Литература
1. Михайлов В. Интервью // http:www.neonomad.kz/ history/h_mir/
index php?ELEMENT_ID=4210
2. Михайлов В. Хроника великого джута. Документ. Повесть.- Изд.
2-е изд., перераб и дополнен. – Алматы: Жалын, 1996. – 311
с.
3. Кормилов С.И. А.И. Солженицин // История русской литературы
XX века (20-90-е годы): основные имена / отв. ред. С.И. Кормилов. –
М., 1998.
4. Алексиевич С. В поисках вечного человека (вместо биографии) //
http://www.alexievich.info/
У.К. Абишева
ВЕЩНЫЙ МИР В ПОЭЗИИ Л. ШАШКОВОЙ
У меня на столе лежит сборник стихов Любови Шашко-
вой «Луг зеленый» (издательство «Жазушы», 2006 г.). Книга
издана тиражом в две тысячи экземпляров, у нее небольшой
объем ее – около девяти печатных листов. Несмотря на это
сборник не только подкупает читателя продуманным со-
49
ставлением, но и глубиной поэтического содержания. В него
входит корпус лирических стихов, создававшихся автором в
период с 1970-х по 2000-е годы. Особенности поэтического
сборника – тонкая лирика, стихи о природе и любви, о чув-
стве одиночества и ностальгии, о едва заметных нюансах че-
ловеческих отношений и о судьбе женщины.
Любовь Константиновна родилась в Беларуси, жила в го-
роде Тавда Свердловской Свердловске, но большая часть ее
жизни прошла в Казахстане, сначала – в Темиртау, а затем
– в Алматы. Здесь в 1972 году были опубликованы ее первые
стихи, здесь она состоялась как известный журналист в редак-
циях «Вечерней Алма-Аты», «Казахстанской правды», а ныне
– редактор отдела критики республиканского журнала «Про-
стор». Ее статьи о культуре, литературе, искусстве известны
многим казахстанским читателям. Жизнь автора изобиловала
поездками по республике, по территории Советского Союза
в поисках новых героев и интересных тем. Об этом – ее пу-
блицистика. Но Л. Шашкова – не только журналист, она еще
непрочтенный поэт.
Наша память лучше, нежели коллективная генетиче-
ская память. Тема друзей – одна из главных тем в творчестве
Л. Шашковой (стихотворения «Оставь меня с собой наеди-
не», «Поэту (Не умирай никогда)», «Смотри – ты сказала»,
«Когда ты, в меха голубые дыша» и др.). По-человечески важ-
ность этой темы можно понять. В любую эпоху безвременья
пустоту жизни человек заполняет дружбой и любовью, спа-
сается ими. Друзья юности, стихийный круг жизни, сло-
жившийся давно – Евгений Курдаков, Инна Потахина, Вале-
рий Михайлов, Надежда Чернова, Руфь Тамарина, Альберт
Гурьев, Аким Тарази. Любовь Константиновна, как и многие
из ее окружения, принадлежит к поколению, рожденному в
постсталинскую эпоху. В «оттепель» они были еще детьми,
чтобы что-то понять, успеть сделать глоток свежего воз-
духа. Молодость, становление и профессиональное, и чисто
50
человеческое пришлись на брежневские времена с их лице-
мерной пустотой, апатическим равнодушием. Но эти годы
не уничтожили искренность. В этом сыграли роль характер,
жизненные обстоятельства и цельность человеческой натуры.
Автор то мысленно обращается к какому-то событию в про-
шлом, то – к важному разговору, то к общей поездке. Это не-
что обретаемое на жизненном пути. Часто оно предстает как
«мечта» о гармонии. В этих воспоминаниях лишнее отходит
в сторону, открывая взгляд на главное. В стихах поэта звучат
ностальгические нотки по чему-то уходящему, ушедшему без-
возвратно, настоящему. В них тоска по вере, по идее, по брат-
ству, по дружескому плечу, как в посвящении, адресованному
замечательному поэту Е. Курдакову:
Не выпал снег. Уехал друг.
И жизни вновь замкнулся круг.
А первый снег еще не выпал,
Декабрь дождем из сердца выпал.
Уехал друг не навсегда,
И горе, право, не беда.
Еще в беретике он сером
Доступен нашим бренным сферам,
Еще он в курточке-болонье
Пребудет где-то и сегодня.
И даст Бог – разомкнется круг,
И вернется мой любимый друг,
Печалью меченный из всех…
А может, выпадет и снег [1, 75].
Пейзажным стихам Л. Шашковой присуще философское,
медитативное начало. Лирическая героиня связана с природой,
чувствует себя органической частью мира и в постоянном об-
щении с ней черпает жизненную энергию [«В степи. (Не знаю,
зачем это надо)», «Ничего не надо больше мне от неба и земли»,
«Посетите нашу планету одуванчиков», циклы «Пора подсол-
51
нухов», «Ван Гог в Арле»]. Последний включает пять стихот-
ворений, одно из них «Подсолнухи» навеяно одноименным
полотном, художника, с которым так замечательно перекли-
кается стихотворение, передающее глубокий оранжевый тон
художественного полотна, ярко выраженную фактуру изобра-
женного на нем и, главное, – эмоциональное состояние худож-
ника, его мучительный порыв к гармонии, красоте и счастью.
Стихи Л. Шашковой передают ощущение чудес, творящихся в
мире, сближающих человека с симпатичной лесной нечистью:
Прекрасен этот первобытный мир
Ручных веселых псов,
В траве лежащих яблок.
Здесь полая луна и знойная полынь –
Из тьмы веков ее горчайший запах.
И что с того, что утра резкий свет
Вернет меня к трезвонящим трамваям,
Коль пегий пес бежит за мной вослед,
Моих врагов отпугивая лаем (Цикл «Полынь») [1, 40].
Лирическими событиями произведений, составивших
сборник «Луг золотой», становятся как общие, внешние впе-
чатления, так и события глубоко внутренней, личной жизни.
Стихи Л. Шашковой передают особую атмосферу устойчиво-
сти, задумчивости, какой-то неизъяснимой мудрости [стихот-
ворения «Сколько хватит терпенья – до Судного дня», «Чарын
(Эта ночь на Чарыне чернильно-черна и тиха», «Пойдем с то-
бой сегодня по грибы», «Человек (Наш УАЗик трясся в барха-
нах на границе с Китаем), «Просьба (Смилуйся, государыня-
рыбка»), «Банька (Крайняя бабки Агафьи изба»), «Скажи мне,
Надежда, сестра моя меньшая, лучшая», «Не помню маму мо-
лодой»].
Лирические по характеру вещи в сборнике «Луг золотой»
стремятся к точности деталей и интонаций, все это переплав-
ляется в особую авторскую интонацию. Образы памяти в сти-
52
хах автора – и зрительные, и слуховые. В них – осколки вос-
поминаний из детства, звуки лета, озеро Иссык-Куль. Память
воскрешает события, давно скрывшиеся во времени и, кажется,
навсегда потерянные в памяти. Но нет, ничего не пропадает, а,
наоборот, воскресают из ее закоулков и аромат летнего тепла,
его благоухание, и купание коня в реке, и шепот травы под
босыми ногами, и холсты народной художницы, пишущей в
наивном стиле, и поездка в далекий приграничный аул, и по-
вседневность, и быт. Автор всегда обращается к теме любви,
к близким, друзьям, к отчему дому, своей малой родине как
самой верной, постоянной силе, основе жизни. Для Л. Шаш-
ковой характерно воспринимать быт как изначально данную
гармонию. Обращение к солнцу, к траве-мураве, к образам
подсолнухов, осеннего дня, степи – это обращение к самому
закону природы, к несменяемому порядку вещей.
В большинстве образов угадывается идея повышенного
бытийственного статуса вещи. В стихах художника – особая
предметная реальность, От них исходит ощущение, что мате-
риальный мир в своей вечной воссоздаваемости – не мертвый
в своей статике мир. У вещей – особый бытийственный статус.
Они составляют целую Вселенную – духовую, живую и живот-
ворящую в своей динамике. В нем оперируют аэродром про-
винциальный, узлы, баулы, быт вокзальный, ключ, зеркало,
стул в прихожей, подсолнухи, грибы, звезда одинокая, пес-
чаные барханы, верблюжья колючка, яблоки в подоле, банька.
Память художника воскрешает какие-то картинки, описатель-
ные, бытовые или смешанные природно-бытовые, без прямо-
го высказывания – «Стоит дерево», «Что ты летаешь, дурная
ворона», «Какая царственная ель», «Аленин рай», цикл «Пес-
ни жаворонков», «Пейзаж с девочкой», «Скамейка. Дачное
крыльцо», «Спас (Яблоки, яблоки рви про запас)». В таком
бытии чувственно-наглядном, предметно-конкретном ощу-
щается более глубинное существование. Вещи, предметы, на-
туралистичные по сути, – первооснова мира художника. Так
53
поэтическое слово Л. Шашковой вводит в экзистенциальную
сферу бытия, дает ощущение мира как органически-целост-
ного феномена. В нем чувствуется уплотненная реальность,
значимая в душевной и интеллектуальной жизни, а каждая
деталь этого мира пробуждает мысль.
В стихах Л. Шашковой есть черты, свойственные «женской»
поэзии, потому что это стихи об отношениях мужчины и жен-
щины, о любви матери к дочери. Это стихи любящей и стра-
дающей, грустной и задумчивой, немного усталой, суетою за-
мотанной, но прекрасной, никем, даже любимым, до конца не
понятой, никому неподвластной современной женщины. В них
лирический субъект-женщина словно пишет заметки на полях
личной жизни. Как очень верно заметил известный казахстан-
ский литературовед В.В. Бадиков о стихах Л. Шашковой «они
(стихи) о необходимости в мире спасительной любви, сердце-
виной ее, по традиции, становится «история женской души»,
но с характерной поправкой: души, которую никто не может
остановить, которая «может посметь Любить и страдать, и жа-
леть…». Потому что это еще и душа поэта, художника»[2, 56].
В стихах Любови Константиновны нет совершенно раздра-
жения, безразличия или равнодушия. В них нет и напускной
бодрости, дежурного оптимизма. Только иногда мелькнет
ощущение усталости или безысходности от ограниченности,
узости жизни застойной поры и узко-практичного настоя-
щего времени:
– Что-то неправильно в мире моем происходит:
Тот, кому самое время уйти – не уходит,
Тот, кто давно уже где-то в пути – не приходит.
Что же на самом-то деле, скажи происходит?
– То происходит, что время сквозь пальцы уходит.
Как мы его остановим в своей несвободе.
Как помешаем – чужие себе и природе?
Время стоит. Это мы, не встречаясь, проходим.
(Цикл «Диалоги с Надеждой») [1, 91].
54
Еще одна значимая тема в лирике поэта – это культур-
ные реминисценции, рожденные поездками. Например, по
пушкинским местам – в Болдино, Михайловское, по адресу
петербургской квартиры поэта на Мойке, 12, в Оренбургские
степи или в земли поморов в Архангельскую область, либо на
озеро Сенеж, экскурсы в историческую эпоху Киевской Руси,
времена полоцкой княжны Рогнеды, либо в мастерскую Ка-
миллы Клодель – музы и ученицы великого Родена. Все эти
культурные переклички, словно мостик, протянутый через
время, этакое бегство от надоевшего быта, когда между бытом
и Бытием зияет разрыв. Посредством них выстраивается мо-
дель «связи времен», рифмующая все и вся в «большом вре-
мени» культуры. Очевидно, они манифестирует особое пони-
мание места поэта в мире и возникают в стихах художника,
напоминая о неслиянности поэзии и жизни, о возвращении
туда, где творчество представляется смыслом существования,
а стихи – зн аком высшей реальности мира.
Достарыңызбен бөлісу: |