«Авось, – думал смотритель, – приведу я домой заблудшую
овечку мою». С этой мыслию прибыл он в Петербург, остано-
вился в Измайловском полку, в доме отставного унтер-офи-
цера, своего старого сослуживца, и начал свои поиски. Вско-
ре узнал он, что ротмистр Минский в Петербурге и живет в
Демутовом трактире. Смотритель решился к нему явиться.
Рано утром пришел он в его переднюю и просил доложить
его высокоблагородию, что старый солдат просит с ним уви-
деться. Военный лакей, чистя сапог на колодке, объявил, что
барин почивает и что прежде одиннадцати часов не прини-
мает никого. Смотритель ушел и возвратился в назначенное
время. Минский вышел сам к нему в халате, в красной ску-
фье. «Что, брат, тебе надобно?» – спросил он его. Сердце
старика закипело, слезы навернулись на глаза, и он дрожа-
щим голосом произнес только: «Ваше высокоблагородие!.,
сделайте такую божескую милость!..» Минский взглянул на
него быстро, вспыхнул, взял его за руку, повел в кабинет и
запер за собою дверь. «Ваше высокоблагородие! – продол-
жал старик, – что с возу упало, то пропало; отдайте мне, по
крайней мере, бедную мою Дуню. Ведь вы натешились ею;
не погубите ж ее понапрасну». – «Что сделано, того не воро-
тишь, – сказал молодой человек в крайнем замешательстве, –
виноват перед тобою и рад просить у тебя прощения; но не
думай, чтоб я Дуню мог покинуть: она будет счастлива, даю
тебе честное слово. Зачем тебе ее? Она меня любит; она от-
выкла от прежнего своего состояния. Ни ты, ни она – вы не
|