Основы общей психологии

С. Л. Рубинштейн. «Основы общей психологии»
68
налистического
идеализма. В последующий период, в послевоенные годы, которые становятся
и для психологии годами острого кризиса, господствующими все в большей мере становятся
иррационалистические, мистические тенденции.
Антисенсуалистические тенденции выявляются сначала в связи с постановкой в психо-
логии проблемы мышления – в наиболее тонкой форме у А. Бине во Франции, у Д. Э. Мура и
Э. Эвелинга в Англии, в наиболее заостренно идеалистической форме в Германии у представи-
телей вюрцбургской школы, находящейся под непосредственным влиянием идеалистической
философии Э. Гуссерля, воскрешающего платоновский идеализм и «реализм» схоластической
философии. Вюрцбургская школа строит психологию мышления на основе «эксперименталь-
ного самонаблюдения». Основная цель ее – показать, что мышление в своей основе – чисто
духовный акт, не сводимый к ощущениям и независимый от чувственно-наглядных образов;
стержнем его является «интенция» (направленность) на идеальный объект, основным содер-
жанием – непосредственное «схватывание» отношений. Таким образом, вюрцбуржцы возрож-
дают в рамках «экспериментальной психологии» идеи рационалистической философии, так же
как их противники осуществляют принципы философии эмпиризма. При этом оба направле-
ния при всем их антагонизме вместе с тем объединены их общим метафизическим подходом
к вопросу о соотношении мышления и ощущения. Сенсуалистическая психология стоит на
позициях вульгарного метафизического эмпиризма, для которого нет перехода от ощущения к
мышлению. Тем самым приходилось либо вовсе отрицать качественную специфичность мыш-
ления, сводя мышление к ощущениям, либо рассматривать мышление в отрыве от ощущения.
Постановка проблемы мышления в плане психологического исследования неизбежно должна
была на этой основе привести к рационалистическому противопоставлению мышления ощу-
щению, вообще чувственной наглядности.
Вслед за борьбой против сенсуалистического принципа начинается борьба и против
механистически-атомистического принципа ассоциативной психологии, против «психологии
элементов» и ее тенденции, навеянной идеалами механистического естествознания, разлагать
все сложные образования сознания на элементы и рассматривать их как результат сцепления,
ассоциации этих элементов. Еще В. Вундт пытается учесть качественное своеобразие целого
по отношению к элементам, вводя понятие апперцепции и творческого синтеза, противопо-
ставляемого им простой внешней ассоциации. К этому нововведению вынуждают Вундта экс-
периментальные факты. Так, уже первые психологические работы по слуховым ощущениям,
а именно исследования К. Штумпфа (1883), показали, что тоны, сливаясь, а не внешне лишь
ассоциируясь, образуют многообразные целостные структуры, выступающие как новые специ-
фические качества, не сводимые на качества входящих в них элементов. Затем Х. Эренфельс
(1890) показал это на зрительных восприятиях и впервые ввел для обозначения этого спе-
цифического нового качества целого термин «Gestaltqualität». Последующие исследования о
восприятии музыкальных тонов и ряд других исследований вскрыли обширный фактический
материал, который не вмещался в рамки психологии элементов и принуждал к тому, чтобы
выйти за ее пределы.
Сначала этот выход за пределы механистической психологии элементов совершается по
преимуществу путем противопоставления механизму ассоциаций различных форм «творче-
ского синтеза» как проявлений духовной активности (Вундт), «переходных состояний созна-
ния» (Джемс) и т. п. В последующий послевоенный период кризиса этот же вопрос о целост-
ных образованиях, не сводимых на сумму элементов, разрешается исходя уже из существенно
иных позиций структурного формализма (гештальтпсихология) и иррационалистической ком-
плексности (лейпцигская школа).
Борьба против ассоциаций как основного объяснительного принципа экспериментальной
психологии находит себе выражение и в другой очень симптоматической тенденции – тенден-
ции вовсе отказаться от объяснения более сложных осмысленных («духовных») психических

С. Л. Рубинштейн. «Основы общей психологии»
69
явлений и ограничиться описанием тех форм, в которых эти духовные явления даны («описа-
тельная психология» В. Дильтея). Но и эти тенденции (наметившиеся еще у Вундта, противо-
поставляющего физиологической психологии историческую психологию народов, изучающую
высшие духовные образования – речь, мышление и т. д.) выступают на передний план уже в
последующие послевоенные годы – в период кризиса.
В годы, следующие за окончанием Первой мировой войны, кризис принимает острые
формы. Так же как кризис в физике, о котором писал В. И. Ленин в «Материализме и эмпирио-
критицизме», в математике и т. д., это кризис методологический, связанный с идеологической
борьбой за методологические основы науки. Рушатся методологические основы, на которых
было первоначально воздвигнуто здание экспериментальной психологии; все большее распро-
странение получает в психологии отказ не только от эксперимента, но и вообще от задач науч-
ного объяснения («понимающая психология» Э. Шпрангера); психологию захлестывает волна
витализма, мистицизма, иррационализма. Идущий из глубин организма инстинкт (А. Берг-
сон), «горме» (у У. Мак-Дауголла) вытесняет интеллект. Центр тяжести переносится от выс-
ших исторически сложившихся форм сознания к доисторическим, примитивным, «глубин-
ным» ее основам, от сознания – к бессознательному, инстинктивному. Сознание низводится
на роль маскировочного механизма, лишенного реального влияния на поведение, управляе-
мое бессознательными влечениями (З. Фрейд). Наряду с этим механицизм принимает крайние
формы, приходя к полному отрицанию психики и сознания человека; человеческая деятель-
ность сводится к совокупности неосознанных рефлекторных реакций (поведенческая психо-
логия). В психологии народов и в учении о личности, в характерологии господствующими в
зарубежной буржуазной психологии становятся реакционные расовые фаталистические теории
(Э. Кречмер, Э. Иенш); в психологии ребенка широко распространяется педология, в педаго-
гической и вообще прикладной психологии – тестология. За ее антинаучными методами все
более обнаженно выступают ее классовые позиции.
Кризис психологии выявился в наибольшей своей остроте, когда сформировалась пове-
денческая психология – рефлексология в России и бихевиоризм в Америке, потому что пове-
денческая психология, выдвинув поведение как предмет психологии, с особенной остротой
выявила кризис центрального понятия всей современной психологии – понятия сознания.
Русская рефлексология (В. М. Бехтерев) сложилась на основе изучения физиологии
нервной деятельности. Американский бихевиоризм (от английского слова behavior, что зна-
чит «поведение») сформировался в Америке на рубеже XX в. в исследованиях над поведе-
нием животных. В первую очередь исследования Э. Л. Торндайка над поведением животных
(1898) заложили основы бихевиоризма, определив методику и проблематику новой психоло-
гии, в которой центральное место заняла проблема навыка.
Выросшую из этих исследований над животными концепцию Дж. Уотсон (Watson) мето-
дологически оформил, заострил и перенес на психологию человека. В 1912 г. он сформулиро-
вал принципы новой психологии в программной статье
15
. В 1918 г. он их развернул в своей
книге «Психология как наука о поведении». Ряд психологов, главным образом в Америке, –
К. Лешли (Lashley), У. Гунтер (Hunter), Вейсс (Weiss) – примкнули к новому направлению.
Вскоре бихевиоризм смог опереться на работы И. П. Павлова об условных рефлексах, начав-
шиеся вскоре после исследований Э. Л. Торндайка, но независимо от них.
В настоящее время к бихевиористам причисляется значительное число американских
психологов, объединенных лишь признанием поведения предметом психологии. Само же пове-
дение понимается ими по-разному. Так, ряд психологов-поведенцев (прежде всего Э. Ч. Толь-
ман) особенно подчеркивает направленный, целевой характер поведения, роль намерения в
нем.
15

жүктеу/скачать 1,11 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: