Поэма. Алматы: Издательский дом «Жибек жолы»

34
верхушки, а в другом в более последовательном виде 
может преобладать трезвая народная окраска.
Из имеющихся на сегодня двух вариантов больше-
му влиянию манапства, к сожалению, подвергнут са-
мый пол ный вариант «Манаса» именно в исполнении 
Сагымбая. У него религиозность или иные подобные 
наслоения про низывают значительную часть эпопеи. 
А Каралаевский вариант, неся тоже отпечатки 
срав нительно вкоренившегося религиозного момен-
та, все же гораздо яснее и глубже раскрывает свою 
связь с перво начальной чисто народной основой. Не 
случайно у Каралаева, например, воспоминание Ма-
наса об избиении им в молодости ходжей и ишанов 
или об употреблении им бузы, несмотря на запрет 
мулл. Избивает ишанов и молодой герой Койон-Алы. 
Также объективно описано у Каралаева деспотичес-
кое, тягостное для масс управление Манаса и его 
ставлен ников в покоренном ими Чет-Бежине (Малом 
Пекине).
Конечно, эта разница в наличных двух вариан-
тах не есть только разница этих исполнений. Вполне 
допустимо, что в этом явлении есть признаки суще-
ствовавших различных школ. Отсюда могли быть и 
различные обрисовки цент ральных образов, и раз-
личные к ним отношения. И весьма характерно воз-
никновение незадолго до революции среди племени 
Ботугур пародии на вторую часть эпопеи, «Семетея», 
под названием «Кол Семетей Ботугура» (доморощен-
ный Семетей).

35
Все эти факты, как и следовало ожидать, свидетель-
ствуют о том, что эпос до момента закрепляющей за-
писи претерпевал значительные изменения и влия-
ния. Каждая социальная среда старалась преобразить 
и представить себе Манаса соответственно своим 
чаяниям. Вторжение в чис ло слушателей манапства 
определяет многое в исполнении в этом манапском 
кругу. Не говоря об идеологических мо ментах, от-
дельные манапы хотели использовать «Манаса» и для 
популяризации своего имени.
Исполнение всего «Манаса» в течение несколь-
ких меся цев, в долгие зимние вечера, в ауле какого-
нибудь манапа доставляло ему честь и известность.
Популярное имя жомокши привлекало в его аул 
мно гих любителей эпической песни. Но манап вы-
бирал из их среды своих приятелей, влиятельных 
родственников, зара 
нее объявлялось время, когда 
должно начаться исполне ние. Аул соответственным 
образом готовился к приему певца и постоянных 
слушателей. Так что слушание всего «Манаса» стоило 
значительных средств, и на такие затраты могли со-
гласиться только манапы, безраздельно господство-
вавшие над своим родом, часто имея даже право об-
лагать их налогами для своих личных потребностей 
и развлечений. 
Манап – родовой авторитет в патриархальном 
прошлом киргизского аула. Экономическое и право-
вое господство манапства как родовой аристокра-
тии сохранилось до са мой Октябрьской революции. 
Правда, социально-эконо 
мическая сущность ма-

36
напства с каждой новой эпохой в истории киргиз-
ского народа менялась. Имевший неогра ниченную 
власть над своими подчиненными манап-феодал в 
эпоху натурального хозяйства впоследствии сме-
нился манапом чиновным в начальную эпоху при-
нятия русского подданства, в эпоху возникновения 
товарно-денежного хозяйства. Вторжение торгово-
го капитализма сильно поко лебало устои родового 
общества. Разложение рода влекло за собой гибель и 
разложение родового авторитета. Манапство разла-
галось и все яснее становилось тягостным балластом 
на народном организме. 
Но вместе с тем находились также отдельные 
жизне способные элементы, сумевшие примириться 
с новым и ставшие в ряды торговой буржуазии.
И во все эти периоды манапство как социальная 
про 
слойка, порожденная патриархально-родовым 
строем, всегда через века протаскивало свою старую 
отсталую идеологию, идеологию господствующей 
группы, родовой аристокра тии, фактически и исто-
рически тормозящей развитие и рост народа.
А отдельные жомокши из числа известных 
исполните лей «Манаса», будучи сами не манапско-
го происхождения, все же обслуживали эту аристо-
кратию, имея нередко глав ными потребителями их 
продукции власть имущих манапов. Таким образом, 
первоначально возникшая в народ ных массах эпи-
ческая песня в данной ситуации в своем дальнейшем 
расширении – сюжетно-идеологическом осложне-
нии и разбухании, в каких-то вариантах, отдельных 

37
исполнениях, невольно становилась также достояни-
ем и верхней прослойки. А заново отделанный, пере-
рожденный «Манас» не ограничился только средой 
феодально-ро 
довой верхушки, а распространялся 
хотя бы в отрывках среди массы слушателей, уже ис-
пользуясь как классово-идеологическое орудие этих 
верхов в деле внедрения своей идеологии в среду на-
родной массы.
С течением времени эти изменения, наслоения 
одного варианта влияли и на другие, более народные 
варианты. Навязанные манапством и духовенством 
новые тенденции и окраски становились постепенно 
обязательными для всех крупных жомокши. Послед-
ние были вынуждены приспо собиться к требованиям 
верхов, иначе им угрожали бой кот, преследование и 
даже запрет.
Поэтому-то именно и наблюдаем мы во всех до-
шедших вариантах заметный, а порой даже очень 
сильный налет религиозности. В целом, касаясь на-
слоений, возникших в результате непосредственного 
влияния манапской слуша тельской среды, надо под-
черкнуть, что они составляют наиболее сюжетно сла-
бые, нереальные и художественно малоценные части 
поэмы. В этих, почти искусственно на вязанных эле-
ментах и красках выражены мечты и чаяния манап-
ства, их идеал беспредельного господства над рода-
ми. Всякие громкие названия, как «Казат-газават», 
«Страдания за веру», как абсолютный монарх, хан, 
являют ся совершенно внешними, неубедительными 
налетами на всей крепко и мощно сложенной и в та-

ком виде сохранив шейся народной основе каждого 
варианта. В сравнении с этими посторонними эле-
ментами гораздо большей прав дивостью отличают-
ся мастерские описания боев, быта и многосторонне, 
художественно очерченных правдоподоб ных отно-
шений героев-персонажей.
Слушая видоизмененные варианты и описания 
ому сульманенного облика Манаса, народ чтил не 
Манаса – «всевластного хана» или «поборника исла-
ма». Киргизский народ в массе своей абсолютно не 
был ни фанатичным, ни даже религиозным. В ста-
ринной поэме, изображающей в главных и неизмен-
ных основных сюжетных положениях легендарно-
героические деяния богатырей далекого прошлого, 
народ чтил храбрость и героику своей истории. И не 
менее всего чтил поэтическое мастерство талантли-
вых жомокши-певцов, вышедших из среды само го 
народа и излагающих свои мысли и чувства языком 
самого народа.
И Манас, взятый как собирательный, сгущенный 
образ богатыря, воспринимался как только богатырь 
– носитель героических черт в характере народа. 
Поэтому во всех вариантах эпопеи воспринимается, 
главным образом, только такой образ Манаса. Такого 
батыра и делают единственным героем эпопеи.
Вот такой Манас и был популярным среди всего 
кир гизского  народа.
Дальнейший анализ содержания и формы дол-
жен полнее раскрыть особенность показа и обрисов-
ки в поэме главного героя и его окружения.

39
Условия записи 
Сагымбаевского варианта
Переходя к заключительной части наших общих 
заме чаний о поэме, сказителях и слушательской сре-
де, считаем необходимым дополнить приведенные 
выше положения фактами, касающимся биографии 
Сагымбая Оразбакова и общих условий исполнения 
им поэмы. Здесь небезынте ресны все обстоятельства, 
сопутствовавшие этому после днему исполнению и 
записи. Из этих обстоятельств скла дываются те лич-
ные и общественные мотивы, тот бытовой фон, ко-
торыми было окружено, обусловлено последнее, не-
обычное для сказителя четырехлетнее исполнение 
поэмы. Иногда побочно, а иногда и непосредственно 
влияли эти обстоятельства на весь ход творческого 
процес са – исполнения.
Трудно вообще предположить, чтобы столь дли-
тельный творчески-исполнительный акт протекал 
при одном настрое нии поэта. А факты, приводимые 
ниже из истории записи, свидетельствуют о многих 
скрещивавшихся, сложных дан ных, непосредствен-
но повлиявших на судьбу и характер текста. 
Сюда входят различные факты личной, семейной 
жиз ни поэта, все условия, в которые были поставле-
ны сам поэт и записывавший мугаллим во время их 
совместной работы.
Особенно нужно упомянуть и о заказе со стороны 
науч ных учреждений и уполномоченных лиц. Они 

40
неоднократ но беседовали с Сагымбаем о совершен-
но новых, доселе неведомых жомокши задачах пред-
стоящего исполнения и попутно снабжали его мно-
гими разнохарактерными сведе ниями из прошлого 
и настоящего. Как видно из дальнейших данных, эти 
встречи и бесе ды с разными лицами – заказчиками 
не оставались без последствий для всех почти частей 
поэмы. Но вначале вкрат це остановимся на биогра-
фических данных о Сагымбае и тех фактах, о кото-
рых свидетельствует ведший всю запись текста му-
галлим Ибрагим Абдрахманов.
Сагымбай
1
 – киргиз Нарынского кантона из рода 
Саяк, колена Мойнок. В 1922 году ему было 55 лет. 
Отец его Оразбак – очевидец и участник многих важ-
нейших истори ческих событий, предшествовавших 
и сопутствующих русскому завоеванию края. Он же 
участник междуродовых распрей в районе Иссык-
Куля. Состоял одно временно трубачом известного 
манапа из рода Сарыбагыш Урмана. Рассказывают, 
что он был очень талантливым кернейчи (музыкант), 
исполнителем киргизских старинных куйев (слож-
ных инструментальных мелодий).
Сын его, будущий жомокши Сагымбай, родился 
на берегу Иссык-Куля. 
Сагымбай рано начал увлекаться ролью исполни-
теля жомоков. Наделенный от природы недюжинной 
1
 Биографические сведения о Сагымбае записаны Ибра-
гимом Абдрахмановым.

41
памятью, молодой человек вначале собирал и заучивал 
различные обрядовые, лирические, свадебные песни. 
Запоминал заинтересовавшие его отрывки из эпоса. 
Выступал как ырчи на многих семейных вечерах, тоях 
и увеселительных много людных торжествах.
Посвящению его в жомокши способствовал, как 
объяс нял он сам, тоже «знаменательный сон». До это-
го момента ре пертуар его состоял, по-видимому, из 
самых разнообраз ных песен, преимущественно мел-
ких форм. Постоянный участник увеселительных ве-
черинок, он являлся в юношес кие годы неутомимым, 
неисчерпаемым импровизатором всяких лириче-
ских, любовных, игривых песен, которыми обычно 
сопровождаются многие игры киргизской молоде-
жи. Из числа этих песен такие виды, как «Секетбай», 
«Кыз обыш» и подобные им, в изобилии сохранились 
в его памя ти и до старости.
По воспоминаниям современников, начальный 
и пос ледующий периоды выступления Сагымбая как 
жомокши замечательны появлением целой плеяды 
талантливейших исполнителей «Манаса». К числу 
их относятся Балык, Найманбай, Тыныбек, Акылбек, 
Дикамбай, Арыстанбек и другие. В личных воспоми-
наниях Сагымбая первым видным исполнителем 
«Манаса», из уст которого он впервые прослу шал всю 
поэму, был Тыныбек. 
Но Тыныбек, Найманбай, Акылбек – почти все 
сверст ники-современники Сагымбая. Из поэтов стар-
шего поко ления он застал только Балыка, и в молодые 

42
годы Сагымбай слушал и его. Кроме перечисленных 
поэтов Сагымбай имел, хотя не очень популярного, 
но тоже с именем жомокши, своего дядю Али-Шера. 
Так что из указанной груп пы поэтов вследствие раз-
ницы в летах был мало доступен разве только один 
Балык, а все остальные составляли поэтическую сре-
ду будущего манасши. Являясь много образным ис-
точником для молодой фантазии пытливого поэта, 
весьма возможно, что эта группа жомокши в своих 
ис полнениях представляла различные школы мно-
гих аэдов предшествовавших эпох.
Между прочим, вопрос о школах, об объеме и 
порядке изложения сюжета поэмы в исполнении 
Сагымбая возни кает даже при самом беглом знаком-
стве с сегодняшним текстом в связи с вопросом о на-
слоениях.
После того как Сагымбай стал признанным жо-
мокши, он приобретает облик профессионального 
певца и даль нейшая его деятельность протекает не 
только в кругу сво его аула и сородичей, в кругу слу-
шателей из масс. Как многие популярные певцы, он 
попадает и в круг слуша телей из манапов и влиятель-
ных родовых богачей. Так, на пример, он исполнял 
«Манаса» у известных в свое время манапов, как Мам-
бет Али, Дюр, Тезекбай, Шолпонкул.
Таким образом, в исполнении поэмы в разно-
образных аудиториях протекли 55 лет его жизни, не 
внося значительных обновляющих мыслей, идей и 
чувств ко всему установившемуся кругу его мировоз-
зрений и мироощущений. 

43
Таким застало его поручение вначале Туркестан-
ской научной комиссии, а впоследствии Кирнарком-
проса про диктовать всю поэму специально прие-
хавшему к нему в порядке мобилизации мугаллиму 
Абдрахманову.
При организации этой записи вначале захватил 
ини циативу в свои руки известный киргизский на-
ционалист, пантюркист Арабаев Ешенали. 
Арабаев решил устроить Сагымбая и мугаллима 
в семье манапа Нарынского района Абдильды на все 
время работы в качестве гостей. Это поручение Аб-
дильда исполнял, очевидно, не без расчета. Об этом 
свидетельствуют неоднократные упоминания учи-
теля и самого Сагымбая в последующие периоды их 
работы. Причем у Сагымбая имя Абдильды попадает 
два-три раза и в текст поэмы в запеве, и в заключи-
тельной части двух-трех циклов песен (т. VI) с лест-
ными отзывами о нем.
По свидетельству Абдрахманова, Сагымбай при-
ступил к исполнению с большим воодушевлением, 
продиктовав за первые летние месяцы весь первый 
цикл – один из наиболее талантливо исполненных 
разделов поэмы. За это же лето продиктовал и второй 
цикл, т. е. всего приблизи тельно около 1000 страниц, 
доведя свое исполнение до «Вто рого казата» – до тре-
тьего цикла. Исполнили эту работу на жайляу, пере-
кочевывая вместе с аулом Абдильды.
Эти два тома и последующий третий том испол-
нены с одним творческим энтузиазмом, приблизи-

44
тельно при оди наковом настроении при серьезном, 
ревностном отноше нии жомокши к своей задаче.
Но начав дело, Туркестанская научная комис-
сия и упол номоченные ею лица вскоре забывают и 
об эпосе и о за нятых над ним людях, предоставив 
их самим себе. Не однократные письменные обра-
щения Абдрахманова в центр не приводят ни к ка-
ким результатам. Занятый заботами о семье и детях, 
Сагымбай начинает беспокоиться за их судь бу. Об-
стоятельства вынуждают его часто уезжать домой, 
изыскивать средства на пропитание своих домаш-
них. Нарушаются первоначальные темпы работы. 
Напряжен 
ность творческой фантазии ослабевает, 
снижается продук тивность. Теперь он диктует гораз-
до медленнее, со многими перерывами. Невнимание 
со стороны прежних инициаторов записи нервиру-
ет, разочаровывает поэта в начатом деле. Становится, 
наконец, в тягость Сагымбаю и Абдрахманову даль-
нейшее пребывание в ауле Абдильды. Они разъезжа-
ются по домам, прервав свою работу на неопределен-
ный срок. Но вскоре они начинают работать снова, 
проживая уже то в одном, то в другом месте. Часто 
приходилось жить и в семье Сагымбая, расходуя ино-
гда его личные средства. Все эти условия не остают-
ся без последствий. Начиная с конца третьего цикла, 
в начале и в конце почти каждой из последующих 
книг Сагымбай диктует своему писцу про сторные 
послания в стихах зыялы (интеллигенции) и окымет 
(правительству). То укоризненный, то возмущенный, 

45
иногда жалобный тон этих посланий свидетельству-
ет прежде всего о самом искреннем, добросовестном 
отношении поэта к порученной ему миссии. Но это 
также говорит и о недопустимых условиях, в которые 
были постав лены они впоследствии. В одном из этих 
посланий Сагым бай был вынужден даже сообщить 
о количестве баранов, чая и муки, съеденных из его 
личных запасов. Правда, он сообщает о них иногда 
и в шутливом тоне, упоминая одно временно о своих 
двух женах, которые раньше ежегодно рожали детей, 
а теперь, по милости «зыялы», будто бы и они стано-
вятся бесплодными. Как бы то ни было, наруше ние 
нормальных условий затянуло запись всего «Мана-
са» почти на четыре года. Причем, по сообщению 
Абдрахманова, из этих четырех лет фактически они 
прорабо тали над всем «Манасом» только год с лиш-
ним. Остальное время ушло на частые перерывы по 
указанным выше об стоятельствам и один раз по слу-
чаю болезни Сагымбая, когда он сломал себе руку, 
упав с лошади. Кроме того, начиная со времени рабо-
ты над седьмым томом у Сагым бая появляются при-
знаки психического расстройства, по влекшие за со-
бой забывчивость. Этот факт объясняется, очевидно, 
крайним его переутомлением от необычайного для 
него напряжения и, по правде говоря, непривычной 
работой – сухой диктовкой в течение ряда лет скуч-
ному одинокому писцу. Ведь все прежние исполнения 
его протекали при многолюдной вдохновляющей ау-
дитории энтузиастов-слу шателей, при напевном, от-
части игривом (жестикуляция, мимические жесты) 

46
исполнении. Там он вместе со своими одобряющи-
ми его (возгласами, восхвалениями) поклонниками 
сливался в одно тело, созерцая героические сцены 
раскинутого им же самим полотна. Он ощущал как 
мате риал, так и его оформление во всей полноте и 
эмоцио нальной действенности для слушателя и для 
себя. И пел он обычно до тех пор, пока это его не 
утомляло, не ослаб ляло его сил. При этих условиях 
почти каждое исполнение являлось вдохновенным 
пением. Вот это и являлось привыч ным, законным 
условием для полета творческой фантазии.
Последнее же исполнение и должно было отра-
зиться на нем не иначе как крайним нервным пере-
утомлением. К тому еще нужно добавить дикую, 
вредительскую манеру группы националистов, встре-
чавшихся тогда с певцом и часто спаивавшим Сагым-
бая якобы для того, что бы держать его постоянно в 
экстазе и ударном настроении для описания герои-
ческих сцен поэмы. Этот факт главным образом и со-
действовал психическому расстройству певца.
Однако все приведенные здесь обстоятельства 
относят ся к моментам чисто внешним, обусловливав-
шим то или иное настроение, степень продуктивно-
сти, степень эмо ционального волнения, энтузиазма 
поэта. Их влияние и на судьбу текста в конечном сче-
те должно быть немалым, порою даже весьма значи-
тельным. Но помимо них необхо димо еще упомянуть 
и о других обстоятельствах, которые уже повлияли 
на внутреннее содержание поэмы, на весь внутрен-
ний характер, на идеоло гическую окраску в процес-

47
се развития сюжетной канвы поэмы. К таким фактам 
относятся встречи с рядом работников-киргиз, со-
держание и характер длительных бесед с ними.
При знакомстве со всем записанным вариантом 
поэмы особенно ярко выделяется один слой в виде 
непосредствен 
ного отражения заразивших поэта 
идей пантюркизма со ссылками на отдаленное и не-
давнее историческое прошлое многих тюркских 
племен. Упоминаются почти с полнейшей точностью 
многие географические названия, приводятся факты 
из истории соседних нетюркских народностей. Не-
однократно настойчиво подчеркивается необходи-
мость родового объединения всех тюркских племен. 
Особо выделяется поэтом историческая роль кир-
гизского народа, якобы сохранившего по языку, по 
цельности быта, по об разу жизни, по многим исто-
рическим данным все подлин но турецкое, самобыт-
ное, не затронутое влияниями.
Для жомокши и имя Манаса – не продукт досу-
жей фантазии, не результат творческого вымысла, а 
как бы ре альный образ «тюркского национального 
героя». Тут налицо несомненное влияние контррево-
люционной, националистической про граммы Алаш-
Орды и пантюркистов.
Исходя из этой продиктованной политической 
тенден ции, идущей от новых заказчиков – контрре-
волюционных нацио налистов, Сагымбай прежде все-
го должен был разрешить вопрос о происхождении 
самого Манаса. Все прежние исполнители, упоминая 
предков Манаса, выводили его из рода Ногай. Отсю-

48
да допустимо было причисление Манаса к героям из 
ногайцев. Но Сагымбай в последнем своем исполне-
нии заранее предупреждает возможность такого рода 
догадок и дает разъяснение, по-видимому, про сто от 
себя, отнеся Ногай к имени одного из ближайших 
предков Манаса, как ничего общего не имеющего 
с ногайским племенем. В его исполнении Манас – 
киргиз и дол жен быть таковым. Во всем сказании 
здесь проглядывает не примитивная обработка слу-
чайно попавших в круг веде ния певца отрывочных 
исторических сведений, легендарных данных, а, не-
сомненно, выступает определенное мировоз зрение, 
если хотите, политическая программа пантюркиз-
ма, джадизидской, националистически настроен-
ной группы интеллигенции. Исторически опровер-
гнутая, опрокинутая всем ходом революционного 
развития национальных окраин Советского Союза, 
эта политическая «теория» про должала жить в со-
знании отдельных представителей мест ной интел-
лигенции – националистов. И через частые встре чи, 
беседы и настойчивые заказы их передались и поэту, 
дали свои плоды в записанном варианте поэмы. Эти 
же встречи дали к прежнему запасу имен, которыми 
вообще изобилует поэма, массу новых, исторически 
зафиксирован ных имен, массу географических на-
званий и много крат ких, отрывочных сообщений из 
области истории, истории культуры, экономики, гео-

жүктеу/скачать 3,41 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: