У меня была мордашка. Ее звали Булькой. Она была вся черная, только кончики передних лап были белые

Булька
У меня была мордашка. Ее звали Булькой. Она была вся черная, только кончики 
передних лап были белые.
У всех мордашек нижняя челюсть длиннее верхней и верхние зубы заходят за 
нижние, но у Бульки нижняя челюсть так выдавалась вперед, что палец можно 
было заложить между нижними и верхними зубами… Булька был смирный и не 
кусался, был очень силен и цепок. Когда он, бывало, уцепится за что-нибудь, то 
стиснет зубы и повиснет, как тряпка, и его, как клеща, нельзя никак оторвать.
Один раз его пускали на медведя, и он вцепился медведю в ухо и повис, как 
пиявка. Медведь бил его лапами, прижимал к себе, кидал из стороны в сторону, 
но не мог оторвать и повалился на голову, чтобы раздавить Бульку, но Булька 
до тех пор на нем держался, пока его не отлили холодной водой.
Я взял его щенком и сам выкормил. Когда я ехал служить на Кавказ, я не хотел 
брать его и уехал от него потихоньку, а его велел запереть. На первой станции 
я хотел уже садиться на другую лошадь, как вдруг увидел, что по дороге 
катится что-то черное и блестящее. Это был Булька в своем медном ошейнике. 
Он летел во весь дух к станции. Он бросился ко мне, лизнул мою руку и 
растянулся в тени под телегой. Язык его высунулся на целую ладонь. Он то 
втягивал его назад, глотая слюну, то опять высовывал на целую ладонь. Он 
торопился, не поспевая дышать, бока его так и прыгали. Он поворачивался с 
боку на бок и постукивал хвостом о землю.
Я узнал потом, что он после меня пробил раму и выскочил из окна и прямо по 
моему следу поскакал по дороге и проскакал так верст двадцать в самый жар.