ДӘуір" "жібек жолы" алматы 2014

97
– Не умеют... Чуть что, так шарахаются в разные стороны 
и несутся врассыпную, как дикие козы.
Едут Жамал с Асаном, отстают от табуна. А табун вошел в 
ельник, в скалы.
– А как хорошо! Хорошо, что ты сильная, смелая, умеешь 
делать то, что под силу только мужчинам.
– Ну, ладно, хорошо, хватит, – смеется она...
– А я ищу, сколько дней ищу тебя в горах!..
– Ищешь несколько дней? А дело где? Что скажешь кол-
хозу?
– Как узнал, что ты в табуне, решил найти... встретить 
одну в горах и сказать все... все, что годами сидит во мне, гло-
жет меня...
– Перестань! Я не буду слушать тебя тут...
– Горы безлюдны... ты да я, только вдвоем. Мы одни... 
Он неожиданно обнял, притянул к себе Жамал. Старался по-
целовать. Она вырвалась.
Из-за ели медленно опускается курук среди ветвей и бы-
стро, ловко набрасывается петля на шею серой байтал. Она 
рванулась. Но поймана. Это схватил Сарсен. Взнуздал.
Впереди табуна лежит за камнями Жексен. Выворочена и 
шапка... Лежит, скрючившись, огромным неподвижным ко-
мом. Глаза его сверкают из-под шапки, низко приникшей к 
земле.
– Родная, сердечная! Все, все брошу ради тебя! 
Обнимает снова. Возится... Не выпускает ее голову из сво-
их объятий. Отстали.
– Уйди прочь! Отпусти, – говорит разъяренная Жамал. 
Он не пускает. Она быстро вынимает ногу из стремени: 
– На тебе, нах-хал! – цедит она, крепко ударяя его в бок 
ногой. 
Он валится с коня. Слетел с коня Асан, смотрит умоляю-
ще:
– Боже мой, за что же, Жамал? За любовь?
– Сказано, молчи, – смеется чуть виновато Жамал. 
Подошла близко большая, густая группа байталов. Жек-
сен смотрит и видит, как увел Сарсен за холм одну, другую 
кобылицу.
– Хватит, довольно на сегодня, – говорит бай и, быстро 
сорвавшись с места, сгорбленный и страшный, издавая звук 
воющего волка, летит к кобылицам. Они захрапели, шарах-

98
нулись. Дико, неистово, со ржанием понеслись они врассып-
ную... Понеслись неудержимо. Жамал испуганно оглянулась.
– Ой, таутеке! Вон, погляди, таутеке! Я видел, – говорит, 
садясь быстро на коня, Асан. Он скакал рядом с Жамал. – Ис-
пугались таутеке, подлые... Я поскачу, скажу табунщикам... 
Ого, бедная, не удержишь, ни за что не удержишь их теперь. 
Скажу вашим, поскачу я.
– Скачи, пошли их! – бросила Жамал, подстегивая коня, 
и улетела с поднятым куруком.
Жексен стоит под густыми елями, держит под уздцы двух 
кобылиц: одну серую, другую темной масти.
– Скажите, – говорит он Сарсену и Асану, – передайте, 
одну вот эту, она пожирнее (указывает на серую), заколите 
себе. А другую пусть продаст на закол. Деньги, деньги тоже 
нужно копить, скажите ему. В районе ежегодно продавал на 
ярмарках. Даже косяками продавал, так лучше... Скажите.
Поскакали Сарсен, Асан с кобылицами на поводу.
Салим с табунщиками – Болатом, Исой и еще с четырьмя 
другими. Они в горах, видны несущиеся поодаль друг от друга 
табуны... Подъезжают еще два табунщика...
– Слезайте, – говорит Салим.
– Чего слезать? Раздавай и все. А то разбредутся табуны... –  
говорит нетерпеливо Болат.
– Не стоит. Это зарплата! Я отвечаю... Нужно, чтоб рас-
писались все собственноручно.
– Но я не умею расписываться, – говорит один из табун-
щиков.
– И я тоже. Зря возите.
Салим медленно слезает с коня. Долго раскачивается, до-
стает бумаги, ведомость.
– Не умеешь, так палец приложишь. Я отвечаю – нельзя. 
Слезайте, идите.
– Целый час водишь, табуны покинули – всех в кучу.
– А табуны дикие, без жеребцов, все вразброд. И ты еще 
тут, – говорит Болат.
Начали они прикладывать пальцы. Медленно считает Са-
лим деньги. Топчутся нерешительно табунщики. Вдруг Болат 
оглядывается.
– Ой, джигиты, беда! Айда на коней!
Видно, как с горы несутся группа за группой испуганные 
лошади.

99
– Напугают остальные табуны! Скачи! – кричит Иса.
– И напугали. Пошла беда! – садится на коня молодой та-
бунщик. – Несутся потоками байталы с гор.
– Это байталы Жамал!
– То-то. Баба-табунщик? Довела, – дразнит старик.
– А что баба? Это байталы дикие, – говорит старшая жен-
щина.
– Гнать вас от табунов, – кричит старик, скача. – Все, все 
табуны напугали!
Видно, как шарахаются и волнами несутся частью вверх к 
горам, частью вниз в ущелье табуны – один, другой.
Подскакал Есим.
– Джигиты, скачите. Потеряем целый табун байталов. 
Скачите. Остановите. Иначе понесутся и след простынет. 
Они и так взбесились сейчас.
Подскакали Райхан, акын.
– Джигиты, разбейтесь надвое. Болат, Иса, ты и ты, – вы-
деляет она четверых, – оставайтесь за остальными табунами. 
Соберите. Следите, не слезая с коней. А вы! Но мало вас! Кто 
же еще? Скачите за байталами, гонитесь, верните, – говорит 
торопливо Райхан.
– Мало людей... А они скачут по пять, по десять и в сотни 
сторон, – говорит Есим тревожно.
– Упустишь – потеряешь. Ну, скачу и я сама.
– Постой, ты собирай здесь людей. Поскачу я. Ты только 
шли людей за нами... – говорит Есим и скачет.
– Райхан, шли за нами людей. Знаю, это погоня суровая. 
Они бегут в пески. – Акын скачет в другую сторону.
– Скачи, Есим. А я слезу с коня... до возвращения твое-
го...
Скачет Есим. Подскакала Райхан к большому загорожен-
ному двору. По краям большие крытые стойла. На скаку за-
ехала Райхан, смотрит.
– Держи, держи крепче! – кричит она на скаку.
Кеке пугливо, слабо задерживает скачущего и взбрыки-
вающего красивого жеребца... Скачет Райхан.
Ржет и бьется дико около одной женщины другой жере-
бец, светлой масти... Она силится, не пускает.
– Держи, держи крепче! – кричит Райхан...
Но Кеке при новом прыжке лысого отпустил, сам упал 
брюхом в пыль. Клубами задымилась пыль из-под него.

100
Жеребец подлетел к другому, которого задерживала жен-
щина, стал грызть... Отпустила, чуть не задавленная разъярен-
ными жеребцами, женщина. Подскочила Райхан. Спрыгнула с 
лошади. Удержала. Подбежали женщины. Разняли жеребцов. 
Лысый прыгал. Райхан, обернув вокруг пояса повод, прыгает 
вместе, висит и дергает, задерживает. “Вот так!” – учит она 
женщину. Женщины делают то же, остановили другого же-
ребца, укротили обоих. Райхан подводит лысого к Кеке.
– Мужчины! – говорит сердито Райхан.
– Ты, ты виноват во всем! – шипит Кеке. Он с запылен-
ным лицом и бородою... – Там кобылы тоскуют. А тут жереб-
цы беснуются.
– А ты что глядишь? Заступник кобылиц!
– Сердце ноет, ей-богу, сердце ноет... Ты... Ты женщина-
мерин, вот что!..
Хохочет Райхан.
– Ты знаешь, что и им хочется не холостяками, не вдова-
ми как... как... – осекся Кеке.
– Ну, а ну-ка! – сердито подходит Райхан.
– Ну, пошли, кобылам муж нужен, а им вот (показывает 
на жеребца) – бабы. Ну что же? Что же это... Там в горах ко-
сяки разбрелись. Байталы разбежались. Здесь этот помирает с 
тоски. Пропал совсем...
– Ничего ты не понял, – смеется снова Райхан.
– Нет, понял.
– А что понял?
– А скажи вот, ну вот, почему ты не выходишь замуж? 
А? Ну почему? Не замужем сама, так и хочешь, чтобы все тут 
были холостыми да вдовами. А вышла бы замуж, ну и поняла 
бы, что и его не надо мучить. (Тычет в морду лысого.)
Скачет и скачет долго за пятью байталами акын. Они в пе-
сках. Не может остановить. Льется пот с измученного лица. 
Взмыленная лошадь под ним. Скачут, убегают байталы.
Подскакали друг к другу Райхан и Есен.
– Ну что, вернулся акын? – спрашивает Есим.
– Нет... а вот уже трое суток. Трое суток без пищи, без пи-
тья.
– Неужели погиб в песках?..
– Я взяла воду (указывает на турсук). Поеду сама на розы-
ски. Иначе погибнет человек.
– Нет, дай турсук. Поскачу я...
– Но ты сам только вернулся, измучен.

101
– Ничего. Дай турсук.
– Не дам, поскачу я сама...
– Нет, нельзя, – говорит решительно Есим, отбирает тур-
сук, скачет...
Среди песчаных барханов, в безлюдье, у входа в широкий 
могильный курган стоит акын... А внутрь загнаны все бай-
талы. Пробует подойти акын. Они шарахаются. Акын кача-
ет головой. Изнуренный, садится у входа. Вдруг хватается за 
горло. Беспомощно открывает рот. Измождено его лицо до 
неузнаваемости. Закатываются глаза... Падает, прислонясь 
всем корпусом к стойке входа.
Скачет Есим. В песках еле заметны следы. Останавливает-
ся, осматривается. Скачет вновь. Увидел курган. Скачет.
Приходит в себя акын. Жадно раскрытым ртом ловит воз-
дух. Видит лужайку недалеко. А там – журчит вода... Огляды-
вается на байталов. Качает головой акын... Не уходит от вхо-
да... Поникла голова. В беспамятстве опять. Подскакал Есим. 
Спрыгнул с коня. Подносит воду.
Акын больной. У его постели Райхан, Есим. Райхан ка-
пает воду ему в рот... Обнимает его голову. Пришел в себя, 
открыл глаза акын. Райхан приникает к нему:
– Спасибо!
– Не надо... Не смущайся, – говорит акын, голова его 
снова падает. – А ты права! (Забылся, снова очнулся.) Четверо 
суток в песках, в жару. Уже умирал от жажды, а рядом текла 
вода...
– Жизнью буду обязана тебе. Ты учишь нас, учишь меня... 
только бы ожил... – приникла Райхан к лицу акына...
В просторной комнате за столом Андрей. Около сидит Са-
мат и говорит разгоряченно, с возмущением.
– Вот акты. Акты! (Бьет по бумагам.) Провал. Провалила 
она приказ высшего командования? Десятого октября! Срок 
на носу. Срамиться перед Красной Армией, перед лицом це-
лой воинской части. Позорный провал. (Мечется по комна-
те.)
– Кто говорит, что провал? – спокойно спрашивает Ан-
дрей.
– Кто? Спроси у табунщиков. У Кеке, Болата. Они пять-
десят лет с табунами... Косяки бредут беспризорно... Жеребцы 
грызутся... губят друг друга... Байталы одичали, взбесились... 
Погибает человек... При смерти, и кто? Акын! Что скажет 

102
народ? Акын погиб из-за нее... Пропали байталы. Где их ис-
кать?
Андрей встал... Попрощался с Саматом... Он скачет на 
коне.
Самат, Асан, Сарсен во дворе. Стоят украденные из табу-
на байталы.
– Пропали байталы. Пропали! – говорит, ехидно улыба-
ясь, Самат. – Пропали, чтобы попасть хозяевам в живот...
Асан колет байтал. Спешит. Большое блюдо вареного 
мяса. Самат разливает из бутылки. Выпили трое. Набрали 
полные рты мяса. Стук в дверь. Открыл Самат. Вошли гости –  
их пятеро. Одеты по-городскому, с портфелями. Все они по-
хожи по виду на Самата. При виде мяса расплываются в улыб-
ке вошедшие.
– Откуда, Самат? Счастливец! – говорит усатый.
– Да был конь. Откармливал долго и вот заколол. Сади-
тесь.
– Устрой и мне!
– Достань, дорогой Самат, и мне!
– Ну не оставь и меня! – кинулись со всех сторон к Са-
мату.
– Казы! Какое казы! Жизнь отдам за один благодатный за-
пах...
– Будет, достану... только пейте и ешьте, – говорит, по-
чтительно усаживая гостей, Самат.
Мясо, водка. Уже пьяные, гости по очереди целуют Са-
мата.
Андрей у ворот конюшни разговаривает с Кеке.
– Ну что, плохо?
– И хорошо и плохо! – говорит, поочередно разводя ру-
ками Кеке.
– Что хорошо?
– Жеребец хорошо, мужик хорошо, кобылица хорошо, 
баба хорошо.
– А что плохо?
– Мужик нет – баба бесится, баба нет – мужик дурак. А 
Райхан баба хорошая, сладкая.
– Ты говори о хозяйстве.
– Это хозяйство.
– Как?

103
– Выдай замуж... Скажи, партия приказывает – айда за-
муж. Доставай мужика! – прикажи ей.
– Ты что это? Во сне?
– Во сне? – вскипел Кеке. – Ничего ты не понимаешь. 
Райхан замуж – и все будет хорошо. И байтал не побежит, и 
жеребец будет рад... И Кеке рад будет. Праздник совсем...
Подошли Райхан и Салим. Кеке, довольный и веселый, 
смотрит с умилением на них обоих. Обходит. Приплясывает:
– Ах, хорошо!
Райхан подошла к Андрею. Кеке останавливает Салима.
– Что такое? – спрашивает Салим.
– Ну женись, женись! (Указывает на спину Райхан.) А жена 
какая! Э-эх! Ну, понял? А я даю бата.
– Благословите! – Салим делает молитвенный знак.
– Аллах акпар! Ну, умри, а женись, родной!
Андрей смотрит испытующе, озабоченно на Райхан.
– Ну что, плохо? Не поддается?
– О, смотри, Андрей Иванович!..
Салим, Райхан ведут Андрея – показывают Акбесты, он 
выглядит прекрасно, сыт и выхолен... Смотрят на других – в 
стойлах. Аңдрей доволен.
Они едут среди табуна.
– Это ремонтные кони. Все потомство Акбесты, – гово-
рит Райхан. – Выглядят хорошо. Рослые, статные.
– Потомки Акбесты, а ими едва ли может гордиться их 
отец – недостаточные, – говорит Андрей.
– На них печать прошлого, ты прав, – отвечает Райхан.
Прощается Андрей у ворот с Салимом и Райхан. Сев на 
коня, он говорит Райхан:
– Ты все же права, но ремонтных коней переведи в стойла. 
Ты знаешь, что твоей работой интересуются далеко за райо-
ном... Готовься, готовься, как к большому делу, – сказал он 
на прощанье.
Андрей уезжает. Довольные, смеющиеся идут Райхан и 
Салим. Глядя на них, приплясывает сзади, делает жест, как 
бы обнимая их обоих, Кеке... Весело он входит в конюшню 
Акбесты, треплет коня по шее.
– Скоро, скоро все будет хорошо. Все, все твои кобылицы 
со всеми твоими детьми будут вокруг тебя, а ты всегда с ними. 
Праздник будет, – говорит Кеке, улыбаясь и трепля Акбесты 
по губам.

104
VI часть
Высокие, новые и красивые стойла. Одно, другое, третье.
Идут Есим, Иса и четыре женщины в спецовках, бодрые, 
веселые.
– Мы ведь на стороне Райхан! Докажем, что права Рай-
хан, а не Самат. Не правда ли, докажем, да! – говорит Есим. 
Женщины смеются, уверенно кивают ему в ответ. Подходит 
акын.
– А, наши сказочные Кортки, – смеется он, – и богатыр-
ские кони их!
Выведены ремонтные кони. Первая ведет Жамал серого, 
как молодой Акбесты, метиса. Он пугливый, неспокойный. 
Но Жамал держит уверенно. Идет другая, третья и еще деся-
ток женщин с таким же конями.
– Шлифуют алмаз – и получается сверкающий брилли-
ант. Вы шлифуете неплохо. Точно молодые Акбесты, – гово-
рит акын.
– Где там, далеко еще до Акбесты. Это только намеки, – 
говорит Иса.
– Все впереди... Что скажет еще командование? – говорит 
Есим.
– Вот сдадите первых боевых коней, многих Акбесты – и 
я тогда сложу песню, поэму, такую поэму о сказочных герои-
нях, женщинах, вырастивших сказочных коней... О Жамал... 
О Шолпан, об Алме... – указывает акын, смеясь, на каждую из 
близстоящих женщин. – Такую песню сложу, что весь Казах-
стан, весь Великий Союз запоют эту песню!
– Вот, смотрите, разве не права Райхан? – говорит Жамал, 
трепля по губе Серого...
– Мы и самой Райхан кое-что покажем. У них жеребцы из 
ее двора, так у нас ремонтные кони, – смеется Иса, – что там 
Кеке, так у нас Жамал...
Другой чистый, просторный двор. И там тянутся по краям 
огороженного двора стойла. Красивые, выбеленные и обса-
женные молодыми деревьями.
Вошел Кеке в среднее стойло. Осматривает одного, друго-
го жеребца. Подзывает двух женщин. Они также в спецовках. 
Как они, подтянут, чисто одет и сам Кеке.
– Плохо расчесаны гривы, – говорит он, указывая на же-
ребцов с недовольным видом.

105
– Я причесывала вчера.
– Только вчера, – говорят женщины.
– “Вчера!” – передразнивает Кеке. – Небось сама-то рас-
чесалась. И мужа не ждешь, а расчесалась. Пусть и у них нет 
барышень сейчас... Тоскуют, правда, бедные, но все одно – 
посмотри-ка на них. Разве не хотят они быть красивыми? И 
причесаться, и подушится... и в зеркало посмотреть? Как ты, 
или ты, – обращается он к смеющимся молодым женщинам. 
Он гладит себя. Жеманится и рисуется как бы перед зеркалом. 
– Хотят! Спроси, все хотят... О, это, брат, кавалеры... щеголи... 
Держись только, – говорит он, любуясь лысым красавцем... 
Женщины начинают быстро расчесывать одного, другого.
– Но правда, что они не Акбесты, – продолжает Кеке.
– Почему не Акбесты?
– Чем не Акбесты? Хуже, что ли? Орел! – указывает пер-
вая женщина на жеребца около себя.
– А Вихрь чем хуже? – говорит другая, указывая на свое-
го.
– Но, но, но, – раздражительно заговорил Кеке.
– “Но, но, но”, – передразнивает его первая женщина.
– Тебе бы только был Акбесты. Сказала мне Райхан, что 
от всех моих будут Акбесты... и еще какие!
– “Орел!”, “Вихрь!”, – передразнивает Кеке. – “Будут 
Акбесты!” У плохой собаки кличка Волкодав. Вот что. По-
малкивай лучше, – говорит он, как бы оскорбляясь, и отходит 
дальше.
Райхан, Самат, Болат, акын и Есим идут по стойлам. Близ-
ко прикасаясь к Райхан, идет также Салим. Кеке принимает 
их радушно. Они проходят, осматривая несколько жеребцов в 
стойлах. Подошли к Акбесты. Остановились. Он в теле. Стат-
ный. Повернул морду к Кеке с тихим ржанием.
– Здрасти, здрасти... Вот, – говорит Кеке, показывая на 
людей, – гости, друзья пришли к тебе... – и, обращаясь к Рай-
хан, приложив руки к сердцу, продолжает: – Все понимает, 
все говорит мне. То скажет: “Где это Кеке пропал? Я пить 
хочу...” А то скажет, а то скажет... – задерживается он, мно-
гозначительно смотря на Салима и Райхан по очереди, – ну 
когда же ты женишься, наконец? Все обещаешь, обещаешь... 
А я все жду, жду, говорит он, у кобыл нет коня, он говорит 
сегодня утром...
Смеются Райхан и Салим. Смеются все остальные.

106
Прервал смех Самат, он говорит Райхан:
– О нем уже знает военный округ. Заинтересовалось ко-
мандование. А ты знаешь, что это значит?
– А что? Потребуют его родословную?
– А ты имеешь ее?
– Акбесты скажет сам за себя...
– Сомнительный эксперимент, непроверенный опыт. 
Пусть редкий, а случайный экземпляр казахского коня. А ты 
все хозяйство, хозяйство военное, оборонное строишь на го-
лом эксперименте. Вот чем все пахнет.
– А, так говоришь пахнет? – строго посмотрела на Самата 
Райхан. – Ну так давай уж напрямик... Ты тоже отвечаешь за 
все... Хорошо начал. И вот Акбесты из табуна твоего отца. Ты 
должен знать все. Скажи правду о нем!
– Здесь? Все? – вытаращил удивленные глаза Самат. – 
Что с тобой? В уме ли ты?! – хохочет он. – Я учился, служил. 
Был всегда в городе. Нашла же свидетеля!..
– И ты не знаешь?
– Откуда? – пожимает плечами Самат.
– Так ты должен знать, Болат. Ты всю жизнь был табун-
щиком у них. Скажи ты, – наступает Райхан на Болата.
Болат думает.
– Вот, милая, все думаю и думаю и никак не вспомню, от-
куда и как только получился он?
– Ну, каким был его отец? Таким же?
– Ну, где там, – морщит нос Болат, – тот, которого на-
зывали отцом, даже одного копыта его не стоил. Был словно 
не конь, а кошка!
– И ты не знаешь, откуда взялся Акбесты?
– Да нет, откуда мать его я знаю!
Райхан озадачена.
– Видишь! Откуда он – неясно, неведомо никому!
– Нет, он должен быть, он и есть потомок английской чи-
стокровки...
– А доказательство? А родословная?.. А биография его 
отца и матери? – сыплет вопросы, злобно торжествуя, Самат. 
Райхан молчит... Молчат, понурив головы, Есим, Кеке и 
Салим. Нахмурив брови, что-то вспоминает акын.
– Послушайте, – приблизился он к Райхан и Самату. – Я 
вспоминаю, что тринадцать или четырнадцать, да, четырнад-
цать лет тому назад бай Жексен продал несколько кобылиц 

107
одному генералу. У него были знаменитые скакуны, англий-
ские. И вот одна из этих кобылиц, я помню, о, хорошо пом-
ню, это была мать его, – указывает на Акбесты акын и радост-
но улыбается, – прибежала осенью обратно из генеральской 
конюшни.
– И верно, ей-богу, это была его мать, – засиял и Болат. – 
Права, ты права, стой на своем, ты права, милая Райхан, – го-
ворит он и с восторгом обнимает, хлопает Райхан по спине.
Опустил голову Самат. Пошли все. Быстро догнал Есим 
уходившую Райхан. Обнял крепко. Взял ее руку левую, с жа-
ром прижимает к сердцу и быстро шагает с нею, рядом с ними 
и обрадованный Кеке...
Но вдруг посмотрел на Есима и Райхан, осекся; поражен-
ный и недовольный, смотрит он то на уходящих, то на Са-
лима, отставшего от других. Делает знак, чтобы шагал и он. 
Сердито огрызается на Есима. Засеменил за ними. Метнулся 
быстро обратно. Притащил домбру, настиг акына. Дернул и 
повернул его к себе.
– Пой. Ну пой же!
– О чем? Ты что? – говорит удивленно акын.
– Что тебе песня? Что плюнул, что плеснул воду – и все. А 
сколько поешь зря. А тут? Тут жизнь, свадьба (показывает на 
людей и на коней), всем, всем свадьба, – пой.
– О ком? И о чем петь?
– Пой о Салиме. Перед Райхан пой. Есим что? Все равно 
не женится, а Салим? Пой, хвали его.
– За что хвалить его?
– Хвали, хороший джигит, значит, хороший муж будет, – 
сует он настойчиво домбру.
– Но как хвалить?
– Пой, ну, хвали, говори, что джигит – аргамак, скакун... 
(решительно и радостно взмахивает обеими руками). Пой, что 
этот джигит Салим, не Салим, а сам Акбесты...
Ушли Райхан и Есим. Торопит и волочит за собою акына 
Кеке.
Кеке с джигитами у кормовой базы. Он отмеривает, раз-
дает овес женщинам.
– Ты что так мало даешь? – наступает женщина.
– Нет больше.
– Как нету?.. А это куда? – говорит сердито другая женщи-
на, указывая на большую порцию овса, отмеренную особо.

108
Кеке загораживает овес. Но женщины вытащили.
– Куда прячешь?
– Это? Это для Акбесты! Не знаешь, что ли?
– А почему ему больше, а Мереу меньше?
– Почему обижаешь Орла?
– А Вихрь? Что это тебе не Акбесты, что ли?
– Давай, давай, ну-ну, дальше, – говорит сурово Кеке.
– Давай, так давай сюда! – рвет из его рук скорей первая 
женщина. – Тысячу раз Райхан говорила: корми одинаково, а 
ты все Акбесты, Акбесты.
– Акбесты – военный человек, будет Красный Армия 
смотреть. Округ!
– А наших что? Не думай, и их попросят!
– Акбесты командир, корпус, а ваши – эскадрон. Пошли, 
айда. Ну, – теснит он женщин мешком.
Ночью над головой Акбесты в окно высунулась голова 
бая Жексена. Смотрит воровски направо, налево, смотрит со 
страстной улыбкой на Акбесты.
– Здравствуй, родной мой! Здравствуй! Ты тут, в плену. А я 
прибрел к тебе. Твой, твой хозяин! Тебя хотят увести. Показать 
войскам... А там – под пулю? Н-е-ет. Не будет. Не позволю. 
Защитник, заступник есть у тебя. Это я. Скоро, скоро будешь 
со мной, у меня. Отделили от косяка, заперли. (Смотрит на 
двери.) Все равно не удержат... А это кто? (Смотрит на соседей 
Акбесты – на лысого... на светлого с другой стороны.) Ох, ах... 
вот они кто? Точно Акбесты... Точно ты. Да, все одной крови. 
Твоя мать была бегунья... Я, продавая ее, знал, что она при-
бежит обратно ко мне. И она прибегала. С Ботовской ярмар-
ки, из Андижана, из Ташкента. И продал я ее генералу. И она 
принесла, пришла ко мне, имея в утробе тебя, угадала! И как 
узнала, что ты англичанин? Райхан (злобно стискивает зубы), 
жена! Третья жена моя. Вырвалась сама, взбесилась, ушла 
сама, и хочет все, все вырвать из моих рук... Нет... Не дам... 
Все равно все мое... И ты, Акбесты, первый будешь со мною... 
(Заворошился, достал острый нож, сверкнуло лезвие. Закинула 
рука нож над головой Акбесты. Остановилась.) Не то... Не так. 
(Придвинулся ближе. Достал гриву коня, отделил пучок волос, 
срезал их. Приблизил к лицу, приставил ко лбу, зажевал губами, 
закрыл глаза, подержав волосы у лба, поднес к губам.) Су-у-уф! 
(Дунул на них и тщательно засунул за пазуху. Отодвинулся на-

109
зад. С наружной стороны считает стойла.) Шестой... седь-
мой... (Чертит крест на стене своим ножом.)
Пошла сгорбленная, вкрадчивая фигура, сгорбленным се-
рым волком, в ночь, в темноту.
Кеке бережно, любовно гладит Акбесты. Берет щетку, на-
чал расчесывать гриву. Вдруг остановилась рука... Смотрит 
Кеке пристально в гриву коня. Видит – серьезно... Забеспо-
коился... Оглянулся кругом... Смотрит в окно... Приподнял-
ся. Поднял один волос. Выбежал из стойла... Он идет снаружи 
стойла... Остановился у отверстия... Смотрит на крест.
Пришли Райхан, Есим, Кеке... Смотрят на крест.
– Что-то подозрительно, – говорит озадаченная Райхан.
– Подозрительная охота, – говорит Есим и добавляет: – 
Вот что, выведи Акбесты, Кеке. Переведем на несколько дней 
его ко мне, в наши стойла...
– И посмотрим, что будет дальше, – согласилась Райхан. –  
Выводи Акбесты.
Его уводит Есим на поводу.
– А я сегодня сам переночую в стойле Акбесты, – говорит 
Кеке.
Райхан одобрительно кивает ему головой. 

жүктеу/скачать 1,2 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: