24. Червоточина Волшебную пряжу лучше не тронь, Не стоит протягивать к ней и ладонь. От зелья и чар лишь жуткая вонь, Коль тянется дым — где-то рядом огонь. Чонгук подпирал голову рукой, глядя в экран ноутбука, пока нужный госпоже Мун документ
загружался. Он прекрасно помнил, что она просила ей отправить, и охотно принялся разгребать работу
вечером в воскресенье, таким образом готовясь к последующей рабочей неделе.
Работа всегда была его отдушиной, а не рутиной, в которую совсем не хотелось нырять. Ему нравился
его магазин, нравилась работа с клиентами и в целом, как шли его дела. Он уже не мог припомнить,
когда в последний раз с таким удовольствием воскресным вечером листал отчёты и строил круговые
диаграммы с прибылью по месяцам и даже по неделям. Судя по тому, что он из отчётов мало что
помнил, в последнее время просматривал он их одним глазком, непонятно чем занимаясь.
Парень напряг свою память и сам попутно напрягся, сжимая плечи. Он знал, что так же, как обычно,
заезжал на завод и просиживал штаны в офисе, заключал сделки, решал проблемы менеджеров и
доставки, но странное ощущение, что это далеко не всё не покидало его. Неужели его жизнь была
настолько скучной и однообразной после работы, что воспоминания о ней так быстро стирались из его
памяти?
До того, как госпожа Мун ответила на отправленное сообщение, Чонгук успел сходить на кухню за
стаканом сока и вновь развалиться на стуле, разглядывая букет цветов в вазе без воды. Он знал, что
сам его заказал, но понятия не имел, на кой чёрт оно ему. Наверное, так воодушевился количеством
цветов на свадьбе, что и себе решил устроить праздник дома.
На благодарности госпожи Мун Чонгук ответил смайликом с поднятым вверх большим пальцем, но
женщина не перестала печатать. Она спросила, как прошла свадьба, а ещё со скобкой-смайликом
отправила вопрос о том, как дела с его спутницей. Последний вопрос заставил Чонгука нахмурить
брови. Поразмыслив, он понял, что крайне плохо помнил саму свадьбу, точечно, моментами, но был
готов списать такие последствия на выпитый алкоголь. Где-то в его голове засела мысль, что он плохо
умел пить в последнее время, наверное, с того похода с ЫнБи в кафе, когда его максимально развезло и
он ничего не помнил на утро. То же самое он испытывал и сейчас, только смутные воспоминания
растянулись на недели.
Он проигнорировал сообщения, не считая важным отвечать на них даже для поддержания хороших
дружеских отношений с коллегой. Чтобы особо не думать о том, что забыл, Чонгук переключился на
подготовку к понедельнику: выбрал подходящий костюм (но через минуту сам же пролил на него сок),
выбрал другой костюм, первый отправив в стирку, и заодно решил разобрать корзину с грязным бельём.
Там было постельное, из-за которого корзина не закрывалась, — прекрасный повод выбраться из дома и
сходить в прачечную. Дешевле загрузить там одну большую стирку, нежели дома стирать в два подхода
и потом получать огромные платёжки за воду и электричество.
Так Чонгук и поступил. Вооружившись двумя пакетами, он в шортах и в футболке покатил на первый
этаж на лифте. В прачечной было пусто, но одна машинка вовсю пахала, отжимая белые вещи. Свои же
Чонгук не стал делить по цветам, планируя закинуть всё внутрь скопом, чтобы быстрее, а дома уже
перед сушилкой разобрать что, куда и как.
— Привет, — он только распахнул дверцу одной из машинок, в какой-то момент испугавшись, что
приветствие донеслось откуда-то изнутри, но Чохён не планировала замолкать, — хорошо вчера
добрались?
— Да-да, — он стал разбирать одну сумку, набивая машинку. — Ты?
Ему было совсем неинтересно, но ради приличия спросить нужно было.
— Да, тоже нормально, — она тяжело вздохнула, останавливаясь напротив работающей машинки и
проверяя, сколько ещё осталось до конца.
Сразу после нужно было уходить, не трогая Чонгука и не втягивая себя в микро-ссоры с ним, но
любопытство взяло верх, когда Чохён заметила выглядывающий из второй сумки кусочек белой ткани,
пропитанной чем-то буро-красным. Она импульсивно потянула простыню вверх, вытягивая большую её