16
я, приняв на себя как долг эти слова моего торе, попросил Сырыма обменять
того хромого майора на айшуак-султана. однако и батыр ваш, и би ваш Сырым
до сих пор так и не сделал этого! Не буду скрывать, я этим недоволен... По этой
самой причине, хоть я и не имею ничего против того, что он задумал, но под
письмом, которое будет написано царице, подписи своей не поставлю!» – так
он сказал... если бы я не довёл до вас этих слов и не снял с себя обязательства
передать порученный мне “поклон”, то, пожалуй, остался бы одинаково в долгу
и на этом, и на том свете перед нашим соратником, с которым мы только вчера,
поставив на кон свои жизни, вступали в кровавую сечу, – сказал, постепено
успокаиваясь Донен-батыр.
– апырай, я же его от всех отличал особо и называл его «мой Барак»! – вскри-
чал Сырым-би. Чувствовал в нём надёжную силу свою, если пошлю его на врага!
Что же это стряслось с батыром, почему он держит сердце на меня? мы же даже
и не дошли ещё до того, чтобы обмениваться захваченными пленными... Да и
не упрётся весь обмен только в айшуак-султана! разве не томятся в темницах и
многие другие почитаемые в народе люди?
Байбахты Сырым болезненно воспринял слова Барака. Помрачнел и насупил
брови... видя это, Кызылкурт Жанбай-батыр не вытерпел, оборотился всем, словно
вылитым из чугуна телом к собравшимся и прогудел:
– Эй, люди добрые!
все напряглись, будто заслышав внезапный рык тигра. Жанбай-батыр про-
должил резко и решительно:
– Да, люди добрые! мы же здесь собрались не для того, чтобы заботиться о
благе глав разных улусов... Да и для каждого ли казаха особо почётен этот ай-
шуак, чтобы говорить о нём отдельно, отличая, от всего народа? мало ли он сам
издевался над народом вместе со своим старшим братом – ханом Нуралы? Что
же это Барак-батыр вцепился в него? Похоже, купился на какие-то слова и по-
сулы этого торе, у которого умыслы жёсткие, а язык сладкий!... Иначе с чего бы
такому батыру как Барак вдруг хлопотать за айшуака-султана, будто за родного
брата своего? особенно в смутную пору, как нынче...
– Жанбай-батыр! Не стоит бросать лишние слова, свет ты мой! – сидевший на
почётном месте возразил тленши-би. – Кто это придумал, что все торе сплошь
злодеи и насильники? откуда такие утверждения? Не все же подобны прежнему
главе улуса Султансииков, задиристому есим-султану, которого, когда он стал
слишком уж допекать людей, Сырым-батыр прогнал взашей! может быть, и
случалось, что айшуак-султан бывал горд с гордыми... Но кто из вас заявит,
что он не был с добрыми – добр? Ну?! мы такого за ним не замечали! а потому
давайте, отнесёмся с почтением к чувствам людей, которые с давних пор живут
во взаимоуважении, братья! воспримем поступок Барака-батыра, его заботливое
отношение к внезапно захваченному урусами султану, как один из признаков до-
брого людского согласия! – предложил тленши-би и сел, чуть откинувшись назад.
Сырым-би, тревожась, что вот-вот вспыхнет пламя раздора, подхватил:
– ай, братья мои! Эти ваши слова напомнили мне один смехотворный слу-
чай. Да!.. Некто явился к блаженной памяти ходже Насреддину и поведал об
издевательствах, которые терпел от кого-то. «Что ж, ты, вижу, прав! Зови этого
злодея!» – сказал ходжа. Послушал того, кто чинил насилие, и показалось ему,
что тот, вроде, тоже прав... Поэтому и тому ходжа сказал: “И ты, я вижу, прав!”
Достарыңызбен бөлісу: