Прагматика занимает в ряду лингвистических дисциплин особое место, представляя собой область исследований, в которой изучаются вопросы, связанные с функционированием языка в речи в аспекте человеческой деятельности

Изучение структуры речевого акта, попытки модификаций в области таксономии речевых актов и в их трактовке, изучение языковых и внеязыковых средств реализации иллокутивной цели, исследование перлокутивных эффектов, а также вопросы расхождения прямых и косвенных высказываний составляют важное направление прагматических исследований (см. Новое в зарубежной лингвистике 1986; Гак 1998; Сусов 1999, Yule 1996 и др.)

Речевая деятельность, как и любая другая деятельность, происходит в определенных условиях, которые предопределяют характер протекания данной деятельности. Другими словами, контекст является необходимым условием коммуникации. Неслучайно поэтому контекст наряду с речевым актом определяется как центральная (ключевая) для прагматики категория.

В классическом понимании контекст - это фрагмент текста, включающий избранную для анализа единицу, необходимый и достаточный для определения значения этой единицы; иначе говоря, контекст есть фрагмент текста минус определяемая единица (Торсуева 1990).

Однако задачи лингвистических исследований требуют более широкого понимания контекста. На необходимость расширения понятия контекста исследователи указывали еще в начале XX века. Выдающийся ученый - Б. Малиновский - неоднократно подчеркивал необходимость учета наряду с вербальным контекстом социального контекста, контекста ситуации, необходимого (indispensable) для понимания слов (Malinovsky 1930: 307).

Уже в наше время, в связи с компьютерным моделированием понимания текста, стало ясно, что анализ на уровне собственно высказывания недостаточен, нужен более широкий контекст, который бы не ограничивался тем, что написано или сказано выше или ниже некоторого анализируемого фрагмента текста (речи), а составлял всю совокупность знаний о мире - знаний, принадлежащих как субъекту речи, так и его адресату (Фрумкина 1995).

В настоящее время контекст понимается достаточно широко. Выделяются различные виды контекстов, каждый из которых соответствует особой структуре прагматических отношений: котекстуальный (co-textual), экзистенциальный (existential), ситуационный (situational), деятельностный (actional) и психологический (psychological) (см. Власенко 1993; ср. с типами контекста, выделяемыми в Макаров 1997).

Перечисленные виды контекстов позволяют, по мнению некоторых исследователей, более широко охватить "панораму" наиболее представительных течений в прагматике: лингвистике текста или прагматике текста соответствует котекстуальный контекст, логической прагматике -экзистенциальный контекст, социологически ориентированной прагматике или социопрагматике - ситуационный контекст, теории речевых актов -деятельностный контекст, психологически ориентированной прагматике -психологический контекст (Власенко 1993: 111).

В отечественной науке разработка проблемы прагматического контекста представлена в работах Г.В. Колшанского, Р.И. Павилёниса, И.П. Сусова и др.

Г.В. Колшанский понимает контекст как глобальное явление, как комплекс языковых и неязыковых знаний, получающих свое выражение на вербальном и невербальном уровнях. Контекст образуется не только всеми средствами выражения - языковыми и неязыковыми, но и всей ситуацией в целом. Совокупность компонентов образует коммуникативный контекст, служащий для выражения смысла высказывания (слова) в речи. Коммуникативный контекст состоит из (1) лингвистического; (2) паралингвистического; (3) ситуативного; (4) психологического и (5) культурного контекстов (Колшанский 1980: 22-29).

Р.И. Павилёнис пишет о необходимости нетрадиционного существенного расширения истолкования понятия контекста, когда помимо ситуации употребления языка (в классическом понимании) в это понятие должны быть включены сами носители языка, как носители определенных концептуальных систем, служащих основой интерпретации языковых выражений и любых других объектов мира (Павилёнис 1982: 83).

Великолепная разработка элементов коммуникативно-прагматического контекста или коммуникативно-прагматического пространства (sic! - Д.Ц.) предлагается И.П. Сусовым (Сусов 2000). Начиная своё высказывание, говорящий создаёт вокруг себя коммуникативно-прагматическое пространство, в которое входят:

• 
  * сам говорящий, и его адресат (или адресаты). Их участие в данном акте коммуникации характеризуется тем, как между ними распределены коммуникативные роли;
  
• 
  * обязательным элементом коммуникативно-прагматического пространства является строящееся высказывание;
  

в коммуникативно-прагматическом пространстве друг с другом взаимодействуют коммуниканты, обладающие разными социальными статусами и играющие разные социальные роли. Говорящий в принципе сам, в своём высказывании, может характеризовать тип социальных отношений, связывающих его с адресатом. Он может говорить с ним как равный с равным (симметричное отношение) либо как неравный, указывая на своё более высокое или более низкое место в социальной иерархии;

для акта высказывания важен тот стиль общения, тот коммуникативный регистр, который выбирает говорящий (нейтральный -- официальный -- фамильярный и т.п.);

важным компонентом коммуникативного пространства является предмет речи, т.е. та внешняя по отношению к акту сообщения ситуация, то положение дел, которое побуждает говорящего к высказыванию;

говорящий может стремиться к изменению существующего положения дел или, напротив, к его сохранению, и в этом заключается, в конечном итоге, его практическая цель. Эта цель говорящего лежит в основе его коммуникативного намерения (интенции, иллокуции);

существенным фактором протекания акта коммуникации могут оказаться различные сопутствующие обстоятельства (посторонние шумы, присутствие чужих и т.п.).

Приведенные варианты выделения тех или иных типов контекста подтверждают тот факт, что разграничение контекстов может проходить по-разному, - все зависит от задач конкретного исследования. Многочисленные попытки создать типологию контекстов выявили невозможность и ненужность замкнутой классификации, т.к. само моделирование контекстов, связано с решением конкретной лингвистической задачи в рамках определенной теоретической парадигмы (Ревзина 1997).

Естественно, что количество выделяемых компонентов прагматического контекста не представляет и не может представлять исчерпывающих списков. Набор же существенных компонентов зависит от конкретных задач исследования и варьируется в зависимости от того, что именно в широкой сфере интересов прагматики подвергается исследованию. В целом, мы согласны с моделью прагматического контекста, предлагаемой И.П. Сусовым, и будем использовать ее для решения задач нашего исследования, дополнив, однако, понятием культурного контекста.

Большая роль этнокультурных факторов в речевой деятельности людей предопределяет учет в прагматическом исследовании культурного контекста, который дает ключ к пониманию языковой жизни данного общества (как культурно-исторического единства, сформированного деятельностью человека) и речевому поведению его членов {Винокур 1993). Для лингвиста культура представляет собой "весьма сложный комплекс представлений, организованных в кодекс отношений и ценностей: традиций, религии, законов, политики, этики, искусства - всего того, чем человек, где бы он ни родился, пропитан до самых глубин своего сознания и что направляет его поведение во всех формах деятельности" (Бенвенист 1974: 31).

Таким образом, термин "прагматический контекст" используется нами для обозначения интегрального, широко понимаемого контекста, как наиболее объемлющего для объяснения процессов понимания и, в не меньшей степени, порождения, позволяющего выявить новые сведения об объекте исследования, которые раньше не попадали в поле зрения исследователей. Составляющие прагматического контекста, как он понимается в нашей работе, таковы: (1) говорящий¹ и его адресат (адресаты); (2) строящееся высказывание; (3) предмет речи; (4) практическая цель говорящего; (5) культурный контекст; (6) социальные статусы и роли участников коммуникации; (7) прагматическая ситуация, включающая (i) ролевые отношения; (ii) тональность ситуации; (iii) сферу речевого поведения (коммуникативной деятельности); (iv) место; (v) время; (vi) обстановку акта коммуникации.

Прагматическая (речевая) ситуация может быть канонической (полноценной), когда определен момент речи (время произнесения высказывания говорящим синхронно времени его восприятия), когда участники коммуникации располагают общим полем зрения (т.е. находятся в одном и том же месте и каждый видит то же, что и другой); когда адресат - конкретное лицо и в ряде других подобных случаев. Язык может использоваться и в неканонических (неполноценных) речевых ситуациях: пространство говорящего может не совпадать с пространством адресата (ситуация телефонного разговора); время говорящего, т.е. время произнесения высказывания может не совпадать с временем адресата, т.е. временем восприятия (ситуация письма); высказывание может не иметь конкретного адресата (ситуация публичного выступления) и т.д. (Падучева 1997: 480).

Таким образом очевидно, что прагматический контекст во всем многообразии составляющих его компонентов играет очень важную роль в организации прагматического понимания.

Современные исследования в области когнитивной психологии показали, что поведение человека детерминировано его знаниями (Петров, Герасимов 1988: 6). Этот вывод в полной мере относится к речевому поведению человека, которое организовано на основе имеющейся у него системы знаний,

Здесь и далее мы используем термин "говорящий" в качестве родового термина для обозначения участника речевой деятельности, иначе определяемого как "субъект речи", "адресант", "пишущий" и т.д. определяемой в терминах когнитивной науки как база данных (база знаний). В ее состав входят, по меньшей мере, следующие компоненты:

1) языковые знания: (i) знание языка; (ii) знание об употреблении языка; (iii)

знание принципов речевого общения;

2) внеязыковые знания: (i) знания о контексте и ситуации, включая знания об адресате; (ii) общефоновые знания - знания о мире (там же: 7).

Остановимся на последнем типе знаний подробнее.

Речевые высказывания всегда опираются на фоновые знания говорящих (Гак 1982). Разнообразные фоновые знания играют ключевую роль в интерпретации. Это знание всего того, что необходимо для правильной интерпретации в возникающих ситуациях. Знания о мире, фоновые знания (background knowledge) - мир невыраженной информации, которая сопровождает высказывание, иначе определяется как фоновая информация, общие знания, общие основания или энциклопедические знания.

Фоновые знания составляет вся совокупность сведений культурного и материального, исторического, географического характера, которые предполагаются у носителя данного языка. Иными словами, всё, что участнику речевой коммуникации известно о мире, реальности (в том числе и о себе) включается в это понятие. Наличие у говорящего и слушающего общих фоновых знаний составляет необходимую вещественную предпосылку коммуникации (Падучева 1985).

В процессе общения из всего огромного корпуса знаний обычно бывает задействована лишь малая часть, касающаяся предмета разговора, но эта часть находится под постоянным контролем, из неё черпаются аргументы и факты и в результате все это оказывает воздействие на выбор языковых средств, которые практически реализуют речевую коммуникацию (Соломоник 1995: 132).

С понятием фоновых знаний тесно связано понятие прагматической пресуппозиции (презумпции). Считается, что предложение S имеет прагматическую пресуппозицию Р, если при любом нейтральном (т.е. не демагогическом, не ироническом и прочем) употреблении S в высказывании говорящий считает Р само собой разумеющимся или просто известным слушающему (Падучева 1996: 235). То есть, прагматическая пресуппозиция является прагматической в том смысле, что характеристика ее содержания включает отсылку к слушающему. Иными словами, это пресуппозиция о знаниях слушающего (Падучева 1985: 45).

Другим важным фактором, лежащим в основе и направляющим любое прагматическое исследование, является понятие "человеческий фактор", которое признается в качестве ведущего понятия прагмалингвистики. Антропоцентризм, как особый принцип исследования обнаруживается в том, что человек становится точкой отсчета в анализе рассматриваемых явлений, он вовлекается в этот анализ, определяя его перспективу и конечные цели (Кубрякова 1995: 212).

Сейчас уже мало у кого возникают сомнения относительно того, что антропоцентризм изначально и органически присущ языку. Сошлемся в этой связи на Э. Бенвениста, который справедливо указывал на то, что "язык настолько глубоко отмечен выражением субъективности, что возникает вопрос, мог ли бы он, будучи устроенным иначе, вообще функционировать и называться языком?" (Бенвенист 1974: 295). Закономерным представляется поэтому тот факт, что в настоящее время исследование языковых процессов проводится в неразрывной связи с потребностями коммуникативной деятельности и предполагает учет именно человеческого фактора, когда субъект речи и адресат включаются в описание языковых механизмов и предстают как организующие центры этой деятельности (Телия 1991а: 36).

Изучение человеческого фактора в современной лингвистике принимает различные формы. Однако очевидно, что должны существовать некоторые центры "наивысшего напряжения", для которых понятие человеческого фактора является основным и задающим направление всех дальнейших изысканий. Одним из таких центров в лингвистике сегодняшнего дня является (широко понимаемая) прагматика. Действительно, в целом нельзя не признать, что в настоящее время "прагматика представляет собой именно тот участок лингвистической теории, который широко, настойчиво и последовательно эксплицирует коммуникативную сторону языкового функционирования и употребления. В этих аспектах прагматике отводится как бы наддисциплинарная роль изучения человеческого фактора в языке" (Винокур 1993: 19-20).

Говоря об исследовании человеческого фактора в языке, нельзя не упомянуть серию коллективных монографий Лаборатории теоретического языкознания РАН (Роль человеческого фактора в языке 1988; Серебренников 1988; Человеческий фактор в языке 1991; 1991а; 1992), в которых намечены главные линии изучения человеческого фактора в языке и сформулированы две основные проблемы такого исследования. Одна из проблем объединяет круг вопросов о том, какое воздействие оказывает язык на поведение, мышление и культуру человека, и какова в этом процессе роль имеющейся у него определенной картины мира. Другая проблема объединяет круг вопросов, связанных с определением того, как человек воздействует на используемый им язык, какова мера его влияния и какие участки языковых систем открыты для его лингвокреативной деятельности и вообще зависят от человеческого фактора (Постовалова 1988: 9). В качестве примеров таких участков можно назвать экспрессивные аспекты языка, модальность, дейксис, словообразование.

Особого внимания заслуживает постановка вопроса о сути языковой личности, также мотивированная тем, что "нельзя познать сам по себе язык, не выйдя за его пределы, не обратившись к его творцу, носителю, пользователю -к человеку, к конкретной языковой личности" (Караулов 1987: 7). Под языковой личностью Ю.Н. Караулов - исследователь, с чьим именем связывается прежде всего постановка и разработка данного вопроса - понимает совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются (1) степенью структурно-языковой сложности; (2) глубиной и точностью отражения действительности; (3) определенной целевой направленностью" (Караулов 1989: 3). Один из главных выводов исследователя, перефразируя Ф. де Соссюра, звучит так: "За каждым текстом стоит языковая личность" (таи же: 5).

Прагматика также имеет дело с такими понятиями как стратегии и тактики, принципы и конвенции. В качестве объединяющих прагматика выдвинула принцип прагматической компетенции говорящих и принцип использования языка говорящими. Основным принципом, регламентирующим речевое поведение, был назван принцип кооперации (Grice 1975). В свою очередь прагматика в значительной степени отвечает принципу деятельности в рассмотрении языковых явлений, а категории прагматики определяются, соответственно, как деятельностные категории (Паршин 1996).