былтаков,чтовином случаеонмогбы иметьвсыпнотифозном лагеренедвух новыхврачей,адвалишнихтрупа. . . . Всеэтовсталопередмоимвнутреннимвзором,когдаясмотрелнафотографию. Ясталобэтомрассказывать,пытаясьобъяснить,почемуянеужаснулся,почему могпредположить,чтолюди,лежащиенанарах,ещенечувствовалисебясамыми несчастными.Дапотому,чтосуществовалоещеигораздохудшее! Мыужеговорилиотомобесценивании,которому— заредкимиисключениями — подвергалосьвсе,чтонеслужилонепосредственносохранению жизни.И этот пересмотрвелктому,чтовконцеконцовчеловекпереставалценитьсамогосебя, чтоввихрь,ввергающийвпропастьвсепрежниеценности,втягиваласьиличность. Поднекимсуггестивнымвоздействиемтойдействительности,котораяужедавно ничегонежелаетзнатьоценностичеловеческойжизни,означимостиличности, котораяпревращаетчеловекавбезответныйобъектуничтожения( предварительно используя, впрочем,остатки его физических способностей), — под этим воздействиемобесценивается,вконцеконцов,собственноеЯ. Человек,неспособный последним взлетом чувства собственного достоинства противопоставитьсебядействительности,вообщетеряетвконцлагереощущение себякаксубъекта,неговоряужеобощущениисебякакдуховногосуществас чувствомвнутреннейсвободыиличнойценности.Онначинаетвосприниматьсебя скореекакчастичкукакой- тобольшоймассы,егобытиеопускаетсянауровень стадногосуществования.Ведьлюдей,независимоотихсобственныхмыслейи желаний,гоняттотуда,тосюда,поодиночкеиливсехвместе,какстадоовец. Справаислева,спередиисзадитебяпогоняетнебольшая,ноимеющаявласть, вооруженная шайка садистов,которые пинками,ударами сапога,ружейными прикладами заставляют тебя двигаться то вперед,то назад.Мы дошли до состояниястадаовец,которыетолькоизнают,чтоизбегатьнападениясобаки, когдаихнаминуткуоставятвпокое,немногопоесть.Иподобноовцам,привиде опасностибоязливосбивающимсявкучу,каждыйизнасстремилсянеоставаться скраю,попастьвсерединусвоегоряда,всерединусвоейколонны,вголовеи хвостекоторойшликонвоиры.Крометого,местечковцентреколонны обещало некоторуюзащитуответра.Такчтотосостояниечеловекавлагере,котороеможно назватьстремлением растворитьсявобщеймассе,возникалонеисключительно под воздействием среды,онобылои импульсом самосохранения.Стремление
каждогокрастворению вмасседиктовалосьодним изсамыхглавныхзаконов самосохранения в лагере: главное — не выделиться, не привлечь по какому- нибудьмалейшемуповодувниманиеСС! Жаждаодиночества. . . Однакобываютминуты,когдапростонеобходимоуединиться.Постояннаяжизнь налюдях,навидуутоварищейпонесчастью,каждыйдень,каждыйчас,дажепри выполнении каких- то мелкихжитейскихпроцедур,начинаеттяготить,рождает настоятельную потребностьхотьнемного побытьодному.Это просто какая- то тоскапоодиночеству,повозможностиостатьсянаединессамимсобой,сосвоими мыслями. КогдаменяужевБаварииперевеливтакназываемый«облегченный»лагерь,где вовремяэпидемиисыпноготифадали,наконец,работуврача,яиногдаимел счастливую возможность хоть на несколько минут погружаться в такое одиночество.Позади сыпнотифозного барака ( то есть простой землянки,где лежали около пятидесяти лихорадящих,бредящихбольных)рядом с двойной оградой колючей проволоки был маленький тихий уголок.Там с помощью несколькихколышковисрубленныхветокбылоустроенонечтовродешалаша, кудакаждыйденьотволакивалипополудюжинетруповизнашегомаленького