Тайна, в которую кое-кто не посвящён

— Необязательно использовать то, что они предлагают, — исправилась Урим, всё поглядывая на лицо 
ЫнБи, — но я… могу показать тебе кое-что крутое.
Урим прокатилась вместе со стулом обратно к своему столу, переворачивая ящички в поисках 
косметички. Фиолетовая с блёстками она рассыпала глиттер всюду, пока владелица рылась в ней.
— Вот этот тональный крем просто отличный, — она протянула ЫнБи тюбик оливкового цвета, — 
должен подойти, потому что мне кажется, что у нас приблизительно одинаковый тон лица… А ещё вот 
эта тушь очень стойкая. Можно потеть и плакать, и ничего не потечёт. Но чтобы смыть её, придётся 
использовать вот эти салфетки. Они сразу с мицелярной водой.
Урим сунула ЫнБи и тушь, и салфетки, и ещё пару совсем крохотных пробников помад, что были 
запечатаны и которыми она пользоваться «не собиралась».
— Это можно купить онлайн? — неловко сжимая в руках косметику, спросила ЫнБи.
Урим на её вопрос весело хмыкнула.
— Можно, если планируешь пользоваться постоянно — у косметики тоже есть срок годности. А если 
тебе буквально на один вечер, можешь одолжить у меня. На когда тебе нужен макияж?
— На завтра.
— Тогда бери всё сегодня и вернёшь после выходных. Могу поделиться ещё кисточками. Я их постоянно 
обрабатываю и мою, — Урим снова сделала это — она улыбнулась, теперь как-то хитро. — Но зачем на 
семейный праздник краситься?
ЫнБи ещё никогда не чувствовала себя так зажато и расслабленно одновременно в компании другого 
менеджера. Воспринимая её как соперницу, она считала уместным говорить с ней только о работе, но в 
последние полтора месяца всё сильно переменилось. ЫнБи не знала, что Чонгук будет делать с ними в 
будущем — кого уволит, кого оставит, — но гораздо спокойнее относилась к тому, что наступит когда-
то. А ещё она была уверена, что стала в разы полезнее за эти недели работы с Чонгуком, и он ценит её 
не только как свою девушку, но и как работницу, что договорилась за него с госпожой Мун, была 
прекрасным компаньоном в их небольших путешествиях (не считая того инцидента с хот-догами и 
кетчупом) и славно справлялась в офисе.
— Это семейный праздник не моей семьи, — ЫнБи зарделась, испытывая странный восторг от 
возможности обсудить это с кем-то посторонним. — Завтра велик шанс познакомиться с матерью моего 
парня.
— Ого, вы быстро, — Урим метнула взгляд в сторону кабинета Чонгука. — Если это знакомство, лучше 
вообще не краситься. Некоторые «матушки» могут оказаться чересчур консервативными.
ЫнБи знала, её мама была именно такой, но мама Чонгука казалась абсолютно особенной и заранее 
удовлетворённой выбором сына.
— Это не официальное знакомство, а именно праздник, на который я приглашена, — стала объяснять 
ЫнБи. — Хочу выглядеть хорошо, вне зависимости от того, когда выйдет познакомиться с его мамой — 
днём или ближе к вечеру. И там все будут нарядными и с макияжем.
— Тогда, если хочешь лёгкий макияж, посмотри эти варианты, — Урим отыскала необходимый плейлист 
на канале, что предлагала ранее. — Везде небольшие стрелки в уголках глаз и не слишком яркие тени. 
Я бы посоветовала что-то сияющее…
ЫнБи как раз только такие стрелки и умела рисовать, и если с ними тоже можно было создать 
симпатичный образ, это было просто замечательно.
— Да, мне тоже нравятся варианты с блёстками, но с мелкими! — оживилась она.
— Тут много где предлагают использовать накладные ресницы, но твои и так очень длинные, — 
внезапно сделала комплимент Урим, — потому просто используй эту тушь. Она волшебная, гарантирую!
***
Чонгук вышел из кабинета за чашкой кофе, потому что в конце рабочего дня уже никто не стремился 
угостить его стаканчиком, и застал любопытнейшую сцену: ЫнБи и Урим щебетали о чём-то своём и 
втирали какие-то крема в руки и щёки. Они обе очень удивились, что уже шесть и можно со спокойной 
душой идти домой, и буквально бросили Чонгука, вместе уходя из офиса.
192/271

Он успел почти обидеться на ЫнБи за такое предательство, когда она вернулась обратно с яблочным 
пуншем, который ему очень нравился в последнее время.
— Я дождалась, пока она уедет на своём автобусе, а потом побежала в кофейню, — девушка сидела на 
краешке чонгуковского письменного стола, сжимая свой стаканчик обеими руками. — Я так 
волновалась, что ты уйдёшь до моего возвращения…
— О чём вы с Урим говорили? Не обо мне, надеюсь?
О нём, разумеется. Но завуалировано. Максимально секретно, думала ЫнБи.
— Косточки тебе перемывали, — рассмеялась она, видя, как он немного улыбается из-за её слов.
— Давно пора было. Я очень удивился, как это вы сразу не спелись. Я считал тебя нерасторопной, а 
Урим таковым считает меня. У вас есть, что обсудить.
Чонгук задержал взгляд на коленях ЫнБи, что были повёрнуты в его сторону. В офисе она снова 
создавала осеннее настроение пёстрыми юбками, но перешла на мягкие светлые свитера, которые так и 
хотелось пощупать. Чонгук, конечно, предпочёл бы, чтобы она почаще надевала штаны, из соображений 
сохранности его душевного спокойствия. Он никак не мог сосредоточиться на работе, думая, сколько 
дилеров, клиентов и курьеров засматриваются на его девушку, а ещё волновался, что с таким ветром 
она запросто простудится, если продолжит расхаживать в тонюсеньких капроновых колготках.
— Тогда мы начнём обсуждать тебя со следующей недели, — ЫнБи не сдержала смех, смолкая довольно 
быстро — как только Чонгук встал со стула. — Что? Уже едем домой?
Он кивнул, уходя за своим пальто и, пока оно висело на вешалке, ощупывая карманы, чтобы убедиться в 
том, что коробочка от Joomi Lim на месте. Одевшись первым, он выпроводил ЫнБи из своего кабинета, а 
потом помог ей накинуть куртку и замотаться шарфом, всё беспокоясь, чтобы она губы нечаянно не 
прикрыла, а то как ему целовать её при таком раскладе?
В непрогретой машине было холодно. ЫнБи шлёпнулась на сидение и выдохнула облачко пара, 
наблюдая за тем, как Чонгук заводит машину и включает печку. Он вырулил с полупустой парковки и 
медленно повёл за автобусом, что подходил им двоим.
— Завтра я подъеду к остановке в четыре. Нам ехать буквально двадцать минут, так что будем на месте 
к половине и избежим столкновения с толпой народа — у моей мамы много старых друзей. Отдадим 
конверт, займём места за нашим столиком и будем ждать, пока начнётся.
— А когда ты уйдёшь, чтобы проводить свою маму до алтаря?
— Кажется, в четверть шестого, — Чонгук сам не помнил, но был уверен, что мама завтра миллион раз 
напомнит до начала. — А потом я сразу вернусь к тебе. Можем долго на ужине не сидеть. До которого 
часа ты отпросилась?
Это была лучшая часть, которую ЫнБи должна была ему сообщить.
— Она думает, я ухожу на вечеринку к друзьям Субина, потому могу вернуться за полночь. Брата я 
предупредила, он прикроет, если что.
И папа на её стороне. Будет проще простого одурачить маму и хорошо провести вечер.
Пока ЫнБи это безумно радовало, Чонгук задумчиво уставился на дорогу.
— Не нравится мне, что мы её обманываем, — вздохнул он. — Что она подумает обо мне в дальнейшем, 
когда мы признаемся? Решит ещё, что я трус…
— Тебе стоит её бояться, — напомнила ЫнБи, — она была лучше всех в классе по зельям. Сварит ещё 
какой гадости и заставит тебя выпить…
— О, так вот в кого ты пошла, — Чонгук улыбнулся, когда она совсем легонько приложилась кулачком к 
его плечу. — Генетика — страшная сила.
Она пригрозила ему вновь, в этот раз намереваясь ударить сильнее.
— Моя сила ещё страшнее, Чонгук!
Он рассмеялся, даже не удосужившись притвориться, что напуган.
193/271

— Я уверен, что ты меня обижать не станешь, — похвастался он своим убеждением, — ты же меня 
любишь.
— Кто сказал?! — она отстегнула ремень безопасности, не успела машина притормозить.
Во все глаза уставившись на Чонгука, она не понимала, как он может выглядеть таким довольным и 
весёлым, ставя её в неудобное положение. Сейчас было не время для признаний. Она этого не 
планировала.
— Можешь пытаться отрицать, но я знаю, что любишь, — уверенно сказал он, включая аварийку и 
запуская руку в правый карман за коробочкой, — и чтобы ты любила меня ещё больше, я кое-что для 
тебя купил.
ЫнБи хотела его отругать, напомнить, что любят не за что-то и уж точно не за подарки, но когда он 
включил лампочку под потолком и показал ей подвеску-лису, она не смогла и слова из себя выдавить.
— Нравится? — обрадовался Чонгук её растроганному выражению. — Мне пришлось собрать всю свою 
удачу в кулак, чтобы заполучить это, но я, конечно, вовсе не набиваю себе цену и уж точно не пытаюсь 
заработать хотя бы поцелуй…
ЫнБи вскинула руки, дотягиваясь до него со своего места и заключая его в такие крепкие объятия, что 
он испугался, как бы они не раздавили покупку.
— Такая красота! — восхищённо сказала она. — Спасибо!
В качестве благодарности она всё же чмокнула его в губы дважды, потому что одного поцелуя ему 
оказалось недостаточно.
— Я надену её завтра, — пообещала она, отбирая подвеску на цепочке и рассматривая её со всех сторон 
с широченной улыбкой. — Просто идеально подойдёт к моему платью!
Ей особенно сильно не хотелось расставаться с ним в дни, когда через каких-то несколько часов сна они 
должны были встретиться снова. Они ведь могли бы провести это время с пользой рядом друг с другом.
— Ну же, беги домой, — Чонгук погладил её по руке, что сжимала сумочку, — и не вздумай поссориться 
с мамой. Иначе мне придётся похитить тебя на метле прямиком со второго этажа. А я не уверен, что 
этот полёт закончится хорошо для нас двоих.
Она могла себе представить это сумасшествие и усмехнулась своему живому воображению.
— До завтра, Чонгук, — попрощалась она, выхода из машины, — и спасибо ещё раз за это чудо.
— Носи с удовольствием, — он махнул ей рукой на прощание, ещё какое-то время после хлопка дверцы 
наблюдая за тем, как она плетётся по своей улочке.
ЫнБи хорошенько припрятала подвеску между своими блокнотами и косметикой, которую ей одолжила 
Урим. Перед сном она планировала потренироваться, потому особенно торопилась домой и даже 
сказала, что поужинает позже, обижая отца, что целых полчаса провёл на кухне, одним глазом глядя в 
справочник гримуаров, а вторым на волшебную посуду, что создавала божественно вкусный острый суп 
с кимчи и грибами. Из-за её занятости им с женой пришлось кушать наедине, особо не разговаривая, 
потому что холодок между ними до конца не прошёл.
После ужина господин Чхве вновь остался один, и чтобы не мозолить метле глаза — они у неё 
непременно были, иначе как она знала, кого именно ей нужно обметать? — спустился в секондхэнд.
Он облизывал указательный палец всякий раз, как нужно было перелистывать страницу справочника, и 
бубнил себе под нос названия, которые ему особо ни о чём не говорили. Он остановился на букве «и», 
когда с потолка вдруг свалился Ёнджун. Он настолько напугал хозяина дома своим внезапным 
появлением, что тот невольно схватился за сердце, ошарашено глядя на полупрозрачного парня.
— Ёнджун? Ты куда пропал?
Его не было больше недели, и благодаря этому господин Чхве сразу заметил изменения в светящемся 
крайне тускло силуэте.
— Парень, ты в порядке? — заволновался он.
Ёнджун кивнул как можно увереннее, подходя ближе к стойке.
194/271

— Господин Чхве, у меня энергия на исходе, но я в полном порядке, — он чуть улыбнулся мужчине, 
чтобы тот не думал, что он обманывает. — Последние дни я не был дома из-за одного человека…
Нетрудно было догадаться из-за какого именно.
— Что значит «энергия на исходе»? Собираешься покинуть нас? Уже? — меж бровей господина Чхве 
пролегла глубокая морщинка.
Он прожил у них чуть больше года. Расставаться при том, что они уже привыкли к его присутствию за 
обеденным столом или же в гостиной за телевизором, совершенно не хотелось. Семья Чхве была 
уверена, что Ёнджун у них надолго.
— Да, простите, — призрак пожал плечами, намекая, что это зависит не от него.
— А восстановить энергию невозможно? — господин Чхве спохватился, вновь берясь за справочник. — 
Уверен, у нас есть учения о призраках и энергии. Ты же знаешь, что некоторые существуют тысячами 
лет…
— Я не хочу, — перебил его Ёнджун как можно мягче. — Мне не нужна такого рода помощь, я собираюсь 
исчезнуть, когда наступит моё время. Но я очень боюсь, что это случится в ближайшие дни, и я не 
протяну до двадцатого ноября.
Господин Чхве с одной стороны понимал. Наверняка утомительно существовать в таком виде десятками 
или сотнями лет, без возможности взрослеть и к чему-либо двигаться.
— А что двадцатого ноября?
— Та девушка, экстрасенс, Бэк Чохён, — Ёнджун внимательно смотрел на мужчину, боясь упустить его 
эмоции и сразу не понять, как он относится к его просьбе. — Двадцатого ноября шаманка проведёт для 
неё ритуал, после которого она больше не сможет видеть призраков. Её жизнь может стать 
нормальной, а чтобы это наверняка случилось, я хочу, чтобы вы использовали на ней «Порошок 
забвения».
Господин Чхве протянул задумчивое «хм», размышляя над перспективой стирать людям память.
— Как долго она видит призраков? — поинтересовался он.
— С самого рождения.
Ещё одно более низкое по звучанию «хм» наполнило магазин.
— Это может быть проблематично для неё. После использования порошка все моменты, связанные с 
призраками, будут стёрты из её памяти. Ей будет казаться, что тогда она говорила сама с собой или, 
что гораздо хуже, туман скажется на всех годах её жизни. Из-за провалов, вызванных исчезновением 
части её воспоминаний, она может осознать, что у неё амнезия или же чувствовать себя неважно из-за 
того, что не очень помнит, чем занималась полжизни до двадцатого ноября.
Ёнджун кивнул, целиком и полностью принимая это.
— У неё есть много моментов, не связанных с нами, и ей лучше помнить только их. Вы тоже едва ли 
вспомните, что ели на завтрак, нет ничего необычного в том, чтобы забыть некоторые детали.
Господин Чхве сомневался, что жизнь Чохён станет счастливее, если она всё забудет. Она может стать 
совершенно другим человеком, забыв о призраках. Но разве мог он отказать тому, кто составлял ему 
компанию целый год, допоздна засиживаясь в магазине или на кухне? Он и правда был как второй сын 
семьи Чхве.
— Хорошо, я сделаю.
— Тогда запишите, пожалуйста, её адрес, — Ёнджун подождал, пока мужчина найдёт листочек и ручку. 
— Гванмун-ро 81, квартира 713. Вы её видели, знаете, как она выглядит. И вам лучше использовать 
порошок ради себя, а не ради меня. Я поделился с ней информацией о волшебном мире. И хотя я ей 
полностью доверяю, сам предпочёл бы, чтобы она и это забыла.
— Вот же хитрец, — буркнул господин Чхве, — теперь я просто обязан исполнить твою последнюю 
волю…
Мужской голос смолк очень внезапно. Этот разговор натолкнул его на мысль о древних гримуарах, 
сбытом которых некогда занималась госпожа Пак. Она ещё в академии была книжным червём, большую 
195/271

часть времени в библиотеке проводила, и все однокурсники были убеждены, что после выпуска она 
станет хранительницей заклинаний и рецептов, божеством в ведьмовском обличии — светлым или 
тёмным библиотекарем, которому будут доступны все тайны. А в итоге так получилось, что ей достался 
семейный бизнес — кафе «Нептун» — и книги она собирала по барахолкам и перепродавала в качестве 
хобби. У неё изредка можно было отыскать нечто полезное и ценное, и прямо сейчас господин Чхве 
припомнил редкий китайский гримуар, который ранее госпожа Пак так старалась всучить его жене.
— Я пойду? — спросил Ёнджун, вырывая мужчину из мыслей. — Пожалуйста, не забудьте про порошок.
— Не забуду, что ты.
Господин Чхве хотел бы попрощаться иначе, более душевно, с неохотой отпуская мёртвого подростка, 
но он уже горел идеей отыскать «Воспетые воли» на китайском. Он и забыл, что где-то в то время у 
него в магазине появились первые волшебные переводчики, и он проверял их исправность на книгах 
госпожи Пак. Покупать ничего не собирался, но сканировал содержания. И там точно было что-то про 
«восстановление удачи».
Как только Ёнджун скрылся наверху, мужчина схватился за телефон, набирая своё второе золотце.
— Пап? — полушёпотом ответил Субин. — У меня пара по истории магии…
— Да-да, прости, пожалуйста. После учёбы сможешь сходить в библиотеку и поискать кое-что? У тебя 
ведь есть абонемент? Даже если нет, сходи. Я напишу тебе название книги на китайском. Это может 
исправить ваш с ЫнБи косяк.
***
Ёнджун выскочил через двери из освещённого тёплыми жёлтыми лампами магазина в тёмный вечер. 
Сейчас с каждым днём темнело всё раньше, а деревья становились всё более голыми. Он окинул 
быстрым взглядом давно вступившую в права осень и подумал, что ноябрь — наилучшее время для 
исчезновения. Всё такое серое и мрачное (за исключением вечно яркой ЫнБи), что можно раствориться 
в воздухе, и никто не заметит.
Он помчался скорее к остановке и заскочил в ближайший автобус, не сомневаясь в том, что Чохён давно 
уже вышла из душа и теперь переживает о том, что он куда-то пропал. Он знал, что она любительница 
долго стоять под горячими струями и напевать что-то, а после ещё три часа крутиться перед зеркалом, 
приводя своё лицо «в порядок» посредством всяких масок, но не думал, что в ванной всё ещё будет 
гореть свет, когда он ворвётся в квартиру.
Он успел плюхнуться на диван, ничем не выдавая тяжести и вселенской усталости, что испытывал 
после поездки домой и обратно, а тогда дверная ручка ванной опустилась вниз и Чохён выглянула 
наружу, распаренная, с красными щеками и в полотенце.
— Ты на удивление терпеливый, — сказала она, шлёпая вьетнамками по полу и оставляя на ламинате 
влажные следы.
— Ты на удивление медлительная, — ответил он, провожая её до шкафа внимательным взглядом. — 
Пока ты мылась, я уже двести раз мог бы исчезнуть…
Она цокнула языком, но не от раздражения, а чтобы прервать его чушь. Чохён почему-то считала, что у 
них достаточно времени. Она-то всё так же могла касаться его.
— Лучше не выдумывай и помоги мне выбрать одежду на завтра, — она достала несколько заранее 
подготовленных вешалок. — Что надеть: вот такое платье или брючный костюм? А может джинсы и вот 
эту блузку? Она чем-то похожа на твою рубашку. Будут парные наряды…
У неё на голове было намотано полотенце, а в ещё одно она была завёрнута, и это, по мнению Ёнджуна, 
был самый лучший её наряд. Если бы ему пришлось жить с ней подольше, он бы предпочёл, чтобы по 
дому она только так и ходила.
— Тебе идут и платья и брюки, — Ёнджун подпёр подбородок кулаком, размышляя. — Но брючный 
костюм наверняка будет лучше. У него красивый цвет.
Чохён сразу отбросила платье и джинсы, оставляя только костюм и направляясь к дивану.
— Я могу примерить, чтобы ты сказал, точно ли мне подходит.
Полотенце с головы свалилось, стоило ей немного наклониться вперёд, и длинные чёрные волосы упали 
сперва ей на лицо, а со временем рассыпались влажными прядями по её спине. Ёнджун отчего-то ждал, 
что и со вторым полотенцем она расправится так же быстро, но поскольку под ним ничего не было, она 
196/271

осторожничала. Надевала брюки стоя, понемногу задирая край махровой ткани, и поворачивалась к 
нему спиной, только потом её оголяя и втискиваясь в рубашку на влажное тело. Из-за этого она 
застряла в одном из рукавов, дёргая рукой туда и обратно.
— Вот блин, что за фигня? — ругань доносилась до Ёнджуна негромким бормотанием.
Он сидел неподвижно почти минуту этой тщетной борьбы, а потом встал, незаметно для Чохён 
приближаясь к ней и придерживая её за локоть. Волосы и рубашка прикрывали её грудь, но он и не 
пытался подглядывать, смущая её этим.
— Тут рукав завернулся вовнутрь, — объяснил он.
Чохён была вынуждена сдаться и расслабиться, ожидая, пока Ёнджун нащупает край рукава и 
расстегнёт две пуговки, чтобы она смогла просунуть руку. Он нечаянно столкнулся с её сжатыми 
пальцами и метнул взгляд на её лицо. Оно раскраснелось после душа, а шея была влажной, как и 
волосы. Сама Чохён была горячей, он мог чувствовать её человеческое тепло. А она наверняка 
чувствовала его холод. И именно по этой причине вся покрылась мурашками, выдыхая запах мятной 
пасты.
— Я надеялся, ты к завтрашнему дню передашь листочек с гримуаром ЫнБи, — сказал он вдруг, 
отчаянно пытаясь сосредоточиться на чём-нибудь. — Мы ведь договорились. Или ты думаешь, я 
собираюсь пойти с тобой на чью-то свадьбу просто так, в честь былой дружбы?
— Дружбы? — переспросила Чохён, опуская руки и плечи, вместо того, чтобы начать застёгивать 
пуговки на рубашке.
Несколько капелек воды, что собрались на кончиках волос, упали на её грудь, стекая к животу и 
впитываясь в штаны. Ёнджун пытался не смотреть, но вместе с тем не мог упустить такой мелочи.
— Думала, у нас нечто большее за плечами, — она подняла на него свой взгляд, и он не мог не 
заметить, насколько она подавлена.
Она тоже переживала из-за его исчезновения, и из-за ритуала, и из-за своей дальнейшей жизни. Всё 
казалось таким непонятным, таким далёким, но Ёнджун стоял прямо перед ней. Как в старые добрые 
времена.
Он прикусил нижнюю губу, пытаясь вспомнить, как это ощущалось, когда покусывала её она. Соблазн 
напомнить себе был слишком велик. Ёнджун не сдержался. Он приоткрыл рот, наклоняясь и накрывая 
губы Чохён своими. Какое-то мгновение, долю секунды целуя её. На большее он и не рассчитывал, 
планируя сразу же отстраниться, но она ухватилась за его плечи, сминая под пальцами рубашку и 
жмурясь.
То ли его холод, то ли сам факт, что они целовались, взбудоражил Чохён изнутри. Она как будто 
вздрогнула всем телом, подходя к нему ближе. Благодаря таким уверенным действиями он чувствовал 
её грудь, её живот, её всю. Так отчётливо, по-настоящему.
Не пытаясь обуздать себя и свои мысли, он скользнул рукой под её рубашку, оглаживая сначала живот 
и бёдра, а затем как-то постепенно достигая груди. От соприкосновения холодных пальцев соски сразу 
затвердели и стали чувствительными, а сама Чохён пробормотала что-то нечленораздельное ему в 
губы.
— М? — переспросил он, отстраняясь, но между пальцами по-прежнему сжимая её левый сосок.
— Сними с меня это, — повторила она, подставляясь под его руки и двигая плечами, чтобы поскорее 
избавиться от одежды.
Минуту назад он помогал ей одеться, а теперь раздевал её. В первую очередь снял рубашку, повесив её 
на спинку дивана, чтобы не помялась перед завтрашним выходом, затем помог снять брюки, 
присаживаясь перед ней почти на колени, пока она опиралась на его плечи. Её же руки тем временем 
искали способы снять его одежду, не мелочась и разбрасывая её как попало по полу и стульям.
Чохён первая присела на диван, а Ёнджун легонько подтолкнул её назад, накрывая её тело своим и 
запутывая их двоих в мягкое покрывало. Они плотно прижимались друг к другу, обнимаясь. Он гладил 
девушку по плечам и животу, убирал влажные волосы с её лица, целовал жадно губы и щёки, обжигая 
ледяными прикосновениями. Из-за него Чохён сама стала ледяной снаружи, но внутри просто горела. У 
Ёнджуна появился прекрасный шанс убедиться в этом, когда он в неё вошёл.
Время словно остановилось. Стрелки часов так и замерли, растягивая этот момент на целую вечность.
197/271

Боясь лишний раз моргать, Чохён смотрела на Ёнджуна. У него было всего две руки, но он умудрялся 
как-то поочерёдно упираться локтями в постель, сминать её грудь в ладони, гладить по плечам и 
опускать руку в самый низ, лаская её. Он был настолько хорош, что ей не верилось, что когда-то она 
смогла променять его на нелепые попытки сойтись с кем-то другим.
Обнимая его, она молилась про себя, чтобы он никогда не растворялся в воздухе, отправляясь куда-то в 
неведение. Нечестно с её стороны, но она заключила сама с собой сделку — если Ёнджун не исчезнет, 
если почувствует себя лучше из-за неё, она отложит ритуал до следующего лунного затмения.
***
— Так чем вы там собираетесь заниматься весь вечер? — допытывалась мама, взгляда с дочери не 
сводя.
Та всё утро субботы провела за подготовкой к «встрече юных ведьм и колдунов», о которой её мать 
почему-то не слышала от подруг на шабаше. По словам ЫнБи там должны были собраться все друзья 
Субина из Квачхона и ближайших городков, чтобы отметить окончание осени.
— Да так, — ЫнБи стушевалась, нервничая из-за маминых расспросов, — ничего особенного… Будем 
проводить всякие странные, но весёлые ритуалы, танцевать у искусственного костра и пить бодрящие 
безалкогольные зелья, от которых на утро не станет плохо. Всё как в вашей молодости, но более 
безопасно.
Субин настаивал, что чем-то таким волшебная молодёжь и занимается.
— Ты могла бы и алкогольных выпить, — вклинился папа, — ты достаточно взрослая для такого.
Он закрыл магазин на обед позже в этот день, чтобы лично проводить ЫнБи на свадьбу и прикрыть 
перед мамой, если что. Двум лгунам было поверить проще, чем одному.
— Но не переусердствуй, — у мамы в голосе проскальзывали строгие нотки, — сама знаешь, как важно 
оставаться в трезвом уме в наше-то время. Не позволяй привлекательным на первый взгляд колдунам 
себя одурачить. Знакомься, но не слишком тесно.
— Ты определись, — шуточно возмутилась ЫнБи, — хочешь ты замуж меня выдать или мне ото всех 
подальше держаться. Я не глупая, я сама знаю, что мне делать с колдунами, которые станут 
приставать.
Отшивать их, разумеется! У ЫнБи ведь уже есть парень.
— Ладно-ладно, ты взрослая, умная и тебе давно пора почаще выходить в свет, — мама выглядела как 
будто растроганной. — Так рада видеть, что ты прекрасно справляешься с двумя мирами. У тебя 
замечательная человеческая работа, на которую тебе нравится ходить, и при этом ты пробуешь 
колдовать и ходишь на встречи с другими ведьмами. Ты настоящая волшебница, ЫнБи!
Её похвала немного ранила. Не потому что ЫнБи чувствовала себя виноватой из-за постоянной лжи, а 
потому что, при большом желании, она и правда могла бы справляться со своей жизнью, удерживая 
баланс волшебного и человеческого. Если бы Чонгук так прочно не засел в её мыслях и сердце, не 
оставляя места на интерес к магии.
— Волшебница, — поддакнул отец, подмигивая дочери.
Смущаясь от такого количества поддержки, ЫнБи невольно стала сжимать пальцами подвеску-лису. 
Она всё утро тянулась к цепочке и ощупывала украшение. Удивительно, что мама ранее не обратила на 
это внимание, только сейчас бросив взгляд на сверкающий камушек вместо носа.
— Что это? Ты купила себе новое украшение?
Она наверняка была бы не прочь как можно скорее одолжить у дочери новую побрякушку и 
похвастаться ей своим подругам.
— А? Нет, это не я, — испугалась ЫнБи, что у неё отберут вещь, — это подарок. Знакомый… Субина мне 
подарил. Он знает, что символ нашей семьи лиса, и потому сделал для меня такой подарок. Он сказал, 
что подвеска дорогая, потому носить её могу только я. Чтобы ни в коем случае не потерять.
Мама сразу же оскорбилась, считая, что её обвиняют в невнимательности, из-за которой можно было 
потерять такую красивую вещь.
— Какой внимательный друг Субина, — не без намёка прокомментировал отец. — Кстати, о Субине. Я с 
ним сегодня говорил, и он мне подсказал, что тебе может понадобиться на встрече с его друзьями… 
198/271

Спустимся на минутку в магазин.
Субин в академии наверняка икнул не один раз за последние пару дней. Его вспоминали дома слишком 
часто, ещё и использовали его честное имя, чтобы прикрывать всякие гнусные делишки. Хоть отчасти 
он и был счастливее всех от осознания, что сестра маму дурачит самым глупым образом ради парня. Тут 
уж сколько раз травологию не провали, всё равно останешься более любимым ребёнком, чем ЫнБи.
Господин Чхве спустился вниз по лестнице, громко копошась в коробке с новыми поставками всякого 
барахла, делая вид, что ищет что-то для ЫнБи. На самом же деле, как только дверь закрылась, он 
перестал шуметь, бросив волшебные вещи, и поспешил к стойке, среди сотни пометок находя две 
последние — адрес Бэк Чохён и то, что надиктовал Субин по телефону.
— Я нашёл способ вернуть удачу твоему бойфренду, — полушёпотом заговорил он, тыча ЫнБи в руку 
бумажку. — Это остаточный вариант. В китайском гримуаре упомянут ингредиент, что не возвращает, 
но восполняет запас удачи. Использовать часто нельзя, но одного раза твоему боссу хватит с головой. 
Действие приблизительно на год, а ваше с Субином зелье перестанет действовать уже через две 
недели, так что считай, вы спасены.
— Класс! — обрадовалась ЫнБи, стараясь разобрать папин почерк. — Э-э, это бобы?
— Бобы адзуки. В китайском варианте сяодоу. Или пхат по-корейски. Мне пришлось перевернуть 
колдунет, чтобы разобраться, но есть маленькая проблемка… Нужны бобы с горы Хуашань. Это в Китае 
и… довольно далеко. Нужны силы и время, чтобы смотаться туда, либо ждать доставку дня четыре…
— Заказывай, — обрадовалась ЫнБи. — Заказывай, пусть придут и через четыре дня. Зато Чонгук будет 
удачливее на десять дней дольше.
У неё как гора с плеч свалилась. С приличным опозданием, но всё указывало на то, что её отец нашёл 
решение и может снять проклятие. Чувствуя себя из-за этого ещё более взбудораженной, нежели перед 
знакомством с мамой Чонгука, вырвать в реальный мир её смогли лишь часы с летучей мышью, что 
запищали, оповещали о том, что ЫнБи опаздывает. Белая «Тесла» уже должна была ждать её на 
остановке.
— Спасибо! Мне нужно бежать, но я отправлю тебе деньги на бобы. Заказывай столько, сколько 
считаешь нужным.
Она взбежала вверх по лестнице, чуть не пришибив пытающуюся подслушать мать дверью. Та как 
ошпаренная отскочила в сторону, растерянно желая удачи и напоминая ЫнБи отзваниваться вечером, 
чтобы они с отцом не волновались.
ЫнБи на всё положительно кивала, обувая туфли, накидывая пальто и шарф и забирая сумочку с 
конвертом, в котором лежали деньги. Она вычитала в интернете, что чем больше ценишь человека, 
свадьбу которого посещаешь, тем больше нужно положить. Так что конверт был увесистым.
— Всем пока! — попрощалась она, выскакивая и быстро спускаясь к остановке.
Пока она мчалась вниз, навстречу Чонгуку, что нервно поглядывал на часы и всё гадал, стоит ли уже 
бить тревогу и бросаться домой за метлой, на которой можно было бы долететь до второго этажа, 
господин Чхве вернулся на кухню к своему обеду.
— Что ты дал ЫнБи? — щуря глаза, пристала к нему жена.
— Что я дал? — удивился он.
— Ты сказал, что хочешь дать ей что-то на встречу.
— А-а, — господин Чхве нарочито медленно стал жевать мясо, придумывая ответ, — дал пару пластинок 
отрезвляющих жвачек. Сама ведь сказала, что ей нужно быть в трезвом уме…
Он должен был сразу догадаться, что она не поверила. Но из-за попыток казаться непринуждённым и 
особенно задумчивым, господин Чхве упустил всевозможные признаки недоверия. А потом даже не 
услышал, как тихонько скрипнула дверь магазина и как прогибались половицы, когда ведьма 
спускалась вниз, всё внимательно изучая, чтобы понять, что исчезло с полок, и вместо пропажи 
обнаруживая листочек с адресом и подписью «Порошок забвения».
Она терпеть не могла, когда ей лгали и не договаривали. Таким обычно страдали именно люди. Они 
пытались скрыть свои огрехи, а попавшись, не испытывали никаких угрызений совести.
Сейчас всё выглядело так, будто её собственная семья старалась провести её. Обмануть, не досказать 
199/271

чего-то. Видимо, все трое были посвящены в какую-то тайну, и связана она была с волшебным порошком 
и домом в Гванмун-ро.

жүктеу/скачать 1,5 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: