37
то в письме
А. Байтурсынулы от 23 июня 1925 года «Сын степей» сообщал,
что 30 июня выезжает в Казахстан («30-маусымда елге қарай
шығамын»).
38
Судя по другому письму, датированному уже 2-м октября
1925 года и адресованному народному комиссару земледелия
Казахстана Алиаскару Алибекову, А. Букейхан не просто спе-
шил на свидание с родными, но прежде всего изыскивал любую
мало-мальскую возможность окончательно вернуться в родной
Казахстан:
«Т[оварищ]. Али!
Ты от имени Казнаркомзема напиши мне бумагу с при-
глашением в Кзыл-Орду к 15 октября. На основании этой
бумаги я поставлю перед ЦИЗ
вопрос об освобождении.
37 Бөкейхан С. Әлекеңнің өмірі. //«Жұлдыз», журн., № 3, 1996 г, 102–125
стр.
38 Букейхан А. Избранное. //«Казахская энциклопедия». Алматы, 1995 г.,
стр. 398.
90
Без такого основания ЦИЗ [ЦентрИЗдат] меня не отпу-
скает. А так я буду освобожден, вопреки его желания. И,
таким образом, наши взаимоотношения определятся, тем
более, что задерживать меня и для меня и для него нет не-
обходимости.
Если напишешь такую бумажку, то пошли ее мне через
Смагула [Садуакасов]».
Соблюдал ли лидер Алаш требование И. Сталина «не воз-
вращаться на родину и не выезжать в степь»? Архивные до-
кументы, личная переписка, а также воспоминания родных и
близких А. Букейхана не оставляют никаких сомнений в том,
что лидер многомиллионного народа не считал это требование
чем-то обязательным к исполнению. Поскольку, во-первых,
оно не имело четких временных рамок. Во-вторых, требование
это было не более чем личной прихотью наркомнаца Сталина
и поэтому он озвучил его скорее как настоятельную просьбу с
подтекстом, что неисполнение может иметь тяжелые послед-
ствия, в чем позже убедится «Сын степей». В-третьих, личное
требование Сталина еще не решение наркомата по националь-
ностям или постановление ВЦИК.
Никак нельзя сбрасывать со счетов и такой исторический
факт. Сталин образца 1922 года, образца 1926–1929 и образца
после 1937 года – это были фигуры абсолютно разных полити-
ческих «весовых категорий» и влияния.
Услышав из уст Сталина подобное при первой московской
встрече, А. Букейхан, по всей вероятности, оспаривать это или
требовать взамен какие-то привилегии и материальное благо,
посчитал унижением собственного достоинства. Возможно, это
было еще одной роковой ошибкой казахского лидера. Но он,
как и его соратники по Алаш-Орде, ни при царизме, ни при
новой диктатуре никогда и ни перед кем не заискивал, не угож-
дал, тем более для личного благополучия.
Как можно убедиться из приводимых здесь примеров, при
личных встречах со Сталиным, да и со всеми остальными боль-
шевистскими вождями, начиная с Ленина, А. Букейхан был
91
всегда подчеркнуто вежлив, ни чем не выказывая свое истинное
отношение к нему или свое мнение о нем. А об его истинном
отношении к личности Сталина, как одному из вождей совет-
ской власти, мы узнали из вышеприведенного рассказа А. Ер-
мекова. Чуть ниже убедимся в этом еще раз.
Пока доподлинно неизвестно, что конкретно ответил нар-
комзем Казахстана Алибеков на письмо лидера Алаш от 2 ок-
тября 1925 года. Но судя по показаниям С. Каратлеуова, допрос
которого состоялся 6 июля 1929 года в Алматы, « относительно
Достарыңызбен бөлісу: |
