Всё хреново

М. Мэнсон. «Всё хреново»
96
Вскоре тысячи людей хлынули на улицы, выражая открытый протест против его поли-
тики. Его военное командование стало проявлять неподчинение. Его советники начали оспа-
ривать его решения. Тут уже даже США не могли придумать, на каком основании можно было
бы и дальше его поддерживать. И тогда президент Кеннеди дал отмашку верховному главно-
командованию Вьетнама свергнуть Зьема.
Фотография гибели Куанг Дыка стала вирусной до того, как мир узнал, что такое «стать
вирусным». Она служила своего рода тестом Роршаха: каждый видел в ней отражение соб-
ственных ценностей и проблем. Коммунисты в СССР и Китае публиковали это фото, чтобы
настроить своих сторонников против капиталистического империализма Запада. По всей
Европе оно продавалось в виде открыток, обличающих зверства, которые творятся на Востоке.
Антивоенные демонстранты в США распечатывали снимок для протестов против участия
своей страны в военных действиях. Консерваторы использовали его как доказательство необ-
ходимости интервенции США во Вьетнам. Даже Кеннеди был вынужден признать, что «нико-
гда газетная фотография не вызывала столь сильного волнения по всему миру»
[246]
.
Фотография самосожжения Куанг Дыка пробудила в людях какое-то глубинное, общече-
ловеческое чувство. Дело здесь не в политике и не в религии. Этот снимок заключил в себе
некий куда более значимый компонент человеческого бытия: способность выносить немысли-
мую боль
[247]
. Я даже за обеденным столом не могу больше пары минут ровно просидеть. А этот
чувак 
горел заживо
и даже не пошевелился. Он не дрогнул. Не закричал. Не улыбнулся, не
поморщился, не скривился и даже не открыл глаза, чтобы в последний раз взглянуть на мир,
который решил покинуть.
В его поступке ощущалась какая-то особая чистота – не говоря уж о совершенно неве-
роятной решимости. Он был ярчайшим примером победы духа над телом, воли над инстинк-
том
[248]
.
И несмотря на весь ужас того, что он сделал, он до сих пор… вдохновляет.
В 2011 г. Нассим Талеб озвучил свою концепцию «антихрупкости». Он указал на то,
что хотя одни системы становятся 
слабее
под негативным воздействием внешних сил, другие,
напротив, в тех же условиях 
укрепляются
[249]
.
Ваза хрупкая, ее легко разбить. Классическая банковская система – тоже: ее могут раз-
рушить любые неожиданные сдвиги в политике или экономике. Возможно, ваши отношения с
тещей тоже хрупкие, и что бы вы ни сказали, она в ответ извергает на вас яростный поток пре-
тензий и оскорблений. Хрупкие системы – они как красивые цветочки или чувства подростка:
их только и нужно, что постоянно оберегать.
А есть крепкие системы. Они хорошо переносят изменения. Ваза хрупкая и разобьется
от одного чиха, а вот железная бочка – черта с два. Ее можно неделями швырять и катать с
места на место, и ничего ей не будет. Она так и останется все той же бочкой.
Человеческое общество тратит больше всего времени и денег на попытки укрепить хруп-
кие системы. Вы берете на работу хорошего юриста, чтобы укрепить свой бизнес. Правитель-
ство принимает меры, которые призваны укрепить финансовую систему. Мы задаем нормы
и вводим правила, такие как сигналы светофора или имущественные права, чтобы укрепить
свое общество.
Но, как утверждает Талеб, существует третий тип систем – «антихрупкие». Если хрупкая
система, чуть что, рушится, а крепкая – противостоит изменениям, то антихрупкая от стрес-
совых факторов и внешнего давления только 

жүктеу/скачать 1 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: