 
собак:
– Хайт! Хайт! Ай так!
Услышали волки собачий лай. Остановились. Все еще не-
сется вокруг косяка Акбесты.

72
Есим подбежал к табуну, и тут только, перед самым его 
лицом, стали отступать и отходить волки к вершине холма. 
Отошли и остановились на холме, снова вздымая пыль стол-
бами.
Измученный Акбесты протянул морду к ласкающим ру-
кам Есима. Ноздри его пышут жаром. Заливая глаза, текут 
обильные капли пота. Есим обнял его голову, гладит гриву. 
Треплет по нижней губе. Прижался к его голове.
– Страдалец бедный! Ты нужен только для хвастовства. 
Шакалы, шакалы окружают тебя.
В сонном покое дремлет большое стадо овец. Поднима-
ется ветер. Вдали блеснула молния. Гремит дальний гром. 
Молнией озарило семь юрт аула. Две белые большие, пять –  
черные дырявые лачуги. В середине стада на изодранной кош-
ме сидит Райхан. Кутается в старые лохмотья.
– Э-эй, хайт! Хайт!
В большой юрте не спится старшей жене бая. Подняла 
растрепанную голову. Смотрит на хлопающий тундик. Оде-
лась и вышла из юрты.
– Счастлив, с молодой женой лежишь! – говорит она, 
смотря в сторону второй белой юрты. Рука сжалась в кулак. 
Стиснулись зубы. Во второй юрте проснулся и поднимает-
ся Жексен. Вторая жена смотрит вслед. Жексен выходит из 
юрты. Вторая жена подходит к двери:
– Потянуло к молодой токал!
Бай разыскал Райхан. Показывает на тучи. Райхан без-
молвна. Бай потянул ее за плечи. Она не поворачивается, 
вздохнула, по-прежнему склонила голову к коленям, ежится.
– Живет еще бес внутри... Ты моложе, сильнее нас всех. 
Свои стада, не чужие, не спи, – говорит бай, уходя домой.
Райхан вздрогнула. Прикрыла глаза. Упрямо дернулось ее 
лицо. Медленно, с грустью, раскрываются ее глаза. Смотрит 
на мрачно нависшие, темные тучи.
Середина черных туч постепенно рассекается пробиваю-
щимся светом. Белый круг – и там всплыло улыбающееся 
лицо красивого юноши. Смотрит нежно на Райхан. Длинные 
волосы причесаны. Это портрет Салима. Он спускается по 
небу, как луна. Все ниже, ниже и садится за горизонт. На смо-
тревшем с упованием лице Райхан восторг постепенно поту-
хает, переходя в тяжелую грусть.

73
– Говорит “бес”. Разве бес ты? Но ты вдали, точно в не-
бесах уже наши мечты о жизни совместной, вольной. (На лице 
снова раздумье.)
Над закрытыми тундиками сонного аула занимается заря. 
Уходят на выпас овцы. Место их кочевки оголилось. Среди 
черного овечьего помета, на изодранной кошме спит Рай-
хан. У ее изголовья ходит пегий пес. Обнюхивает. В крайней 
дырявой лачуге спит Есим. Полураздетый, спит беспокойно, 
глотает слюну. Снятся блюдо жирного мяса, копченые казы, 
баранья голова. На лице Есима улыбка. Рука его тянется к 
блюду. Вот, близко... но блюдо отплыло. Вздрогнул. Очнулся. 
Холодная палка тычет его в лицо. Над головой стоит бай.
– Барин, овцы ждут тебя!
Есим увидел спящую среди двора Райхан. Отогнал собаку. 
Долго, грустно смотрел он на детское лицо Райхан и, тяжело 
вздохнув, осторожно разбудил ее, указал на юрту.
– Райхан, милая, иди спать в юрту.
Райхан посмотрела на него с благодарностью. Смотрит 
вслед и Есим. Разошлись.
Не успело подняться солнце, бай подошел к рваной по-
стели Райхан. Заставил встать. Старшая жена приготовила два 
ведра и коромысло. Райхан пошла за водой. Над земляным 
очагом Райхан среди дыма раздувает огонь, не может разжечь. 
Тащит тяжелый казан. Взбивает масло в большом чану. Вьет 
веревку – аркан. В промежутках только присядет, подходят 
бай или байбише, посылают за работой.
Она доит коров, очищает от червей раны у овец. Поит 
хромых ягнят. Байбише посылает Райхан за кизяком. За спи-
ной мешок, она собирает кизяк в песках. Поет песню плача. 
(Песня.) Слушает ее голос за холмом Есим. Вздыхает, слушает 
жадно.
В песках идет пожилая женщина, с ней – акын. Они услы-
шали песню. Остановились. Узнали голос. Спешат к Райхан. 
Мать и дочь, увидев друг друга, бросились в обьятия. Райхан, 
обессилев, грохнулась ничком.
– О родимая, что стало со мною! Рабыня я!
– Идем в аул, – говорит акын и решительно ведет женщин 
за собою.
Райхан пошла доить кобылиц. Подошла к жели (привязи 
жеребят). Акбесты тянет морду к ее ведру. Райхан смотрит с 
улыбкой, гладит коня по морде, треплет шею.

74
– Из всего байского только он один друг мне. Люблю его 
больше всей семьи Жексена.
Есим, помогающий доить кобылиц, тоже треплет по шее 
Акбесты.
– И он тоже несчастный...
– Но им дорожат больше, чем мною.
– Дорожат? Нет, мучат. Я же спас его от стаи волков.
– Когда это было, а?
Есим вздохнул, опустил глаза.
– В ночь вашей свадьбы с баем.
Райхан обняла голову Акбесты:
– Друг мой по мукам. (У нее слезы на глазах.) В ту ночь и 
меня терзала стая волков.
Дома бай, акын, старшая жена и мать Райхан.
Гневно спорит акын с баем:
– В рабыню превратил, мучаешь ее!
– Она выкуплена нами, и вам нет дела больше, – говорит 
байбише.
– О, дитя родное, в какие звериные пасти бросила я те- 
бя! – плачет мать Райхан. Бай притворно утешает ее:
– Не говори лишние слова. Не говори этого Райхан. Она 
ребенок. Не порти ее. Ведь это ее собственные табуны, ее же 
хозяйство. Кто же не смотрит за своим!
– Лжешь, бай! На устах у тебя молитва, а на руках когти 
звериные, – говорит разъяренный акын.
– Замолчи... Не заступник, а совратитель. Еще старший 
родственник!
– Не замолчу. А скажу громко.
– Скажешь, – передразнивает бай, – так и ждут послу-
шать тебя, бездомника.
Акын молча берет домбру, перебирает нервно все чаще 
струны.
– Нет, пора, я скажу, и скажу. Чтобы слышали о стоне в 
долине Бала-Шакпак, о стенании в семье бая, о слезах на гла-
зах измученной Райхан. Скажу вначале в лицо тебе... тебе! – 
обращается он к баю и его жене и начинает петь.
Байбише испугалась, дернула своего мужа. Бай остерве-
нело бросается к домбре акына. Вошла Райхан. Смотрит не-
доумевая. Акын не дает домбры. Бай в ярости рвет струны.
Акын смерил бая жарким, суровым взглядом, перевел гла-
за на Райхан.

75
– И домброй без струн я спою о горе твоем, родная. Спою 
во всеуслышание. Пусть горы и долины вторят моему голосу. 
Пусть дойдет песня плача измученной казашки до Москвы, 
до Ленина. И придет отмщение тебе, бай... Придет и жестоко 
обрушится на твою голову справедливая кара за все, за все. 
Пора, пора. Я иду, зову ее. А ты верь, родная, верь в звезду 
не на небе, в звезду настоящего счастья на земле, родная моя 
Райхан! – заканчивает акын, целует Райхан в лоб и уходит бы-
стрыми шагами. Бай и жены бросились с уговорами к матери 
Райхан:
– Оставим, оставим мы ее дома!
III часть
Вскачь подлетает к юрте бая Асан. У него страшное изве-
стие. Второпях зовет бая:
– Где бай?
В юрте всполошились бай и две жены.
– Что такое? Что с тобою?
Асан в тесном кругу семьи бая. Говорит, воровато огляды-
ваясь вокруг:
– Знайте, беда! Власть решила отобрать земли и стада у 
баев. А самих баев с семьями отправят, сошлют в чужие края.
Ужас и злоба на лице бая и его жен.
– Когда это собираются сделать? – спрашивает бай.
– Скоро. Власти уже едут.
– Кто? Кто от властей? Может, знакомый мне или Сама-
ту?
– Знакомый, но тем хуже. Едет кузнец Андрей.
– Андрей? – с ненавистью повторяет бай. – Он знает все 
земли, стада мои, все мое состояние и взятку не берет. А зна-
ют батраки об этом? – наступает снова на Асана.
– Пока нет, не знают.
– Так ни слова, ни слова не говорите никому, чтоб ни-
чего не знали пастухи и табунщики, – говорит бай женам. –  
Надо скорее прятать, распродавать, раздавать родным на вре-
мя часть скота. Пригодится. А ты, Асан, скачи, скачи скорее 
за Саматом, за Сарсеном, братом моим.
Есим и Райхан у колодца. Есим говорит оживленно, ве-
село:

76
– Канпеске! Канпеске! Ах, какое хорошее слово! Как пес-
ня. Канпеске!
– А что это такое? – спрашивает Райхан.
– Это значит под суд... Стада отобрать у бая, передать 
беднякам. А самого бая-то да с семьей пустить, как перекати-
поле, по ветру, чтобы не остановились до тех пор, пока не 
дойдут до края земли, где, знаешь, ездят на собаках. И пусть 
вот бай Жексен выберет там себе пса для езды верхом, эдакого 
иноходца, – хохочет он. – А на согум, на закол, пусть откарм-
ливает годовалую суку.
– Тебе не жалко? – говорит, нахмурив брови, Райхан.
– Знаешь, не жалко. И пусть...
– И меня не жалко?!
– Тебя? – резко переменился и рванулся к Райхан Есим.
Но Райхан повернулась круто, пошла прочь от него.
– Тебя? – спрашивает как бы себя Есим. И смотрит вслед 
женщине, понурив голову.
Скачут Самат и Асан. Скачет Сарсен. Кони взмылены, 
ноздри их раздуваются, как мехи. Остановились у юрты бая.
Идут один за другим старики к Жексену, Самату. Уезжа-
ют с лошадьми, коровами по 10-20 голов. Отдельно выделены 
баем и Саматом группа верблюдов, коней, баранов. Угоняют 
их ночью. Они на базаре. Распродаются быстро. Пачки, пачки 
денег исчезают в карманах бая, Самата и Сарсена.
В ауле говорит с казахами, бывшими на тое.
– Я не был зловредным. Делился всем с людьми.
– Это был милостивый бай. Разве он похож на других?
– Какое зло от него видели вы, люди?
– Что, кроме пользы, приносили его стада? – говорит 
старик. Он недавно отправил с сыном украденных лошадей 
к себе.
Самат показывает приговор людям:
– Вот только подпишите. Заступитесь за отца! За старость 
его.
Бай подписывает. Они просят подписать Болата, Есима.
– Вы наши родные, свои... И вы батраки, ваш голос спасет 
вашего бая.
– Нашего? – переспрашивает Есим раздраженно. – Нет... 
Бай и батрак – как вода и масло, не сольются и подписи 
наши.

77
– Подпишешь ты! – пристает Самат к Болату.
– Нет, я неграмотный, – говорит с усмешкой Болат. От-
ворачивается и Иса.
– Канпеске! Канпеске, – уходит, напевая, Есим.
В юрте бай и байбише ухаживают усиленно, льстиво за 
матерью Райхан. Достают из сундука дорогие шубы, шелка, 
серебряные драгоценности.
Бай надевает шубу на ее плечи.
– Надень, ты родная мне. Но береги.
– Не изнашивай, а береги, – говорит байбише.
– Отправил в твою зимовку трех верблюдов лучших и пять 
лошадей. Вот перед богом – твои.
– Вспомнишь нас, поможешь в нужде.
– Говори, что это был калым за Райхан.
– Держись за все это, не отдавай, не уступай, – говорит 
Самат. – Следи, следи, однако, за Райхан, в эти дни. Она мо-
лодая, глупая, не знает цены своему добру. Пусть дорожит 
своим домом, родней.
Собрание бедноты. В центре кузнец Андрей, Бекберген.
– Бай вьется ужом. Он хитер. Кружится и вокруг вас. Вот 
собрал приговоры. Шлет гонцов в город. Что же, оставим, не 
тронем, скажем, что Жексен – хороший бай, что долина Бала-
Шакпак – счастливая долина, находится в благоденствии под 
владычеством святого бая? Так, что ли?
Беднота смеется. Смеются Есим, Болат и Иса, глядя на-
смешливо на Сарсена, Асана и Самата, присутствующих на 
этом собрании. Поднимается акын Бекберген:
– О святом бае поет наша долина. Поют струны нашей 
домбры. Как поют? А вот как. (Поет песню изобличитель-
ную о многих злоупотреблениях бая. Поет быстрой напевно-
речитативной мелодекламацией. Все горячее, страстнее и 
быстрее льется его песня. Быстро перебирает струны его раз-
горяченная рука. Красиво трепещут на ладах его пальцы.) Ко-
роткий конец длинной речи. Кто за изгнание бая? Поднимите 
руки за мной! – Такими словами он закончил песню и сам 
первый поднял высоко руку с домброй.
– И домбра за канпеске! – говорит Есим, с восторгом и 
резко поднимает руку вместе со всей беднотой.
– Кто против? – говорит Андрей.
Асан робко приподнимает руку один. Рука тут же падает.

78
– Бала-Шакпак будет теперь другой, друзья... Стада, иму-
щество переходят к народу. Земли и мир весь, все, все только 
наше! – заканчивает Андрей.
Ночью бай, Самат, все жены бая, Сарсен, Асан и мать 
Райхан собрались в тесный круг в юрте. Введен в юрту Акбе-
сты. Сурово, таинственно говорит бай:
– Клятва да поразит отступника. О деды, прадеды до седь-
мого колена! Духи моих предков, вы все, сто двадцать пять про-
роков, и вы, сорок калик святых, и ты, бессмертный Хизр, –  
будьте свидетелями, внемлите этой клятве, клятве смертной 
над головой моего Акбесты – ты был счастьем моих табунов, 
ты был излюблен святым Хизром. Он незримо ездил на тебе 
и охранял благополучие моих стад и табунов. И мы клянемся 
уберечь его от рук супостатов. Отдадим жизнь за него. Кляни-
тесь, совершив бата, вы все, родные, кровью чистой сроднив-
шиеся со мной, люди мои!
Молитвенно распростер свои руки бай. Подняли руки, 
причитая за баем вслед, Самат, Сарсен и две старшие жены. 
Все смотрят на мать Райхан. Подняла руки и она. Райхан, сто-
ящая в стороне, подняла брови. Смотрит с укором на мать.
– Подними и ты, Райхан!
– Подними, – зашептали все.
Райхан не поднимает рук, оглядывается, готова выбежать 
в испуге.
– Загороди ей путь, Сарсен.
– Подними за Акбесты, я стану вором, разбойником, но 
умру, не отдам. В нем сила и слава наших предков.
– Подними!
– Разве ты не любишь его? Истерзают, измучат его батра-
ки. Загонят и бросят его, как падаль, на растерзание голод-
ным своим псам. Вороны и коршуны будут клевать эти чер-
ные безвинные глаза. Смотри на них. Пожалей их!
Райхан растрогана. Рванулась к Акбесты. Обняла его го-
лову. Тоже совершила бата.
Уворован Акбесты. Ночью скачут, взяв его за повод, Сар-
сен и Асан. Уходят в ущелье, в скалы.
Внутри байской юрты горой навалены шубы, ковры, до-
рогие халаты, кафтаны с галунами, со знаками волостного 
управителя, дареные сабли. На знаках и саблях – двуглавые 
орлы. Сурово стиснуты скулы у бая. Две жены в слезах. На 

79
улице – уполномоченные, милиция. В центре Андрей, Есим. 
Райхан не одета.
Бай и две жены его смотрят на Райхан вопросительно. 
Райхан на улице, но не трогается с места. Сели на телегу бай и 
две жены. Бай готовит место для Райхан. Райхан стоит.
Подошел к ней Андрей:
– Ты едешь или нет?
Райхан смотрит на бая и жен, отрицательно мотает голо-
вой. Лица бая и жен озлоблены. Вздохнул Жексен, подозвал 
мать Райхан к себе. Молча взял ее руки, сокрушенно припал к 
ним лицом. Расплакалась мать Райхан.
Но тронулась телега. Удаляется все дальше, дальше. А в 
другую сторону в пыли со стадами, с песней и веселым смехом 
уходят Болат, Есим, Иса, Андрей, Бекберген. Издали доно-
сятся песни и смех.
Райхан одна, стоит как вкопанная.
Подошел Самат:
– Покинула моего отца! Я служу, я имею еще власть! Из-
менница! Но смотри, мои глаза будут следить за каждым тво-
им шагом!
Ушел, бросив на Райхан яростный взгляд.
Райхан одна. Стоит как прежде. Подошла обозленная 
мать, она в слезах:
– Перешагнула через святое венчание. Покинула его... 
Знай же, покидаю тебя и я... Уйду в гроб, проклиная тебя... 
(Уходит.)
По-прежнему стоит одна Райхан. Смотрит поочередно 
то на уходящую толпу, то в сторону удаляющихся табунов. В 
пыли с песней уходят они. Подошел Есим. На лице Райхан 
оживление, надежда.
– Мы только разузнали. Украли Акбесты. Ты знаешь что-
нибудь?
– Нет, – нерешительно процедила Райхан.
– Скрываешь? Ты еще не с нами?
Она молчит.
– Была байской женой и хочешь остаться ею.
– Дурак!.. Уходи прочь!
– Ну скажи...
– Не знаю, не скажу!
Резко отвернулся от нее и зашагал за своими Есим.

80
Райхан смотрит в сторону юрты, махнула рукой, не хочет 
идти.
– Куда я пойду? Некуда! (В раздумье просветлело ее лицо.) 
Пусть. Ничего мне не надо. Только ты, дырявая лачуга, и 
жизнь, жизнь с Салимом...
Одна... Вдруг приходит Салим. Сияющая, рванулась к 
нему Райхан. Сдержанно останавливает ее Салим. У него оза-
боченное лицо:
– Прибери свое добро. (Указывает на юрту.) Там еще 
много ценностей.
Райхан смеется, счастлива безгранично. Не слышит его 
слов.
– Забери все. Ты была женой-рабыней. Имеешь право на 
эти ценности. Возьми скорее. А то расхитят батраки.
Райхан не слышит, теребит его, жмется к нему, счастли-
ва.
– Прибери всю юрту. Собери, припрячем кое-что! Иди!
Райхан отскочила с гневом:
– Не нужно мне юрты!
– Иди в юрту, – говорит настойчиво Салим.
– Не пойду, пусть сгинет все! Не подойду. Свободна моя 
жизнь, – говорит она с упоением. – От рабской петли сво-
бодна моя голова. Мы с тобою вдвоем. Хватит лачуги одной. 
Хватит, не правда ли?
– Нет, не хватит.
– Что ты сказал? За что любил меня?
– Нужно состояние.
– Так вон состояние. Иди, женись на нем. А меня нет для 
тебя. Я уйду, сегодня же уйду прочь отсюда.
– Куда?
– Все равно. Весь мир – мой дом. Уйду и от тебя. Иди, 
уходи!
Салим, уходя, бросает ей резко, гневно:
– Смотри, запомни, не будет у тебя добра, не будет и 
меня.
– Сказано всем, ну, уйди прочь!
Ушел и Салим. По-прежнему одиноко стоит Райхан.
– От одних я ушла, а другие ушли от меня. Одна, куда бы 
теперь?.. Ну, все равно, все равно я рада, свободна, вольна я 
теперь.

81
Закружилась, запрыгала в детском восторге, с улыбкой 
детской, беззаботной. Сдернула шарши со своей головы.
– Вольна я теперь! (Подошел к ней пегий пес. Прилег у ног.) 
Что, и ты один? Некуда? Да, и я одна!
Смотрит в сторону стада. Там шум и гомон. Смотрит на 
телегу, уходит далеко, далеко, в степи, в пески. Вьюжит пы-
лью и заносит ее след. В раздумье Райхан. Подошел акын.
– Ты что? Осталась одна?
– Нет.
– А как же?
– Весь мир стал другом моим.
– Назови имя хоть одного твоего друга.
– Имя? Имя? Имени его нет еще.
– Так иди за мною! (Берет ее за руку.)
– Куда?
– К батракам.
– Не пойду.
– Почему?
– Там Есим. Мы поссорились. И там джигиты, будут при-
ставать.
– Ты теперь не третья жена бая. Ты будешь советской 
женщиной. Ступай своей настоящей дорогой.
– А куда она приведет?
– К Ленину, к его пути. Ты ведь ему обязана своей свобо-
дой...
Она оживилась сразу. Тронулась с места, зашагала быстро, 
скоро она впереди акына, сама торопит его.
Пришли на сбор батраков. В центре Андрей. При появ-
лении Райхан замолчали все и вопросительно посмотрели на 
нее. Андрей подошел к ней близко, взял ее руку, крепко жмет, 
трясет ее. Подошел и Есим.
– Скажи, Райхан, про Акбесты.
– Говорят, ты знаешь, скажи, Райхан. Ты теперь с нами, – 
говорит ласково Андрей.
– Скажи, Райхан, помолчала, ну и довольно. Ну! – гово-
рит акын.
Райхан посмотрела на него, отступила, смущенно опусти-
ла глаза.
– Дала клятву, да? Не хочешь клятву нарушить? Не правда 
ли? – говорит, обняв ее голову, акын.
– Правда.

82
– Так самой большой клятвой у них было венчание, а ты 
ведь нарушила ее. Плюнула на нее и хорошо ведь сделала. А 
это что? А ведь Акбесты дорог и нужен нам. Он наш, ему го-
раздо лучше у нас. Скажи!
– Скажешь?
– Скажу!
Захлопали все батраки. Любовно, с восторгом окружили 
ее.
– Акбесты в горах, знаю место, куда он упрятан.
– Ну вот, теперь ты с нами, Райхан. Ты вместе со всеми на-
ми будешь теперь растить свои стада, советские, народные, –  
говорит Андрей.
Райхан отрицательно качает головой.
– А что? Чего ты хочешь?
– Дай познать путь Ленина! Раскрой мне глаза. Пошли 
учиться.
Андрей одобрительно хлопает ее по спине. Дает обеща-
ние.
В темноте ночи, среди сгрудившихся скал стоит с же-
лезными путами Акбесты. Руки Есима обняли его за шею и 
взнуздали.
Райхан пришла на казахские женские курсы. Все указыва-
ют на нее, на голову. Она в шарши. Смеются в спину. Райхан 
сердито отворачивается. Идет, дошла до заведующего курса-
ми. Подает бумагу. Заведующий согласен. Райхан стала весе-
лее. Заведующий улыбается, указывает на ее шарши:
– Надо снять. А то как бабушка.
– Прабабушка, – засмеялись за спиной Райхан девушки.
Райхан нахмурила брови, вспыхнула, сдернула обеими ру-
ками шарши, бросила с размаху на стол. Кругом нее рассмея-
лись одобрительно. Довольная, рассмеялась и сама Райхан.
Она идет по коридору, осматривает все. Остановилась у 
портрета. Райхан спросила проходившую девушку: “Ленин?” 
– подошла вплотную. Подняла обе руки и, как бы обнимая, 
сняла портрет со стены. Сбежались девушки. В изумлении 
требуют объяснения. Райхан не смотрит на них, то приближа-
ет, то отдаляет от себя портрет. Смотрит восторженно, с бла-
годарностью. Одна из девушек наступает решительно, хочет 
отобрать. Райхан увидела окруживших только тогда, не сму-
тилась:

83
– Подите дальше. Вы видите его всю жизнь, а я сегодня – 
в первый раз! – обняла, прижала к груди. Заведующий стоял 
тут же. Понял, рассеял толпу.
Райхан на уроке. Рука учителя пишет на доске: 8+7. Рай-
хан теряется вначале. Задвигалась, шевелит губами. Глаза ее 
задумчиво поднялись кверху. Представились ягнята на при-
вязи: семь маленьких, восемь больших. Все разных мастей. 
Сосчитала глазами.
– Пятнадцать ягнят, – сказала она. Рассмеялись девушки. 
Райхан рассердилась на них. Вскочил учитель, успокаивает:
– Правильно, пятнадцать, но без ягнят. 19 – 11.
Она связала головами друг к другу 19 (овец), 11 из них по 
одной развязывает, развязывая, считает. Осталось 8. Верно. 
Улыбнулась.

жүктеу/скачать 1,2 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: