Учебное пособие для студентов вузов. М.: Гуманит изд центр владос. 1998. 416 с, вбn 5-691-ооо90-Х
жүктеу/скачать 2,85 Mb. Pdf көрінісі
|
| Территориальный подход. Вслед за Н. Н. Баранским вся
его школа обычно рассматривает территориальный подход как главную основу географического мышления. «Территориальный подход признается общим и обязательным при изучении любых проблем как физической, так и экономической географии», — писал Н. Н. Колосовский [58, с. 26]. «Территориальность выражает главную методологическую особенность географии, ее специфику», — утверждал В. А. Анучин [4, с. 209]. «Территория, будучи универсальным и все более важным ресурсом, как бы цементирует все географические науки» — это по Я. Г. Машбицу. «Пространственный аспект обязателен для географии. Она — пространственная наука»— это по Ю. Г. Саушкину. А В. В. Пок-шишевскому принадлежит крылатая фраза о том, что территорией «заведует география». В таком же духе высказывались акад. И. П. Герасимов, В. С. Преображенский, Э. Б. Алаев, Ю. К. Ефремов, Г. А. Агранат и многие другие ученые. Питер Хаггет в упоминавшейся уже монографии посвятил понятию «территория» целый раздел [104, с. 488—500]. Тем не менее нельзя не согласиться с А. М. Трофимовым, А. И. Чистобаевым и М. Д. Шарыгиным, которые отметили, что в настоящее время феномен территории не получил еще достаточно полного освещения в научной литературе. По их мнению, отсутствует единая теория, которая могла бы составить основу географического анализа территории. Соответственно не разработан и прикладной аспект. Чаще всего территориальный фактор в региональном развитии рассматривается с трех позиций: 1) как носитель разнообразных ресурсов (в широком смысле слова) и условий, 2) с точки зрения выполнения разнообразных функций — экономических, социальных, экологических, социокультурных, политико-национальных и т. п., 3) как специфическое свойство пространства, влияющего на упорядоченность располагающихся в нем объектов. И все же, несмотря на подобные теоретические издержки, подчеркивание особой роли территории для географии в целом и для географического мышления вполне оправдано. Для обозначения этого подхода большинство из них применяет термин «территориальный», другие «пространственный», третьи «географический», четвертые «хорологический». Вопрос об их идентичности или неидентичности в 1997 г. рассматривали Я. Г. Машбиц [68, с. 99], Г. Д. Кос-тинский, В. С. Преображенский. Ведь именно территория выступает в качестве арены жизнедеятельности человека и общества. Именно с ней связаны все процессы природопользования, образования геосистем, природных и антропогенных ландшафтов, территориальной организации общества, физико- и экономико-географического районирования, расселения населения, размещения производительных сил и т. п. Именно она обладает такими важнейшими свойствами как географическое положение, размеры, протяженность, «емкость» (т. е. большая или меньшая возможность для заселения и хозяйственной деятельности), а сам характер использования территории принадлежит к числу важнейших географических проблем. Поэтому «чувство территории» так важно для каждого географа. Только его нужно трактовать не механистически, имея в виду лишь «заполнение» территории различными объектами, а диалектически — с учетом сложных взаимосвязей между ними. Иначе говоря, в соответствии со словами Н. Н. Баранского о том, что «если в географии не давать пространственной связи между явлениями, не давать связной, логически законченной характеристики стран и районов, что же останется от географии как науки?» [9, с. 169]. Добавим, что недавно Г. А. Агранат предложил, оригинальное понятие об «этике» территории. В свою очередь территорию можно изучать на разных уровнях, что собственно и обеспечивает ту самую «игру масштабами», о которой не раз писали Н. Н. Баранский и И. А. Витвер и которую мы находим в работах С. Б. Лаврова и Г. В. Сдасюк [180], Я. Г. Машбица, Г. М. Лаппо [61], Ю. Д. Дмитревского [42] и многих других известных авторов. Что касается конкретных уровней, то высшим из них, очевидно, следует считать глобальный. Как уже отмечалось, в современной географии, экономике, социологии этот уровень находит широкое отражение в повышенном интересе к глобальным проблемам человечества [31; 32], к глобальному прогнозированию, глобальной экологии, глобальному страноведению, глобальным изменениям и т. п. Далее следуют региональный (субрегиональный), национальный (страно-вой), районный, локальный уровни. Особое значение среди них в последнее время приобрел региональный уровень, который применяется по отношению как к континентам, так и к отдельным очень большим по территории странам. Ярким 184 18 5 примером такой страны может служить Россия, где по мере развития рыночных отношений, определенной децентрализации политических и экономических институтов возрастает роль отдельных регионов. Эта тенденция связана также с различиями в их геополитическом положении, с регионализацией межнациональных отношений, природопользования и др. Но, естественно, глобальный и региональный уровни тесно связаны между собой, и любая глобальная проблема не может рассматриваться без ее предварительной регионализации. Именно этот подход нашел отражение в девизе «Глобальное в региональном», который получил широкое распространение в географической науке. Комплексный подход. В своем основополагающем определении географического мышления Н. Н. Баранский, как уже было отмечено, поставил комплексный подход рядом с территориальным. В принципе, это вполне закономерно, поскольку применение данного подхода давно уже стало неотъемлемой частью географических исследований. Нередко в качестве примеров такого рода приводят труды Александра Гумбольдта, Элизе Реклю, П. П. Семенова-Тян-Шанского, В. В. Докучаева, Д. Н. Анучина, А. И. Воейкова, Л. С. Берга. Во всяком случае, в течение XX века именно комплексный подход привел к тому, что география все более переставала быть наукой об отдельных фактах, превращаясь в науку о взаимосвязях, в первую очередь между природой и обществом. Тем более это относится к нашим дням с преобладанием идей географического синтеза. По словам Э. Б. Алаева «комплексное исследование — это такое исследование, когда ничто не забыто из того, что в какой-то мере связано с изучаемым явлением» [79, с. 67). Как уже отмечалось, рассматривать комплексность в географии можно на двух уровнях — «частного синтеза» и «высшего синтеза». «Частный синтез» происходит в пределах основных ветвей географии. В физической географии он проявляется в изучении ландшафтов, природных территориальных комплексов, природных районов, природных зон, географической оболочки. В социально- экономической географии — в рассмотрении территориально-производственных комплексов, экономических районов, экономических зон, а также так называемых межотраслевых комплексов, которые в свою очередь подразделяются на промышленные, агропромышленный, инфраструктурный, непроизводственной сфе- 186 ры. К этой же категории следует отнести физико- географическое и экономико-географическое страноведение. Но еще важнее для географии «высший синтез», объединяющий разные ее подсистемы, ветви, направления. Имеющийся опыт позволяет утверждать, что подобный синтез имеет три главных «поля»: 1) проблематику взаимодействия общества и природы; 2) комплексное (интегральное) страноведение; 3) комплексную картографию. С проблематикой взаимодействия общества ц природы, ядром которого по выражению Я. Г. Машбица является «сотворчество» человека и природы, теснейшим образом связано большинство общенаучных и общегеографических учений (например, о природопользовании, географической среде, геосистемах, геоэкологии), теорий (например, об устойчивом развитии, региональном развитии, прогнозировании, географических оценках) и концепций (например, о геотехнических системах, мониторинге окружающей среды, географической экспертизе). В осуществлении комплексного подхода не менее велика и роль интегрального страноведения. Сам родоначальник советского страноведения Н. Н. Баранский неоднократно подчеркивал его особое комплексирующее значение. Он писал о том, что «в общей географической мастерской страноведение будет играть роль сборного и аппретурного цеха, подвергающего дальнейшей обработке продукцию физико-геогра-фов, экономико-географов, а также этнографов, демографов, но также исследователей по ряду новых вопросов, интересных со страноведческой точки зрения» [10, с. 43]. По словам ярого поборника страноведения В. А. Анучина, «душа» страноведения — в интеграции знаний, а не в их дифференциации. Примерно в таком же духе не раз высказывались Я. Г. Машбиц, Н. С. Мироненко, Л. В. Смирнягин, А. И. Климов и другие географы-страноведы. Уже отмечалось, что в отличие от физико- географического и в особенности от экономико- географического страноведения, пик которого приводился на 60—70-е годы, именно комплексное, интегральное страноведение получило в СССР значительно меньшее развитие. Тем не менее В качестве немногих примеров такого рода в области зарубежного страноведения можно назвать книги Г. В. Сдасюк об Индии [94], Ю. Д. Дмитревского об Африке [42], Я. Г. Машбица о Латинской Америке, а также работы А. А. Долинина, В. А. Пуляркина, Ю. Г. Липеца. 187 Я. Г. Машбиц считает, что отечественное комплексное страноведение имеет достаточно глубокие корни и перспективы на будущее. Его характеризуют (или должны характеризовать): 1) глубокий анализ взаимосвязей природы, человека, культуры и хозяйства; 2) историзм; 3) аналитичность и про-блемность; 4) широта тематического охвата фактического материала; 5) особое внимание к проблемам человека и всем сторонам его жизни; 6) стремление к емкости и выразительности страноведческих характеристик и описаний [68]. Наконец, о комплексной картографии, которая составляет ядро географической картографии и стала своего рода главным обобщением, венцом развития отечественного тематического картографирования. Ее поистине триумфальное шествие началось в конце 40-х годов, и с тех пор от одного до другого съезда Географического общества страны, от одной до другой конференции по этому вопросу комплексная картография, набирая силу, достигала все больших успехов. Можно сказать, что в этой сфере также имеет место «частный синтез» и «высший синтез». Первый из них нашел отражение прежде всего в ландшафтном картографировании и комплексных картах населения, хозяйства, рекреации и т. д., второй — в комплексных атласах мира, океанов, СССР, республик, краев и областей. Российские географы и картографы участвовали в подготовке национальных комплексных атласов Кубы, Монголии. В настоящее время ведется подготовка к созданию 10-томного Национального атласа России. Исторический подход. Исторический подход по- видимому можно отнести к категории общенаучных, философских подходов; об этом свидетельствуют, например, труды Иммануила Канта. В географии исторический подход особенно ярко проявился уже в XVIII веке (В. Н. Татищев, М. В. Ломоносов) и тем более в XIX веке (Александр Гумбольдт, Карл Риттер, отчасти также создатель хорологической концепции Альфред Геттнер, многие русские ученые-географы). «История есть география во времени, география — история в пространстве», — писал Элизе Реклю в конце XIX века. В XX веке позиции исторического подхода в географии, не говоря уже об истории географической мысли и истории географических открытий, еще более утвердились. Вспомним, что известный географ и методист А. С. Барков называл историю и географию родными сестрами. А Н. Н. Баранский подчеркивал, что «для понимания географии настоящего сплошь и рядом оказывается необходимым знание географии прошлого» [9, с. 108]. Хотя методологической основой географических наук является категория пространства, а исторических — категория времени, исторический подход действительно очень важен и для географии. Он позволяет проследить ход формирования и становления изучаемых явлений и процессов, познать тенденции и закономерности их развития, вскрыть временной аспект территориальных комплексов разных рангов, сочетание эволюционного и революционного путей, мобильности и инерционности. Без применения исторического подхода географам было бы значительно сложнее переходить от регистрации фактов, от функции описания к функции объяснения и характеристики. Образцы применения этого подхода мы находим в трудах Н. Н. Баранского, в первую очередь по отношению к экономико-географическому положению, странам и городам. Рассматривая категорию экономико-географического положения, Н. Н. Баранский особо подчеркивает ее исторический характер, изменчивость во времени. Свои выводы он подтверждает сравнением Урала и Швеции в XVIII веке, Сибири и Канады в период их освоения, Швейцарии и Кавказа [9, с. 89—90]. Широко известна знаменитая «схема» Н. Н. Баранского для экономико- географической характеристики от- Их примерами могут служить: изданный еще перед войной Большой Советский атлас мира (БСАМ), физико-географический атлас мира (ФГАМ), трехтомный Морской атлас, Атлас океанов, атласы Украины, Белоруссии, Грузии, Армении, Азербайджана, большая серия региональных и областных комплексных атласов. Ныне в Институте географии РАН завершена работа над оригинальными комплексными атласами «Природа и ресурсы Земли» и «Наша Земля». Акад. И. П. Герасимов, правда, замечает, что иногда принцип историзма отрицался как необходимый принцип географических исследований и противопоставлялся собственно географическому. Однако на деле это приводило к формально описательной трактовке объектов этих исследований. Напротив, исторический подход к изучению даже отдельных географических объектов не только заставлял исследователя вникать в процессы их формирования, но и всемерно способствовал изучению взаимной связи таких объектов и роли каждого из них в историческом становлении всех других [30, с. 9]. 188 18 9 дельной страны, в которой третье место занимает историко- географический очерк. Этот же пункт внесен им в схему экономико-географической характеристики города [243, с. 152, 197]. Последовательный и глубокий историзм был свойствен и всем работам И. А. Витвера. В особенности он проявился в упоминавшемся уже его «Историко-географическом введении». Хорошим примером историко-географического анализа могут служить «Географические очерки природы и сельскохозяйственной деятельности населения в различных районах СССР» Ю. Г. Саушкина (1947). Вслед за Н. Н. Баранским исторический подход стал широко применяться при характеристике городов, что нашло отражение в работах Р. М. Кабо, Л. Е. Иофы, В. В. Покшишевского, Ю. Г. Саушкина, Г. М. Лаппо, Е. Н. Перцика. И это не говоря уже об учениях эволюционной географии, этногенеза, теориях географического детерминизма, демографической революции, тектоники литосферных плит, концепциях больших циклов, устойчивости и изменчивости геосистем, где историко- геогра-фический анализ лежит в основе всего. жүктеу/скачать 2,85 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|