Сборник статей сайта «Интересные факты»

80 
 
степени  ему  необходимо  было  лежать,  чтобы  мыслить  (и  вы  попробуйте).  И  величавая  поэтика 
пространных  фраз,  и  обращения  к  потомству  –  все  это  краски  старины.  На  надгробном  камне 
Лейбница,  великого  немецкого  математика,  современника  Ньютона  и  его  соавтора  по  созданию 
дифференциального и интегрального исчисления всего два слова: «Гению Лейбница». 
Великие  ученые  часто  предпочитали  языку  слов  лексикон  чертежей  и  формул.  Архимед  завещал 
нарисовать  на  своем  надгробии  шар  и  описанный  вокруг  него  цилиндр,  чтобы  потомки  помнили 
автора  знаменитого  соотношения:  объем  шара  составляет  2/3  от  объема  описанного  вокруг  него 
цилиндра, а поверхность шара равна по площади 2/3 охватывающей ее цилиндрической оболочки. 
Н.  Умов,  показавший  в  своих  теоретических  работах,  как  переносится  энергия  в  электромагнитном 
поле,  пожелал,  чтобы  формула  потока  энергии  была  начертана  на  его  могильной  плите.  График 
логарифмической спирали велел вычертить на своем памятнике Иоганн Бернулли. 
Иоганн  Кеплер,  автор  законов  небесной  механики  и  при  всем  том  большой  любитель  мистики, 
составил  для  своего  надгробия  гордое,  высокопарное  стихотворение:  «Однажды  я  измерил  небо  – 
теперь я измеряю тень Земли, дух также остался небесам – призрачное тело погрузилось вниз». 
Фразу, совсем не относящуюся ни к науке, ни к своим заслугам перед ней, просил поместить на его 
могиле один из творцов учения об электричестве – Ампер: «Наконец счастлив». 
А коллега Ампера, великий самоучка Фарадей, и в годы славы не утративший удивительной простоты 
и  скромности,  вообще  запретил  писать  какие-либо  слова  –  он  хотел  быть  похороненным  как  все 
простые люди. 
Но  даже  рядом  с  этим  необычным  предсмертным  желанием  выделяется  оттенком  скромности 
завещание  Яноша  Бойаи,  одного  из  создателей  неэвклидовой  геометрии:  «Над  моей  могилой  не 
нужно  ставить  никакого  памятника  –  только  яблоню  в  память  о  трех  яблоках:  двух,  Евы  и  Париса, 
которые превратили Землю в ад, и яблоке Ньютона, который вновь вознес Землю до круга небесных 
тел». 
 
 
 
Анабасис 
Линкор  черноморской  эскадры  «Император  Александр  III»,  а  с  1919  года  «Генерал  Алексеев»,  с 
остатками  врангелевского  флота был  интернирован  в  тунисском  порту  Бизерта.  Простояв  у причала 
17  лет,  линкор  был  отправлен  во  французский  Брест  и  разобран  на  металлолом.  305-мм  орудия 
главного  калибра  были  законсервированы.  В  1940  году  гитлеровцы  заняли  Францию  и  немецкое 
командование  решило  установить  четыре  орудия  линкора  на  одном  из  укрепленных  пунктов  так 
называемого  «Атлантического  вала».  Орудия  установили  на  острове  Джерси.  Острова  Джерси  и 
Генри – это единственная настоящая часть английской территории занятая войсками вермахта в той 
войне. На этих островах добывали гранит, которым были облицованы многие дома Лондона. Четыре 
орудия  линкора  простояли  без  применения  до  1951  года.  Кстати  о  граните.  Вспомнив  навыки 
рисования, Гитлер лично набросал эскиз памятника из гранита в честь будущей победы германского 
оружия.  Было  решено  поставить  этот  памятник  в  поверженной  Москве.  И  уже  осенью  1941  года 
гранитные арки, колонны и другие детали памятника были отправлены специальным эшелоном под 

81 
 
Москву. Но человек предполагает, а бог располагает. После войны этот гранит был использован для 
облицовки дома номер 9, на улице Горького в Москве. Вернемся к орудиям линкора. Остальные три 
орудия  линкора  были  отправлены  в  Финляндию,  для  восстановления  на    батареи  на  полуострове 
Ханко.  Орудия-то  установили,  но  вскоре  Финляндия  заключила  с  СССР  перемирие.  Со  всеми  семью 
орудиями линкора, с 1920 года по 1944 год было больше переездов и возни, чем стрельбы. 
Бесспорно,  если  есть  необходимость,  то  принимаются  меры,  но  не  все  эти  меры  воспринимают 
правильно. 
Например была история связанная с именем знаменитого бактериолога Луи Пастера. В 1886 году из 
Англии  в  Париж  в  срочном  порядке  привезли  четверых  английских  детей,  укушенных  бешеной 
собакой. Им грозила смерть, а Пастер к этому времени разработал способ получения спасительной 
сыворотки.  От  сделанных  инъекций  дети  остались  живы.  Общественность  шумно  приветствовала 
успех  науки,  дети  были  окружены  большим  вниманием.  А  один  из  четверых  пациентов  Пастера, 
пятилетний  Патрик  Рейнольдс  с  недоумением,  присущим  детям,  спросил:  «Из-за  такого  пустячного 
комариного укуса мы ехали в такую даль?». 
 
 
Доверяй, но проверяй 
Создатели  аэродинамических  таблиц,  братья  Отто  и  Густав  Лилиенталь  жили  скромно,  много 
времени и средств тратили на разработку и постройку планеров. Это вызвало недоумение у хозяйки 
квартиры,  где  проживали  братья.  Глядя  на  исхудавших  братьев,  она  спрашивала:  «Живёте  голодая, 
тратите  деньги  на  ерунду,  из-за  которой  не  хватает  денег  на  еду.  О  чем  вы  думаете?».  На  что  Отто 
отвечал с юмором: «Фрау, мы на диете, лишний вес планеру помеха. Вам же известно – жирные гуси 
не летают». Братья Райт, доверившись, таблицам братьев Лилиенталь в 1901 году построили планер. 
Но планер упорно не хотел летать. Неудача вызвала недоумение, Вилбур Райт, глядя на нелетающий 
планер,  с  досадой  произнес:  «Человек  не  будет  летать  еще  тысячу  лет!».  В  общем,  доверяй,  но 
проверяй. Но не зря говорил мудрый Генри Форд: «Если бы мы принимали вещи такими, каковы они 
есть, мы бы никогда ничего не достигли». Нечто подобное и заставило братьев Райт составить свои 
таблицы. Поняв, что самое главное это определить центр давления, то есть равнодействующей всех 
сил  давления  на  крыло,  они  построили  свой  планер.  Который  в  1902  году  совершил  более  тысячи 
полетов. 
Ботаники  не  отличаются  полетами  фантазии,  они  прагматичны  и  наблюдательны.  Однажды 
художник,  друг  немецкого  ботаника  К.Гебеля,  показал  ему  свою  картину  «Грехопадение». 
Скептическая  улыбка  Гебеля  вызвала  недоумение  художника.  Гебель  разъяснил:  «Картина  хороша. 
Проблема  с  яблоками.  Сорт  яблока,  которое  Ева  подает  Адаму  выведено  всего  восемьдесят  лет 
назад». 
Проверяй,  чтобы  не  было  недоразумений.  Каждый  год  21  ноября  англичане  празднуют  победу 
адмирала  Нельсона  в  Трафальгарском  сражении.  В  Портсмуте,  на  корабле  Нельсона  поднимают 
сигнальные  флаги  с  последним  приказом  адмирал:  «Англия  ожидает,  что  каждый  исполнит  свой 
долг».  Один  очень  любознательный  человек,  разглядывая  сигнальные  флаги  на  «Виктории» 
Нельсона,  заинтересовался  историей  возникновения  способов  передачи  информации  на  море.  И 
обнаружилось, что знаменитый адмирал не мог передать приказ по эскадре сигнальными флагами. В 

