Цветы для Элджернона
жүктеу/скачать 1,23 Mb. Pdf көрінісі
|
Цветы для Элджернона. Дэниел Киз
| 20 мая.
Меня выгнали из пекарни. Понимаю, что глупо цепляться за прошлое, но что-то родное было в ее стенах из белого кирпича, обожженных жаром печей… – Она была мне домом. За что они так ненавидят меня? Мне не в чем винить Доннера. Он должен думать о своем предприятии, о других рабочих. И все же… Он был мне больше чем отцом. Он вызвал меня к себе в кабинет, усадил в единственное кресло, стоявшее рядом с его древним столом, и, глядя в сторону, сказал: – Мне нужно поговорить с тобой, Чарли. Ни к чему откладывать… Твой дядя Герман был моим лучшим другом, и я обещал ему, что как бы ни шли мои дела, у тебя всегда будет работа, доллар в кармане и крыша над головой… – Это мой дом и… – …и я относился к тебе, как к собственному сыну, отдавшему жизнь за эту страну. А когда Герман умер – сколько тебе было? семнадцать? – я поклялся… Я сказал себе: Артур Доннер, пока ты владеешь этой пекарней, ты не бросишь Чарли на произвол судьбы. У него будет постель и кусок хлеба. Когда тебя хотели забрать в Уоррен, я объяснил, что ты будешь работать у меня и я сам присмотрю за тобой. Ты не провел в Уоррене ни дня. Я дал тебе комнату… Как, по-твоему, сдержал я свое слово? Я кивнул, но по тому, как он теребил в руках какие-то бумажки, было видно, насколько тяжело ему говорить мне все это. – Я старался… Я никогда не работал плохо… – Знаю, Чарли. Но сейчас я говорю не о работе. Что-то произошло с тобой, и я не понимаю, что именно. И не только я… Все говорят только о тебе. Им страшно, Чарли… Я вынужден просить тебя уйти. Я хотел перебить его, но он покачал головой. – Вчера вечером ко мне пришла целая делегация… Чарли, пойми, я не могу допустить, чтобы моя пекарня прогорела! Он смотрел на свои руки, на скомканный листок бумаги в них, словно надеясь найти там то, чего раньше не было. – Прости меня, Чарли. – Куда же мне идти? Он посмотрел на меня, в первый раз за время разговора. – Ты прекрасно знаешь, что эта работа тебе больше не нужна. – Мистер Доннер, я не знаю никакой другой. – Давай рассмотрим этот вопрос. Ты уже не тот Чарли, каким был семнадцать лет назад, и даже четыре месяца назад. Ты не объяснил мне, что случилось с тобой. Согласен, это твое дело. Может быть, случилось чудо. Ты стал блестящим молодым человеком, а работать на миксере и разносить заказы неподходящее занятие для блестящего молодого человека. Несомненно, он был прав, но что-то во мне упорно сопротивлялось его решению. – Позвольте мне остаться, мистер Доннер. Вы же обещали дяде Герману, что у меня будет работа. Она все еще нужна мне, мистер Доннер. – Нет, Чарли, не нужна. Если бы это было так, я послал бы всех их к черту и стоял бы за тебя. Но они боятся тебя до полусмерти! Я не могу забывать и о своей семье. – А если они передумают? Я поговорю с ними. – Разговор зашел совсем не туда, куда хотелось мистеру Доннеру, но я уже не мог остановиться. – Они поймут, – умолял я. – Ну, ладно, – вздохнул он наконец. – Попробуй, но предупреждаю: ты услышишь мало приятного. Когда я вышел из кабинета, Фрэнк Рэйли и Джо Карп как раз проходили мимо, и я сразу понял, что Доннер не преувеличивал. Видеть меня было для них слишком большим испытанием. Фрэнк взял поднос с булочками, а когда я окликнул его, оба обернулись. – Видишь, Чарли, я занят. Потом. – Нет, сейчас. Вы избегаете меня. Почему? Фрэнк, болтун, бабник и жулик, внимательно посмотрел на меня и поставил поднос на стол. – Почему? Я скажу тебе, почему. Потому что ты стал большой шишкой, всезнайкой, умником! Ты теперь вундеркинд, яйцеголовый. Всегда с книжкой, и знаешь ответы на все вопросы. Ну и что? Думаешь, ты лучше нас? О’кей, проваливай. – Что я тебе сделал? – Что ты сделал? Слышишь, Джо? Я скажу тебе, что ты сделал, мистер Гордон. Ты выпендривался со своими предложениями, и теперь мы, все остальные, выглядим бездельниками. Но я скажу тебе еще кое-что. Для меня ты все тот же кретин, каким был всю жизнь. Может, я и не понимаю всяких мудреных слов и названий твоих книг, но это не значит, что я хуже тебя. – Ага, – кивнул Джо, поворачиваясь, чтобы подчеркнуть этот вывод для появившегося откуда ни возьмись Джимпи. – Я не прошу вас быть моими друзьями, – сказал я. – Не имейте со мной никаких дел. Только оставьте мне работу. Мистер Доннер сказал, что это зависит от вас. Джимпи пронзил меня взглядом, с отвращением сплюнул и злобно прошипел: – Однако крепкие же у тебя нервы! Убирайся к черту! – Он повернулся и тяжело захромал прочь. Вот так. Все было прекрасно, пока они могли смеяться надо мной и чувствовать себя умниками за мой счет, но теперь они оказались ниже кретина, над которым вдоволь поиздевались в свое время. Удивительным ростом своих способностей я заставил их « я» сильно уменьшиться в размерах и вытащил на свет божий все их недостатки. Я предал их, и за это они возненавидели меня. Фанни Бирден оказалась единственной, кто не желал моего увольнения, и, несмотря на сильное давление, так и не подписалась под их требованием. – Но это совсем не означает, – сказала она мне, – что я не замечаю, как сильно ты изменился, Чарли. Ты стал совсем другим! Не знаю, не знаю… Ты был простым, хорошим, надежным человеком, не слишком головастым, зато честным. Что ты сделал с собой, чтобы вот так, сразу, поумнеть? Это неправильно. – Что может быть плохого в том, что человек хочет стать разумнее, получить знания, понять мир и самого себя? – Почитай повнимательнее Библию и поймешь, что человек не должен превосходить назначенного ему Господом. Чарли, если ты не сделал ничего такого с дьяволом, например, или еще чего… то, может, еще не поздно отказаться от всего этого? Оставайся таким, каким был раньше. – Нет, Фанни, все пути уже отрезаны. Я не сделал ничего плохого. Я похож на слепого от рождения, которому позволили увидеть свет. Это не может быть грехом! Таких, как я, скоро будут миллионы. Такое чудо подвластно науке. Она посмотрела на жениха и невесту, украшавших свадебный пирог, и едва шевеля губами, прошептала: – Когда Адам и Ева отведали плод с древа познания, то увидели, что они наги, узнали похоть и стыд. Это был грех. После этого врата рая навсегда закрылись для них. Если бы они не поддались уговорам змея, нам не пришлось бы стареть, страдать и умирать. Больше мне нечего было сказать ни ей, ни другим. Никто не смотрел мне в глаза. Раньше меня презирали за невежество и тупость, теперь ненавидят за ум и знания. Господи, да чего же им нужно от меня? Разум вбил клин между мной и всеми, кого я знал и любил, выгнал меня из дома. Никогда еще я не чувствовал себя таким одиноким. Интересно, что случится, если Элджернона посадить в клетку с другими мышами? Возненавидят ли они его? |