сыбан
поколения
найман
султан Сарыбай Джангиров,
получивший титул
гун
второй степени
от цинского правительства, ко-
торый был, по мнению лекаря Зибберштейна, равен чину российско-
го генерал-лейтенанта [ИКвРИ, т. V1, 222–223].
У Губайдуллы, по изысканиям И. Ерофеевой, было пятеро сыно-
вей: Жаныбек, Болат, Жошы, Канкожа, Абулфеис [Ерофеева. Казах-
ские ханы и ханские династии, 136]. Однако, по соображениям объ-
единения сил, Губайдулла признал своим наследником не одного
из своих сыновей, а племянника. А может быть, вследствие того, что
сын его фактически был арестован русскими властями? Сын Бекбо-
лат (Болат?) должен был выехать в столицу Российской империи для
выражения верноподданнических чувств нового хана перед царем,
но его летом 1824 г. задержали в Омске как надежного заложника
Губайдуллы. Фактический арест сына, очевидно, после получения
сведения об указе цинского императора, а также то, что отряды ка-
заков помешали его переговорам с цинским посольством, возглав-
лявшимся командующим Илийским гарнизоном, роковым образом
повлияли на поведение Губайдуллы.
Вскоре в степи развернулись события, важные как для нового
претендента на титул хана, так и для выживания самого ханства.
Здесь мы видим столкновение интересов России и Китая, а также
прямого влияния этого столкновения на цивилизационное развитие
Казахстана. Создалась конфликтная ситуация, которую сибирская ад-
министрация использовала в свою выгоду для осуществления гряду-
щих царских административных реформ. В то же время, российские
пограничные власти приняли во внимание реальное соотношение
175
• Степные властители и их дипломатия в ХVIII—ХIХ веках •
сил в правящей казахской верхушке, если все же султану Губайдул-
ле место управителя окружного приказа выделили, обойдя всех его
конкурентов.
Соперничающие казахские султаны обычно начинали хлопотать
о троне после проведения поминок по умершему хану: сороковины
и годовщины смерти. При проведении годовых поминок тут же сле-
довала вторая часть ритуала: сторонниками претендента избирал-
ся новый хан. Иногда часть родов прежде избирала своего хана, но
между ханами все же соблюдалась иерархия, основанная на сооб-
ражениях знатности, возраста хана и его реального положения. При
этом учитывалось соотношение других внутренних сил: численность
подчинявшихся ему родов, стратегическое значение занимаемых
ими угодий и сила внешней поддержки. По интенсивности между-
народных связей претендентов, участившихся случаев подготовки
ими посольств в Россию, Китай и среднеазиатские ханства, можно
судить о степени накала конкурентной борьбы. К примеру, сам факт
прибытия и переговоров посольства султана Шамухамета (Самеке)
в Чугучак в 1823 г. говорит о многом. От него, а не от Губайдуллы
китайская сторона узнала о смерти Вали хана. Шамухамет отправил
своего сына Джахангира с письмом (дата его перевода и получения –
16 июня 1822 г.), в котором сообщал о прискорбном событии, сопро-
водив это письмо глубоко символическим подарком из 9 голов коней
[ЦИКХ 2, док. № 195]. Принятие сюзереном подарка из девяти коней,
как и других ценных вещей, или помноженных на девять несколь-
ких комплектов подарков означало признание претензий дарителя
на управление своим улусом. Подарок Шамухамета прозрачно на-
мекает на то, что и он имел виды на трон. К сожалению, в документе
точно не указано происхождение Шамухамета, возможно, это был
сын Абылая и дядя Губайдуллы, известный под именем Шама (Чама),
по русским источникам – Шамамет, а по китайским – Шама. В «Сичуй
цзунтун шилюе» упоминается 14-й сын Абылая с этим именем
[Сичуй
цзунтун шилюе, б/м, 1809, цз. 11]. Однако нельзя также исключать,
что письмо и подарки могли последовать от представителя конкури-
рующих с абылаевичами детей и внуков Абулмамбета. Первыми сре-
ди них следует назвать потомков Абулфеиза, среди которых также
известен султан с именем Шама. Но и он был не первым, а седьмым
представителем мужского пола из потомков Абулфеиза. К какой бы
семье не принадлежал Шамухамет, он не имел никаких шансов на
избрание его ханом. Потомки Абулфеиза традиционно проживали
|