И есть земля моя, мой дом, мой сад [5,38].
Чертами, гармонично характеризующими пространство
степи, являются статичность и вечность, но в то же время
это динамичное, изменчивое пространство: «В пустыне ожи-
ли забытые пески / Кочуют дюны…/ Дюны как жуки, / Из края
в край ползут, / И вот уже/ Они насчитывают нить моих раз-
думий», или «Перелетная птица, кочевник, кентавр, / В ладу
лишь с копытами, / С крыльями, / С пылью дорог!/ И стая
стремится, / И тянется табор/ за ним, презирающим вечный
порог – (35-36) Оно противопоставляется городскому и, шире,
– всему земному пространству: пространство степи свое, цен-
33
ное, чужое – эфемерное. Степь в лирике Б. Каирбекова мыс-
лится двояко: с одной стороны, акцентируется ее величие и
красота, с другой – суровость, тяжесть степной жизни.
В попытках постичь мир Б. Каирбеков идет двумя путями:
пристально вглядываясь вовне, когда поэт пытается прозреть
мир вплоть до границ Вселенной, другой путь направлен
внутрь, это работа духа. В своем дневнике художник пишет:
«Понятие времени и пространства у древних было другим! Об
этом нельзя забывать ни на минуту. Акын-сказитель мог петь
3-4, а то и больше дней. По-моему он был живым носителем
генеалогического древа кочевников, его родовой памятью»
[5, 149].
Выстраивается своеобразный семантический ряд, из ко-
торого рождается целостный художественный образ-символ
«степь», представленный в лирике автора многообразием
жанров: пейзажными зарисовками, посланиями, стихотворе-
ниями-размышлениями.
Наиболее значимыми при характеристике внутреннего
мира лирического героя Б. Каирбекова является динамика фи-
зического и духовного существования человека в степи. Лири-
ческий герой автора берет отпуск и, срываясь с насиженного
места, едет в степь, на Родину в маленький степной аул, что-
бы вкусить воздух Прародины и прикоснуться к духу предков.
Через судьбу своих предков человек обретает «кровную» связь
с историей своего народа, своей страны, которая подпитывает
его, дает ему силы. Художник озабочен нравственной дегра-
дацией современного общества, не желает, чтобы прервалась
связь поколений: «Современная молодежь, вообще, человек
ХХI века – похож на «перекати-поле», вырвавший свои корни
из земли и вонзивший их в свои волосы. Спутанность мыслей
и ощущений, беспомощность, бесперспективность («катишь-
ся, куда ветер подует, а он задувает чаще в ямы, овраги, лощи-
ны, где и погибаешь в одиночестве), суета, торопливость в ре-
шениях и поступках, категоричность – это отрывание корней,
34
отчаянная попытка зацепиться за что-то древнее, искреннее
нас
[5,124].
Подытоживая сказанное, необходимо отметить, что со-
временная русская поэзия Казахстана имеет глубокие на-
циональные корни и традиции. Литература независимой
республики глубоко самобытна, характер художественного
мышления казахстанских поэтов, своеобразие быта и эпохи,
воспроизведенные в произведениях, отражают национальную
картину мира, духовный, нравственный, эстетический опыт
народа. Национальные образы, при помощи которых кон-
струируется картина мира в современной поэзии Казахстана,
постоянны и устойчивы, насколько можно говорить об устой-
чивом значении символов в поэзии. В силу сложности и бо-
гатства национальной картины мира ей соответствует не один
символ, а их совокупность, части которой могут заменять и
дополнять друга друга в зависимости от конкретного автора,
произведения и контекста. Современная поэзия Казахстана
является составной частью национальной культуры, ее глав-
ной, сущностной частью, ибо она оплодотворена Духом и на-
правлена на развитие и осуществление духовно-нравственных
интенций человека и организацию всей его жизни вокруг и в
тесной связи с этими интенциями.
Достарыңызбен бөлісу: |