Колонизация Америки европейцами и формирование ее современного этнического

Процессы начального периода колонизации определялись двумя факторами: природными 
ресурсами завоеванной области, ценными для захватчиков, и уровнем социального развития 
местного населения, т. е. тем, насколько предшествующие завоеванию системы общественных 
отношений были пронизаны отношениями господства и подчинения, насколько это население 
можно было использовать на рудниках и сахарных плантациях в качестве рабочей силы. 
Первоначальный период простого грабежа золота, драгоценных камней и других 
редкостей быстро сменился системой хищнической эксплуатации местного населения в 
энкомиендах. Фактические владельцы плантаций, рудников установили систему рабского труда 
покоренных индейцев, применяя самые жестокие меры насилия. Там, где местное население 
было предшествующим развитием подготовлено к принудительному труду, его отправляли на 
плантации и в рудники. Ко во многих местах, несмотря на самые изуверские методы, местное 
население было не способно жить и работать в неволе. Испанцы и португальцы быстро 
уничтожали население ближайшей покоренной округи. Начинались экспедиции за рабами в 
глубинные районы страны. Реляции о таких походах не часто попадали на страницы хроник. 
Куда больше повезло немногим экспедициям в поисках мифической страны Эльдорадо. Но 
последствия походов за рабами оказались решающими для обширнейших областей с 
многомиллионным населением. За короткий срок, до конца 17 в., значительная часть островов 
Карибского бассейна, большая часть плодородных земель Бразилии оказались полностью 
лишенными коренного населения. Тогдашний хронист епископ Лас Касас свидетельствует, что 
за 50 лет только в испанских владениях было таким образом уничтожено около 15 млн. человек. 
Захват новых земель породил одну из самых уродливых страниц американской истории — ввоз 
рабов из Африки, которые и составляли теперь основную рабочую силу на плантациях и в 
рудниках. Ученые пришли к выводу, что всего из Африки было вывезено около 100 млн. 
негров, но сколько из них выжило — на этот вопрос ответить очень трудно. С самого начала 
ввоза появились и группы смешанного происхождения. Поэтому можно сказать лишь о 
большем или меньшем влиянии негритянского населения на формирование населения 
американских стран. 
Системы рабской эксплуатации были возможны далеко не везде. В наиболее развитых 
странах Андского побережья, в Центральной Америке, во-первых, не было условий для 
плантационного хозяйства; во-вторых, слишком жестокие формы эксплуатации были опасны 
из-за многочисленности местного населения. Поэтому здесь утвердилась система, близкая к 
феодальной организации самой метрополии Испании, хотя нормы эксплуатации были намного 
выше, а население было лишено каких-либо прав. Здесь установилась система этносословного 
деления. Потомки испанцев-завоевателей составили слой креолов — владельцев поместий, 
высшей администрации, духовенства. Местное население попало в слой пеонов, рабов на 
рудниках, местной мелкой администрации и составляло массу зависимого населения. С 
течением времени вместе с распространением испанского языка эту часть населения стали 
называть метисами, термином антропологического, расового характера. В действительности 
метисы, т. е. потомки от браков европейцев с индейцами, составляли ничтожно малую часть 
зависимого населения испанских колоний. Но они, близкие к правящему слою, быстрее 
овладевали испанским языком, занимали часто более привилегированное положение 
(управляющих, мелких администраторов) и в то же время не теряли связи со своими 
индейскими родственниками. Их более высокое социальное положение, знание грамоты или 
просто испанского языка обеспечивало им значительное влияние среди индейской части 
населения. Именно через них шло главное распространение испанского языка, элементов 
испанской культуры, грамотности. Поэтому не только действительных метисов по крови, но и 
всех, кто овладел испанским языком и сумел несколько подняться по иерархической лестнице, 
стали называть метисами, а позднее, уже в 19—20 вв., так стали называть всех, кто переходил 
на испанский язык, усваивал тот социально-бытовой уклад, который сложился в странах 
Латинской Америки среди городского и сельского населения в отличие от нормативов 
индейских общин. Индейцами стали называть лишь население, сохранившее индейские языки и 
индейские нормы жизни. 
Гораздо сложнее шли те же процессы в среде зависимого населения тех стран, где 
значительную часть населения составили негры— рабы, вывезенные из Африки (Бразилия, 
острова Вест-Индии, Колумбия, Венесуэла, Эквадор, Гвиана). Плантаторы, потомки 
европейцев, составляли здесь ничтожно малую часть населения. По внешнему облику и 

социальному положению они резко отличались от рабов-негров, превращаясь в строго 
изолированную элиту общества. В то же время привозимые партии негров-рабов были очень 
неоднородны по происхождению, языку, специфике их родной культуры. Попадая в 
совершенно чуждую им среду, они вынуждены были перенимать язык своих хозяев как 
единственно возможное в этих условиях средство человеческого общения не только с 
хозяевами и надсмотрщиками, но и между собой, с окружающим их местным индейским 
населением. Так получалось, что господствующим языком становился язык тех, кто владел 
данной колонией. Кроме португальского и испанского такими языками стали английский на 
Ямайке, в Гондурасе и Гвиане, французский на Гаити, в Гвиане и на некоторых островах 
Карибского моря. 
И негры-рабы и местное индейское население были в этом случае в одинаково бесправном 
положении, что способствовало смешанным бракам между ними, взаимопроникновению 
особенностей культуры, быта, обычаев. Расовые различия не играли здесь сколько-нибудь 
существенной роли, особенно в тех странах, где местного индейского населения сохранилось 
совсем мало. 
Процессы становления буржуазных отношений, неизбежно вовлекавшие в процесс 
национального общения массы населения, сгладили и противопоставление между потомками 
европейцев и остальным населением, хотя не следует и преувеличивать его последствия, так 
как сохранение системы латифундий и других остатков феодализма все еще дают себя знать. 
Полного равенства в расово-этни-ческих отношениях нет и не может быть здесь в условиях 
капитализма. 
В некоторых странах Центральной и Южной Америки проживают многомиллионные 
массы индейского населения, сохранившего свой язык. Положение их, как и судьба их языков, 
различны. Но во всех этих странах определяющим фактором оказывается социально-
экономическая система отношений и положение в ней индейцев. В Мексике, где большинство 
местного населения перешло на испанский язык, при вовлечении отдельных групп индейцев в 
общее экономическое общение страны, наблюдается быстрый переход их к двуязычию, а затем 
и к забвению родного языка. Попав в города, учебные заведения, на предприятия, такие 
индейцы стремятся как можно быстрее стать «настоящими мексиканцами», т. е. неиндейцами. 
Стремление это распространяется и на культурно-бытовую сферу. Но и в Мексике среди 
некоторых групп майя процесс этот сталкивается с упорным стремлением сохранить и отстоять 
права своего языка, своей культуры, своего образа жизни. 
Столь же противоречиво проходят эти процессы и в странах Андского региона. 
Вовлекаемые в общенациональную жизнь государств этой части Америки, где господствует 
испаноязычная современная культура, индейцы вынуждены осваивать испанский язык, без 
знания которого просто невозможно овладеть культурой, знаниями, получить признание в 
любой сфере жизни. Вместе с языком они вынуждены перенимать и образ жизни, нормативы 
поведения господствующей в этих странах национальной группы или, как часто называют этот 
процесс специалисты, подвергаться не только языковой, но и культурной ассимиляции. 
Современная, высокоразвитая культура доступна индейцам лишь через посредничество как 
испанского языка, так и ис-паноязычного населения городов этих стран. Другого пути у них 
пока нет. Роль индейских языков ограничена узкой сферой устного общения населения внутри 
экономически отсталых сельских районов. Письменность (т. е. тексты на местных языках, 
выраженных латинской графикой) обслуживает главным образом религиозные потребности. 
Попытки местной интеллигенции создать гражданскую литературу на индейских языках 
наталкиваются на упорное сопротивление властей. На местных языках можно получить лишь 
убогое начальное образование в церковных школах. Сохраняющийся здесь примитивный 
уровень хозяйства и это образование делает излишним — знания негде применить. А любая 
форма более высокого, особенно технического образования возможна только на испанском. 
Простое признание равноправия индейских языков (признание, например, языка кечуа в Перу) 
еще не решает действительных проблем равноправия. Для этого необходима колоссальная 
работа по созданию разнообразной (и не только художественной) литературы на местных 
языках, резкий подъем уровня производительных сил национальных районов, развитие здесь 
техники, культуры, административной системы. Усилия прогрессивных кругов интеллигенции 
по сохранению и развитию индейской культуры, индейских языков дают немного, так как 
решение этих проблем связано с решением более кардинальных вопросов социального 

переустройства общества. Пока здесь идет лишь процесс ассимиляции индейских групп 
испаноязычным слоем, господствующим в этих странах. 
В ряде стран Южной Америки — Уругвае, Аргентине — колонизация происходила в 
первый период менее интенсивно. Образование военных поселений вскоре привело к тому, 
что земли этих стран стали использовать для экстенсивного скотоводства. Население было 
невелико. Образовался слой гаучо - метисного населения, пасшего скот во владениях 
латифундистов. Длительное время, до конца 19 в., сохранялись и значительные группы 
индейцев. Во второй период, когда земли пампы стали осваиваться под земледелие и более 
интенсивное скотоводство, в эти страны хлынул поток иммигрантов не только из соседних 
американских стран, но и из многих стран Европы. Индейские племена были быстро 
вытеснены, а большей частью истреблены фермерами. Потеряли свое значение и гаучо. 
Население стало по преимуществу европейским по происхождению (испанцы, итальянцы, 
немцы и др.). 
В соседнем Парагвае процессы начальной колонизации привели к образованию испано-
язычной верхушки и слабо метисированного большинства населения. После образования 
независимого государства влияние большинства населения оказалось решающим. Индейский 
язык гуарани оказался наиболее распространенным, и на нем сейчас говорит более 80% 
населения. Но не следует приуменьшать и роль испанского, который не только считается 
государственным языком, но фактически это и язык парагвайской культуры (образование, 
литература, администрация). 
Этнические процессы в Северной Америке пошли далеко не так, как в большинстве стран 
Южной и Центральной Америки. Несколько неудачных походов испанцев на Север в поисках 
золота охладили их интерес к этому краю настолько, что появившиеся здесь соперники— 
англичане и французы — без особого труда установили в Северной Америке свою власть. 
Вначале эта власть была номинальной. Несколько укрепленных фортов по Атлантическому 
побережью поддерживали деятельность многочисленных торговых факторий на востоке 
материка. Торговля пушниной была очень прибыльной, но ее успех зависел от индейцев, 
главных добытчиков пушного зверя. Отношения с индейцами носили чаще всего мирный 
характер, хотя англо-французское соперничество и разъедающее влияние торговли привели к 
усилению воин между индейскими племенами. Перелом наступил в начале 17 в., когда 
появились первые поселения колонистов. Решающую роль в этом сыграла Англия, в которой 
обезземеливание крестьян создало массу избыточного населения. За первыми поселениями 
пуритан в Новой Англии появились колонии в Виргинии. К середине 18 в. население англий-
ских колоний состояло из 1300 тыс. свободных и 300 тыс. негров-рабов. Местное индейское 
население вытеснялось и истреблялось самыми различными способами. Превратить их в рабов 
было невозможно, так как они предпочитали рабскому состоянию смерть. Все же до войны за 
независимость западная граница колонистов не заходила дальше бассейна Миссисипи, и в 
пределах их владений оставались значительные массивы индейских земель. 
Переселенцев из Франции было много меньше, хотя юридически Франция до Семилетней 
войны (1756—1763) владела обширными землями не только в Канаде, но и в бассейне 
Миссисипи вплоть до Нового Орлеана. Основная масса переселенцев из Франции со-
средоточилась в провинции Квебек по р. Св. Лаврентия. 
История колонизации западных земель Соединенными Штатами ни в чем не уступает 
«подвигам» испанцев и португальцев в Южной Америке. Появление во владениях индейцев 
«вольных» колонистов бывало лишь предлогом для вмешательства армии США, которая вела 
войну не в защиту «бедных» колонистов, а войну на истребление индейцев. Таким же 
лицемерием отличалась и война с Мексикой, у которой Соединенные Штаты отняли половину 
территории в 1848 г. 
Первоначальный поток переселенцев, если не считать негритянское население, ввозимое 
работорговцами, шел из Англии (до 77%). Небольшие группы переселялись из Голландии, 
Швеции, Норвегии, Ирландии, Германии. Потомки этих первых переселенцев составляют и 
сейчас большую часть сельского населения восточных штатов. На юго-востоке, кроме 
англичан, было много плантаторов французов. Здесь же, на табачных и хлопковых плантациях, 
появились и невольники из Африки. Привозили их из Тропической Африки, из разных стран, 
прилегающих к Гвинейскому побережью. К началу 19 в. в США было ввезено до 1 млн. негров. 
В 1860 г. их было уже 4 млн. Расселяли их кроме юго-восточных штатов в южных и юго-

западных, там, где выращивали хлопок. И сейчас в этих штатах негритянское население 
составляет значительный процент (около половины всех негров США живет на юге страны). 
Изменение этнического состава эмигрантов в США наступило во второй половине 19 в. 
Развитие капитализма в Европе, быстрый рост промышленности в США привели к массовой 
иммиграции. За 1860—1900 гг. более половины прироста населения США составили приезжие 
из Европы. На западном побережье появилось много переселенцев из Китая и Японии. Новая 
волна иммигрантов пополнила прежде всего городское население Штатов. В таких крупных 
городах, как Нью-Йорк, Чикаго, Сан-Франциско, и других образовались целые национальные 
кварталы, население которых в какой-то степени продолжает сохранять хотя бы некоторые 
черты прежнего национального быта, нередки национальные школы (частные), национальные 
рестораны и т. п. В городах быстрее проходит процесс прежде всего языковой адаптации. 
Переход на английский язык оказывается первейшей необходимостью. 
Но значительная часть иммигрантов стремилась осесть в сельской местности, заняться 
привычным им сельскохозяйственным трудом. Так, в ряде северных штатов, и особенно в 
Канаде, возникли небольшие «кусты» национальных поселений (польских, украинских, русских 
и др.). Здесь видимых черт прежнего бытового уклада больше, чаще слышится и неанглийская 
речь, сохраняющаяся в качестве домашнего языка. Те же явления можно встретить и в местах 
сельского расселения ранних колонистов — голландцев, шведов, немцев. Но все эти черточки 
локального быта некоторых групп американского населения явно уступают нивелирующему 
влиянию как общего английского языка (в американском его варианте), так и подавляющему 
влиянию американских стандартов образа жизни во всех ее сферах: бытовой,
психологической, социальной. Несмотря на то что поток иммиграции, правда уже тонкой, 
строго регулируемой законами об иммиграции струйкой, идет и сейчас, только 10% населения 
США считает английский язык неродным. Стандартизация быта, культуры, мышления 
происходит еще интенсивнее. Велика роль массовой рекламы через прессу, радио, телевидение, 
кино. Она ошеломляет и подавляет рядового американца, особенно приезжего. Стремление к 
быстрейшей адаптации, быть «как все»- (а от этого часто зависит и материальное благополучие) 
быстро стирает национальные черты. 
И вместе с этим закономерным и объяснимым в условиях капиталистического общества 
нивелирующим влиянием стандартов жизни в США очень резко проявляются национальная 
рознь, расовые противоречия в их самых крайних формах: масса националистических, 
фашиствующих организаций, прием или, наоборот, неприем на работу по национальному 
признаку (хотя это и запрещено законом), на-щиональные группировки в профсоюзном дви-
жении, скрытая и открытая расовая дискриминация по отношению к неграм, мексиканцам, 
пуэрториканцам, японцам, китайцам, дискриминация индейского населения, узаконенная до 
сих пор в законодательстве ряда штатов,— все это обыденные явления жизни США. 
Аналогичные процессы, но несколько более спокойные, происходили и при 
формировании населения Канады. Англоязычное население ее составилось как из ранних 
английских переселенцев, так и из переселенцев из США. Англоязычным становилось и 
большинство эмигрантов из других стран, хотя в Канаде, в сельских районах есть массивы 
польского, украинского населения и некоторых других национальных групп, сохраняющих до 
известной степени свой язык и особенности быта. 
Франкоязычное население, группирующееся в провинции Квебек, не только сохраняет 
свой язык (признанный наряду с английским государственным языком Канады), но и выражает 
стремление к национальному отделению от остальной Канады. Северные земли Канады, как и 
земли Аляски в США, населены индейцами. 

жүктеу/скачать 1,82 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: