между тем как все молодые соседки только об нем и говори-
ли. Ей было семнадцать лет. Черные глаза оживляли ее смуг-
лое и очень приятное лицо. Она была единственное и след-
ственно балованное дитя. Ее резвость и поминутные прока-
зы восхищали отца и приводили в отчаянье ее мадам мисс
Жаксон, сорокалетнюю чопорную девицу, которая белилась
и сурьмила себе брови, два раза в год перечитывала «Паме-
лу», получала за то две тысячи рублей и умирала со скуки в
этой варварской России.
За Лизою ходила Настя; она была постарше, но столь же
ветрена, как и ее барышня. Лиза очень любила ее, открывала
ей все свои тайны, вместе с нею обдумывала свои затеи; сло-
вом, Настя была в селе Прилучине лицом гораздо более зна-
чительным, нежели любая наперсница во французской тра-
гедии.
– Позвольте мне сегодня пойти в гости, – сказала однажды
Настя, одевая барышню.
– Изволь; а куда?
– В Тугилово, к Берестовым. Поварова жена у них име-
нинница и вчера приходила звать нас отобедать.
– Вот! – сказала Лиза, – господа в ссоре, а слуги друг друга
угощают.
– А нам какое дело до господ! – возразила Настя, – к то-
му же я ваша, а не папенькина. Вы ведь не бранились еще с
молодым Берестовым; а старики пускай себе дерутся, коли
им это весело.
|