82 
 
1805  году,  ни  флажного  семафора,  ни  сигнальных  флагов  еще  не  существовало,  но  флажки 
продолжают развешивать. Традиция, пусть себе висят ведь убытка никакого. 
Совсем  не  думали  об  убытках  конструкторы-ракетчики  одной  из  фирм,  обращаясь  за  помощью  к 
известному  американскому  математику  Джону  фон  Нейману.  Инженеры  попросили  математика 
помочь  в  расчетах.  Фон  Нейман,  не  желая  тратить  своё  драгоценное  время,  ответил  визитерам: 
«Интересующая вас полная математическая теория ракет изложена в моей работе за 1952 год. Там 
есть то, что вам нужно». Конструкторы засели за проект, ведя расчеты согласно теории математика. 
Но, на стартовой площадке ракета взорвалась, даже не тронувшись с места. Как вы поняли, неудача 
вызвала недоумение. Изумленные таким поворотом событий, ракетчики спросили фон Неймана: «Вы 
сказали, что в вашей работе есть все, что нам нужно, но вместо взлета мы получили взрыв». На что 
математик  не  замедлил  ответить:  «Интересующая  вас  теория  сильного  взрыва  изложена  в  моей 
работе 1954 года. Там вы найдете все что нужно». Человек, который вершит великие дела, слишком 
занят, чтобы говорить о них. 
 
 
Чапмен – конструктор в адмиральской форме 
Судомоделистам всего мира хорошо известно имя Ф. Чапмена. Его знаменитый альбом корабельных 
чертежей  «Архитектура  Навалис  Меркаториа»,  впервые  изданный  в  Стокгольме  в  1775  году  и 
переизданный  в  Магдебурге  в  ГДР  в  1957  году,  считается  одним  из  самых  полных  и  достоверных 
источников по конструкции парусных судов. Военные историки часто упоминают шведского офицера 
Ф.  Чапмена,  отличившегося  в  сражениях  Померанской  войны  во  второй  половине  XVIII  века.  А 
историки судостроения высоко ценят корабельного архитектора Ф.Чапмена, который провел первые 
в  мире  модельные  испытания.  Кто  же  такой  этот  вездесущий  Чапмен,  что  известно  о  нем  и  о  его 
жизни? 
Фредерик    Генри  Чапмен,  родился  в  семье  англичанина,  поступившего  на  службу  в  Шведский 
королевский флот, а его мать была дочерью лондонского кораблестроителя. В юности Чапмен много  
путешествовал, осматривая верфи Англии, Франции и Голландии, и собирал всевозможные сведения 
о  кораблях.  Он  занимался  сбором  материала  столь  усердно,  что  в  Англии  ему  пришлось  отсидеть 
месяц  в  тюрьме  за  незаконные  методы  добывания  тех  самых  чертежей,  которые  позднее  вошли  в 
его знаменитый альбом. Тем не менее, эти материалы сослужили ему хорошую службу, когда после 
Померанской  войны  его,  блистательно  зарекомендовавшего  себя  морского  офицера,  назначили 
главным кораблестроителем Шведского флота. На этом посту он был удостоен всяческих наград, а в 
1783 году получил чин контр-адмирала. 
Чапмен  был  одним  из  первых,  кто  стал  применять  математические  методы  в  практическом 
кораблестроении.  Разработав  весьма  сложный  геометрический  метод  расчета  сопротивления 
корпуса  по  чертежам  обводов,  он  решил  проверить  свою  теорию  опытом,  и  в  1770-х  годах  провел 
серию испытаний на глубоком пруду неподалеку от Карлскруны. Позднее, с 1794 года, он проводил 
систематические  модельные  испытания  в  опытовом  бассейне,  построенном  для  этой  цели  в  его 
поместье. Главный вклад Чапмена в теорию сопротивления корабля – обнаружение того факта, что 
для  уменьшения  сопротивления  модели  наибольшее  поперечное  сечение  надо  смещать  ближе  к 
носу  корабля  по  мере  увеличения  скорости  буксировки.  Чапмен  не  был  первым,  кто  стал  изучать 
сопротивление моделей: за 100 лет до него такие исследования проводил англичанин С. Фортрей. Но 

83 
 
именно  Чапмен  сумел  убедить  современников,  что  без  научного  экспериментирования  никакое 
существенное усовершенствование в кораблестроении невозможно. 
 
 
Точное определение 
В  древнеславянских  личных  именах  встречается  большое  количество  названий  животных,    что 
отмечалось 
в 
народных 
святцах. 
В 
старых 
грамотах 
упоминаются 
люди-Волки, 
Сороки,Козлы,Вороны,Собаки.  В  те  времена  все  эти  слова  понимались  не  как  прозвища,  а  как 
настоящие  имена.  Прозвищами  они  стали  позже,  когда  личные  имена  постепенно  заменялись 
церковно-святоотческими. Но от тех мирских имен образовывались конкретные названия, например, 
деревня  Козлово  была  названа  так  не  по  населявшим  ту  местность  козлам,  а  по  жителям  с 
заметными  особенностями.  Имена,  особенности  –  это  причины  вызвавшие  появление  «козлиных» 
имен,  обусловленных  разными  положительными  и  отрицательными  свойствами  козла,  животного. 
«Козел»  –  весьма  подходило  как  прозвище  человеку  остробородому,  похотливому,  обладающему 
крепким запахом пота, белоглазому, драчливому, нагло-прямолинейному и т.д. К примеру, активный 
преобразователь  кайзеровского  флота,  адмирал  А.Тирпиц,  своей  грубовато-прямолинейной 
задиристостью  и  безапелляционной  требовательностью  раздражал  членов  рейхстага  и  имел 
несколько кличек. Канцлер фон Бюлов часто укорял его за напористое поведение: «Тирпиц, дорогой. 
Вы  совершенно  не  улавливаете  нюансов  и  считаете,  что  дела  обстоят  или  так,  или  этак.  А  в 
действительности они обстоят то так, то этак, а иногда и так и этак». 
Название    «козел»  применительно  к  автомобилям    известно  многим.  Так  шоферы  прозвали 
автомобиль  марки  «Форд-Т»,  партия  которых  была  закуплена  в  Америке  в  1926-1927  годах.  В 
последующем  названии  «козел»  переходило  к  другим  автомобилям,  за  некоторые  схожие 
особенности  с  фордом.  Схожесть  иногда  вызывает  желание  заменить  или  совершить  подстановку. 
Схожесть  нрава  «Форд-Т»  с  козлом  вызвана  некоторыми  особенностями.  У  этой  машины  коробка 
передач  была  с  двумя  скоростями  вперед  и  одной  назад.  Скорости  переключались  педально,  а  со 
временем  шестерни  коробки  передач  изнашивались  и  водителям  все  труднее  было  поставить 
нужную  передачу.  Когда  при  движении  на  второй  скорости  самопроизвольно  включалась  первая 
передача, скорость машины резко падала, в результате чего резко поднималась задняя часть кузова. 
В  это  момент  автомобиль  напоминал  козла  готового  бодаться.  Также  часто  случалось,  что  шофер, 
убежденный  в  том,  что  педаль  переключения  передач  стоит  на  нейтральном  положении,  начинал 
заводить  мотор  м  помощью  ручки,  а  на  самом  деле  педаль  стояла  на  какой-нибудь  рабочей 
скорости.  После  вращения  заводной  ручки  водитель  оказывался  сбитым  с  ног  «боднувшим  его 
автомобилем». Козел – это животное, а «козел» – состояние души. 
 
 
«За штилем их не гнаться, но смотреть, чтоб дела не проронить» 
В  начале  XVIII  века  в  царствование  Петра  I  начался  процесс,  выявивший  изумительную  мощь  и 
гибкость  русского  языка  в  создании  новых  и  ассимиляции  иностранных  слов  и  терминов, 
выражающих  точные  научные  понятия.  Сам  Петр  I,  который  по  необходимости  ввел  в  обиход 
российской  жизни  немало  громоздких  иностранных  слов,  тяготился  этим  обилием,  призывал  своих 

84 
 
сподвижников «писать, как внятнее» и в переводах иностранных книг «за штилем их не гнаться, но 
смотреть,  чтоб  дела  не  проронить».  Этому  завету  Петра  вняли  блестящие  мастера  российской 
словесности, трудами которых мы, сами того не подозревая, пользуемся и сейчас. 
Первым  реформатором  русской  научной  терминологии  стал  М.Ломоносов.  «Многоразличные 
свойства  и  перемены,  бывающие  в  сем  видимом  строении  мира,  –  писал  он,  –  имеют  у  нас 
пристойные  и  вещь  выражающие  речи».  Нам  сейчас  трудно  представить  себе,  как  можно  написать 
научную работу, не пользуясь следующими терминами: воздушный насос, законы движения, земная 
ось, основание, наблюдение, движение, явление, частица и др. А ведь все эти слова ввел в научный 
обиход  именно  Михаил  Васильевич,  заменив  ими  соответствующие  малопонятные  русским 
иноземные термины.  И тот  же  Ломоносов  был  достаточно  прозорлив,  чтобы  не  заменять  русскими 
словами термины, идущие от греческих и латинских корней и потому получившие распространение 
во  всех  странах.  Его  хлопотами  в  русской  научной  литературе  утвердились  следующие  термины 
такого  вида:  диаметр,  квадрат,  пропорция,  минус,  горизонтальный,  формула,  сферический, 
атмосфера, барометр, микроскоп, оптика и др. 
Привычно  пользуясь  в  научном  и  повседневном  обиходе  такими  словами,  как  влияние,  переворот, 
сосредоточить,  занимательно,  промышленность,  оттенок,  потребность,  большинство  из  нас, 
вероятно, даже не подозревает, что все эти слова были некогда неологизмами, введенными в нашу 
речь Н. Карамзиным. 
Особый  интерес  представляет  словотворчество  изумительного  мастера  и  знатока  русского  языка 
Н.Лескова. Дар играть словом был настолько в нем развит, что Л.Н.Толстой даже считал недостатком 
«лесковских» произведений «избыток таланта». В этом мнении трудно согласиться с Толстым. Ведь 
сколько остроумия и глубины кроется в переиначенных Лесковым иностранных словах, вправленных 
как бриллианты в текст его знаменитого «Левши». Как неожиданно точно раскрывается назначение 
барометра  и  микроскопа  в  лесковских  «буреметре»  и  «мелкоскопе».  Как  ясно  выявляется 
необходимость зубрежки при заучивании таблицы умножения в лесковской «долбице умножения». 
Скафандр  водолаза  Лесков  упоминает  как  «морской  водоглаз».  Стоит  вспомнить  его  «смоляные 
непромокабли для конницы», «байковое пальто с ветряною нахлобучкою на голову», «нимфозорию» 
и прочее. 
 
 
Жуковский – душа компании 
Василий  Андреевич  Жуковский  был  известен,  как  щедрый,  доверчивый,  до  крайности  наивный 
человек  с  простым,  хорошим  юмором.  У  него,  некоторое  время  жившем  на  третьем  этаже 
Шепелевского дворца (ныне Эрмитаж), часто собиралась компания друзей-литераторов. А компания 
собиралась  знатная:  П.А.Плетнев,  В.Ф.Одоевский,  А.В.Кольцов,  Н.В.Гоголь,  А.С.Пушкин,  М.И.Глинка, 
И.А.Крылов,  П.А.Вяземский.  Поэты  и  писатели  высшей  пробы  совсем  не  скучали,  рассказывая  друг 
другу разные истории и смешные случаи из жизни. Они с интересом слушали рассказы Пушкина о его 
поездке на юг. И о том, как граф М.С.Воронцов отправил Пушкина в Бессарабию с приказом сделать 
доклад  о  районах  опустошённых  саранчой.  Поэт,  не  долго  думая,  составил  свой  доклад-отчёт  так: 
«Саранча сидела, сидела, всё съела и улетела». И более ничего, хотя отметим, что эта командировка 
длилась  с  22  по  31  мая  1824  года.  У  А.С.Пушкина  была  взаимная  симпатия  со  вдовой  графа 
Тизенгаузена  Элизой  Хитрово,  дочерью  фельдмаршала  Кутузова.  О  этой  премилой  барышне  с 
большим декольте Пушкин написал: 

85 
 
 «Нынче Лиза … 
У австрийского посла 
не по-прежнему мила, 
но по-прежнему гола» 
Три графини Тизенгаузен были очень красивые девицы, но очень высоки ростом. Из-за чего, кстати, 
не  все  кавалеры  смогли  ухаживать  за  ними.  Глядя  на  красивых,  высоких  барышень  В.А.Жуковский 
удручённо-простодушно говорил: «Они очень хороши, но жаль, что нижний этаж вверх просится». У 
А.З.Хитрова  была  очень  красивая  дочь  Наталия.  Отец  очень  гордился  её  красотой,  и  при  удобном 
случае  указывая  на  неё  рукой,  хвастливо  произносил:  «Какова!».  Даже  после  замужества  Наталии 
Хитровой  с  князем  Долгоруким  поэты-остряки  долго  называли  её:  «Какова»,  умышленно  меняя 
ударение в слове. 
Помните баснописца И.А.Крылова? Так вот, «…Для Крылова всегда  готовились борщ с уткой, салат с 
пшенной кашей или щи и кулебяка, жареный поросёнок или под хреном…», а однажды произошла 
история,  над  которой  хохотала  вся  компания.  В.А.Жуковский  не  удержался  и  поведал  её  друзьям: 
«…Императрица  всегда  желала  познакомиться  с  Иваном  Андреевичем,  и  Жуковский  повёл  его  в 
полной  форме  библиотекаря  имп.  Библиотеки  в  белых  штанах  и  шёлковых  чулках.  Они  вошли  в 
приёмную.  Дежурный  камердинер  уже  доложил  о  них,  как  вдруг  Крылов  с  ужасом  сказал,  что  он 
пустил  в  штаны.  Белые  шёлковые  чулки  окрасились  жёлтыми  ручьями.  Жуковский  повёл  его  на 
чёрный  дворик  для  окончания  несвоевременной…  «Ты,  брат,  вчера  за  ужином  верно  нажрался 
всякой дряни». Он повёл его в свою квартиру в Шепелевский дворец, там его вымыли, кое-как одели 
и повезли его домой». 
Историю  о  происшествии  Жан  Поля  Рихтера  у  герцога  Кобургского  Жуковский  рассказывал  очень 
часто и она всем приелась. А.Россет: «…Знаем, знаем…» говорили мы. Гоголь грозил ему пальцем и 
говорил:  «А  что  скажет  Елизавета  Евграфовна,  когда  я  скажу,  какие  гадости  вы  рассказываете?». 
Н.В.Гоголь  подсказал  Пушкину  и  Мятлеву  выискивать  смешные  или  просто  занятные  фамилии  в 
газете «Инвалид». Где можно было вычитать к примеру такое: «Полковник Заас выдал замуж дочь за 
офицера Ранцева и потребовал, чтобы Ранцев присоединил его фамилию к своей. Получалось Заас-
Ранцев,  все  кто  узнавал  об  этом,  уже  произносил  эту  фамилию  с  улыбкой.  Император  Николай 
Павлович, узнав об этом, повелел офицеру именоваться Ранцев-Заас. 
У  императора  Николая  Павловича  с  юмором  всё  было  в  порядке.  Прибыв  однажды  в  село  где  его 
встретили  все  жители,  император  остановился  пред  сельским  старостой,  держащим  в  руках  хлеб-
соль.  Староста  начал  говорить  приветственную  речь:  «Царь,  ты  столп!»,  и  от  волнения  запнулся.  С 
полминуты староста переминался с ноги на ногу, а затем опять громко воскликнул: «Царь, ты столп!», 
и  опять  замолчал,  застыв  в  оцепенении.  Нарушая  затянувшуюся  паузу,  император  громко  ответил 
старосте:  «А  ты,  дубина!»,  и  долгий  смех  разрядил  обстановку.  Совсем  не  зря  император  Николай 
Павлович 
назначил 
воспитателем-наставником 
своему 
наследнику 
Василия 
Жуковского. 
Впоследствии  император  Александр  Николаевич  всегда  с  теплотой  вспоминал  своего  весёлого 
первого учителя. 
А.Россет,  одна  из  немногих  женщин  того  времени  с  которой  искренне  дружили  В.А.Жуковский, 
А.С.Пушкин,  А.И.Тургенев,  И.П.Мятлев  и  др.  Восмпоминания  Россет:  «Я  хорошо  рассказываю, 
Жуковский,  Пушкин,  Тургенев  всегда  просили  меня  рассказывать…  Жуковский  ???  и  я,  мы  всегда 
ужинали  за  маленьким  столом…Я  не  знаю  как  мне  пришло  в  голову  сказать,  что  я  вулкан  и  под 

86 
 
ледяным  покровом  и,  торопясь,  клянусь,  не  понимая,  что  говорю,  я  сказала:  «Я,  как  Mont-Ros,  на 
которую  никто  не  всходил».  Тут  раздался  безумный  смех,  я  глупо  спросила,  отчего  все 
рассмеялись?…Карамзина  погрозила  Пушкину  пальцем…Жуковский  и  Пушкин  взяли  в  привычку 
ходить ко мне по вечерам,…по утрам, когда Жуковский, будучи воспитателем наследника престола, 
бывал  занят,  забегала  к  Пушкиным,  вызывая  тем  самым  переодические  приступы  ипохондрии  у 
Натальи  Николаевны:  «Ты  ведь  к  мужу  пришла,  ну,  иди  к  нему…Вот  какая  ты  счастливая,  я  тебе 
завидую! Когда ты приходишь к моему мужу, он весел и смеётся, а при мне зевает»». 
 
 
Достоевский, Гоголь… в их трудах сказано больше, чем написано 
В  романе  Ф.  Достоевского  «Бесы»  цинично-надменный  образ  Ставрогина  вам  станет  понятен,  если 
знать  один  нюанс.  В  рукописном  оригинале  романа  есть  признание  Ставрогина  о  изнасиловании 
девятилетней  девочки,  которая  после  этого  повесилась.  Из  печатного  издания  этот  факт  изъят. 
Ф.Достоевский,  в  прошлом  состоявший  в  революционной  организации  беспредельщиков  М. 
Петрашевского,  в  романе  «Бесы»  описывает  членов  этой  организации.  Подразумевая  под  бесами 
революционеров,  Фёдор  Михайлович  прямо  пишет  о  своих  бывших  подельниках  –  это  было 
«…противоестественное  и  противогосударственное  общество  человек  в  тринадцать»  о  «…скотском 
сладострастном  обществе  »  и  что  это  «…не  социалисты,  а  мошенники…».  В  правильном  понятии 
«противоестественное  »  и  »  сладострастное  общество»  –  это  извращенцы,  ни  что  иное,  как  группа 
беснующихся педерастов, однополчан, рабов своих психкомплексов . Эти «экстраординарные» люди, 
как их называет Достоевский, в конечном итоге оказываются в сумашедшем доме, в тюрьме или на 
виселице.  Но,  некоторым  везёт  и  они  оказываются  у  власти.  За  правдивую  прямоту  о 
революционерах  В.И.Ленин  обзывал  Ф.М.Достоевского  «архискверный  Достоевский».  Правда  глаза 
колет. 
Достоевский писал: «…Наши Белинские и Грановские не поверили бы, если бы им сказали, что они 
прямые  отцы  Нечаевцам».  Сергей  Нечаев,  которого  Достоевский  описывал  в  «Бесах»,  был 
мистификатор  и  лгун,  человек  большого  упрямства  и  аморальности.  В.Ленин  во  многих  случаях 
повторял его мысли : «…всякую нравственность внеклассового понятия мы отметаем…». Любителям 
творчества  Ф.М.Достоевского,  известно,  что  грех  отцеубийства  в  «Братьях  Карамазовых»  лежит  на 
Иване, но не ясна причина преступления. В рукописном оригинале «Братьев Карамазовых» указана 
истинная  причина  преступления.  Оказывается,  сын  Иван  убил  отца  Ф.П.Карамазова  из-за  того,  что 
отец насиловал малолетнего Ивана содомским грехом, в общем, за педофилию. В печатные издания 
этот факт не вошёл. 
В 1848 году был напечатан роман Ф.Достоевского «Макар Девушкин», который огорчил Гоголя: «А у 
него  есть  большой  талант,  жаль,  что  его  перо  пишет  без  остановки,  но  без  руководства.  Макар 
Девушкин  оставляет  в  душе  невыносимое  чувство  безотрадной  грусти».  В  своих  же  трудах  Гоголь 
предпочитал  избегать  писать  о  безотрадной  грусти.  Считая  это  глубоко  личным,  он  старался  не 
выносить этого на страницы своих произведений. Глубоко личное и так постоянно преследовало его, 
как  тень.  Тень  монаха  за  плечами.  Может  быть,  чувствовал,  что  занимаясь,  литературой  он 
отдаляется  от  своего  естественного  призвания  –  монашества.  Вероятно,  совсем  не  случайно  его 
стремление  к  доверительности  и  дружбе  со  священнослужителями.  С  1847  года  он  в  частой 
дружеской  переписке  со  ржевским  священником  Матвеем  Александровичем  (о.Матвей  в  феврале 
1852  года  присутствовал  при  кончине  писателя),  а  проживая  в  Одессе  Гоголь  подружился  с 

87 
 
протоиереем Павловским. По дороге от Калуги до Киева он предпочитает останавливаться на ночлег 
в монастырях, а получив пенсию, Гоголь в 1848 году отправляется в Иерусалим. 
Летом  1850  года  он  неоднократно  приезжал  в  Оптину  пустынь  и  часто  посещал  скит  старца-
отшельника.  Сравним.  В  последние  годы  жизни  граф  Л.Толстой  побывал  в  Оптиной  пустыни.  Но 
Толстой лишь подошёл к скиту и ждал, ждал когда же старец выйдет к нему. А старец не вышел, он 
просто наблюдал – смирен ли граф или же гордыня его не позволит войти в скит. Л.Толстой постоял у 
скита,  развернулся,  и  ушёл  обидевшись,  а  мы  помним  –  гордыней  движет  комплекс  власти.  Ведь 
старец-отшельник  искренен  и  чист  духом,  и,  видит  правду,  а  нужно  ли  это  графу?  Из  письма 
Жуковского В.А. Плетнёву П.А. «Баден.17/5 марта 1852 года…, я особенно думал о Гоголе…и вот уже 
его  нет…Для  нашей  литературы  –  он  потеря  незаменимая…Его  болезненная  жизнь  была  и 
нравственным мучением. Настоящее его призвание было монашеское. Я уверен, что ежели бы он не 
начал свои «Мёртвые души» которых окончание лежало на его совести и всё ему не давалось, то он 
давно был бы монахом и был бы успокоен совершенно, вступил в эту атмосферу, в которой душа его 
дышала бы свободно и легко. Его творчество по особенному свойству его гения, в котором глубокая 
меланхолия  соединилась  с  резкой иронией,  было  в  противоречии  с его  монашеским  призванием и 
ссорило  его  с  самим  собой…».  Н.В.Гоголь  написав  «Мёртвые  души»  вскоре  понял,  что  кроме 
сумеречного  названия  у  него  получилась  грязноватая  пародия,  а  герои  изображены  просто 
моральными уродами. 
А.Россет  о  первом  томе  «Мёртвых  душ»  :»…мы  смеялись  неумолкаемо,  и,  если  правду  сказать, 
Вяземский  и  мы  не  подозревали  всей  глубины,  таящейся  в  этом  комизме…и  надобно,  чтобы  долго 
смеялись, пока вдруг не уразумеют некоторые избранные, что этот смех вызван у него плачем души 
любящей и скорбящей, которая орудием взяла смех…Всё это в первую минуту Гоголь чувствовал; но 
до страдальчества дошло это позже,… Постоянное было в нём одно: желание победить всё низкое, 
недостойное и стать выше душою…». Он решил написать второй том «Мёртвых душ» в котором будут 
показаны  нормальные  люди.  Но,  что  написал,  то  и  сжёг.  Сжёг  потому,  что  понял  –  книга  не 
получается  такой  как  хотелось  бы.  Ну  кому  интересно  читать  о  совершенно  нормальных  людях, 
поступках,  семьях?  Читатели  первого  тома  с  удовольствием  смеялись  над  героями-идиотами,  а 
читать  о  спокойной  жизни  людей  публике  не  интересно,  скучно  и  смеяться  не  над  кем.  А.  Россет 
рассказывает:  «….Он  (Гоголь)  читал  нам  первую  главу  второго  тома  «Мёртвых  душ»,  всякий  день  в 
два часа. Тентетников, Вороново-Дряново, Констанжогло, Петух, какой-то помещик, у которого было 
всё на министерскую ногу, причём он убивал драгоценное время для посева, жатвы и косьбы и всё 
писал об агрикультуре. Чичиков уже ездил с Платоновым, который от нечего делать присоединился к 
этому труженику и вовсе не понимал, что значила покупка мёртвых душ. Наконец, приезд в деревню 
Чаграновых,  где  Платонов  влюбился  в  портрет  во  весь  рост  этой  петербургской  львицы.  Обед 
управляющего из студентов с высшими подробностями. Бедный студент запил и тут высказал то, что 
тайно  подрывало  его  энергию  и  жизнь.  Сцена  так  была  трагически  жива,  что  дух  занимало…». 
Н.В.Гоголь сжёг второй том «Мёртвых душ» 12 февраля, а умер 21 февраля 1852 года. 
 
 
 
Налог,доход и дело табак 

88 
 
Президента Массачусетского технологического института, Страттона, однажды спросили: «Что самое 
трудное  в  вашей  работе?».  Он  ответил:  «Самое  трудное  –  находить  решимость  для  прекращения 
некоторых  наших  исследований».  Всё  верно,  главное  –  вовремя  остановиться.  Или  тебя  остановят 
другие. Американский физик Р.Вуд был приглашён в научное учреждение для проведения лекции на 
тему: «Пламя». 
Вуд вёл лекцию, а его ассистенты синхронно демонстрировали работу приборов и разных устройств. 
В зале пылало разноцветное пламя, пламя ацетиленовой горелки резало металлы, искры разлетаясь 
в  разные  стороны  звонко  лопались.  Находившийся  в  зале  пожарник  всё  это  время  ошалело 
наблюдал  за  этим  буйством  огня.  Всю  лекцию  он  простоял  в  напряжении,  держа  в  руках 
огнетушитель.  По  окончании  лекции  Р.Вуд  подошёл  к  окну  и  вытащил  из  кармана  курительную 
трубку  и  спички.  Пожарник  заметив,  что  Р.Вуд  зажёг  спичку  сразу  же  вышел  из  оцепенения  и 
закричал  обращаясь  к  физику:  «Алло,  там,  на  кафедре!  Тушите  спичку  –  это  уже  лишнее!».  И  Р.Вуд 
послушно  спрятал  спички.  Раз  сказали  не  курить,  то  нужно  выполнять.  Речь  пойдёт  не  о  пожарной 
безопасности. О доходах. 
В  1890году  в  Тегеране  англичанин  Джон  Талбот  предложил  шаху  Персии  Насср-Эддину  выгодное 
дело.  За  разрешение  организовать  сроком  на  15  лет  табачную  концессию,  шаху  лично  было 
предложено  15  тысяч  фунтов  стерлингов  ежегодно.  Доход  приличный.  Имея  743  жены  в  гареме,  а 
также  нуждаясь  в  средствах  для  вторичной  поездки  в  Европу  –  шах  согласился.  И  ещё.  Так  как  в 
Персии курили даже женщины в гаремах, то повышение налога на табак давало бы хороший доход в 
казну. Шаху вручили денег и концессия «Империал Таббако Корпоратион» стала закупать персидский 
табак по низким ценам и вывозить его за границу. Курящее население не сразу поняло свою беду и 
продолжало  спокойно  курить,  но  это  длилось  недолго.  Курящие  стали  выражать  недовольство 
высокими ценами. В ту пору религиозной столицей Персии считался город Мешхед, что в провинции 
Хорасан.  В  декабре  1891  года  мешхедское  духовенство  обратилось  к  верующим  –  не  курить,  не 
покупать  табака  пока  шах  не  закроет  деятельность  английской  табачной  концессии.  Муджтехида 
мало волновала борьба скурением, просто все понимали, что это грабёж в пользу англичан. В знак 
протеста на тегеранских площадях стали собираться толпы народа. 
Европейский  квартал  Тегерана  был  оцеплен  Персидской  казачьей  бригадой  состоящей  из  персов  и 
русских  казаков.  Стреляли  и  были  жертвы.  Целых  два  месяца  никто  не  курил  и  не  покупал  табака, 
напряжение росло. Шах не выдержал такого массового недовольства и в феврале 1892 года отменил 
деятельность концессии. Табак подешевел, все курящие заслуженно закурили и остались довольны. 
А шах был немало удивлён и возмущён когда к нему пришёл английский посол и потребовал денег. 
За  расторжение  контракта  компания«Империал  Таббако  Корпоратион»  потребовало  заплатить 
неустойку в размере 500 тысяч фунтов стерлингов. Шах Насср-Эддин умел решать свои проблемы в 
стиле:  «Направо  кругом  –  это  совершенно  то  же  самое,  что  налево  кругом,  только  совершенно 
противоположно по направлению». Он разрешилрусскому промышленнику С.П.Лианозову добывать 
чёрную икру на юге Каспийского моря и с этого получал немалый доход. 
 
 
 
 

89 
 
О тургеневской женщине и его страданиях 
Гоголь  –  Тургеневу:  «…Главное  –  не  спешите  печатать,  обдумывайте  хорошо…».  Иван  Сергеевич 
обдумывал  и  печатал,  остальное  не  давалось.  А  нормальным  мужчинам  –  давалось.  Воспитанный 
властной матерью и будучи слабохарактерным и нерешительным мужчиной Тургенев так никогда и 
не женился. В отношениях с женщинами его стиль таков; ходить вокруг да около. В возрасте 55 лет он 
знакомиться  со  вдовой  баронессой  Юлией  Вревской,  которой  33  года.  Граф  Соллогуб  о  Вревской: 
«…Всю жизнь она жертвовала собой для родных, для чужих, для всех…». Жертвовала собой как мать, 
а  это  и  притягивало  Тургенева.  В  отношении  к  баронессе  Тургенев  применил  свой  давно 
отработанный метод общения с женщинами – это «дружба-любовь». Они познакомились в Париже, 
Юлия  Петровна  рада  знакомству  и  дважды  приглашала  его  к  себе  в  гости.  Тургенев  уже  известный 
писатель,  изображая  уставшего  баловня  судьбы  и  женщин,  он  вальяжно  отклоняет  приглашение 
очередной  светской  дамы.  В  ответном  письме  сообщая,  разве,  что  после  охоты  «явлюсь  к  Вам,  и 
тогда надеюсь, нам удастся пообедать вместе». Баронесса всё поняла правильно и более не искала 
встреч с писателем. Но Тургенева тянуло к умным, самоотверженным женщинам. И он стал донимать 
баронессу  письмами  в  которых  применялся  опыт  ловеласа:  здесь  и  жалобы  на  загруженность,  на 
усталость  и  одиночество,  тонкие  намёки  на  былые  грешки  с  женщинами  ,и,  чуть  ли  не  приказ  не 
уезжать из Петербурга не дождавшись его приезда. И много намёков о «неких чувствах». От такого 
писателя,  от  таких  писем  любая  женщина  бы  растаяла.  Разве  нет?)  Но  баронесса  ранее  уже  имела 
возможность оценить его поведение и не поменяла свое мнение о Тургеневе. 
В  Петербурге Тургенев Вревскую не застал. Уехала. Какая жаль. Но, как пьянице нужна водка, так и 
Ивану  Сергеевичу  нужно  нытьём  заставить  себя  полюбить.  Стараясь  не  показать  что  расстроен,  не 
застав  баронессу  в  Петербурге  Тургенев  в  последующих  письмах  пишет  только  о  загруженности 
делами и только о делах. Не забыв однако упомянуть подробного адреса своего местонахождения в 
Спасско-Лутовиново. Юлия Петровна, как мы помним, натуру Тургенева поняла и никуда не поехала. 
Простодушно  изобразив  непонимание  намёков  она  пригласила  писателя  к  себе.  Иван  Сергеевич 
применил  ранее  безотказный  способ  –  пригрозил  расставанием,  но…  Ю.Вревская  оценила 
«профессиональный» приёмчик и простодушно вопросила: «…за что это он так на неё рассердился..», 
и снова пригласила его в гости. В отчаянии Тургенев применил последний козырь. Зная, что известие 
о несчастьи вызывает у женщин одинаковую реакцию вопреки голосу рассудка – написал о сильном 
припадке  подагры.  И  это  сработало.  Баронесса  примчалась  в  Спасское.  Ухаживать  за  ним.  За 
страждущим. Спокойно перенеся обман баронесса уехала обратно, но с обидой. 
После  долгой  паузы  Тургенев  возобновляет  переписку.  И  всё  началось  по  новому:  Иван  Сергеевич 
настаивает  на  встрече,  баронесса  дразнит  его  отказами  ожидая  мужского  поступка.  И  он  остыл,  на 
время. В январе 1877 года баронесса получила от него письмо. Письмо путаника, так и не понявшего, 
что  он  мужчина:  «…С  тех  пор,  как  я  Вас  встретил, я  полюбил  Вас  дружески  –  и  в  то  же  время  имел 
неотступное  желание  обладать  Вами;  оно  было,  однако,  не  настолько  необузданно…  –  чтобы 
попросить Вашей руки – к тому же другие причины препятствовали; а с другой стороны, я знал очень 
хорошо, что Вы не согласитесь на то, что французы называют «уне пассаде»… Вот Вам и объяснение 
моего поведения… А теперь мне всё ещё пока становиться тепло и несколько жутко при мысли, ну, 
что если бы она прижала бы к своему сердцу не по-братски?…». Наверное только самовлюблённый 
маменькин сынок напишет «любимой» женщине, что полюбил её «дружески», но «…с неотступным 
желанием обладать» ею. И сожаление, «что Вы не согласитесь на то, что французы называют» ни к 
чему не обязывающими сексуальными отношениями. А при словах «становится жутко при мысли, что 
прижала бы не по-братски», баронесса наверняка назвала такие отношения правильными именами. 
Тем более все знали, что в Париже Тургенев жил у любовницы П.Виардо которую содержал вместе с 

90 
 
её мужем. И баронесса уехала в Болгарию. Медсестрой на русско-турецкую войну. Она молодец? А 
Тургенев?  Он  ей  сообщил  в  письме; он  не  надеется  на  встречу  перед  её  отъездом  в  армию,  что  на 
войну  ему  не  очень  хочется:  «…там  для  меня  пахнет  литературой…»  и  ему  с  литературой:  «…лучше 
разойтись  подобру-поздорову…».В  возрасте  37  лет  медсестра  баронесса  Ю.П.Вревская  умерла  в 
Болгарии от тифа, наверняка узнав, что война пахнет чем угодно, но не литературой. 
 
 
Сказочник Салтыков-Щедрин 
На  западе  часто  повторяют,  что  Ф.Ф.Достоевский  писал  о  загадочной  русской  душе.  Почитаете  его 
произведения  и  сомнительно,  что  согласитесь  с  таким  утверждением.  Фёдор  Михайлович  пишет 
сплошь  о  психически  больных  людях,  создающих  себе  проблемы  благодаря  своей  ненормальной 
психике. А то, что М.Е.Салтыков-Щедрин писал сказки, верно, но менее чем наполовину. Его сказки в 
те  времена  многим  были  как  нравственная  отдушина.  Наблюдательность,  цепкость  взгляда, 
привычка  иронично-  насмешливо  выражать  свои  мысли  –  это  стиль  изложения  большинства 
произведений М.Е.Салтыкова-Щедрина. 
К  примеру  вот  какой  способ  самооценки  предлагает  писатель:  «Взгляни  на  первую  лужу  –  и  в  ней 
найдёшь  гада,  который  иройством  своим  всех  прочих  гадов  превосходит  и  затеняет».  Сарказм 
писателя  распространён на  всё  что угодно.  Поэтому  и  не  пошла  у  него  карьера.  С  помощью  шаржа 
изменяя  ситуацию  до  гротеска,  применяя  гиперболы  и  антитезы,  писатель  только  в  жанре  сказки 
смог  писать  о  том,  что  его  волнует.  Иным  путём  не  было  возможности  избежать  цензуры.  Цензор 
Лебедев доносил: «…его сказки – это таже сатира, и сатира едкая, тенденциозная…». Верно, писатель 
постоянно  указывает  на  несостоятельность  управленческого  аппарата.  Салтыков-Щедрин,  как  и 
Гоголь,  писал  в  жанре  сатиры,  но  Салтыков-Щедрин  из  своих  произведений  убрал  гоголевскую 
компромиссную  лирику.  Среди  многих  писателей  он  выделялся  умением  улавливать  перспективы 
технического  прогресса.  В  его  гротескно-юмористической  «Современной  идиллии»  есть  описание 
судебного процесса над пескарями. Кто не в теме, пескарь-это рыбка. Так вот. Судебное заседание 
проходит в городе Кашине, а пескари обвиняются в самовольном уходе из реки Кашинки. В качестве 
основного доказательства предъявлены точные фотографические снимки завихрений воды, которые 
образовались в реке при поспешном бегстве пескарей. 
«Современная  идиллия»  была  написана  в  1879-1883  годах.  Возможно  Салтыков-Щедрин  что-то 
слышал  о  экспериментах  учёного  О.Рейнольдса,  который  в  1879  году  опубликовал  свои 
исследования в области режимов течения жидкости в трубах. Но Рейнольдс не догадался применять 
для  наглядности  фотографирование.  Фотографировать  окрашенный  поток  воды  стал  в  1898  году 
гидродинамик  Хеле-Шоу.  А  делать  снимки,  описанные  в  «Современной  идиллии»  стал  учёный 
Ф.Альборн  лишь  в  1902  году.  В  1882  году  газета  «Кавказ»  рассказывала  о  электротехнической 
выставке  в  Петербурге  и  о  тогдашней  новинке  –  прослушивании  опер  по  телефону.  А  в  «Мелочах 
жизни» Салтыков-Щедрин писал: «…Набрать бы в центре отборных и вполне подходящих к уровню 
современных требований педагогов, которые и распространяли бы по телефону свет знания по лицу 
вселенной (лихо сказано – по лицу вселенной), а на местах содержать только туторов (воспитателей), 
которые наблюдали бы, чтобы ученики не повесничали…». 
Хотелось бы отметить комичный случай. Однажды Салтыков-Щедрин, желая помочь дочери, написал 
за неё сочинение. За это сочинение дочка получила «двойку», возле оценки красовалась приписка-
резюме преподавателя: «Не знаете русского языка». 

91 
 
Ироничный  объективизм  и  лаконичность  скептика  проявлены  в  его  переводе  изречений  с  латыни. 
Вот, например, знаменитое латинское изречение: «Dixi et animam levavi», сказал – и облегчил душу. 
По  мнению  Салтыкова-Щедрина  в  русском  переводе  значит:  «Сказал  –  и  стошнило  меня».  Еще. 
«Caveant consules» – пусть консулы будут бдительны, а согласно Салтыкову-Щедрину – «Не зевай!». 
Или,  древние  римляне  говорили  –  «Respice  finem»  –подумай о  последствиях. Щедрин говорил:  «да 
ведь это тоже самое, что наше: уши выше лба не растут». 
 
 
След Эйлера 
Когда  знаменитый  Л.Эйлер,  оставив  на  25  лет  Петербург,  поселился  в  Берлине,  его  старый  друг  и 
соотечественник  Бернулли  как-то  порекомендовал  ему  взять  в  услужение  необразованного,  но 
смышленого  мальчика  Николая  Фусса,  родом  из  Швейцарии.  Эйлер  много  занимался  с  бывшим 
портным-подмастерьем,  и  тот  показал  неплохие  математические  способности.  Вернувшись  в  1766 
году в столицу России, Эйлер через несколько лет предложил Фуссу место своего секретаря. В 1776 
году  21-летнему  Фуссу  по  представлению  Эйлера  было  присвоено  ученое  звание  адъюнкта 
Петербургской академии наук, а в 1783 году его избирают ординарным членом. Хотя сам Фусс был 
весьма продуктивным ученым – он опубликовал более 100 мемуаров по математике, – его главная 
заслуга  связана  с  изданием  грандиозного  научного  наследия  Л.Эйлера.  Этот  великий  математик 
окончательно ослеп в 1767 году и вынужден был диктовать свои научные исследования. Вести такие 
записи  взялись  Н.Фусс  и  М.Головин  –  племянник  М.Ломоносова.  Об  объеме  проделанной  ими 
работы  говорит  тот  факт,  что  только  за  последние  семь  лет  Эйлер  продиктовал  около  320  статей, 
которые  Фусс  записал  и  подготовил  к  печати.  Всего  за  вою  жизнь  великий  математик  написал  886 
работ,  из  которых  при  его  жизни  было  опубликовано  лишь  530.  Сам  Эйлер,  смеясь,  говорил,  что 
написанных им трудов академическим изданиям хватит на 20 лет после его смерти. Он ошибся ровно 
на 60 лет: последняя его работа была опубликована академией в 1862 году! 
Николай  Фусс  прожил  до  1825  года,  причем  с  1800  года  он  исполнял  обязанности  непременного 
секретаря Петербургской академии наук. Кроме него, еще 7 учеников Эйлера стали академиками. Ко 
всему  нужно  добавить,  что  определенный  след  в  русской  истории  оставили  и  трое  из  13  детей 
Эйлера. Членами академии наук стали два его сына математик и механик Иоганн и врач Карл. Третий 
– Кристоф – дослужился до чина генерал-лейтенанта и был директором Сестрорецкого оружейного 
завода. 
 
 
Огонек свечи 
Внезапно  гаснет  свет  и  начинаются  поиски  фонарей  и  свечек.  Немного  погодя,  глядя  на  пламя 
мерцающей  свечи  начинаешь  понимать  неспешность  текущего  времени.  Еще  сто  лет  назад  люди 
сидели по вечерам возле свечей и керосиновых ламп. А электричество послужило мощным толчком 
развития прогресса. Вот, отвлечемся на «развитие». Это слово ввел в широкий разговорный обиход 
англичанин  У.Гарвей.  Ему  принадлежит  оригинальный  принцип:  «Все  живое  происходит  от  яйца». 
Гарвей  утверждал,  что любое  взрослое существо,  в  момент  зарождения  выглядело  как, изначально 
многократно-уменьшенный  организм  в  виде  яйца,  окруженный  оболочкой.  Под  оболочкой  все 

92 
 
крохотные,  водянисто-прозрачные  члены  этого  микроскопического  организма  были  закручены  или 
завиты  один  на  другой.  В  процессе  роста  все  части  этого  организма  постепенно  росли  и 
распутывались.  Гарвеевское  «развитие»  –  в  первоначальном  смысле  означало  –  раскручиваться, 
распутываться, виток за витком. Гораздо позже слово «развитие» стало означать: созреть, дойти до 
более значительно степени чего-либо, прогрессировать. Прогресс очевиден, нажимаем кнопку и свет 
горит. 
В  изобретении  дуговой  лампы  электротехника  П.Н.Яблочкова  не  обошлось  без  спичек.  В  дуговой 
лампе  Яблочкова  роль  изоляции  у  электродов  выполнял  каолин.  Чтобы  зажечь  лампу,  нужно  было 
включить электричество, разогреть горящей спичкой электроды. Электроды начинали ярко светиться 
и  затем  также  начинали  светиться  каолиновые  изоляторы.  Свечи  в  больших  люстрах  зажигали  с 
помощью нитки пропитанной селитрой. Этой нитью соединяли фитили свеч, поджигали и огонь шел 
по  нити,  поджигая  фитили.  Канительное  дело,  но  были  и  рекорды.  В  начале  1840-х  годов 
иностранцев  поражало,  что  во  время  гуляний  в  Петергофском  парке  1800  человек  успевали  за  35 
минут зажечь 250 тысяч свечей. 
Свеча не только освещает. В 1856 году проходили испытания на подводной лодке «Морской черт». 
Длина  пламени  сальных,  восковых  и  стеариновых  свеч  зависела  от  количества  кислорода 
находящегося в воздухе, то есть, чем меньше кислорода, тем меньше пламя свечи. Когда гасла свеча 
– воздух для дыхания не годился. Двести лет назад горящая свеча требовала к себе внимания. И.Гете 
с досады даже написал: «Уж и не знаю, чего бы лучше могли придумать изобретатели. Как если бы 
свечи  горели  так,  чтоб  не  снимать  нагара  с  них».  Изобретатели  откликнулись,  поработали  и  Ж.Гей-
Люссак научился из сала получать стеарин. У стеариновых свечей, фитили при обгорании загибались, 
попадали в зону высоких температур и сгорали. 
Если  в  романе  И.Ильфа  и  Е.Петрова  «Двенадцать  стульев»  драгоценности  были  нужны  как  факт,  то 
попу-батюшке как воплощение мечты о свечном заводике. Встретил факт, что даже огарок свечи был 
ходовой товар. У.А.Россет о этом: «Князь Волконский заметил, что придворные лакеи долго не гасили 
свет.  Было  правило,  что,  если  свеча  догорит  более  половины,  им  доставался  остаток,  который  они 
продавали.  Он  долго  сам  наблюдал,  наконец.  Поручил  арапам:  они  были  гораздо  честнее.  Честнее 
всех  был  красивый  арап  Кейрам…  Он  гасил  свечи,  за  это  они  ему  отомстили.  Обвинили  его  сына 
Ивана,  что  он  что-то  украл,  его  послали  в  Кронштадт,  где  он  был  барабанщиком…  Его  послали  в 
исправительное  заведение,  что  гораздо  хуже  барабана…».  Такая  вот  была  конкуренция  за  право 
обладания огарком свечи при дворе императрицы Марии Федоровны. 
 
 
Несовершенство привело к развитию 
Производство берлинской лазури, яркой, темно-синей краски, открытой впервые немецким химиком 
Дисбахом в 1704 году, вначале было ограниченным из-за отсутствия широкой сырьевой базы. Кроме 
того, метод получения этого незаменимого красителя держался в строгом секрете в течение 20 лет. 
Но тут неожиданно на помощь «чистой» химии пришла черная металлургия. 
В  местечке  Кинд  в  Англии  существовали  старинные  доменные  печи  каменной  кладки.  Выплавка 
чугуна на них была выгодна тем, что все виды необходимого сырья  добывались тут же, неподалеку, 
поэтому  выплавляемый  чугун  получался  не  дороже  производимого  металлическими  домнами  на 
привозном  сырье.  Но  вскоре  владельцы  киндских  печей,  не  желая  отставать  от  владельцев  более 

93 
 
современных  печей  в  металлических  кожухах,  решили  ускорить  процесс  плавки  в  своих  «печах-
самоварах» и ввели для этого горячее дутье, уже применяемое на новых печах. И тут вдруг каменные 
печи  «потекли».  Сквозь  щели  в  их  стенах  начали  появляться  какие-то  жидкие  потеки  бесцветной 
соли. 
Работавший на печах инженер Кларк заинтересовался составом этих выделений и, проведя анализ, 
установил:  они  содержат  до  53%  синеродистого  калия,  в  котором  как  раз  нуждалось  производство 
берлинской  лазури…  Последующими,  более  детальными  исследованиями  Кларк  установил,  что 
горячий  кислород  воздуха,  соединяясь  под  давлением  с  закисью  железа  в  печи,  как  раз  и  давал  в 
процессе  плавки  подобный  продукт,  так  остро  необходимый  химической  промышленности  для 
производства красок. 
Вскоре  на  рынке  появились  краски  многих  расцветок  –  от  светло-голубой  до  темно-зеленых 
хромовых  и  цинковых  зеленей.  Благодаря  снижению  цены  их  начали  широко  применять  в 
кожевенной промышленности, в типографиях и художественных промыслах. 
Так  несовершенство  старых,  с  трещинами  в  стенах,  доменных  печей  Кинда  дало  толчок  острой 
наблюдательности  и  любознательности  инженера  Кларка  и  позволило  открыть  новый  источник 
сырья, породивший целую отрасль химической промышленности. 
 
 
Эталон 
В  1770  году  французский  геодезист  и  путешественник  Шарль  Мари  де  ла  Кондамин  приказал 
замуровать  в  церковной  стене  своего  родного  городка  собственноручно  изготовленный  им 
бронзовый стержень и установить в этом месте мраморную плиту с надписью: «Экземпляр одной из 
возможных естественных единиц измерения; да будет она также универсальной». 
Ученый  предлагал  заменить  десятки  произвольно  выбранных  и  несогласованных  между  собой 
единиц  измерения  –  футов, локтей,  дюймов,  саженей  и  т. п., обращавшихся тогда  в  Европе,  одной, 
универсальной  и  естественной,  –  длиной  экваториального  маятника,  то  есть  маятника,  который, 
будучи  установленным  на  экваторе,  совершает  качание  за  секунду.  Горячую  приверженность 
Кондамина  к  такой  мере  нетрудно  понять,  если  ясно  представить  себе,  какой  уникальный  прибор 
представляет  собой  маятник.  Действительно,  подвешенный  в  месте,  где  сила  тяжести  может 
считаться неизменной, он дает измерение времени. Доставленный в какой-либо район планеты, он 
по  времени  своего  качания  позволяет  точно  узнать  силу  тяжести.  А  если  известна  тяжесть  и 
удостоверено  время  качания  маятника,  то  нетрудно  определить  и  его  длину.  Итак,  один  и  тот  же 
прибор  годится  для  измерения  и  времени,  и  пространства,  и  силы.  Неудивительно,  что  он  всегда 
привлекал к себе внимание ученых. 
Сама идея Кондамина не нова – она родилась в Лондонском королевском обществе сразу после того, 
как механик и математик X. Гюйгенс изобрел часы с маятником и написал фундаментальный доклад 
о  его  качании.  Тогда  же  французский  математик  и  астроном  Г.  Мутон  предложил  сохранить  за 
маятником  значение  контрольного  аппарата,  а  в  основу  универсальной  системы  мер  положить 
принцип, уже позволивший установить единую для Франции, Англии и Голландии морскую милю, – 

жүктеу/скачать 1,8 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: