Следующие 100 лет Прогноз событий XXI века

269
считать 
регионы 
своего 
проживания 
представительством
конкретной нации, живущей в США. Региональный политический
процесс начнет отражать эту новую реальность. Возникнет Partido
Mexicano 
[7]
, которая будет посылать своих представителей в
Вашингтон как отдельный блок.
Такое состояние дел ускорит полное изменение политики
иммиграции в 70-х годах XXI в. и выборы, которые пройдут в
2080 г. Кроме демографической потребности переоценки
иммиграционной политики 30-х годов XXI в., сам процесс
пересмотра приведет к радикализации юго-запада страны.
Обострение ситуации, в свою очередь, испугает остальных
американцев и приведет к росту антимексиканских настроений. По
большей части люди будут бояться, что результаты Техасской
революции и американо-мексиканской войны, остающиеся в силе
уже более двух столетий, могут быть пересмотрены, что вызовет в
США враждебность как к американским мексиканцам, так и к
Мексике.
Этот страх не будет иррациональным. Юго-запад США — это
оккупированная территория, на которую американские поселенцы
стекались с середины XIX в. по начало XXI в. С начала XXI
столетия поток мексиканских переселенцев начал менять
направление, и новые иммигранты из Мексики присоединяются к
тем мексиканцам, которые никогда отсюда не уезжали. Таким
образом, движение населения повернуло вспять социальную
реальность, навязанную в XIX в. военным путем. Американцы
принудительно создали военно-политическую реальность и затем
сформировали подходящую к ней демографическую. Мексиканцы,
больше за счет американской политики, чем чего-либо еще,
создадут новую демографическую реальность и займутся
обсуждением нескольких вариантов: попытаться ли повернуть
вспять навязанную Америкой военно-политическую реальность;
создать новую, уникальную реальность или принять то, что
существует здесь и сейчас. Американцы начнут размышлять о том,
стоит ли развернуть вспять демографическую ситуацию и вернуть
население в государственные границы.
Однако все эти разговоры будут вестись в контексте прежних
границ. Границы не изменятся лишь потому, что мексиканцы по обе
их стороны говорят об этом, подобно тому, как демографическую
реальность не поменять одним лишь желанием американцев.
Границу будет укреплять мощнейшая политическая и военная сила

270
— Вооруженные силы США. Мексиканское население земель
«мексиканской уступки» пустит глубокие корни в экономической
жизни Соединенных Штатов. Если убрать мексиканцев —
возникнет 
всеобщая 
нестабильность. 
Статус-кво 
будут
поддерживать влиятельные силы, и не менее влиятельные —
противостоять ему.

271
Сильнейшая отрицательная реакция остальной части США
запрет границу и усилит напряжение. По мере того как
промексиканские настроения будут все больше накаляться, то же
самое произойдет и с проамериканскими. Разногласия в
сообществах американских мексиканцев по всей стране будут все
менее заметны. В Мексике о США начнут судить по высказываниям
более радикально настроенных политиков из Вашингтона, а
некоторые достаточно разумные и осуществляемые с лучшими
намерениями попытки отдельных политиков прийти к умеренному
компромиссу будут считаться предательством фундаментальных
интересов одной или другой стороны, а иногда и обеих сразу.
Фундаментальные геополитические споры редко можно разрешить
с помощью разумного компромисса — стоит вспомнить хотя бы
арабо-израильской конфликт.
На фоне подобного развития событий граждан Мексики,
живущих в США по временным визам, выданным многие
десятилетия назад, заставят вернуться на родину, вне зависимости
от того, сколь долго они прожили в Америке. США развернут на
мексиканской границе усиленные устройства слежения — не для
того, чтобы не пускать иммигрантов, поскольку к этому моменту
уже никто не будет пытаться пробраться сюда, а чтобы вбить клин
между Мексикой и этническими мексиканцами в США. Эти шаги
будут представлены как мера безопасности, однако на самом деле
они окажутся методом насаждения реальности, созданной еще в
1848 г. Подобные шаги будут, естественно, раздражать мексиканцев
по обеим сторонам границы, подогревать настроения радикалов и
представлять угрозу для жизненно важной торговли между двумя
странами.
Внутри Мексики будет расти политическое давление,
заставляющее правительство страны отстаивать свои права. В
Мексике 
возникнет 
фракция, 
стремящаяся 
аннексировать
оккупированный район, вернув Мексике американские завоевания
1848 г. Это будет не малочисленная группа радикалов, а крупная,
едва ли не доминирующая фракция политиков. Часть политиков
начнет требовать, чтобы США сохранили контроль над регионами в
границах «мексиканской уступки» и защитили права мексиканцев,
проживающих на территории США, в особенности прекратили
изгнание мексиканцев, вне зависимости от статуса их визы. Группа,
стремящаяся к сохранению статуса-кво — под руководством
бизнеса, которому выгодна стабильность, — будет постепенно

272
слабеть. 
Призывы 
к 
аннексии 
завершатся 
требованием
региональной автономии.
Враждебные мексиканцам элементы в США используют
радикализацию мексиканской политики для заявлений, что эта
страна стремится вмешаться во внутренние дела Америки и даже
захватить юго-запад, к чему самые радикально настроенные
мексиканцы действительно будут призывать. Это, в свою очередь,
оправдает требования американских экстремистов о введении еще
более драконовских мер, в том числе депортации всех этнических
мексиканцев, независимо от гражданского статуса, и завоевании
Мексики в случае сопротивления ее правительства. Риторика на
границах будет подпитывать себя, управляя этим процессом.
Давайте проиграем ситуацию дальше, представив себе, как
может разворачиваться данный конфликт, однако не будем забывать
и о том, что в нашей власти — только воображать его подробности.
В 80-х годах XXI в. в Мехико начнутся антиамериканские
демонстрации. Они также пройдут в Лос-Анджелесе, Сан-Диего,
Хьюстоне, Сан-Антонио, Фениксе и других городах на
приграничных территориях, которые станут по большей части
мексиканскими. Их основной причиной будет являться нарушение
прав этнических мексиканцев, получивших гражданство США.
Однако будут и те, кто выйдет на улицы с требованием аннексии
территорий в США, где преобладает мексиканское население.
Небольшая радикальная фракция мексиканцев в США начнет
проводить диверсионные акты и мелкие террористические акты в
региональных 
государственных 
учреждениях. 
Эти
террористические акты, не имеющие поддержки ни правительства
Мексики, ни правительств штатов, где доминируют мексиканцы, ни
большинства мексиканцев по обе стороны границы, будут
восприниматься как первые признаки бунта и отделения региона.
Американский президент, под сильным давлением требований взять
ситуацию под контроль, привлечет к защите федеральной
собственности в этих штатах Национальную гвардию, объявив о
том, что она будет подчиняться федеральному правительству.
В Нью-Мексико и Аризоне губернаторы, однако, будут
продолжать утверждать, что национальная гвардия отчитывается
перед ними, и откажутся выполнять приказ о ее подчинении
федеральному правительству. Вместо этого они прикажут
Национальной гвардии защищать федеральные учреждения, однако
при этом будут настаивать, чтобы ее силы остались под контролем

273
штата. Подразделения гвардии в этих штатах (по большей части
мексиканские) останутся в подчинении губернаторов. В конгрессе
потребуют, чтобы это признали неповиновением. Президент будет
сопротивляться, но попросит конгресс позволить проведение
мобилизации американских войск в этих штатах, что приведет к
прямой конфронтации между Национальной гвардией и
подразделениями вооруженных сил США.
По мере того как ситуация начнет выходить из-под контроля,
проблема усугубится, когда президент Мексики (который больше не
может противостоять требованиям совершить какие-нибудь
решительные шаги) мобилизует мексиканскую армию и пошлет ее
на север к границе с США. Его будет оправдывать то, что
вооруженные силы США уже мобилизованы вдоль мексиканской
границы и он хочет предотвратить беспорядки и осуществлять
согласованные с Вашингтоном действия. На самом деле причина
будет лежать глубже. Президент Мексики начнет опасаться, что
американская армия возьмется за мексиканцев (граждан США,
держателей зеленых карт и тех, кто находится там по визе) в этих
районах и заставит их перейти мексиканскую границу. Мексика не
захочет, чтобы ее накрыло волной беженцев. Кроме того, президента
Мексики будет страшить перспектива, что в США мексиканцев
лишат ценной собственности.
После мобилизации мексиканской армии американские военные
будут приведены в полную боевую готовность. Вооруженные силы
США не привыкли поддерживать порядок среди враждебно
настроенного мирного населения, особенно среди граждан США.
Однако они прекрасно умеют нападать на армии врага и уничтожать
их. Поэтому военно-воздушные силы и наземные войска США
сосредоточатся на возможности конфронтации с многочисленными
войсками, стянутыми к мексиканской границе.
Ситуация разрядится встречей двух президентов, после которой
станет понятно, что на самом деле ни один из них не хочет войны. В
реальности никто из власть имущих не захочет развертывания
кризиса на юго-западе США. Однако проблема останется: в ходе
этих переговоров, как бы обе стороны ни хотели возврата к
докризисному статус-кво, на деле, президент Мексики будет
высказываться от имени американских граждан мексиканского
происхождения, живущих в США В снижении напряженности
сыграет свою роль обсуждение статуса мексиканцев на землях
«мексиканской уступки». К тому моменту, как дискуссия свернет к

274
ослаблению кризиса, уже решится вопрос, кто будет представлять
мексиканцев на территории «мексиканской уступки», а именно —
президент Мексики.
Хотя кризис 80-х годов XXI в. пойдет на убыль, проблема,
вызвавшая его, так и не разрешится. На карту будут поставлены
приграничные территории, и в то время как у мексиканцев не хватит
сил 
навязать 
военное 
решение 
проблемы, 
американское
правительство не сможет справиться с нею политическим путем.
Введение американских войск в регион и его дальнейшее
патрулирование (как будто это зарубежная страна) изменит его
статус в глазах общественности. То, что Мексика будет вести
переговоры от лица жителей этого региона, укрепит предубеждение.
Радикальное сепаратистское движение на данных территориях,
финансируемое мексиканскими националистами, будет и дальше
усугублять ситуацию, особенно когда отдельные террористические
группы начнут осуществлять случайные взрывы и похищать людей
— не только на землях «мексиканской уступки», но и по всей
территории США. Вновь возникнет вопрос мексиканского
завоевания. Регион все еще будет частью США, однако многие
начнут вслух обсуждать вопрос о его лояльности.
Изгнание десятков миллионов человек — не вариант, это
невозможно с точки зрения логики и будет иметь разрушительные
последствия для США. Однако в то же время исчезнет ощущение,
что люди мексиканского происхождения являются простыми
гражданами США. Многие уже не будут считать себя таковыми, как
и жители остальных американских штатов. Политическая ситуация
начнет приобретать все большую радикальность.
Приблизительно к началу 90-х годов XXI в. мексиканские
радикалы станут причиной возникновения нового кризиса. В
результате изменения конституции Мексики, живущим за пределами
страны мексиканцам (по происхождению и культуре), вне
зависимости от их гражданства, будет разрешено принимать
участие в выборах в мексиканские органы власти. В рамках нового
закона избирательные участки будут организованы за пределами
Мексики, так что, например, мексиканцы, живущие в Аргентине,
смогут 
голосовать 
за 
кандидата 
в 
конгресс 
Мексики,
представляющего их интересы.
Множество живущих в США мексиканцев получат право голоса
(а на это и будут направлены изменения), и земли «мексиканской
уступки» будут поделены на избирательные участки, так что в

275
конгрессе Мексики появится около двадцати конгрессменов от Лос-
Анджелеса и пяти от Сан-Антонио. Мексиканские сообщества
станут оплачивать выборы из частных средств, и останется
неясным, будут ли они нарушать законы США. Конечно, несмотря
на ярость, кипящую в остальной части страны, федеральное
правительство побоится вмешиваться. Кроме того, в 2090 г. пройдут
своим чередом выборы в конгресс США, и «американские»
мексиканцы будут голосовать за конгрессменов как в Вашингтоне,
так и в Мехико. В некоторых случаях один человек будет выбран в
два конгресса. Ловкий шаг — поставить США в оборонительную
позицию, лишив их возможности принимать адекватные контрмеры.
К этому времени внутренняя ситуация в США осложнится:
страна столкнется с возможностью конфронтации с Мексикой,
усиленно вооружающейся из опасений, что США попытаются
решить свои проблемы путем военного конфликта. Американцы
понадеются на свое огромное преимущество в космосе, однако на
земле превосходство окажется у мексиканцев. Армия США будет не
особенно велика, а для того, чтобы контролировать такой город, как
Лос-Анджелес, нужны самые обычные пехотинцы.
В ответ на ввод армии США по всему региону возникнут
военизированные группы мексиканцев, которые не исчезнут и после
вывода войск. Из-за сильной милитаризации приграничных
территорий возникнет вполне реальная возможность, что эти
группы нарушат линии поставок, изолируя американских военных у
границы. США будут в состоянии уничтожить армию Мексики,
однако это не значит, что они смогут усмирить собственные юго-
западные территории или, если уж на то пошло, саму Мексику. В то
же время Мексика начнет запуск в космос собственных спутников и
построит беспилотные летательные аппараты.
Что касается международной реакции на эту ситуацию, то мир
предпочтет наблюдать за событиями со стороны. Мексиканцы будут
надеяться на поддержку из-за рубежа, и Бразилия, которая сама по
себе превратится в существенную силу, проявит некоторую
солидарность с Мексикой. Но поскольку втайне весь мир будет
надеяться, что Мексика оттаскает своего соседа «за нос», никто не
будет ввязываться в столь важную для США проблему. Мексика
останется в одиночестве. Она примет стратегическое решение и
дальше представлять собой проблему на американской границе, в то
время как другие державы бросят вызов США на иных театрах.
Поляки сильно обижены на американцев, а новые, поднимающиеся

276
страны (как, например, Бразилия), почувствуют, что Америка душит
их ограничениями, наложенными на космические разработки.
Мексиканцы не смогут начать войну с США до тех пор, пока не
сравняются с ними в военной мощи. Мексике понадобится
коалиция, а создание коалиции требует времени. Однако Мексика
будет иметь огромное преимущество: внутренняя обстановка в
США окажется неспокойной, и хотя дело не дойдет до беспорядков,
напряженность будет отнимать энергию и ограничивать
возможности США. Завоевание и поражение Мексики не решит
этой проблемы и может лишь усугубить ее. Неспособность
Америки 
решить 
свою 
проблему 
станет 
важнейшим
преимуществом Мексики, которое позволит ей выиграть время.
Американо-мексиканская граница отдалится от территории
Мексики. Реальная социальная граница между двумя странами
будет находиться на сотни километров к северу от юридической. И
дело в том, что, даже если Соединенные Штаты смогут нанести
Мексике военное поражение, их основная дилемма не будет решена.
Мексиканская проблема превратится для США в безнадежный
тупик.
В основу всех этих событий ляжет вопрос, с которым США
пришлось столкнуться сразу после своего возникновения: где
должна находиться столица Северной Америки — в Вашингтоне
или в Мехико? Сначала нам покажется, что предпочтительнее
второй вариант. Затем, века спустя, станет очевидно, что первый. И
вновь этот вопрос возникнет. Его решение можно отложить, однако
уклоняться от него вечно не удастся.
В XVII в. такой же вопрос стоял перед Испанией и Францией.
Испания 100 лет правила единолично, доминируя в Атлантической
Европе и мире до тех пор, пока новая сила не бросила ей вызов.
Кому же обладать всей полнотой власти — Испании или Франции?
Спустя 500 лет, в конце XXI в., доминированию США исполнится
более 100 лет. И Мексика начнет поднимать голову. Кому в
дальнейшем станет принадлежать власть? США будут управлять
небесами и морем, однако угроза со стороны Мексики придет с
земли, и возникнет опасность, которую может представлять только
Мексика, — угроза внутри границ самих США. Умения бороться с
этой угрозой у американских военных не окажется. Поэтому, когда
XXI в. приблизится к закату и станет ясно, что Северная Америка —
центр притяжения международной системы, ребром встанет вопрос:

277
кто будет контролировать Северную Америку? Ответом на него
явятся события XXII в.

278
Эпилог
Кому-то может показаться, что разговор о том, что поднимающая
голову Мексика в конце концов бросит вызов гегемонии США, —
несколько притянут за уши. Однако подозреваю, что и наш
современный мир показался бы людям, жившим в начале XX в.,
также притянутым за уши. Как я написал в предисловии к этой
книге, когда мы пытаемся предсказывать будущее, здравый смысл
почти всегда нас предает — стоит только взглянуть на потрясающие
перемены, произошедшие в течение XX в., и постараться
предсказать их с помощью здравого смысла. Сразу станет очевидно,
что строить прогнозы на будущее следует, прежде всего поставив
под сомнение ожидаемое.
Люди, родившиеся сегодня, будут жить и в XXII в. Когда я рос в
50-х годах XX в., то следующее столетие ассоциировалось лишь с
научной фантастикой, а не с той реальностью, в которой пройдет
моя жизнь. Практичные люди сосредотачиваются на завтрашнем
дне и оставляют века мечтателям. Однако правда оказалась в том,
что для меня XXI в. повернулся весьма практичной стороной и
немалая часть моей жизни охвачена событиями этого времени. И то,
что сейчас на подходе история нового века, его войны, его
технологические 
изменения, 
социальные 
трансформации,
поразительно меняет мою жизнь. Я не погиб в ядерной войне с
Советами, хотя был свидетелем многих войн, большинство из
которых никто не мог предсказать. «Джетсоны» 
[8]
не определяли
жизнь в 1999 г., однако я пишу эти слова на компьютере, который
могу удержать одной рукой и который, обходясь без проводов, за
секунды умеет получать информацию со всего мира. Организация
Объединенных Наций не решила проблем человечества, однако
статус чернокожих и женщин претерпел разительные изменения. То,
чего я ожидал и что произошло, совершенно не совпало.
Оглядываясь назад, в XX в., мы видим то, в чем можем быть
уверены, что было вполне вероятно и что осталось неизвестным.
Мы можем быть уверены, что национальные государства и дальше
будут способом организации человечества в нашем мире. Мы
полагаем, что войны могут стать более смертоносными. Альфред
Нобель знал, что его изобретение превратит военные действия в
бесконечный ужас, это знал и я. Мы стали свидетелями

279
революционных изменений в том, как мир стал общаться и
путешествовать — радио, автомобили и самолеты уже
существовали, и чтобы увидеть, что они будут значить для
завтрашнего мира, требовалось только воображение и желание
верить. Нам нужно было лишь подавить свой здравый смысл.
Зная, что войны неизбежны и что с течением времени они
становились только страшнее, несложно было предположить, кто с
кем будет воевать. Вновь объединившиеся европейские силы —
Германия и Италия — и вновь развивающая свою промышленность
Япония попытались переопределить международную систему,
которую контролировали страны Атлантической Европы, главным
образом Британия и Франция. И по мере того, как эти войны
раздирали Европу и Азию, несложно было предположить (и многие
прогнозировали это), что Россия и Америка станут крупнейшими
мировыми гегемонами. То, что последовало за этим, более туманно,
однако также доступно воображению.
В начале XX в. писатель-фантаст Герберт Уэллс описывая
оружие, которым будут вести сражения будущие поколения. Для
этого ему нужно было лишь взглянуть на уже разработанные,
готовые для практического внедрения технологии и включить их в
войны будущего. Но вообразить можно не только технологические
достижения. Военные игры в Военно-морском колледже США и
японских оборонных войсках помогут очертить контуры будущих
боев между США и Японией. Германские генералы перед обеими
мировыми войнами прогнозировали их вероятный ход и риски.
Уинстон Черчилль предвидел последствия войны: потерю
Британской империи и будущую холодную войну. Никто не мог
представить себе точные подробности событий, однако основные
принципы XX в. можно было почувствовать.
Именно это я попытался сделать в своей книге — почувствовать
XXI в., опираясь в первую очередь на геополитику. Я начал с
вечного: с постоянства человеческой натуры, балансирущей между
небесами и адом. Затем я стал искать долгосрочные тенденции и
нашел их в закате и упадке Европы как центра мировой
цивилизации, приходе ей на замену Северной Америки и
доминирующей в этом регионе силы — США. Предположив
подобное кардинальное изменение расклада сил международной
системы, несложно разглядеть и характер США — своевольный,
незрелый и блестящий, и реакцию на него остального мира —
страх, зависть и сопротивление.

280
Затем я сосредоточился на двух вопросах: первый — кто же
окажет сопротивление новому гегемону; второй — как США
отреагируют на этот отпор. Противостояние будет возникать
волнами, продолжая короткие сменяющие друг друга периоды XX в.
Сначала в ряды несогласных встанут страны ислама, затем Россия,
потом коалиция новых сил (Турции, Польши и Японии) и наконец
Мексика. Дня того чтобы понять, как будут реагировать США, я
изучил процессы, складывающиеся в американском обществе в 50-
летние циклы (которые сменяют друг друга последние несколько
сотен лет), и пытался представить себе, какими будут 30-е и 80-е
годы XXI в. Это позволило мне уловить радикальную социальную
перемену, которая происходит в настоящее время, — прекращение
роста населения, — и представить себе, что она будет значить для
будущего. Я также попытался вообразить, как новые, уже
существующие технологии станут ответом на социальные кризисы
— сделать это мне позволила связь, которую я заметил между
развитием робототехники и получением солнечной энергии в
космосе.
Чем ближе мы подойдем к деталям, тем скорее ошибемся — я,
как никто другой, знаю это. Но моя задача — как я ее вижу —
передать читателю ощущение от предстоящего в XXI в., дать
возможность почувствовать его события. Я могу во многом
ошибаться. Я могу быть не прав и в том, какие страны обретут
большую мощь и как они будут сопротивляться США. Но я
совершенно уверен, что положение Америки в международной
системе станет самым спорным вопросом XXI в. и что другие
страны попытаются бороться с ее подъемом. В конце концов, если
мне придется выделить самое важное в этой книге, я скажу, что это
США — которые далеки от упадка и уже начали свой подъем.
Важно, что эта книга вовсе не ставит своей целью восхваление
США. Я сторонник американского режима, но не из Конституции
или федералистских документов США черпают свою силу. Эту силу
дают Америке сопротивление генерала Джексона при Новом
Орлеане, поражение генерала Санта-Анна при Сан-Джасинто,
аннексия Гавайских островов и передача США британских военно-
морских баз Западного полушария в 1940 г. — наряду с
уникальными географическими чертами, анализу которых я
посвятил много места на этих страницах.
Одной важной проблемы я здесь не касался. Любой читатель
заметит, что в этой книге я ни слова не сказал о глобальном

281
потеплении. Я сделал это намеренно. Я верю, что температура на
Земле становится выше, и, поскольку ученые сказали нам, что
дискуссия окончена, я с готовностью признаю, что глобальное
потепление вызвано человеком. По словам Карла Маркса,
человечество не ставит перед собой проблем, для которых у него
еще нет решения. Не знаю, верно ли это всегда, но в этом случае,
кажется, так и есть.
Два момента позволят людям справиться с глобальным
потеплением. Во-первых, прекращение роста населения за
несколько десятилетий снизит практически любой спрос. Во-
вторых, рост расходов на добычу и использование углеводородов
заставит все активнее искать альтернативные виды топлива.
Очевидная альтернатива — солнечная энергия, но мне ясно, что на
Земле получить солнечную энергию будет не так просто. Однако
большинства препятствий не существует, если получать солнечную
энергию на орбите в космосе. Ко 2-й половине XXI в. мы станем
свидетелями демографических и технологических изменений,
которые будут связаны с решением этого вопроса. Другими
словами, уменьшение численности населения и поступление
преобладающего количества энергии из космоса совместно решат
проблему. Ее решение вообразимо уже сегодня, оно станет
непреднамеренным последствием других процессов.
Эта книга написана именно о непреднамеренных последствиях.
Если люди смогут решить, что и в какой момент они хотят делать,
прогнозирование станет невозможным. Свободу невозможно
прогнозировать. Но самое интересное, что человек удивительно
несвободен. Сегодня люди вольны иметь по 10 детей, но этого никто
не делает. В наших действиях мы по рукам и ногам связаны
временем и местом, в котором живем. И действия, которые мы
совершаем, ведут к последствиям, которых мы не предполагали.
Инженеры NASA, впервые используя микрочип, для того чтобы
построить компьютер на борту космического корабля, вовсе не
собирались создавать iPod.
Я писал эту книгу, держа в голове границы поведения,
навязанные людям и нациям, пытаясь понять, как эти границы
заставляют их поступать в тех или иных случаях, и затем
представить себе непреднамеренные последствия их поступков.
Передо мной было бесконечное множество неизвестных, но я
понимал, что ни один прогноз на следующее столетие не может
быть полным или безоговорочно верным. И все же, если в этой

282
книге мне удалось дать читателю представление о рамках, в которые
будет поставлено человечество, его вероятной реакции и
результатах его действий в более широком плане — я буду доволен.
Мне было очень странно писать эту книгу, ведь я никогда не
узнаю, правдой она обернется или ложью. Поэтому я пишу для
своих детей и даже для внуков, которые уж точно будут это знать.
Если моя книга как-то поможет им, я буду к их услугам.

283

жүктеу/скачать 2,24 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: