Тонкое искусство пофигизма: Парадоксальный способ жить счастливо
жүктеу/скачать 0,93 Mb. Pdf көрінісі
|
Тонкое искусство пофигизма
| Metallica
(что для подростка в 1998-м было равнозначно смертному приговору после страшных пыток). Отец брал меня с собой на работу по утрам и заставлял без конца раскладывать бумаги по папкам. А когда период домашнего обучения закончился, меня отдали в маленькую частную христианскую школу, где, как вы понимаете, я чувствовал себя дискомфортно. Но как раз когда я завязал с прошлым, стал паинькой и научился ответственности, родители решили развестись. Я рассказываю вам это лишь для того, чтобы показать: юность моя была такая, что глаза бы не глядели. Месяцев за девять я потерял всех друзей, компанию, законные права и семью. Впоследствии, когда мне будет за двадцать, мой терапевт назовет это «настоящим травматическим дерьмом», и у меня уйдет десять с лишним лет на то, чтобы вылезти из него и стать менее эгоистичным и претенциозным ублюдком. Однако вот в чем состояла главная проблема в нашей семье. Не в том, что говорилось или делалось что-то ужасное. Она состояла в том, что важные вещи не делались и не говорились. Семья укрывала свою жизнь под таким покровом секретности, под каким Уоррен Баффетт прятал источник своих денег, а Дженна Джеймсон — свои связи. Тут нам не было равных. Хоть бы вокруг нас горел дом, на это родители все равно бы сказали: «Да нет, все нормально. Может, чуток жарковато, но в целом ничего». Когда они разводились, никто не бил посуду, не хлопал дверями и не скандалил по поводу того, кто кого трахает. Однажды они заверили нас с братом, что нашей вины тут нет, и дали время для вопросов и ответов (да, вы правильно прочли) насчет того, как теперь все устроится. Не пролилась ни одна слеза. Ни разу не был повышен голос. Однажды мы с братом подслушали, как родители выясняют отношения: «Никто никого не обманывал». Как мило! Может, чуть-чуть жарковато, а так ничего. Поймите правильно: мои родители — хорошие люди. Я ни в чем их не виню (во всяком случае больше не виню). И я очень их люблю. У каждого из них, как и у всех родителей (в том числе их собственных родителей), своя история жизни, со своими перипетиями и проблемами. Как и все родители, мои родители с самыми лучшими намерениями передали часть своих проблем мне. Так, наверное, будет и у меня с моими детьми. Когда в нашей жизни появляется «настоящее травматическое дерьмо», мы подсознательно думаем, что перед нами проблемы, которые в принципе нерешаемы. И эта предполагаемая неспособность решить проблемы заставляет нас чувствовать себя несчастными и беспомощными. И этим дело не ограничивается. Если у нас есть нерешаемые проблемы, наше подсознание делает вывод: мы либо уникально одаренные, либо уникально ущербные. Мы не такие как все. А значит, и правила для нас должны быть отдельными. Иными словами, мы достойны чего-то особого. Беды юности создали во мне ощущение, что я «вправе», не покидавшее меня и в начале взрослой жизни. Но у Джимми аналогичный настрой проявлялся в бизнесе, где он вечно претендовал на гениальные идеи, а у меня он сказался на отношениях, особенно с женщинами. Травма затрагивала близость и приятие, поэтому я ощущал постоянную потребность в компенсации. Мне снова и снова нужно было доказывать себе, что меня любят и принимают. В результате я прилепился к женщинам, как кокаинщик к снеговику из кокаина. Я уходил с головой в любовь, захлебывался ей — и тонул. Я стал игроком: игроком незрелым и эгоистичным, хотя и подчас обаятельным. Значительная часть десятилетия ознаменовалась длинной серией поверхностных и нездоровых отношений. Секс был приятен, но желал я не столько секса, сколько самоутверждения. Меня хотели; меня любили; впервые на моей памяти я был достоин . Жажда самоутверждения быстро создала умственную тягу к самоупоению и излишествам. Я считал себя вправе говорить и делать все, что хочу: нарушать доверие, пренебрегать чужими чувствами, а затем прикрываться говнистыми, пустыми оправданиями. Да, в это время были и свои радости, и свои удовольствия. На своем пути я встречал также очень хороших женщин. Но в общем и целом жизнь шла наперекосяк. Зачастую я сидел без работы, жил у приятелей или у мамы, пил больше необходимого и отвратил от себя немало людей, хорошо ко мне относившихся. А когда встречал женщину, которая мне действительно нравилась, мой эгоизм пускал все под откос. Чем глубже боль, тем беззащитнее мы ощущаем себя в наших проблемах и тем больше развязываем себе руки в попытке компенсировать проблемы. Эта установка работает одним из двух способов: Я замечательный, а остальные — уроды, поэтому я заслуживаю особого обращения. Я урод, а остальные — замечательные, поэтому я заслуживаю особого обращения. С виду противоположные вещи, но эгоистическая начинка одинаковая. Люди, которые считают себя особенными, часто колеблются между обеими крайностями. То они на вершине мира, то у его дна: в зависимости от дня недели и эффективности самообмана. Большинство людей справедливо сочтут Джимми законченным нарциссом и мудаком. Но это потому, что в своем дурацком самомнении он меры не знает. Зачастую труднее распознать претензию на исключительность в людях, которые ощущают себя ущербными и недостойными окружающих. Ведь постоянно считать себя жертвой — ничуть не меньший эгоизм, чем пребывать в упоении собой. Нужно не меньше сил и мании величия, чтобы верить в уникальную непреодолимость своих проблем, чем чтобы верить в их отсутствие. Однако уникальных проблем вообще не бывает! С такими проблемами, как у вас, миллионы людей жили в прошлом, живут сейчас и будут жить в будущем. Очень возможно, что такие люди есть и среди ваших знакомых. Это не умаляет проблем и не означает, что вам не должно быть больно. Это не означает, что в каких-то обстоятельствах вы напрасно считаете себя жертвой. Это означает одно: вы не уникальны. Зачастую осознание лишь этого факта — что в серьезности и болезненности ваших проблем нет ничего особенного — становится первым и важнейшим шагом к их решению. Почему-то все больше и больше людей, особенно молодых, забывают об этом. Многие профессора и педагоги отмечают отсутствие эмоциональной устойчивости и избыток эгоистических требований у нынешней молодежи. Нередко книги убирают из школьной программы лишь потому, что они кого-то раздражают. Ораторам и профессорам затыкают рот, изгоняют их из кампусов за сущую ерунду: скажем, за мнение, что какие-то костюмы на Хэллоуин не оскорбительны. Психологи констатируют: как никогда много учеников переживают крайний эмоциональный стресс из-за самых обычных школьных проблем — ссоры с одноклассником, плохой отметки на уроке. Странно, что в эпоху всеобщей коммуникации ощущение своей неповторимости достигло максимума. Нечто в современной технологии позволяет разгуляться нашим комплексам как никогда раньше. Чем больше свободы выражения нам дают, тем больше мы хотим освободиться от нужды иметь дело с людьми, которые не согласны с нами или расстраивают нас. Чем чаще мы сталкиваемся с противоположными точками зрения, тем больше недовольны, что эти точки зрения существуют. Чем легче и свободнее от проблем становится наша жизнь, тем более уникальными мы считаем оставшиеся проблемы. Без сомнения, интернет и социальные сети — настоящее чудо. Во многих отношениях наше время — лучшее в истории. Но быть может, в социальном плане эти технологии дают и нежелательный побочный эффект. Технологии, которые принесли свободу и знания столь многим людям, внушили многим и чувство уникальности, какого не знали их предки. жүктеу/скачать 0,93 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|