Российской академии наук
жүктеу/скачать 2,12 Mb. Pdf көрінісі
|
| РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК СИБИРСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ИНСТИТУТ ИСТОРИИ Н.П. Матханова Сибирская мемуаристика XIX века
Ответственный редактор академик Н.Н. Покровский НОВОСИБИРСК ИЗДАТЕЛЬСТВО СИБИРСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК 2010
УДК 94(571)«15/19» ББК 63.3(2)5 М34 Рецензенты: член-корреспондент РАН Е.К. Ромодановская доктора исторических наук Н.Д. Зольникова, А.Х. Элерт Утверждено к печати Ученым советом Института истории СО РАН Издание подготовлено и осуществлено при финансовой поддержке РГНФ (проекты № 05-01-01349а («Сибирская мемуаристика XIX в.»), 08-01-00274а и 09-01-16128д) Матханова, Н.П. Сибирская мемуаристика XIX века / Н.П. Матхано- ва; отв. ред. Н.Н. Покровский; Рос. академия наук, Сиб. отд-ние, Ин-т истории. – Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2010. – 551 с. ISBN 978–5–7692–1097–6. В монографии впервые дана комплексная характеристика си- бирских мемуаров, созданных в течение XIX в. (более 1000 произве- дений). В ней содержатся обоснование главных понятий и класси- фикация источников. Определено время создания и охарактеризова- ны разновидности мемуарной литературы, установлены состав мему- аристов, их социально-профессиональный статус, рассмотрены мо- тивы и особенности творчества, дана характеристика нескольких наи- более крупных мемуарных комплексов. В качестве приложения вклю- чен Указатель всех выявленных в ходе работы мемуарных сочинений. Книга рассчитана на историков, филологов и всех, кто интере- суется российской историей. © Матханова Н.П., 2010 © Оформление. Издательство СО РАН, 2010 ISBN 978–5–7692–1097–6 УДК 94(571)«15/19» ББК 63.3(2)5 М34
3 Мемуаристика ` одно из самых замечательных явлений рус- ской культуры. Актуальность ее изучения обусловлена, помимо интересов науки, еще и нарастающим читательским вниманием, вследствие чего в последнее время появилось большое количе- ство публикаций. Многие из них следуют академическим тради- циям 1
XIX в. 2 Говоря о значении мемуаристики, можно выделить (как, впрочем, и для любого нарративного источника) два основных аспекта. Во-первых, интерес к мемуарам продиктован имеющей- ся в них информацией, живым рассказом об ушедшей эпохе. Изучение «человеческой составляющей» исторических процессов предполагает необходимость обращения к источникам личного происхождения ` воспоминаниям, дневникам, письмам. Прида- вавший первостепенное значение актовым источникам академик М.Н. Тихомиров считал: «Можно написать интересную и прав- дивую историю на основании только архивных документов, но нельзя заполнить и восстановить те факты, которые были извест- ны только современникам… Документы останутся, а рассказы современников исчезнут, и никто их уже не восстановит, если они не будут записаны» 3 . Для ряда современных исследователей «главным предметом истории становится не событие как тако- вое, а память о нем, тот образ, который запечатлелся у пережив- ших его участников и современников, транслировался непо- Само произведение – «осколок» прошлого и в качестве такового является… памятником общественной мысли прошлого. Д.С. Лихачёв ВВЕДЕНИЕ
1 Милютин Д.А. Воспоминания генерал-фельдмаршала графа Д.А. Милю- тина / под ред. Л.Г. Захаровой; сост. Л.Г. Захарова, Т.А. Медовичева, Л.И. Тю- тюнник: в 7 т. М., 1997–2006; Записки графа Ф.П. Толстого / сост., вступ. ст. и коммент. А.Е. Чекуновой, Е.Г. Гороховой. М., 2001; Воспоминания русских крестьян XVIII – первой половины XIX века / вступ. ст. и сост. В.А. Ко- шелева. М., 2006; Купеческие дневники и мемуары конца XVIII – первой поло- вины XIX в. / сост. А.В. Семёнова, А.И. Аксёнов, Н.В. Середа. М., 2007; и др. 2 Завалишин Д.И. Воспоминания. М., 2003; и др. 3 Тихомиров М.Н. О значении исторической науки // Вестн. МГУ. Сер. История. 1969. № 1. С. 95.
4 средственным потомкам» 4 . Неоднократно и раньше историки и филологи писали о субъективности мемуарных источников, о том, что в них воссоздаются не исторические события, а их об- разы. В рамках этого подхода значение мемуаристики не стано- вится менее существенным. В таком случае «в субъективности источников… отражены взгляды и предпочтения, система цен- ностей людей ` авторов этих свидетельств или исторических памятников» 5 . Во-вторых, «мемуаристика, ` как писал А.Г. Тар- таковский, ` представляет интерес и самим фактом своего… су- ществования в качестве длительно бытующей культурно-исто- рической традиции. Создание, а еще более обнародование ме- муаров тоже есть событие в истории культуры, поступок, акт деятельности исторически мыслящего человека» 6 . В этом смыс- ле можно говорить об особом роде деятельности ` культурной, литературной, просветительской, общественной, иногда обще- ственно-политической. Эта деятельность нуждается в изучении. Девятнадцатое столетие принято считать «золотым веком» русской мемуаристики. К этому времени она окончательно ста- новится и частью книжной культуры, ибо происходит сближе- ние мемуаристики с текущей печатью, она «втягивается в… идей- но-политическое и литературное движение» 7 . История станов- ления и развития русской мемуаристики в XVII`XIX вв. про- слеживается в трудах историков А.Г. Тартаковского, С.С. Минц, А.Е. Чекуновой, литературоведов Л.Я. Гаранина, Г.Г. Елизаве- тиной и др. 8 Сложные процессы запоминания и реконструкции событий прошлого, их сохранения и искажения, влияния на эти 4 Репина Л.П. Память и историописание // История и память: историче- ская культура Европы до начала Нового времени / под ред. Л.П. Репиной. М., 2006. С. 23. 5 Там же. С. 13. 6 Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика: (Опыт источнико- ведческого изучения). М., 1980. С. 4. 7 Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII – первой половины XIX в.: От рукописи к книге. М., 1991. С. 220–221. 8 Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика…; Он же. Русская мемуаристика XVIII – первой половины XIX в. ...; Он же. Русская мемуа- ристика и историческое сознание XIX века. М., 1997; Мокряк Е.И. Дневники и мемуары как источник для изучения социальной психологии дворянства России второй половины XIX – начала XX в.: автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1977; Чекунова А.Е. Русское мемуарное наследие второй половины XVII – первой половины XVIII в.: Опыт источниковедческого анализа. М., 1995; Минц С.С. Мемуары и российское дворянство: Источниковедческий аспект ис- торико-психологического исследования. СПб., 1998; Гаранин Л.Я. Мемуарный жанр советской литературы: историко-теоретический очерк. Минск, 1986; Гюби-
5 процессы различных факторов (от социальных до физиологиче- ских) исследовались и исследуются не только историками и куль- турологами 9 , но и психологами 10 . О богатстве русской мемуар- ной литературы свидетельствует содержание фундаментального многотомного указателя, подготовленного большим коллективом историков и библиографов под руководством П.А. Зайонч- ковского
11 . Хотя в нем имеются неизбежные лакуны, учтены толь- ко сочинения, опубликованные отдельными изданиями, в сбор- никах и в журналах (причем не во всех), все же «в свете этого издания предстает в своем подлинном масштабе русская мемуа- ристика как культурно-исторический феномен» 12 . В указателе учтено 14 019 сочинений мемуарного характера, принадлежащих перу российских подданных или иностранцев на русской службе и относящихся к 1801`1895 гг., ` выявлено и подсчитано по 2-му (1801`1856 гг.), 3-му (1857`1894 гг.) томам и ч. 1 (Литература), 2 (XV в. ` 1917 г., дополнения к т. 1`5, ч. 1) 5-го. Сочинения, характеризующие период 1895`1900 гг. и учтенные в 4-м (1895` 1917 гг.) томе, в данном случае не принимаются во внимание, так как подавляющее их большинство относится к началу XX в. История региональной мемуаристики, в том числе и си- бирской, остается сравнительно малоизученной. Сибирь была особым регионом Российской империи. Она являлась источни- ком доходов казны, местом ссылки, далеким, неизведанным краем, и в силу этих и других причин неизменно вызывала ин- терес. Публикаций, относящихся к Сибири, в русской перио- дике XIX в. встречается немало 13 . В последние годы возрос су- ева Г.Е. Этапы развития русской мемуарно-биографической литературы XVIII в.: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1969; Елизаветина Г.Г. «Былое и думы» А.И. Герцена и русская мемуаристика XIX в.: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1968; и др. 9 См., например: Сотворение истории: Человек. Память. Текст. Казань, 2001; История и память: историческая культура Европы до начала Нового вре- мени / под ред. Л.П. Репиной. М., 2006; и др. 10 Обзор работ и характеристику современных представлений см.: Нурко- ва В.В. Свершенное продолжается: Психология автобиографической памяти. М., 2000.
11 История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях: анно- тированный указатель книг и публикаций в журналах. М., 1976–1989. Т. 1–5. 12 Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII – первой половины XIX в. ... С. 5. 13 См.: Кунгуров Г.Ф. Сибирь и литература. Иркутск, 1975; Очерки русской литературы Сибири. Новосибирск, 1982. Т. 1; Паршукова Н.П. Сибирь на стра- ницах русских демократических изданий 50-х – 60-х гг. XIX в.: дис. … канд. ист. наук. Томск, 1983; Родигина Н.Н. «Другая Россия»: образ Сибири в русской журнальной прессе второй половины XIX – начала XX века. Новосибирск, 2006. 6 ществовавший с давних пор интерес исследователей к сибир- ским мемуарам как историческому источнику 14 . И все же в тру- дах по истории Сибири, за исключением истории политической ссылки, мемуары используются сравнительно редко. Еще реже они рассматриваются как памятник культуры. До сих пор не выявлен даже корпус сибирской мемуаристики, не определены круг мемуаристов и основные разновидности сочинений мему- арного характера. Но насколько правомерно говорить о сибир- ской мемуаристике вообще и XIX в. в частности? Каков был корпус сибирских мемуаров этого времени? Прежде всего необходимо определить основные рабочие понятия. К мемуаристике или источникам мемуарного характе- ра (мемуарам в широком смысле слова) относятся воспомина- ния (или собственно мемуары, мемуары в узком смысле слова), автобиографии, путевые записки и дневники. У всех этих раз- новидностей есть важные сущностные признаки: они субъек- тивны, основаны на личных впечатлениях, создаются с целью закрепления и сохранения личной информации. Очевидно, что необходимо какое-то понятие, объединяющее их. Наиболее ра- зумным и удобным кажется использовать термин «мемуаристи- ка», уже вошедший в историографию. Подобная точка зрения принята не всеми исследователями, ее обоснование, а также иные мнения приводятся в первой главе. Здесь же лишь замечу, что любая классификация требует исключений и уточнений при ее практическом использовании. Кроме того, в данном случае, как и во многих других, можно говорить о наличии некоего ядра, объединяющего произведения, принадлежащие к определенно- му виду источников, и периферии, куда входят сочинения, име- ющие общие черты с другими видами. В случае мемуаристики эта периферия достаточно обширна. Под сибирскими мемуара- 14 См., например: Гончаров Ю.М. Город Барнаул середины XIX – начала XX в. в описаниях современников // Краеведческие записки. Барнаул, 2001. Вып. 4. С. 155–161; Он же. Сибирское купечество середины XIX – начала XX в. в представлениях современников // Предприниматели и предпринима- тельство в Сибири. Барнаул, 2001. Вып. 3. С. 210–227; Григорьев А.А. Сибир- ская мемуаристика первой половины XIX века как исторический источник // Сибирский субэтнос: культура, традиции, ментальность: мат-лы Второй Все- рос. науч.-практ. Интернет-конф. на сайте sib-subethnos.narod.ru. Красноярск, 2006. Вып. 2, кн. 1. С. 68–77; Кошенова Н.Ю. Быт сибирского купечества вто- рой половины XIX в. (по материалам фонда Е.П. Клевакина) // Алтайский текст в русской культуре. Барнаул, 2002. Вып. 1. С. 86–94; Паршукова Н.П. Барнаул начала XIX века глазами современников // Алтайский сборник. Бар- наул, 1991. Вып. 14; Щукин И.А. Сибирское купечество в мемуарной литерату- ре // Проблемы отечественной истории. М., 2000. Вып. 6. С. 164–191; и др.
7 ми понимаются созданные постоянными или временными жи- телями Сибири сочинения, в которых рассказывается о приро- де, населении, экономике, общественной, политической или культурной жизни края. Целью данной работы является комплексная характерис- тика сибирской мемуаристики XIX в. Для ее достижения необ- ходимо решить следующие задачи. Во-первых, выявить сам кор- пус сибирской мемуаристики, динамику его развития. Во-вто- рых, охарактеризовать основные его разновидности. В-третьих, установить состав мемуаристов и рассмотреть мотивы и особен- ности их творчества. Этим вопросам и посвящены три главы монографии. В четвертой главе дана характеристика несколь- ких наиболее крупных комплексов сибирской мемуаристики. Понимая всю важность таких вопросов, как достоверность, ин- формативность, значение, которые традиционно ` и справед- ливо ` привлекали преимущественное внимание исследовате- лей, я могла рассматривать их лишь попутно, так как ответ на них должен даваться отдельно для каждого источника. Несколько более подробно эти вопросы освещаются в четвертой главе, но и в ней основное внимание уделяется мемуаристике как особо- му феномену, а не как историческому источнику, содержащему те или иные сведения. При определении корпуса сибирской мемуаристики за еди- ницу принималось законченное произведение. Не учитывались ранние, впоследствии переработанные редакции, но отдельной единицей считалось сочинение, если оно было опубликовано или сохранилось в рукописи под самостоятельным названием 15 .
мемуарного характера, так и произведения малых форм; как бес- спорные мемуары, так и сочинения промежуточного или сме- шанного типа. Выбор хронологических рамок стал одним из принципи- альных вопросов. Мемуаристика в настоящей работе рассмат- ривается прежде всего как явление культуры, поэтому в изучае- мый корпус вошли те сочинения мемуарного характера, кото- рые были созданы в течение XIX в. (с 1801 по 1900 г.), даже если в них описываются события XVIII столетия. Учитывались мемуары подданных России, написанные на русском языке, а также иностранцев, находившихся на русской службе, но только если их сочинения были написаны на рус- 15 Исключение сделано для дневников/отчетов, писавшихся ежемесячно сотрудниками Алтайской духовной миссии. Они учитывались погодно. 8 ском языке или опубликованы в переводе на русский язык. То же относится и к мемуарам поляков ` как ссыльных, так и слу- живших в Сибири. Не могли быть учтены впервые опублико- ванные в переводе на русский язык в конце 2009 г. Б.С. Шоста- ковичем воспоминания польских ссыльных В. Мигурского, Ю. Ручинского, Ю. Сабинского 16 . Произведения, описывающие события на территории современного Северного Казахстана, учитывались в том случае, если в них речь идет о районах, вхо- дивших в генерал-губернаторство Западной Сибири. Выявление мемуаров осуществлялось с использованием упоминавшегося указателя «История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях», баз данных ГПНТБ СО РАН и ИНИОН РАН, справочно-библиографических изданий XIX и XX вв.
17 , а также путем просмотра de visu самих мемуаров в биб- лиотеках и архивохранилищах. Приводимые в справочных из- даниях сведения проверялись и пересматривались. Во-первых, даже в указателе под редакцией П.А. Зайончковского есть про- пуски, особенно относящиеся к публикациям произведений ду- ховенства, ` удивительно, что в 1970-х гг. их вообще удалось включить в таком сравнительно большом объеме. Во-вторых, в аннотациях не всегда отмечалось наличие «сибирских» фрагмен- тов в обширных мемуарах. В-третьих, в редких случаях прихо- дилось отказываться от предлагавшегося составителями опре- деления того или иного произведения как мемуарного и наобо- рот. К сожалению, с несколькими неопубликованными сочине- 16 Воспоминания из Сибири: Мемуары, очерки, дневниковые записи польских политических ссыльных в Восточную Сибирь первой половины XIX столетия / публ., сост., перевод, вступл., предисл., коммент. Б.С. Шоста- ковича. Иркутск, 2009. 17 Межов В.И. Сибирская библиография: Указатель книг и статей о Си- бири на русском языке и книг на иностранных языках: в 3 т. СПб., 1903; Манассеин В.С. Сибирь в казанской периодической печати первой половины XIX столетия: библиогр. указатель. Иркутск, 1927; Богданова А.А. Сибирская тема в периодической печати, альманахах и сборниках XIX века (1800–1900 гг.): учеб.-библиогр. справочник для преподавателей, работников печати, краеве- дов. Новосибирск, 1970; Петряев Е.Д. Краеведы и литераторы Забайкалья: Дореволюционный период: биобиблиогр. указатель. Чита, 1981; Указатель вос- поминаний, дневников, путевых записок XVIII–XIX вв. (из фондов Oтдела рукописей [Гос. библиотеки СССР им. В.И. Ленина]) / под ред. Е.Н. Конши- ной, П.А. Зайончковского. М., 1951; Воспоминания и дневники XVIII–XX вв: указатель рукописей [Отдела рукописей Гос. библиотеки СССР им. В.И. Лени- на] / под ред. С.В. Житомирской. М., 1976; Пивоваров Б.И., протоиерей. Тру- ды алтайских миссионеров: библиогр. справочник // Из духовного наследия алтайских миссионеров. Новосибирск, 1998; указатели содержания ряда от- дельных периодических изданий.
9 ниями не удалось ознакомиться, сведения о них приводятся по литературе, архивным описям и справкам. При составлении включенного в настоящую монографию в качестве приложения указателя учитывались произведения, опубликованные отдельными изданиями, в журналах, альмана- хах и сборниках, в крупных и долговечных сибирских газетах («Восточное обозрение», «Сибирская газета», «Сибирь»), а так- же неизданные и хранящиеся в архивах. Я понимаю неизбеж- ную неполноту выявленного корпуса. В частности, очевидно (а в ряде случаев и установлено), что искомые сочинения печа- тались в столичных газетах (например, в «Северной пчеле»), в неофициальной части сибирских губернских ведомостей ` том- ских, тобольских, иркутских и др. В тех случаях, когда подоб- ные тексты выявлялись, они учитывались, но сплошной про- смотр всего массива газетной периодики не проводился. Указа- тель не претендует на полноту и соответствие всем библиогра- фическим требованиям. В него включены следующие позиции: автор, название произведения, место и дата публикации, время создания, описываемый период, краткая аннотация, жанр, со- циально-профессиональный статус автора, источник сведений. С целью выявления и изучения сибирских мемуаров об- следованы фонды ОР РГБ, ОР РНБ, НБ ТГУ, РО ИРЛИ, КККМ, РГАЛИ, РГВИА, ГАРФ, ГАИО, ГАОО, ГАКК, ЦХАФ АК. Кро- ме того, получены справки археографов ГАИО, ГАОО, ЦХАФ АК, ГАЧО и других сибирских архивов. Пользуюсь случаем по- благодарить директоров и сотрудников архивов, библиотек и музеев за помощь в работе. Самые теплые слова благодарности адресованы также акад. Н.Н. Покровскому и коллегам по Ин- ституту истории СО РАН ` Н.С. Гурьяновой, О.Д. Журавель, Л.И. Журовой, Н.Д. Зольниковой, Т.В. Панич, С.Г. Петрову, Л.В. Титовой, А.Х. Элерту за неизменную поддержку и ценные советы.
10 Прежде чем приступить к выявлению и изучению корпуса сибирской мемуаристики, необходимо ответить на два взаимо- связанных вопроса. Первый ` о границах, отделяющих мемуа- ры (в широком смысле слова) от других видов источников (жан- ров) ` художественной литературы, документов, публицистики, писем и т.д. Второй ` какие источники мемуарного характера можно считать сибирскими. 1.1. ВНЕШНИЕ ГРАНИЦЫ Важнейшей проблемой при изучении любого корпуса источ- ников является определение его внешних границ. Многие ис- торики, филологи, источниковеды отмечали, что особенностью материалов «личного происхождения является зыбкость границ между отдельными их видами, жанровая неопределенность, лег- кость перехода одного вида в другой» 1 ; «произведения мемуар- но-автобиографических жанров с трудом поддаются системати- зации, и наибольшей трудностью при их изучении является не- определенность терминов, употребляемых исследователями» 2 . Правда, в монографии 1980 г. А.Г. Тартаковский писал, что «пред- ставление о размытости границ мемуаристики преувеличено и проистекает… из недостаточной изученности мемуаров на уровне вида источников» 3 . Признавая в более поздних работах «по- движность, условность граней между мемуаристикой и художе- ственно-исторической прозой» и другими смежными видами Г л а в а 1 КОРПУС СИБИРСКОЙ МЕМУАРИСТИКИ 1 Житомирская С.В. Предисловие // Воспоминания и дневники XVIII– XX вв.: указатель рукописей. М., 1976. С. 4. 2 Елизаветина Г.Г. Жанровые особенности автобиографического повество- вания (Герцен, Руссо, Гете) // А.И. Герцен – художник и публицист. М., 1977. С. 3. 3 Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика: (Опыт источнико- ведческого изучения). М., 1980. С. 21. 11 источников, он замечал, что «все это не может отменить самой необходимости четкого понимания жанровой определенности мемуаристики и ее разграничения со смежными родами сло- весности» 4 . Используемое рядом современных исследователей понятие «ego-документы» хотя и включает в себя не только ав- тобиографии, мемуары, дневники, письма и устные рассказы, для XIX в. вполне коррелирует (с некоторыми уточнениями) с традиционным понятием «источники личного происхождения». Б у
лась сформулировать критерии, по которым следует отличать мемуары от других, близких к ним видов источников (жанров). Чаще всего сущность позиции излагается только через опреде- ление основного понятия ` «мемуары». Наиболее обстоятельно вопрос о внешних границах мемуаристики рассматривали П.А. Зайончковский, С.В. Житомирская и А.Г. Тартаковский. И это не случайно. Перед ними стояла задача определения кор- пуса мемуарных источников. П.А. Зайончковский возглавлял коллектив, составлявший фундаментальный указатель дневни- ков и воспоминаний по истории дореволюционной России; С.В. Житомирская руководила работой по выявлению и описа- нию мемуаров, хранящихся в ОР РГБ, которым она много лет заведовала, А.Г. Тартаковский написал классический труд по исто- рии русской мемуаристики, созданной под влиянием Отечест- венной войны 1812 г., и должен был отобрать соответствующие источники. Естественно, что такая практическая, прикладная деятельность не только потребовала внятного ответа на все эти вопросы, но и выявила саму их сущность. П.А. Зайончковский во введении к подготовленному под его руководством указате- лю отмечал сложность применения даже принятых и четко сфор- мулированных принципов отбора мемуарной литературы на практике, когда приходится решать, «что подлежит включению, а что необходимо отсеять» 5 . С.В. Житомирская первой сформу- лировала основные задачи: определить отличия мемуаристики от художественной литературы, публицистики, деловых доку- ментов. В ее же статье были намечены и пути их решения. Итак, первая задача ` установить грань, отделяющую «вос- поминания от художественной литературы, основанной на ав- 4 Тартаковский А.Г. Мемуаристика как феномен культуры // ВЛ. 1999. № 1. С. 45. 5 Зайончковский П.А. Введение // История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях: аннотированный указатель книг и публикаций в журналах. М., 1976. Т. 1. С. 11. 12 тобиографическом материале» 6 . Заметим, что эта проблема близ- ка к другой, более широкой ` соотношению и взаимоотноше- ниям истории и литературы как явлений культуры. На данную тему написаны сотни статей, ее различные аспекты рассматри- вались во многих книгах, авторитетные периодические издания посвятили целые номера ее освещению 7 . Но и вопрос о разгра- ничении мемуаров и художественной литературы привлекал вни- мание многих историков и филологов. И те, и другие подчер- кивали, что «граница между мемуарами и собственно литерату- рой неустойчива и небесспорна» 8 . В этом случае речь идет пре- имущественно и даже почти исключительно о воспоминаниях писателей. Трудность заключается в том, что, с одной стороны, «любые произведения художественной литературы являются обобщением и отражением личного жизненного опыта и сум- мы впечатлений писателя», а с другой ` «воспоминания, напи- санные писателем… непременно являются произведением ху- дожественной литературы» 9 . М.К. Азадовский писал: «…элементы художественного изображения присутствуют в какой-либо сте- пени почти в каждом мемуарном памятнике». Более того, есть ряд мемуаров, в которых «художественное начало… присутству- ет как основной принцип построения» 10 . А.Г. Тартаковский со- глашался с мнением авторов коллективного литературоведче- ского труда, утверждавших, что «многие мемуары, как и другие разновидности “документального повествования”… представляют собой истинно литературные произведения, великолепные об- разцы художественной прозы», даже если их автором не был признанный писатель 11 . О художественных возможностях ме- муаристики писали многие, в том числе и довольно обстоятельно И.О. Шайтанов 12 . О том, что порой автобиографии «опережали в некоторых отношениях другие жанры современной им лите- 6 Житомирская С.В. Вопросы научного описания рукописных мемуарных источников // Археографический ежегодник за 1976 год. М., 1977. С. 46. 7 Отечественная история. 2002. № 1; История России XIX–XX веков: Но- вые источники понимания. М., 2001. (Науч. докл. Моск. обществ. фонда; № 137).
8 Кардин В.Э. Жанр вне регламента // ВЛ. 2000. № 1. С. 17. («Круглый стол»: Мемуары на сломе эпох). 9 Житомирская С.В. Вопросы научного описания… С. 46, 47. 10 Азадовский М.К. Мемуары Бестужевых как исторический и литератур- ный памятник // Азадовский М.К. Страницы истории декабризма. Иркутск, 1991. Т. 1. С. 260–261. 11 Развитие реализма в русской литературе. М., 1973. Т. 2, кн. 1. С. 186. 12 Шайтанов И.О. «Непроявленный жанр» или литературные заметки о мемуаристике // ВЛ. 1979. № 2. С. 50–77.
13 ратуры», что их авторы проявляли при этом «незаурядное худо- жественное мастерство», говорится в статье Г.Г. Елизаветиной 13 . Очевидным и бесспорным представляется и ее вывод: «Как и остальные жанры литературы, мемуарно-автобиографические могут давать и дали замечательные художественные произведе- ния»
14 . Даже не соглашаясь с безоговорочным включением ме- муаристики в литературу, нельзя не признавать высоких худо- жественных достоинств многих мемуарных произведений ` преж- де всего, конечно, «Былого и дум» А.И. Герцена. Я не намерена затрагивать литературно-эстетические аспекты мемуаристики, влияние на нее литературно-стилистических течений. С.В. Житомирская предложила следующий критерий раз- личения мемуаров и художественной литературы: «отсутствие или наличие вымышленных персонажей и ситуаций», при этом «простое избрание автором для себя вымышленного имени в автобиографическом произведении» не является основанием «для сомнения в его мемуарной жанровой определенности» 15 . П.А. Зайончковский и возглавляемый им коллектив отказались учитывать «беллетризованные воспоминания», даже близкие «по своей достоверности к действительности», как и «литературные произведения, имеющие в своей основе автобиографическую канву» 16
не дали прямой формулировки критериев определения «беллет- ризованных воспоминаний», хотя в косвенном виде она имеет- ся. П.А. Зайончковский писал: «Под воспоминаниями мы по- нимаем такое произведение, автор которого описывает реаль- ные события, наблюдавшиеся им или рассказчиком, происхо- дившие в определенном месте и в определенное время, и в ко- тором участвовали конкретные люди» 17 . А.Г. Тартаковский, как и С.В. Житомирская, считал не- обоснованным относить к мемуарам «художественно-беллетри- стические сочинения о прошлом, построенные на автобиогра- фическом материале… который преобразовывается творческой фантазией писателя и дополняется вымышленными эпизодами и ситуацией» 18 . Он же убедительно доказал, опираясь на ряд 13 Елизаветина Г.Г. «Последняя грань в области романа…»: (Русская ме- муаристика как предмет литературоведческого исследования) // ВЛ. 1982. № 10. С. 153.
14 Там же. С. 155. 15 Житомирская С.В. Вопросы научного описания... С. 47. 16 Зайончковский П.А. Введение. С. 10. 17 Там же. С. 9–10. 18 Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика... С. 8–9. 14 положений, выдвинутых Л.Я. Гинзбург, неоправданность отож- дествления понятия «художественный вымысел» с «более ши- рокой категорией эстетического», ибо «художественный вымы- сел является лишь одним из способов художественного воссоз- дания и эстетического освоения действительности» 19 . Тартаков- ский предполагал, что смешение художественной литературы с мемуарными произведениями идет от традиции, сложившейся еще в первой половине XIX в., когда, «согласно историко-эсте- тическим воззрениям» того времени, «всякого рода частные за- писки, дневники, автобиографии и т.д. принадлежали к одному из разрядов словесности» 20 . Но мемуары, справедливо указывал он, остаются мемуарами только до того момента, пока в них не вторгается вымысел 21 . А.Е. Чекунова весьма скептически отнес- лась к самой возможности решения рассматриваемой задачи, считая, что определить четко границы, отделяющие мемуары от художественных или исторических сочинений, бывает порой довольно трудно, а иногда и невозможно. Я в значительной сте- пени разделяю ее скепсис. Приводимые ею аргументы факти- чески сводят эти границы к наличию/отсутствию эстетической функции и степени ее выраженности 22 . В то же время Чекуно- ва не согласна с узким пониманием «художественности» и утверждает, что она «характеризует прежде всего способность автора к образному мышлению, стремление его в яркой, запо- минающейся форме отразить свое, индивидуальное восприя- тие прошлого» 23 . Эта позиция представляется весьма близкой к точке зрения А.Г. Тартаковского. Е.С. Синявская подчерки- вает преимущественно близость мемуаристики и художествен- ной литературы, но отмечает, что для последней характерны «максимальная степень субъективности, влияние авторской индивидуальности… вымысел, фантазия как средство художе- ственного выражения позиции автора» и адресация «массовой читательской аудитории» 24 . 19 Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика... С. 25. 20 Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика и историческое сознание XIX века. М., 1997. С. 50. 21 Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика... С. 25. 22 Чекунова А.Е. Русское мемуарное наследие второй половины XVII – первой половины XVIII в.: Опыт источниковедческого анализа. М., 1995. С. 4. 23 Там же. С. 94. 24 Синявская Е.С. Военная проза в аспекте источниковедения // История России XIX–XX веков: Новые источники понимания. М., 2001. С. 144. (Науч. докл. Моск. обществ. фонда; № 137). 15 Иное мнение высказывали в разное время М.И. Новикова и С.С. Минц. Первая из них «попыталась распространить на мемуа- ры право создания типических образов» и даже ввести понятие «художественная мемуаристика», которая, в отличие от «нехудо- жественной», «не копирует… а творчески обобщает жизнь» 25 . Поч-
ти через 20 лет С.С. Минц утверждала, что «беллетризация является одной из составных частей характеристики мемуарных источни- ков», художественность и беллетризация, стремление к типиза- ции не лишают мемуары «чистоты вида» 26 . Как справедливо заме- тил А.С. Покровский, такая мемуаристика мало чем отличалась бы от художественной литературы 27 . Понятно, что эта позиция фактически означает уход от попытки рассмотрения проблемы. Особый интерес представляет точка зрения М.К. Азадов- ского. Он считал возможным существование мемуаров, в кото- рых «стремление к максимальной точности в изображении под- линных событий» сочетается «с элементами творческого вымыс- ла, но такого вымысла, который не искажает действительности, не заменяет ее иной, выдуманной, – но дополняет, придавая ей большую внутреннюю убедительность» 28 . Однако в приводимом далее в качестве образца использования вымысла, не разруша- ющего достоверности повествования, «Воспоминании о Рыле- еве» Н.А. Бестужева, как замечает сам Азадовский, «несмотря на биографическую основу, завуалированы не только подлин- ные лица, но и подлинные факты» 29 . Это замечание, если и не выводит анализируемое произведение за пределы собственно ме- муаристики, то перемещает его на периферию корпуса мемуар- ной литературы. Но нельзя не согласиться с мыслями Азадов- ского «о двойственной природе лучших мемуарных памятни- ков, в которых “первоклассное историческое свидетельство” не- отделимо от выдающегося “художественного обобщения”, о сложном взаимодействии в них обеих этих сторон» 30 . 25 Новикова М.И. Мемуары и жизнь: Художественно-мемуарная литера- тура о партийном подполье в годы Великой Отечественной войны: критичес- кий очерк. Симферополь, 1957. С. 7. Цит. по: Покровский А.С. Мемуары // Профессионализм историка и идеологическая конъюнктура: Проблемы источ- никоведения советской истории. М., 1994. С. 112–113. 26 Минц С.С. Об особенностях эволюции источников мемуарного харак- тера // История СССР. 1979. № 6. С. 61, 63. 27 Покровский А.С. Мемуары. С. 112–113. 28 Азадовский М.К. Мемуары Бестужевых... С. 261. 29 Там же. С. 266. 30 Житомирская С.В. М.К. Азадовский – историк декабризма // Азадов- ский М.К. Страницы истории декабризма. Иркутск, 1991. Т. 1. С. 31.
16 Естественно, именно задачу разграничения мемуаров и ху- дожественной литературы ставили перед собой многие литера- туроведы, изучавшие мемуарные произведения. Филологами же по преимуществу рассматриваются и вопросы о влиянии на ме- муары различных других жанров: житий, исповеди, проповеди, романов. В.Э. Кардин отмечает сходство «художественной и мемуарной литературы», указывает на «родство мемуаристики с публицистическими жанрами» 31 . А. Златар, опираясь на опыт западно-европейской мемуаристики, замечает, что до XIX в. «историография и мемуары (включая автобиографию)… тракто- вались как повествование о том, что произошло на самом деле. …От романа их отличала степень истинности/правдоподобно- сти в противовес понятию возможного/вымышленного, на чем основывался роман». В XIX в. «автобиография начинает суще- ствовать на перекрестке историографического и романного» 32 . Автор статей в «Краткой литературной энциклопедии» и «Ли- тературном энциклопедическом словаре» Л.А. Левицкий видел основное различие между мемуарами и исторической прозой, научными биографиями, документально-историческими очер- ками в хроникальности и фактографичности, отсутствии сюжет- ных приемов и в том, что «мемуарист, воспроизводя лишь ту часть действительности, которая находилась обычно в его поле зрения, основывается преимущественно на собственных непо- средственных впечатлениях и воспоминаниях; при этом повсю- ду на переднем плане или он сам, или его точка зрения на опи- сываемое» 33 . В литературоведческих работах мемуары могут сопоставлять- ся и с художественной, и с документальной литературой. При этом высказывается мнение, что, в отличие от последней, для мемуаров и художественного очерка допустимо свободное ис- пользование фактического материала 34 . О.Н. Белокопытова про- тивопоставляет документализм и творческое начало. По ее мне- нию, творческий акт состоит не только «в выборе композиции, в художественной лепке образов, в воспроизведении картин при- 31 Кардин В. Сегодня о вчерашнем: Мемуары и современность. М., 1961. С. 69–70. 32 Златар А. Автобиография глазами исследователей средневековья // Ав- тоинтерпретация. СПб., 1998. С. 35. 33 Левицкий Л.А. Мемуары // Краткая литературная энциклопедия. М., 1967. Т. 4. Стб. 759–762; Он же. Мемуары // Литературный энциклопедиче- ский словарь. М., 1987. С. 216. 34 Муравьёв В.С. Документальная литература // Литературный энцикло- педический словарь. М., 1987. С. 99. 17 роды, в работе над стилем», результатом «творческого мысли- тельного процесса» является также «отбор поступков и черт ха- рактера героя, подчеркивание и, наоборот, замалчивание отдель- ных явлений жизни» 35 . Все эти элементы в той или иной степе- ни присутствуют в очень многих воспоминаниях, отнюдь не претендующих на художественность, ` впрочем, без «творческого мыслительного процесса» вообще невозможно написание како- го-либо самостоятельного текста. В то же время О.Н. Бело- копытова считает, что «автор, не нарушая документальной осно- вы, может совершенствовать изображение» и даже «додумывать некоторые подробности вольно или невольно» 36 . Вообще точ- ное воспроизведение событий через несколько лет после того, как они произошли, вряд ли возможно. Как известно, память избирательна ` что-то в ней сохраняется дольше, что-то исчеза- ет быстрее. Кроме того, человеку свойственно запоминать не столько само событие, сколько свое восприятие его ` а оно уже отличается от произошедшего. Е.Г. Бушканец писал, что «вве- дение в мемуарное повествование больших кусков чужой речи, даже целых диалогов» является «своеобразной формой беллет- ризации» и подобный прием «вызывает сомнение» в самой до- стоверности «сообщаемых сведений» 37 . По мнению М.Н. Чер- номорского, диалоги появляются в воспоминаниях вследствие желания автора передать разговор в том виде, в каком он со- хранился в памяти, либо в результате стремления художествен- ными средствами воссоздать образ участника диалога 38 . Навер-
ное, только дневниковые записи, сделанные в тот же день, мо- гут ` и то по большей части очень приблизительно ` воспроиз- вести диалог. Для многих литературоведов мемуары ` один из жанров документалистики, рассматриваемой как вид литературы 39 . В.Э. Кардин, как уже отмечалось, подчеркивал близость мемуа- ров с художественной литературой. Сходные черты он находил 35 Белокопытова О.Н. «Семейная хроника», «Детские годы Багрова-вну- ка» С.Т. Аксакова и проблема мемуарно-биографического жанра в русской литературе 40–50-х годов XIX века: автореф. дис. … канд. филол. наук. Воро- неж, 1966. С. 13. 36 Там же. С.11. 37 Бушканец Е.Г. Источники мемуарного повествования // Учен. зап. Ка- зан. гос. пед. ин-та. 1974. Т. 129. С. 8. 38 Черноморский М.Н. Мемуары как исторический источник. М, 1959. С. 75–76. 39 Янская И.С., Кардин В.Э. Пределы достоверности: Очерки документаль- ной литературы. М., 1981. С. 9. 18 и там, где привычнее было бы видеть различия. Так, указывая на характерную для мемуаров «подлинность фактов, имен», он писал: «Однако такая подлинность присуща и некоторым ви- дам очерка, документальной повести», в то же время «известны случаи, когда мемуарист по каким-либо причинам заменяет под- линные имена некоторых героев вымышленными. Но это не выводит его записки за пределы мемуарного жанра» 40 . Цитиру- емые Кардиным слова В.Г. Белинского возвращают нас к мыс- ли о ядре и периферии корпуса: «Искусство, по мере прибли- жения к той или другой своей границе, постепенно теряет не- что от своей сущности и принимает в себя от сущности того, с чем граничит, так что вместо разграничивающей черты являет- ся область, примиряющая обе стороны» 41 .
мемуаров с художественной литературой, находя их в существо- вании той или иной степени «литературной (тематической, про- блемной, ассоциативно-образной) организации» текста. Он спра- ведливо отмечал, что со временем «грань, отделяющая мемуары от художественной литературы, от исторических исследований и публицистики, становится все более тонкой, трудно улови- мой» 42
ного обобщения при создании документального образа, своеоб- разие его эстетической функции», Гаранин опирался на клас- сический труд Л.Я. Гинзбург «О психологической прозе». Она же видела разницу в том, что «художник создает знаки, вопло- щающие мысль, и ее нельзя отделить от них, не разлучив», ме- муарист «не может творить события и предметы», а может и должен «раскрыть в них латентную энергию… обобщений, тем самым превращая их в знаки этих обобщений» 43 . З.Р. Сутаева поняла мысль Гаранина (и, вероятно, Гинзбург) так, что воз- можно «четкое отграничение художественных и документаль- ных образов» (хотя и не литературы). Критерием отграничения она называет цель автора ` в последнем случае эта цель «прак- тична» («дать социальные, исторические и психологические ха- рактеристики изображаемого явления») 44 .
Кардин В. Сегодня о вчерашнем... С. 59. 41 Цит. по: Там же. С. 66. 42 Гаранин Л.Я. Мемуарный жанр советской литературы: историко-теоре- тический очерк. Минск, 1986. С. 23, 29. 43 Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л., 1971. С. 10, 11. 44 Сутаева З.Р. Жанровые особенности автобиографической и мемуар- ной прозы (на материале творчества А.С. Пушкина, П.А. Вяземского, Н.Г. Чер- нышевского): автореф. дис. … канд. филол. наук. М., 1998. С. 11. 19 А.В. Антюхов, судя по автореферату его докторской диссер- тации о проблемах мемуарно-автобиографической прозы, фак- тически игнорирует проблему. Отмечая «противостояние» доку- ментального и художественного начал в произведениях «мемуар- ной прозы», он признает значение вымысла как признака худо- жественной литературы, но тут же опровергает сам себя и утвер- ждает, что мемуарист, как и художник, преображает «дейст- вительность с помощью фантазии» 45 . В таком случае вообще не- понятно, каким образом провести границу между жанрами. И.О. Шайтанов и Г.Г. Елизаветина видят критерий в наличии/ отсутствии вымысла («При сближении со сферой художествен- ной литературы мемуарный жанр начинает терять свою докумен- тальность» 46 ; мемуарная литература рассказывает о «действительно бывших» событиях 47 ). Интересно, хотя и трудно применимо, пред- ложение Е.П. Гречаной: решение лежит в определении степени вымысла, словесной игры, усилий автора по созданию собствен- ного образа и собственной версии своей жизни 48 . Таким образом, подробно рассмотрев взгляды ряда извест- ных историков и литературоведов, занимавшихся мемуарным жанром, можно видеть, что, по мнению большинства из них, художественная литература отличается от мемуаров наличием вымысла, специфическим образным строем, особой организа- цией текста. Соглашаясь с этой точкой зрения, приходится при- знать: предложенные критерии нуждаются в важном дополне- нии. Таковым является цель автора. Понятно, что истинная цель далеко не всегда соответствует декларируемой, но подлинное назначение произведения почти всегда можно установить. Ко- нечно, в каждом конкретном случае вопрос надо решать особо, более того, придется говорить о смешении признаков, о погра- ничных разновидностях, о ядре и периферии корпуса. Проблема разграничения мемуаров и художественной ли- тературы особенно важна и трудноразрешима применительно к беллетристике. Под беллетристикой обычно понимали художест- венную литературу вообще или художественную прозу 49 . В по- следние годы ряд литературоведов утверждает, что это та часть 45 Антюхов А.В. Русская мемуарно-биографическая литература XVIII века: (Генезис. Жанрово-видовое разнообразие. Поэтика): автореф. дис. … д-ра фи- лол. наук. М., 2001. С. 24, 25. 46 Шайтанов И. Попытка прогноза // ВЛ. 2000. № 1. С. 8. («Круглый стол»: Мемуары на сломе эпох). 47 Елизаветина Г.Г. «Последняя грань…» С. 156–158. 48 Гречаная Е.П. Автобиографизм русской прозы // Новое литературное обозрение. 2003. № 5 (63). С. 343. 49 Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 47. 20 художественной литературы, которая лежит «за чертой высокого искусства» или представляет собой «искусство средней руки» 50 . Что касается произведений, повествующих о Сибири и создан- ных людьми, жившими в крае или хотя бы побывавшими в нем, то они, за редкими исключениями, могут быть отнесены именно к данной категории. В настоящей работе вопрос о границе меж- ду мемуаристикой и беллетристикой практически встает прежде всего при обращении к сочинениям бывавших в Сибири и пи- савших о ней литераторов. При этом используются указанные выше критерии, предлагавшиеся большинством специалистов: наличие вымысла, особая организация текста, специальный об- разный строй, цель автора. Но практическое их применение (как и любых критериев) показывает, что провести границу порой бывает чрезвычайно трудно и любое решение иногда кажется неверным. Как образно сказано И.С. Янской и В.Э. Кардиным, «коварство мемуаров, однако, в том, что ни одно правило к ним не применимо без незамедлительно следующего исключения» 51 . Приведу несколько примеров, поясняющих ход рассужде- ний при отборе произведений. Как и составители указателя под ред. П.А. Зайончковского, я не включила в рассматриваемый кор- пус книгу Н.М. Астырева «На таежных прогалинах», хотя автор провел «два с половиной года в разъездах по Иркутской губер- нии» и именно на личном опыте основывал свои выводы. Но он почти не приводит конкретных фактов и замечаний, обоб- щая свои наблюдения. Для его очерков типичны такие выраже- ния: «Интеллигент, попавший в Тункинский край, чувствует себя скверно»
52 . Бывают такие ситуации, когда в результате перера- ботки дневников или путевых записок появляется новое сочи- нение, уже почти не имеющее мемуарных черт. Так, «Рассказы о сибирских золотых приисках» П.И. Небольсина (см. Прило- жение, № 663), печатавшиеся в «Отечественных записках», были переработаны автором и изданы под названием «Заметки на пути из Петербурга в Барнаул» 53 . В новом произведении преоблада- 50 Литературный энциклопедический словарь. С. 213; Гурвич И.А. Русская беллетристика: эволюция, поэтика, функции // ВЛ. 1990. № 5. С. 114; Верши- нина Н.Л. Русская беллетристика 1830-х – 1840-х годов: (Проблемы жанра и стиля). Псков, 1997; и др. 51 Янская И.С., Кардин В.Э. Пределы достоверности... С. 374. 52 Астырев Н.М. На таежных прогалинах: Очерки жизни населения Вос- точной Сибири. М., 1981. С. 20. 53 Небольсин П.И. Заметки на пути из Петербурга в Барнаул // Отечеств. зап. 1849. Т. 63, № 4. С. 219–240; Т. 64, № 5. С. 1–47; № 6. С. 177–265; Т. 65, № 8. С. 169–194; Т. 66, № 9. С. 51–77; № 10. С. 239–282; Т. 67, № 11. С. 85– 109; № 12. С. 277–312; То же. СПб., 1850.
21 ют сведения исторического, географического и статистического характера, описание сибирских реалий приобрело ярко выра- женные беллетристические черты, с обилием диалогов, зарисо- вок, вымышленных и домысленных рассказов о подлинных и мнимых событиях. В то же время в рассматриваемый корпус включены сибирские (преимущественно путевые) дневники В.Г. Короленко (см. Приложение, № 501`506), содержащие за- писи о местности, попутчиках, впечатлениях, сделанные во время поездки и не подвергшиеся последующей переработке. Как и составители указателя под редакцией П.А. Зайонч- ковского, я не включила в корпус сибирской мемуаристики «За- писки из Мертвого дома» Ф.М. Достоевского, хотя они отвеча- ют многим критериям мемуаристики, в частности, носят авто- биографический характер, основаны на личных впечатлениях и наблюдениях и, как показала М.М. Громыко, бесспорно, исто- ричны 54
что «Достоевский не относился к “Запискам” как к произведе- нию, в котором автор волен лепить образы и ситуации по зако- нам творчества, не заботясь о соответствии прототипам и пер- вичному конкретному материалу… Он возложил на себя ответ- ственность свидетеля, с документальной достоверностью инфор- мирующего читателя об увиденном» 55 . Не подвергая сомнению достоверность приводимых фактов и оценок, я все же думаю, что высокий уровень художественного обобщения, организация текста и образный строй выводят их за пределы и мемуаристики, и беллетристики. Вообще вопрос о том, считать ли мемуарами художественные произведения великих русских писателей, отно- сится к наиболее сложным и спорным, сомнения в справедливо- сти решения которых остается даже после его принятия. Как мемуарные, так и беллетристические произведения, созданные писателями в сибирские годы, не раз становились предметом исследования филологов. Так, М.В. Грицанова ана- лизирует фельетонный цикл «Сибирские картинки» К.М. Ста- нюковича, его роман «Не столь отдаленные места» (главы из него печатались в «Сибирской газете») 56 . Характеризуя творче- ство писателя Н.В. Бобылёва, Ю.С. Постнов писал о «Белом месяце»: «…это своего рода дневник путешествия, в котором не 54 Громыко М.М. «Записки из Мертвого дома» Ф.М. Достоевского как ис- точник по истории сибирской каторги 50-х годов XIX в. // Ссылка и каторга в Сибири (XVIII – начало XX в.). Новосибирск, 1975. С. 143. 55 Там же. С. 145–146. 56 Грицанова М.В. «Томская тема» в судьбе и творчестве К.М. Станюкови- ча // Русские писатели в Томске. Томск, 1996. С. 93–109.
22 могло быть места домыслу. Автор не позволяет себе “расцвечи- вать” будничную действительность красками своего воображе- ния»
57 . Ни утверждение, ни аргументация не вызывают возра- жения. Однако обращение к творчеству не самого известного писателя ` скорее исключение, а не правило. Многие литерато- ры второго и третьего ряда, особенно не из числа сибиряков, а те, кто недолго пробыл в Сибири, ` такие как А.В. Елисеев, М.И. Орфанов (псевд. Мишл б ), Д.И. Стахеев и др. ` не вызы- вали интереса у филологов. В их творчестве представлены и бел- летристические, и мемуарные произведения. Например, путевые записки А.В. Елисеева «По Южно-Уссу- рийскому краю» и его беллетристический очерк «В тайге: (Из воспоминаний о далеком Востоке)» основаны на впечатлениях автора от путешествия, совершенного в 1889 г. 58 И в том, и в другом тексте описывается тайга, рассказывается об охоте, о спут- нике и помощнике маньчжуре Тунли. Но в путевых записках, включенных в изучаемый корпус (см. Приложение, № 331) зна- чительно больше конкретных деталей, в том числе походно-охот- ничьего быта, характеристик населенных пунктов и образа жиз- ни крестьян, казаков, солдат. В беллетристическом сочинении описание красот природы и охотничьих приключений составля- ет главное содержание, в мемуарном ` лишь фон. В путевых за- писках отсутствуют такие, например, описания пейзажей: «Ночь, тихая звездная ночь!.. Спит тайга, словно очарованная. В белова- той дымке, что легким туманным облачком поднялась над заснув- шею землею, потонули бесконечные леса». И в том, и в другом произведении рассказывается о судьбе охотника-маньчжура Тунли, но только в беллетристическом о нем сказано: «Много лет, длин- ных и случайных, прожил на своем веку Тунли, всю тайгу знает он»; «Хитрость манзы, чутье собаки, глаз сокола, ухо зайца и ловкость тигра ` вот качества старого лесного бродяги» 59 . Бел- летристический очерк не включен мной в корпус мемуаристики. Многие произведения, квалифицируемые историками как мемуарные, в литературоведении рассматриваются как художе- ственные. В первую очередь это относится к очерковой прозе 60 .
Постнов Ю.С. Русская литература Сибири первой половины XIX века. Новосибирск, 1970. С. 268. 58 Елисеев А.В. В тайге: (Из воспоминаний о далеком Востоке). СПб., 1891; Он же. По Южно-Уссурийскому краю // Ист. вестн. 1891. № 2. С. 435–456; № 3. С. 724–745; № 4. С. 86–109. 59 Елисеев А.В. В тайге... С. 3, 5, 6. 60 Очерки русской литературы Сибири. Новосибирск, 1982. Т. 1. С. 303– 309, 358–360.
23 Здесь нет противоречия, однако вопрос о выделении сочине- ний, носящих мемуарный характер, приходится решать в каж- дом конкретном случае особо. Вторая задача ` отделение мемуаров от публицистики и корреспонденций ` гораздо меньше привлекала внимание иссле- дователей. По мнению С.В. Житомирской, наиболее надежный критерий в данном случае ` «целевое назначение произведения», но оно не всегда может быть обнаружено. Кроме того, и это гораздо важнее, она отмечала, что существовали статьи и кор- респонденции, в которых присутствовал мемуарный элемент, подчиненный общему публицистическому назначению 61 . Со вто- рой половины XIX в. появляется дополнительное обстоятель- ство, осложняющее решение задачи: все чаще мемуары пишутся в расчете на публикацию, причем в ближайшее время. В ре- зультате грань, отличающая их от очерков, корреспонденций и других видов, становится все тоньше. На материале сибир- ской мемуаристики видно, что и в этом случае часто прихо- дится иметь дело с пограничными разновидностями. Так, по- чти не поддаются разграничению путевые записки как разно- видность мемуаристики и путевые очерки как жанр периоди- ки. Эта проблема особенно актуальна для Сибири, где путевой очерк был одним из самых распространенных газетных жан- ров. Н.В. Жилякова справедливо замечает, что он занимал «осо- бое место на страницах “Сибирской газеты”», причем его «сю- жетообразующим элементом» являлся «мотив дороги», кото- рый организовывал повествование, служил «изображению дви- жущейся сибирской панорамы» 62 . В газете под названием «пу- тевой очерк» мог быть напечатан фельетон, публицистический очерк обобщающего характера, не содержащий конкретных описаний, а передающий мысль публициста. Например, автор «Путевых очерков (из странствований по Сибири)» не стре- мился выразить свои непосредственные впечатления от какой- либо местности. Он писал: «Трудно сибиряку, даже живущему на самом тракте или при волости, отбывать эту повинность (дорожную. ` Н.М.), но представьте себе, что какая-нибудь Обдираловка или Обгореловка находится на расстоянии 100 или 150 верст от волости (а это нередко в Сибири); приходит очередная неделя, и крестьянин отправляется в указанное ме- сто», и далее продолжается обличение непосильной дорожной 61 Житомирская С.В. Вопросы научного описания… С. 48. 62 Жилякова Н.В. Дорожные мотивы в «Сибирской газете» // Сибирь. Ли- тература. Критика. Журналистика. Новосибирск, 2002. С. 129–130.
24 повинности 63 . Известный автор «Сибирской газеты», полити- ческий ссыльный Ф.В. Волховской под рубрикой «Из путевых заметок» и «Из записной книжки» печатал фельетоны и даже стихи. Эти сочинения не включены в корпус мемуаристики. В то же время в очевидных путевых записках часто встре- чаются прямые обращения к читателю явно публицистического характера. Например, записки начальника Камчатской духов- ной миссии А. Протодиаконова заканчиваются таким пассажем: «В заключение спешу обратиться к своим соработникам на ниве Христовой, которым, быть может, Бог приведет путешествовать в эту тайгу: выходите на дело смело и спокойно. Не бойтесь ни трудностей, ни случайностей далекого пути… Таежные обитате- ли ` орочоны ` не отравят у вас ни одного момента, с радостью вас встретят, с благословениями проводят как лучших друзей» 64 . Путевой очерк всегда является описанием реального путе- шествия, и по этому признаку его можно отличить от фельето- на, но не от путевых записок. Здесь можно опираться только на то, какую задачу ставил перед собой автор, что в его намерени- ях преобладало: стремление познакомить читателя с той мест- ностью, по которой он путешествовал, ее природой, людьми, или же желание высказать свое мнение по какому-либо акту- альному вопросу, вмешаться в полемику, используя с этой це- лью полученные во время поездки знания и впечатления. Такой же критерий, т.е. целевое назначение произведения, был предложен и для решения третьей задачи ` разграничения мемуаров с научно-исследовательской и научно-популярной литературой. Особо стоит вопрос об отделении воспоминаний от исторических исследований. По мнению А.Г. Тартаковского, решающую роль здесь играет доля мемуарного элемента. Если «в общем объеме» основное место занимает совокупность «дис- кретных мемуарных текстов», являющихся «тематически или сюжетно законченными описаниями личностно-памятного свой- ства», то данное сочинение может быть отнесено к мемуарным 65 . Другой вопрос, который приходится решать аналогичным спо- собом, ` это различение путевых записок и научно-исследова- тельских трудов. Тартаковский считал, что все «описания путе- 63 Вост. обозрение. 1883. № 20. С. 10. 64 Протодиаконов А. Миссионерская поездка начальника Камчатской ду- ховной миссии к орочонам, обитающим в пределах Императорской гавани, в конце 1895 и начале 1896 года // Православный благовестник. 1897. Т. 3, № 18. С. 78. 65
25 шествий этнографического, географического, хозяйственно-эко- номического и собственно научного назначения», даже если они включают в себя «поденные записи и припоминания автора», не относятся к мемуаристике и образуют «совершенно особые разновидности повествовательных источников» 66 . Мне подобный подход представляется чересчур категоричным, сам же вопрос (и способ его решения) ` близким к проблеме разграничения путевых записок и отчетов или журналов. Важнейшее условие отнесения какого-либо произведения к мемуаристике ` доля лич- ных впечатлений автора, его стремление передать читателю не только и не столько объективную информацию, сколько собствен- ные, индивидуальные оценки, наблюдения и размышления. Вопрос об отграничении мемуаров от исследований особен- но важен при рассмотрении творчества В.И. Вагина (о нем гово- рится в 3-й главе). В двух работах в центре внимания автора на- ходится фигура выдающегося государственного деятеля, генерал- губернатора Восточной Сибири в 1847`1861 гг. гр. Н.Н. Му- равьёва-Амурского. Это «“Муравьёвское” время в Сибири. (Б.В. Струве. Воспоминания о Сибири). СПб., 1889. Б.А. Ми- лютин. Генерал-губернаторство Н.Н. Муравьёва в Сибири. (От- рывок из воспоминаний). Исторический вестник, ноябрь и де- кабрь 1889 г.)» 67 и «К биографии графа Н.Н. Муравьёва-Амур- ского». Ко второй сам Вагин сделал уточняющее примечание: «Предлагаемая статья основана главным образом на личных вос- поминаниях автора и на рассказах современников, и только от- части на печатных источниках» 68 . Первая работа датирована ав- тором 1889 г., вторая ` 1899 г. Содержание их довольно близко, в обеих есть элементы и исследования, и воспоминания. Но в первой преобладает аналитический подход, даже по объему б у льшую ее часть занимают цитаты и пересказ рецензируемых статей Б.В. Струве и Б.А. Милютина. Главной задачей автора здесь является оценка деятельности Муравьёва в Сибири и по- священных ей статей, а во второй работе ` описание этой дея- тельности, а также характера, биографии и важных обстоя- тельств жизни Муравьёва. Таким образом, второе сочинение имеет больше мемуарных черт и с б у льшим основанием может 66 Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII – первой половины XIX в.: От рукописи к книге. М., 1991. С. 23. 67 ГАИО. Ф. 162. Оп. 1. Д. 47; РО ИРЛИ. Ф. 265. Оп. 2. Д. 1699. В.И. Ва- гин указал неверную дату публикации воспоминаний Б.А. Милютина – они помещены в ноябрьском и декабрьском номерах «Исторического вестника» за 1888, а не за 1889 г. 68 ГАИО. Ф. 162. Оп. 1. Д. 81. Л. 1. 26 быть отнесено к мемуаристике, хотя и только к периферии кор- пуса, а не ядру, как промежуточное между мемуарным и иссле- довательским жанрами. Четвертая задача ` найти критерий, позволяющий отличать мемуарные источники от деловых и научных документов, осно- ванных на личных впечатлениях автора. По мнению С.С. Дмит- риева, «служебные официальные дневники, или журналы, ве- лись для того именно, чтобы в нужных случаях их могли про- сматривать и читать соответствующие должностные лица» 69 .
ципу первоочередного учета целевого назначения текста, все же считала необходимым принимать во внимание еще и содержа- ние, и характер повествования 70 . Перед составителями указате- ля под редакцией П.А. Зайончковского также стояла задача от- деления дневников и описаний путешествий от официальных документов (журналов и отчетов). Основной критерий, предло- женный ими и разделяемый мною, ` наличие «личной оценки в освещении тех или иных деталей, описываемых очевидцем» 71 . Так, к мемуарному жанру можно относить те путевые записки, которые содержат преимущественно личные авторские наблю- дения, отражающие индивидуальные оценки, эмоции, факты из собственной жизни. Под однотипными названиями могут скры- ваться различные по источниковой природе произведения. На- пример, в не включенном мной в рассматриваемый корпус «Пу- тевом журнале…» В.В. Калистратова 72 приведены сведения исключительно делового характера: о местоположении и разме- рах ангарских порогов, расстояниях между ними и т.п. А вот в «Путевом журнале…» Г.М. Пермикина помимо описания неиз- вестных тогда течения Амура, его берегов, населения и пр. есть и рассказы о дорожных эпизодах, и впечатления от природы, и замечания личного характера. Например, такие: «Вообще эти места великолепны в смысле живописной природы: разнооб- разное положение каменных утесов и широкая полоса воды с ее роскошною береговою зеленью деревьев и кустарников не- вольно заставляют путника обратить внимание на эту величе- 69 Дмитриев С.С. Мемуары, дневники, частная переписка первой поло- вины XIX в. // Источниковедение истории СССР XIX – начала ХХ в.: учеб. пособие. М., 1970. С. 354. 70 Житомирская С.В. Вопросы научного описания… С. 48–49. 71 Зайончковский П.А. Введение. С. 9. 72 Калистратов В.В. Путевой журнал, составленный во время плавания по реке Ангаре и ее притоку реке Илим с целью исследования порогов // ГАИО. Ф. 293. Оп. 1. Д. 447. 27 ственную картину»; «Огромные стаи рыб вдруг закружились в водном пространстве. В жизни моей мне никогда не случалось видеть такого множества рыб»; «Минуты эти (о прибытии в Мариинский пост. ` Н.М.) навсегда останутся для меня памят- ными: здесь мы видели конец нашему плаванию по Амуру» 73 .
обозрений, особенно осуществлявшихся архиереями (подробнее см. во 2-й главе). Особым вопросом является различение «автобиографиче- ских документов» и «собственно мемуарных жизнеописаний». По мнению А.Г. Тартаковского, в данном случае следует руко- водствоваться тем, с какой целью создает текст автор: если это «житейски-практическая» задача, то мы имеем дело с «автобио- графическим документом» 74 . Я в целом разделяю его подход, но считаю возможным относить такой источник к периферии ме- муаристики или выделять в нем мемуарный элемент, если в до- кументе присутствует не требуемая его характером и прямым назначением личностно-эмоционально окрашенная информа- ция. Вызывает некоторые сомнения утверждение Тартаковско- го, что «мемуарный характер имеют обычно те документы слу- жебного назначения, которые создавались по личной инициа- тиве авторов и по каким-то особым поводам» 75 . Конечно, в по- добных текстах чаще встречаются мемуарные фрагменты, но критерием такое целевое назначение служить не может. Так, в автобиографии, создаваемые по чьему-либо требованию или просьбе, некоторые авторы включали «лишние» детали, личные оценки, не требовавшиеся для документа. Например, В.И. Ва- гин в автобиографии, написанной по просьбе С.А. Венгерова для «Критико-биографического словаря русских писателей и ученых», не только привел сведения об основных вехах своей творческой биографии и жизни вообще, но и подробно расска- зал о детстве и учебе ` этот рассказ занимает полторы из четы- рех страниц текста 76 . Пятая задача намечена А.Е. Чекуновой и А.Г. Тартаков- ским ` отграничение мемуаров от летописей. «Уподобление ме- 73 Пермикин Г.М. Путевой журнал плавания по реке Амуру от Усть-Стре- лочного караула до впадения ее в Татарский пролив // Зап. СО ИРГО. 1856. Кн. 2. С. 31, 54, 57 (1-я паг.). 74 Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII – первой половины XIX в. ... С. 38. 75 Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика... С. 73–74. 76 Вагин В.И. Автобиография // Венгеров С.А. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых. СПб., 1895. Кн. 4. С. 4–12.
28 муаров летописям» было широко распространено, что отражало «сходство общественно-познавательных функций летописи и ме- муаров, в разных исторических условиях выполняющих пример- но одинаковые задачи по запечатлению современности или не- давнего прошлого» 77 . Тартаковский указывал на присутствие в мемуаристике XVIII в. сохранявшегося и позже «явственно раз- личимого пласта летописной традиции» 78 . О заметном влиянии «навыков и приемов летописания» на мемуарный жанр писали многие маститые ученые 79 . В Сибири летописная традиция была достаточно прочной ` известно, что городские летописи велись еще и в XIX в. в Иркутске и других городах. Характеристика иркутского летописания первой половины XIX в. дана Н.Н. По- кровским
80 . Чекунова считает критерием авторское начало, «соб- ственное видение современной ему действительности, индиви- дуальный отбор фактов и событий» 81 . По мнению Тартаковско- го, у летописи и дневников есть как общие черты ` «дискретно- анналистическая запись, включающая в себя самые разнородные факты», так и отличия ` преимущественное внимание к внешним обстоятельствам, «безличностный тон жизнеописаний» 82 . Необ-
ходимо добавить, что мемуарным повествование об эпохе, даже если оно ведется в летописной форме, может считаться в том случае, если оно связано с событиями в жизни автора и основа- но на его личных впечатлениях. Так, одновременно с работой над автобиографией Т.П. Калашников создал «Хронологическое описание жизни Т. Петрова Калашникова», в котором по годам, иногда с указанием точных дат, коротко перечислены основ- ные события в жизни автора, его семьи и города. Например: «1804 г. в феврале прибыл генерал-губернатор Селифонтов. 26-го февраля сочетался вторым браком с Акулиною Андреевной» 83 .
Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика и историческое сознание XIX века. С. 314. 78 Там же. С. 316. 79 Тихомиров М.Н. Русские летописи. М., 1979. С. 253; Лихачёв Д.С. Рус- ские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947. С. 377. Указ. по: Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII – первой половины XIX в. ... С. 43, 52; Он же. Русская мемуаристика и историческое сознание XIX века. С. 315, 316. 80 Очерки русской литературы Сибири. Т. 1. С. 187–193. 81 Чекунова А.Е. Русское мемуарное наследие... С. 29. 82 Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика и историческое сознание XIX века. С. 45–47. 83 Жизнь незнаменитого Тимофея Петровича Калашникова, простым сло- гом описанная с 1762 по 1794 год // Рус. архив. 1904. Кн. 2, вып. 10. С. 181. 29 Это не дневник, так как записи сделаны через несколько лет после самих событий, на что указывает сохранившийся в авто- графе подзаголовок «(1782`1824)» ` период, о котором Калаш- ников собирался написать 84 . Но в основе сочинения лежат днев- никовые записи. В сибирской мемуаристике больше всего общих черт с ле- тописями имеет «Домовая летопись…» капитана Андреева 85 , не входящая в изучаемый корпус, поскольку последняя запись в ней сделана в 1800 г. Хотя, как справедливо отмечено А.Е. Че- куновой, здесь использована «хорошо знакомая форма изложе- ния событий “по летам”, это ` иной по содержанию, не лето- писного характера источник» 86 . Исследовательница называет со- чинение автобиографией 87 , но мне представляется, что наряду с элементами автобиографии в нем заметны и черты, характер- ные для дневников. После 1794 г. записи становятся более под- робными и регулярными, в них фиксируются события повсе- дневной жизни автора и его семьи. В корпусе XIX в. наиболее отчетливо «промежуточность», «смежность», сочетание летопис- ных и мемуарных черт заметны в сочинении «Памятная исто- рическая записка, или летопись, о городе Кузнецке с начала его основания, и о некоторых событиях, и о прочем, учиненная в 1867 году и последующих за оным, и прочие записи, к ней для памяти принадлежащие» купца И.С. Конюхова 88 . Наряду с летописной формой, которая в значительной степени является результатом сознательного подражания, произведение и по со- держанию имеет сходство с летописями: в нем приведены по- лученные из разных источников сведения о приезде «генера- лов, архиереев и других важных лиц», о «чудесных явлениях» и «удивительных событиях». Однако наличие в сочинении типич- ных для мемуаров воспоминаний, основанных на личных впе- чатлениях («на моих памятях»), позволяет включить его в рас- сматриваемый корпус. Вопреки названию работа Н.А. Путило- ва «Летопись Усинской миссии, находящейся на реке Усу, Ени- сейской губернии, Минусинского округа, Шушенской волости, 84 ИРЛИ. Ф. 120. Ед. хр. 196. Л. 1. 85 Домовая летопись Андреева, по роду их, писанная капитаном Иваном Андреевым в 1789 году. Начата в Семипалатинске // ЧОИДР. 1870. Кн. 4, отд. 5. С. 63–176. 86 Чекунова А.Е. Русское мемуарное наследие... С. 37. 87 Там же. С. 23. 88 Конюхов И.С. Кузнецкая летопись / сост. и вступ. ст. М. Кушниковой, С. Тогулева. Новокузнецк, 1995. С. 14–107. 30 близ китайской границы» представляет собой воспоминание с элементами публицистики (см. Приложение, № 825). Письма также содержат сведения о жизни автора и собы- тиях, участником или очевидцем которых он был, но они име- ют иное целевое назначение. По наиболее полным определени- ям Е.И. Прохорова и С.С. Дмитриева, письмо ` это «письмен- ное личное обращение автора к отдельным лицам или коллек- тивам лиц, с обычным присутствием типичных эпистолярных элементов (обращение, дата, подпись и т.п.) и предполагающее необходимость ответа (или само являющееся ответом)» 89 ; «Пись- мо пишется обычно в свободной форме, в нем могут обсуж- даться как личные, так и общественные вопросы, но оно не рассчитывается на опубликование или ознакомление с ним иных лиц, кроме тех, кому оно адресовано» 90 . Таким образом, наибо- лее существенные признаки эпистолярных источников ` лич- ностно-субъективное начало, синхронный характер воссоздания действительности, основное функциональное назначение ` быть средством не только информации, но и общения. Только в сво- ей совокупности эти признаки могут быть критериями для от- граничения частной переписки от иных видов источников. Важ- нейшее отличие эпистолярия от мемуаристики заключается в том, что письмо всегда является источником информации об авторе для адресата и предполагает возможность ответа. Конк- ретные цели переписки могут быть самыми разными, но не- пременно присутствует нечто общее ` выражение мнения авто- ра, его позиции, отношения к каким-либо событиям. Основная функция письма ` сообщение каких-то сведений, связанных с автором или адресатом. Разумеется, те письма, эпистолярная форма которых слу- жит мемуарным целям, а также «предназначенные для публи- кации… мемуарные очерки», оформленные «как “Письма к ре- дактору”» 91 , относятся к мемуарам. Это можно сказать, напри- мер, об опубликованных под названием «Из писем путешествен- ника по Сибири» в 1827 г. в «Северной пчеле» (в рубрике «Пу- тешествия») путевых записках некоего А.М. (см. Приложение, № 2). Эпистолярная форма использована в них для передачи личных впечатлений от природы Сибири, ее городов и селе- 89 Прохоров Е.И. Издание эпистолярного наследия // Вопросы текстоло- гии. М., 1964. Вып. 3: Принципы издания эпистолярных текстов. С. 18–19. 90 Дмитриев С.С. Воспоминания, дневники, частная переписка // Источ- никоведение истории СССР. М., 1981. С. 355. 91 Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика... С. 65. 31 ний, жителей, дорог и т.п. Например, проехав 26 августа 1826 г. через Каинск, автор в письме от 4 сентября приводит его крат- кое описание: «Каинск маленький городок, лежит на правом берегу Оми, в которую здесь впадает речка Кайна. Здесь нет крепости: она уничтожена уже давно, и артиллерия оной пере- дана в Бийск. Каменная церковь еще не окончена, хотя давно строится; в одном приделе отправляется служба Божия, но и тут, вероятно, свод подает некоторое опасение, ибо оный под- держан деревянными подпорами. В городе встречаю много ев- реев, здесь поселенных; есть между ими ремесленники; некото- рые начинают строиться довольно хорошо; впрочем, они на- род, по своим изворотам, довольно полезный, и ума от них от- нять нельзя. Заключу, что в Каинске спуск с берега на паром чрезвычайно крут, следовательно, и не так-то безопасен» 92 . Каждый из указанных видов источников имеет свои харак- терные черты, совокупность которых и определяет его специ- фику, значит, и отличия от других видов. Тем не менее мне представляется, что основными общими критериями, позволя- ющими провести грань между ними и мемуаристикой, являют- ся содержание и назначение произведения. О конкретном смыс- ловом наполнении этих понятий подробнее говорилось выше. В частности, оно обязательно включает информацию личност- но-эмоционального характера, а при разграничении мемуарис- тики и беллетристики ` еще и образный строй, особую органи- зацию текста. Повторю, что в данном случае, как и во многих других, можно говорить о наличии некоего общего ядра, объ- единяющего произведения, принадлежащие к определенному виду источников, и периферии, куда входят сочинения, близ- кие к другим видам. В рассматриваемом корпусе довольно мно- го подобных произведений, имеющих общие черты и с мемуа- рами, и с беллетристикой, публицистикой, научной литерату- рой, деловыми документами. Подробнее о таких сочинениях говорится во 2-й главе, посвященной основным разновидностям мемуаристики. 1.2. СИБИРСКАЯ МЕМУАРИСТИКА Изучение сибирской мемуаристики, разумеется, требует ответа на вопрос, какие произведения мемуарного характера можно к ней отнести. (Замечу в скобках, что не рассматрива- ются посвященные Сибири сочинения, где мемуарный элемент 92 А.М. Из писем путешественника по Сибири // Северная пчела. 1827. № 19, 12 февр. 32 является лишь небольшой частью немемуарного в целом тек- ста.) На первый взгляд ответ кажется очень простым ` те, в которых автор говорит о своем пребывании в Сибири. Однако в действительности попытка решения этого вопроса ставит ряд проблем ` и практического, и теоретического характера. Во-пер- вых, можно ли включать в корпус автобиографии, воспомина- ния и дневники, где описание сибирского периода является лишь небольшой частью текста, в соответствии с краткостью време- ни пребывания автора в Сибири. Во-вторых, относятся ли к сибирским произведения мемуарного характера, в которых от- сутствуют сибирские реалии, но авторы которых ` сибиряки, на чье мировоззрение могла и должна была наложить опреде- ленный отпечаток региональная специфика. В-третьих, можно ли включать в корпус мемуары, содержащие сибирские реалии, но написанные людьми, не бывавшими в Сибири и ведущими повествование с чужих слов. Историки и источниковеды не пытались выявить корпус региональной мемуаристики. Как правило, мемуары лишь используются как один из источников по истории Сибири. В од- ной из немногих статей, специально посвященных сибирской мемуаристике 93 , автор не пытается дать определения поняти- ям «сибирская мемуаристика», «мемуаристика первой полови- ны XIX в.». Упоминание созданных во второй половине сто- летия работ В.И. Вагина «Сороковые годы в Иркутске» и Э.И. Стогова «Записки жандармского штаб-офицера эпохи Ни- колая I» заставляет отвергнуть предположение, что имеются в виду сочинения, написанные в этот период. Но тогда возни- кает вопрос: почему не использованы «Мои воспоминания» того же Вагина, мемуары Н.А. Белоголового, М.С. Знаменского, М.Д. Францевой и многих, многих других? Утверждение о пре- обладании в социальном составе сибирских мемуаристов ку- печества говорит о том, что таковыми считаются уроженцы или постоянные жители региона, но тот же Стогов провел здесь лишь часть своей долгой службы ` 14 лет. В другой статье А.А. Григорьев несколько уточняет свою позицию: «Мемуар- ная литература о Сибири в первой половине XIX в. представ- лена в основном трудами купцов, чиновников, путешествен- ников, декабристов». В качестве примеров рассматриваются сочинения П.Т. Баснина, И.Ф. Парфентьева, Н.В. Басаргина 93 Григорьев А.А. Сибирская мемуаристика первой половины XIX века как исторический источник // Сибирский субэтнос: культура, традиции, менталь- ность: мат-лы Второй Всерос. науч.-практ. Интернет-конф. на сайте sib- subethnos.narod.ru. Красноярск, 2006. Вып. 2, кн. 1. С. 68–77.
33 и Э.И. Стогова 94 (сочинения последних двух точно созданы во второй половине столетия). И в этом случае набор произведе- ний и авторов представляется во многом случайным. К сожале- нию, те же недостатки присутствуют и в весьма интересной мо- нографии А.А. Григорьева, специально посвященной истории источниковедения Сибири 95 . В отличие от историков, литературоведы довольно долго дебатировали близкий вопрос о понятии «сибирская литерату- ра». Необходимость и основные пути изучения региональной литературы намечены еще в начале XX в. в трудах Н.К. Пикса- нова 96
стояния нивелирующему центру, а ее изучение считал обяза- тельным условием восстановления «истинной картины русской культуры, не сводимой к столичной» 97 . Наиболее активно изу- чалась литература Сибири. «Литературному регионализму» по- священы работы Б.А. Чмыхало, который рассматривает его на сибирском материале. Исследователь утверждает, что это ` «яв- ление, вытекающее из развития самосознания населения» 98 .
регионализма и эволюции представлений о сибирской литера- туре
99 , однако четкого ее определения не предлагает. Рассматривая историю вопроса, К.В. Анисимов отмечает «проблематичность» отчетливого осознания границ понятия 100 ,
анта. В энциклопедической статье 1932 г. М.К. Азадовский объ- единял их: с одной стороны, местное (сибирское) литературное движение, с другой ` разработка местной (сибирской) темы в 94 Григорьев А.А. Отражение взаимоотношений местной администрации и купечества Сибири первой половины XIX в. в мемуарной литературе // Пи- шем времена и случаи: мат-лы Всерос. науч.-практ. конф., посвящ. 70-летию кафедры отечественной истории Новосиб. гос. пед. ун-та. Новосибирск, 25– 26 апреля 2008 г. Новосибирск, 2008. С. 61–63. 95 Григорьев А.А. Формирование источниковедения Сибири в первой по- ловине XIX века. Красноярск, 2006. 96 Пиксанов Н.К. Областные культурные гнезда: историко-краеведческий семинар. М.; Л., 1928. 97 См.: Серебренников Н.В. Опыт формирования областнической литера- туры. Томск, 2004. С. 265. 98 Чмыхало Б.А. Литературный регионализм. Красноярск, 1990. С. 14. 99 Чмыхало Б.А. Молодая Сибирь: Регионализм в истории русской лите- ратуры. Красноярск, 1992. 100
Анисимов К.В. Проблемы поэтики литературы Сибири XIX – начала XX века: Особенности становления и развития региональной литературной традиции. Томск, 2005. С. 7.
34 общерусской художественной литературе 101 . Но он не отожде- ствлял понятия «сибирская тема» и «сибирская литература». Го- воря об очерках А.А. Бестужева (Марлинского), Азадовский за- ключал: «…это еще только “сибирская тема”, но ни в какой сте- пени не “сибирская литература”. Последняя создается в самой Сибири писателями, тесно и органически с ней связанными, ее уроженцами и непосредственными деятелями» 102 .
ри» В.Г. Одиноков и Ю.С. Постнов попытались очертить гра- ницы понятия. Решающим критерием они считали «участие в местном литературном движении», «развитии местной литера- туры». «Понятие “литература Сибири”, ` писали они, ` вклю- чает в себя прежде всего то, что создавалось писателями-сиби- ряками в самой Сибири», даже если «местная тематика» в них вообще отсутствует. Однако к «собственно “сибирской литера- туре”» авторами отнесено и творчество тех «художников, кото- рые провели ряд лет в Сибири, писали о ней и повлияли свои- ми произведениями на литературную жизнь края» 103 .
ников и К.В. Анисимов подчеркивают значение самосознания писателя и считают основным именно этот критерий 104 , пред-
ложенный еще областниками в XIX в. Сторонники данной точ- ки зрения в течение многих лет не могли ее высказывать по политико-идеологическим причинам. В дискуссии на Сибир- ском съезде писателей 1926 г. специально подчеркивалось, что если и возможно существование сибирской литературы, то, ра- зумеется, только как ветви общерусской 105 . В одной из ранних работ М.К. Азадовский предлагал включить в число важных черт «областной литературы», наряду с воспроизведением природы и быта, существованием особого языка, «областное самосозна- ние»
106 . В последние годы представление о писательском само- сознании как решающем критерии отнесения произведений к региональной литературе становится господствующим. А.П. Ка- заркин полагает, что нельзя применять термин «сибирская ли- 101
Азадовский М.К. Литература сибирская. 1. Дореволюционный период // Сибирская советская энциклопедия. Новосибирск, 1932. Т. 3. Стб. 163. 102 Там же. Стб. 166. 103 Очерки русской литературы Сибири. Т. 1. С. 11. 104 Серебренников Н.В. Опыт формирования областнической литературы. С. 23–24; Анисимов К.В. Проблемы поэтики литературы Сибири… С. 12–14. 105
Серебренников Н.В. Опыт формирования областнической литературы. С. 262–263. 106 Азадовский М.К. Сибирские страницы. Иркутск, 1988. С. 274–276. 35 тература» к сочинениям, «где Сибирь ` только тема», и даже к «собственному творчеству сибиряков» 107
. К.В. Анисимов отвер- гает оба предложенных его предшественниками варианта («те- матизм» и участие в литературном процессе) и, как уже говори- лось, считает определяющим самосознание писателя, «его стрем- ление ассоциировать свою деятельность с регионом, соотносить свою биографию с его исторической судьбой» 108 . Н.В. Серебрен- ников предпринял попытку классифицировать разные прояв- ления «литературы Сибири» и «сибирской литературы», подра- зумевая под последней те произведения, которые отвечают по- требностям регионального самосознания 109 .
опыт создателей «Очерков русской литературы Сибири». Мне же он представляется конструктивным и более универсальным. Ведь если принимать во внимание только региональное само- сознание, то значительный пласт литературы, созданной в Си- бири прожившими в ней довольно долго людьми, окажется не- учтенным. Подобный подход существенно обедняет сибирское литературное наследство. Как бы ни определять литературные понятия, просто при- менить к мемуаристике те критерии, которые выработаны или предложены для художественной литературы, невозможно ` пе- ред авторами художественных и мемуарных произведений сто- яли разные задачи, они использовали различные методы. И все же опыт филологов должен учитываться в поисках ответа на поставленные в начале параграфа вопросы. Очевидно, что понятие «сибирская мемуаристика» охваты- вает мемуарные произведения, созданные жителями Сибири (в первую очередь, ее уроженцами) и содержащие в основном лич- ные впечатления от собственной жизни в крае, описание его природы и обитателей. К таким сочинениям относятся автобио- графии Н.А. Белоголового, В.И. Вагина, Н.И. Наумова, Н.М. Яд- ринцева и других сибиряков, чьи повествования не выходят за пределы сибирского периода. То же можно сказать и о мемуа- рах привезенной в Сибирь ребенком М.Д. Францевой или дол- го служившего здесь С.Б. Броневского ` описание жизни в крае составляет б у льшую часть текста. Бесспорно, относятся к си- 107 Казаркин А.П. Старое и новое сибиреведение (вводные заметки) // Сибирский текст в русской культуре. Томск, 2002. С. 6. Цит. по: Серебренни- ков Н.В. Опыт формирования областнической литературы. С. 22. 108 Анисимов К.В. Проблемы поэтики литературы Сибири... С. 14. 109 Серебренников Н.В. Опыт формирования областнической литературы. С. 24.
36 бирской мемуаристике путевые записки исследователей Сиби- ри И.И. Гамова, М.И. Венюкова, К.В. Дитмара, дневники родив- шегося и прожившего всю жизнь в крае П.В. Белокопытова и проведших здесь более 20 лет В.П. Быковой, В.И. Вербицкого, Д.В. Хитрова (впоследствии епископа Дионисия) и др. Сказан- ное относится и к воспоминаниям Б.А. Милютина, Бр.К. Куке- ля, служивших в Сибири отнюдь не всю жизнь и даже не боль- шую ее часть, ` их сочинения посвящены почти исключитель- но именно сибирскому периоду. Такие работы, число которых довольно велико, составляют ядро корпуса. Более сложными и спорными являются вопросы, уже обо- значенные ранее: должно ли понятие сибирской мемуаристики охватывать сочинения, в которых описание сибирского перио- да составляет лишь часть текста (иногда небольшую), и произ- ведения, вообще не содержащие сибирские реалии, но напи- санные сибиряками. Для решения этих вопросов полезно обра- титься вновь к определению сущностных признаков мемуарис- тики: мемуары субъективны, основаны на личных впечатлени- ях, целью их создания является сохранение полученной на лич- ном опыте информации. Мемуары, в которых связанные с регионом сюжеты состав- ляют лишь небольшую часть, основаны на личных впечатлени- ях от Сибири, от опыта пребывания в ней и сохраняют личную информацию о природе и жителях края. Поэтому они должны быть включены в изучаемый корпус, хотя и не в его ядро. В пер- вую очередь сказанное относится к многим автобиографиям и воспоминаниям политических ссыльных, чиновников, офице- ров, священников и других временных обитателей Сибири. Так, в автобиографии декабриста А.Е. Розена описание пребывания в каземате и на поселении занимает примерно четверть первой части и, вероятно, около одной десятой общего объема 110 . Но,
во-первых, проведенные в Сибири девять лет сыграли замет- ную роль в его жизни. Во-вторых, сибирская часть составила в современном измерении около пяти авторских листов, что зна- чительно больше многих других мемуаров. В-третьих, ее содер- жание охватывает многие характерные для сибирской мемуари- стики темы: природа и климат, образ жизни крестьян и абори- генов, нравы чиновников и купцов и пр. В-четвертых, в ней освещен ряд вопросов истории пребывания декабристов в крае, ставшей важным элементом духовной культуры и историческо- го сознания населения Сибири. 110 Розен А.Е. Записки декабриста / изд. подгот. Г.А. Невелёв. Иркутск, 1984. С. 58–416 (о Сибири: с. 203–320). 37 Рассмотрим менее очевидный случай. Жена начальника Камчатки Л.И. Рикорд, приехавшая в Сибирь вместе с мужем в 1817 г. и прожившая на полуострове около семи лет, была извест- ной писательницей, почетным членом Вольного общества лю- бителей российской словесности. Два ее мемуарных очерка по- священы Сибири. В них переданы многие экзотические детали повседневной жизни, поразившие молодую женщину и запом- нившиеся ей, например, о странном обычае, бытовавшем среди иркутских чиновниц. «Дамы, приезжающие с визитами или по приглашению, войдя в гостиную, где на диване сидела супруга губернатора, ` вспоминала Л.И. Рикорд через 60 лет, ` низко ей кланялись, а она, сидя, протягивала им руку, которую те и це- ловали»
111 . Запомнилась ей и типичная сибирская сцена пере- правы через быструю реку, когда, как писала Людмила Иванов- на, сама она «переплывала, будучи опоясана поясом, концы ко- торого по обеим сторонам возле меня держали казаки; лошадь плыла, а я держалась за ее гриву» 112 . Подобных зарисовок нема- ло в небольшом, в несколько страничек, тексте, включенном мной в корпус сибирской мемуаристики. Дневники служивших в крае чиновников, офицеров, свя- щенников и находившихся здесь политических ссыльных и ком- мерсантов, даже если срок их пребывания был сравнительно небольшим, также должны быть отнесены к сибирской мемуа- ристике. Они содержат записи о жизни и деятельности в Сиби- ри, передают впечатления от ее природы и населения. Для ил- люстрации этой мысли приведу два фрагмента из дневника М.А. Бестужева, посвященного переходу декабристов из Читы в Петровский Завод. Запись 17 августа 1830 г.: «Выступили в 7 ча- сов: дорога трудная, грязная, но, несмотря на все это, шли ско- ро и в 3 часа были уже на месте. С половины дороги пошел дождь ` я измок и прозяб. В юртах в первый раз разложили огни. Мы тотчас устроили из дерна особливую печку для того, чтобы дым, не расходясь по юрте, выносило в хахирхай (круг- лая дыра сверху юрты)» 113
. Запись 13 сентября: «Рано выступи- ли и скоро перешли. Из боковых деревень весь люд семейский, разодетый в пух, выезжал на дорогу поглазеть на нас. Квартира 111
Рикорд Л.И. Воспоминания: Отъезд в Камчатку. Пребывание на Кам- чатке и прогулка по киту // Рус. старина. 1879. Т. 24, № 1. С. 42. 112 Там же. С. 44. 113 Бестужев М.А. Дневник путешествия нашего из Читы в Петровский Завод // Воспоминания Бестужевых. СПб., 2005 (репринт. воспроизв. изд.: М.; Л., 1951). С. 329. 38 досталась прекрасная. Хозяин-старик ` завзятый старовер. Я дол- го толковал с ним о их вере…» 114
Не менее очевидно, что записки проезжавших через Сибирь путешественников, куда вошли впечатления от края, также дол- жны быть отнесены к сибирской мемуаристике. Здесь есть бес- спорные случаи ` работы А.И. Аргентова, И. Белова, М.С. Кор- сакова и др., специально посвященные поездкам по Сибири. Но много и менее очевидных. В первую очередь, это касается многочисленных путевых записок моряков, посещавших даль- невосточные берега в ходе кругосветных или других дальних плаваний и описывавших их. Однако даже такие обычно корот- кие и отрывочные фрагменты передают впечатления авторов от пребывания в крае, содержат информацию о нем, основанную на личном опыте. Например, в весьма кратких заметках адми- рала И.Ф. Крузенштерна, занявших лишь малую часть его об- ширных записок, есть не только сведения географического, ме- теорологического, экономического и этнографического харак- тера, но и весьма красочные описания трудностей жизни на Камчатке 115
. Таким образом, я использовала два критерия: личный опыт пребывания автора в Сибири и наличие сибирских реалий в его произведении. Практически отбор источников для включения их в рассматриваемый корпус возможен только путем просмот- ра всех предполагаемых материалов, так как в указателе под ре- дакцией П.А. Зайончковского в аннотациях к мемуарам, не от- раженным в разделах «Сибирь» и «Дальний Восток», не всегда указан факт наличия в них сюжетов, связанных с краем. Соста- вители сибирских справочно-библиографических изданий В.И. Межов, В.С. Манассеин, А.А. Богданова, Е.Д. Петряев и др. 116
не пытались выделить мемуаристику из общего круга учтенных в их работах источников. Путем просмотра значительной части предполагаемых материалов был осуществлен отбор и состав- 114
Бестужев М.А. Дневник путешествия... С. 334. 115
Крузенштерн И.Ф. Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях «Надежда» и «Нева». Владивосток, 1990. С. 134–137, 217– 221, 256–288. 116
Межов В.И. Сибирская библиография: Указатель книг и статей о Си- бири на русском языке и книг на иностранных языках: в 3 т. СПб., 1903; Манассеин В.С. Сибирь в казанской периодической печати первой половины XIX столетия: библиогр. указатель. Иркутск, 1927; Богданова А.А. Сибирская тема в периодической печати, альманахах и сборниках XIX века (1800–1900 гг.): учебно-библиогр. справочник для преподавателей, работников печати, крае- ведов. Новосибирск, 1970; Петряев Е.Д. Краеведы и литераторы Забайкалья: Дореволюционный период: биобиблиогр. указатель. Чита, 1981; и др. 39 лен указатель, который стал базой для дальнейшего изучения корпуса (см. Приложение). Ответ на вопрос, можно ли включать в корпус мемуары, не содержащие сибирские реалии, но написанные сибиряками, основывается на указанных выше критериях. Хотя у авторов и есть опыт личного пребывания в Сибири, в их сочинениях от- сутствует «местная тематика». Поэтому такие источники не вклю- чаются в корпус сибирской мемуаристики. Проиллюстрирую этот тезис на примере творчества Н.А. Белоголового. Рассказывая в воспоминаниях об известном русском враче С.П. Боткине, со- вместной учебе с ним в пансионе и Московском университете, автор пишет и о некоторых обстоятельствах собственной био- графии, связанных с его сибирскими корнями. Так, упоминает- ся о невозможности посоветоваться с жившими в Иркутске ро- дителями из-за того, что доставка письма и ответа на него за- няла бы не меньше двух месяцев; о стремлении в ходе загра- ничной стажировки получить максимально широкое медицин- ское образование, необходимое для практикующего врача в Си- бири
117 . В воспоминаниях о М.Т. Лорис-Меликове автор указы- вает на знакомство в Иркутске с горным ревизором В.В. Клей- мёновым, которого Лорис-Меликов знал по Кавказу, а также о сходстве первых впечатлений от Москвы мальчиков, приехав- ших с отдаленных окраин Российской империи 118 . И в том, и в другом случае сибирские реалии представлены в минимальном объеме, не в виде связного отдельного рассказа и отнюдь не в мемуарном ключе. В других мемуарных очерках Н.А. Белоголо- вого ` таких как «Поездка на Урал в 1866 году», «На о. Рюген», «Из воспоминаний о М.Ев. Салтыкове» ` Сибирь вообще не упоминается и опыт жизни в крае не виден из текста. Мемуары созданы не в Сибири, которую автор покинул навсегда в 1866 г. В путевых очерках о Европе Н.М. Ядринцева, в записках о Прибалтике В.И. Беккера вкраплены довольно подробные и связ- ные авторские воспоминания о родной Сибири 119 . Это дает осно- вание включать их в сибирскую мемуаристику, как и подобные 117
Белоголовый Н.А. Из моих воспоминаний о Сергее Петровиче Ботки- не // Белоголовый Н.А. Воспоминания и другие статьи. М., 1898. С. 278, 307. 118 Белоголовый Н.А. Граф Михаил Тариелович Лорис-Меликов // Белого- ловый Н.А. Воспоминания и другие статьи. М., 1898. С. 176–177. 119
Ядринцев Н.М. Письма сибиряка из Европы // Литературное наслед- ство Сибири. Новосибирск, 1979. Т. 4 (о Сибири: с. 166–168, 170 и др.); Бек- кер В.И. Поездка в остзейские губернии статского советника В. Беккера. М., 1852 (о Сибири: с. 41, 64–95). 40 сочинения, созданные отнюдь не только сибиряками. Вообще оказалось, что мемуаров не о Сибири, написанных ее урожен- цами, очень мало: дневники путешествий Г.Н. Потанина 1876` 1886 гг., путевой дневник Орхонской экспедиции и записки о Европе Н.М. Ядринцева, его же воспоминания об А.Н. Плеще- еве, путевые записки А.Д. Васенёва и некоторые другие. В них повествуется преимущественно о путешествиях по Средней Азии, Монголии и Китаю. Так, бийский купец А.Д. Васенёв (он ро- дился в Вятской губернии, но с 14 лет жил в Сибири) был, по словам опубликовавшего часть его дневников А.Д. Старцева, «путешественником и исследователем по призванию» 120 . Путе-
вые дневники 121
его торговых и одновременно исследователь- ских экспедиций по Монголии и Китаю включают и описание рельефа местности, достопримечательностей, сведения о флоре и фауне, населении, его образе жизни, и указания на перспек- тивы торговли, благоприятные и трудные места для движения караванов. Отражены и эпизоды походного быта, личные впе- чатления от незнакомой местности и людей. Однако сибирских реалий в дневниках нет. Вопрос о том, относятся ли к сибирской мемуаристике со- чинения, авторы которых сами в Сибири не бывали, а писали о ней с чужих слов, будет рассмотрен в 3-й главе, при освещении проблем атрибуции. Таким образом, под сибирскими мемуара- ми в широком смысле имеются в виду произведения мемуарно- го характера, созданные уроженцами Сибири, ее постоянными жителями или временными обитателями и повествующие о при- роде, экономике, общественной, политической или культурной жизни края. 1.3. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КОРПУСА Для определения места сибирской мемуаристики в обще- русском корпусе требовались сопоставимые данные. Их можно было почерпнуть в самом авторитетном на сегодняшний день издании ` указателе «История дореволюционной России в днев- 120 Старцев А.Д. «…Чтобы поблагодарила Вас и Россия…»: (К биографии А.Д. Васенёва) // Алтайский сборник. Барнаул, 1992. Вып. 15. С. 57. 121
Васенёв А.Д. От Кобдо до Чугучака: (Маршрут купеческого каравана). Томск, 1883. (Прил. к № 31 «Сиб. газеты»); Он же. От Кобдо до Ланьчжоу- фу // Тр. Том. губ. стат. комитета. Томск, 1889. Т. 1, вып. 1; Он же. Дневник, веденный на пути от Ланьчжоу-фу до Си-ань-фу и Лань-чжун-фу и обратно // Зап. ВСО ИРГО по общей географии. 1890. Т. 1. Вып. 1: Труды русских тор- говых людей в Монголии и Китае. С. 1–12; Он же. Дневники // Сибирский купец А.Д. Васенёв. Барнаул, 1994. Ч. 1: Дневники.
41 никах и воспоминаниях». Прово- дя это сопоставление, пришлось отступить от выработанных ранее критериев и использовать тот же подход к хронологическим рам- кам, который был избран составителями указателя, так как иначе невозможно было получить хоть сколько-нибудь сравнимые дан- ные. Как уже отмечалось, во 2-м, 3-м и 5-м томах учтено 14 019 сочинений мемуарного характера, принадлежащих перу российских подданных или иностранцев на русской службе и описывающих события XIX столетия. Сибирские реалии фигу- рируют в 831 из них, что составляет 5,9 % от общего числа от- меченных в указателе. Во 2-м и 5-м томах учтено 4676 мемуа- ров, описывающих события 1801`1856 гг. Из них сибиряками и временными жителями Сибири (в том числе политическими ссыльными и их женами) написано 337, что составляет 7,2 %. Общее число мемуаров, описывающих события 1857`1894 гг. и учтенных в 3-м и 5-м томах, 9343. Из них сибирских ` 494, или 5,3 %. Таким образом, число мемуаров, посвященных Сибири, увеличилось, в то же время их доля в общем корпусе россий- ской мемуаристики уменьшилась, т.е. количество мемуаров в других регионах росло еще быстрее (рис. 1). Разумеется, в моих подсчетах неизбежны неточности. Напом- ню также, что в самом указателе учтены сочинения, только опуб- ликованные отдельными изданиями, в сборниках и в журналах (причем не во всех), его авторы в принципе отказались от про- смотра газет. Кроме того, не все мемуары были опубликованы, а некоторые издавались неоднократно. Наконец, публикации про- должались и после выхода в свет указателя. Однако эти неточно- сти распространяются на весь корпус учтенных произведений. Повторю, что принципиальное отличие рассматриваемого в настоящей работе корпуса заключается в том, что в него вклю- чены сочинения, созданные в течение XIX в., а не описываю- щие этот период. Отбор источников осуществлялся в соответ- ствии со сформулированными во Введении критериями. Всего в корпус вошло более 1150 сочинений, но при выявлении ди- Рис. 1. Изменение доли сибирской мемуаристики (а) в общероссийском корпусе (б). I – мемуары, посвященные первой поло- вине XIX в.; II – мемуары, посвященные второй половине XIX в.
42 намики мемуаристики писавшиеся в течение нескольких деся- тилетий дневники учитываются в каждом из них, поэтому в дан- ном случае итоговое число оказывается б у льшим ` 1173. Отме- чу, что приводимые далее в этой и других главах цифры отли- чаются от указывавшихся ранее в статьях вследствие расшире- ния и уточнения состава корпуса. Важнейшей задачей является датировка каждого сочинения, хотя бы приблизительно. Это имеет огромное значение, во-пер- вых, для установления динамики мемуарного творчества; во-вто- рых, для определения промежутка между описываемым собы- тием и временем его описания; а главное, время написания во многом определяло оценку прошлого, отношение к описывае- мым событиям. Авторская дата ставилась в редких случаях. Чаще всего ее приходилось устанавливать, основываясь на содержа- нии. При этом есть сравнительно легкие случаи подобной дати- ровки ` например, когда в тексте упоминается о том, что «в ми- нувшем году исполнилось 10 лет со времени смерти Н.Г. Черны- шевского» 122
, или встречаются замечания такого рода: «П.В. Ко- закевич, ныне покойный» 123 . Обращение к биографии автора и сопоставление различных его произведений было возможно только для отдельных мемуаристов. Например, историками уже установ- лено время написания записок декабристов и других известных деятелей. Но обычно встречаются более сложные ситуации, ког- да приходится проводить исследовательскую работу. Сибирская мемуаристика возникла во второй половине XVIII в. (единственное исключение ` путевые записки/дневники участников Второй Камчатской экспедиции, созданные в 1730` 1740-х гг.). В XIX столетии началось значительное развитие ме- муарного творчества. По десятилетиям появление сибирских ме- муаров выглядело следующим образом: в 1800-х гг. ` 17, 1810-х ` 23, 1820-х ` 45, 1830-х ` 33, 1840-х ` 65, 1850-х ` 120, 1860-х ` 172, 1870-х ` 150, 1880-х ` 229, 1890-х ` 310 (рис. 2). Время созда- ния 20 сочинений не установлено. Дневники, писавшиеся в те- чение длительного периода, учитывались в пределах каждого из нескольких десятилетий. Всего, таким образом, насчитывается 1173 произведения мемуарного характера. Из представленных по- казателей видно, что интенсивность мемуарного творчества в те- чение XIX в. постоянно росла. Этот процесс вполне объясним и 122
Баллод П.Д. Из жизни в Нерчинских рудниках в 60-х годах (воспоми- нания) // Валескалн П.И. Революционный демократ Петр Давыдович Баллод. Рига, 1987. С. 42. 123
Баранов А.Е. На реке Амуре в 1854–1855 гг.: Воспоминания офицера из отряда Н.Н. Муравьёва // Рус. старина. 1891. Т. 71, № 8. С. 335. 43 соответствует нашим представлениям о росте культурно-образо- вательного уровня и исторического самосознания населения. Об- ращает на себя внимание резкое увеличение количества сочине- ний в 1860-х гг. В данном факте нашли отражение сразу несколько взаимосвязанных черт, характерных для этого переломного вре- менн у
исторического самосознания, связанный с видимым ускорением исторических процессов и возрастанием роли личности; во-вто- рых, увеличение количества периодических изданий, в которых публикуются мемуары; в-третьих, отмеченная А.Г. Тартаковским все большая ориентированность мемуаристов на публикацию сво- их сочинений. Однако есть важные расхождения в сибирской ситуации по сравнению с общероссийской. Так, А.Г. Тартаковский отмечал резкое увеличение числа мемуарных произведений, созданных в России во второй трети XIX в. (в 1830`1860-х гг.), а также вы- павшие на этот же период «изменения качественного порядка в тематике, составе, социокультурном облике... в способах мемуаро- творчества» 124
. По моим наблюдениям, в сибирской мемуаристи- ке аналогичные процессы происходили начиная с 60-х гг. XIX в. Конечно, и в 30`50-х гг. были очень серьезные изменения, как количественные, так и качественные. И все же именно для 1860-х гг. наиболее характерно и «все более расширяющееся про- никновение в печать» мемуаров, и «резкое повышение удельного веса прижизненных публикаций мемуарных произведений» 125
. Представленная картина не вполне совпадает также и с выводами некоторых других исследователей о динамике ана- Рис. 2. Количественная динамика сибирской мемуаристики. 124 Тартаковский А.Г. Летописец или «просто человек» // В раздумьях о России (XIX век). М., 1996. С. 75. 125
Там же. С. 75. 44 логичных процессов. По наблюдениям К.В. Анисимова, в Си- бири региональная словесность интенсивно развивалась в 1820` 1830-х гг., а в 1840`1850-х наступила пауза в развитии литера- турного самосознания и культурной жизни 126
. Н.Н. Родигина, основываясь на сплошном просмотре годовых комплектов жур- нала «Русский вестник», пришла к выводу, что «с конца 1880-х годов резко увеличивается число публикаций» о Сибири 127 . При-
веденные мною данные свидетельствуют о значительном росте количества мемуаров в 1880-х и 1890-х гг. И.А. Щукин считает «наиболее плодотворными» периодами в сибирской мемуари- стике «время примерно со второй четверти XIX в. до начала 60-х гг. XIX века и с середины 80-х гг. до 1914 г.» 128
. Расхожде- ния с данными Анисимова и Родигиной вполне объяснимы раз- личиями в предмете исследования: они анализируют другой, хотя и близкий корпус сочинений. Щукин же учитывал время публикации мемуаров, а не создания, поэтому первый его вы- вод не представляется убедительным. Вместе с тем в 80-х гг. XIX в. шло нарастание интенсивности мемуарного творчества. Можно выделить несколько блоков сочинений, объединен- ных одинаковыми или близкими темами, о которых чаще всего писали мемуаристы. Больше всего насчитывается произведений, посвященных пребыванию в Сибири декабристов. Большинство из них создано самими декабристами, остальные ` их родст- венниками, друзьями, учениками, знакомыми. В следующем блоке освещается деятельность духовных миссий Русской пра- вославной церкви ` Алтайской, Камчатско-Якутской, Чукотской и Забайкальской. В группе произведений, преимущественно от- носящихся к путевым запискам, повествуется о неизученных или малоизученных отдаленных и пограничных территориях ` Яку- тии, Чукотке, Приамурье, Камчатке, верховьях и низовьях Оби, Енисея. Еще один блок посвящен присоединению Приамурья в 1840`1860-х гг., обороне Петропавловска-Камчатского в 1854 г., деятельности Н.Н. Муравьёва-Амурского и его сподвижников. Последнюю группу составляют работы, в которых говорится об освоении Дальнего Востока в конце XIX в. Некоторые из этих блоков представляют собой мемуарные комплексы, они рассмат- риваются в 4-й главе. 126 Анисимов К.В. Проблемы поэтики литературы Сибири… С. 172. 127 Родигина Н.Н. «Другая Россия»: образ Сибири в русской журнальной прессе второй половины XIX – начала XX века. Новосибирск, 2006. С. 112. 128
Щукин И.А. Сибирское купечество в мемуарной литературе // Пробле- мы отечественной истории. 2000. Вып. 6. С. 169. 45 Специалисты в течение многих лет были вынуждены кон- статировать неопределенность терминов, применяемых при изу- чении мемуаристики. Не претендуя на решение теоретических проблем, я должна дать рабочие определения используемых по- нятий, опираясь при этом на достижения отечественного ис- точниковедения. Наиболее широким, по мнению ряда истори- ков, является понятие «мемуары». Одни специалисты включа- ют в него и дневники, и воспоминания, другие употребляют его как синоним термина «воспоминания». Подобную неопре- деленность можно встретить и в самых авторитетных энцикло- педиях (например, в Энциклопедическом словаре Ф.А. Брокга- уза и И.А. Ефрона слово «мемуары» употребляется и как сино- ним слова «воспоминания», и как более широкое понятие 1 ).
мемуаристики. В работе, посвященной французским мемуарам XVII`XVIII вв., В.Д. Алташина пишет: проводя «различие меж- ду хроникой и мемуарами, мемуарами и автобиографией», при- ходится говорить «о нюансах, о центре тяжести, который и оп- ределяет жанровую специфику» 2 . Отдельные разновидности весь- ма близки друг к другу, «переплетаются» друг с другом, по вы- ражению В.Э. Кардина 3 .
чать в понятие «мемуары» (рассматривая его в широком смысле слова) и воспоминания, и дневники, или же в него входят толь- ко воспоминания, а дневники представляют собой особый вид источников. Взгляды отечественных историков XIX ` начала 1 Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. СПб., 1896. Т. 37. С. 70–74. 2 Алташина В.Д. Поэзия и правда мемуаров (Франция, XVII–XVIII вв.). СПб., 2005. С. 7. 3 Кардин В. Сегодня о вчерашнем: Мемуары и современность. М., 1961. С. 83. Г л а в а 2 ОСНОВНЫЕ РАЗНОВИДНОСТИ МЕМУАРНЫХ ИСТОЧНИКОВ 2.1. ВАРИАНТЫ КЛАССИФИКАЦИИ
46 XX в. на эту проблему рассмотрены в специальной работе Н.И. Приймак 4 . Сводку мнений большинства исследователей первой половины XX в. еще в 1963 г. привела Л.И. Деревнина. Ее собственная точка зрения заключается в понимании терми- нов «мемуары», «мемуарная литература», «мемуарные источни- ки» как собирательных понятий, объединяющих четыре разно- видности: воспоминания (в том числе автобиографии), литера- турные и стенографические (протокольные) записи воспомина- ний, дневники 5 . С.В. Житомирская поддержала мысль Л.И. Де- ревниной «о необходимости собирательного понятия для воспо- минаний и дневников» 6 . Как и другие сторонники этой точки зрения, она указывала на серьезные различия между ними «по приемам создания, внутренней структуре и функции». Воспомина- ния ` это «цельное, подчиненное общему замыслу произведе- ние, единый связный текст, всегда написанный позже того време- ни, о котором повествует автор». Дневник же представляет со- бой «отрывочные, не связанные между собою записи», которые ведутся «либо изо дня в день», либо с промежутками, иногда весь- ма значительными, «но всегда синхронно событиям». При этом Житомирская отмечала близость дневников и воспоминаний: краткие дневниковые записи впоследствии могут превратиться в близкий к воспоминаниям более связный, последовательный рас- сказ, воспоминания могут быть построены на дневниках или включать их в себя 7 . В указателе под редакцией П.А. Зайончков- ского учтены путевые записки, воспоминания и дневники 8 . Основ- ной аргумент сторонников подобного подхода ` «воспоминания и дневники являются записями, описаниями событий и пережи- ваний, которые основаны главным образом на памяти» 9 . А.С. Мад- жаров приводил еще один аргумент: и в том, и в другом случае целью создания является передача личного опыта 10 .
Приймак Н.И. Понятие мемуаров как исторического источника в отече- ственной историографии середины XIX – начала XX в. // Вестн. СПб. ун-та. Сер. 2. История, языкознание, литературоведение. 1994. Вып. 2. С. 21–28. 5 Деревнина Л.И. О термине «мемуары» и классификации мемуарных источ- ников (историография вопроса) // Вопр. архивоведения. 1963. № 4. С. 36–38. 6 Житомирская С.В. Вопросы научного описания рукописных мемуарных источников // Археографический ежегодник за 1976 год. М., 1977. С. 42. 7 Там же. С. 42–44. 8 История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях: ан- нотированный указатель книг и публикаций в журналах. М., 1976. Т. 1. С. 3. 9 Деревнина Л.И. О термине «мемуары»… С. 34. 10 Маджаров А.С. К вопросу о классификации мемуаров по истории КПСС // Вестн. ЛГУ. 1976. № 8: История, язык, литература. Вып. 2. С. 30–31.
47 Многие исследователи возражают против подобного сбли- жения, приводя вполне убедительные аргументы. С.С. Дмитри- ев, признавая близость дневников, воспоминаний и частной переписки («личные письма, дневники и письма часто как бы взаимопроникают, преобразуются в практике их создания из одного вида в другой») 11 , подчеркивал самостоятельность каж- дого из этих трех видов источников и разность приемов их изу- чения, использования и отыскания 12 . Он также отмечал неко- торое сходство дневников и частных писем, отличающее их от воспоминаний: «Дневники и частные письма по своей природе имеют преимущественно интимный, доверительный характер, они нужны и доступны во время их создания для самого пишу- щего и, кроме него, еще для немногих лиц. В отличие от них воспоминания обычно пишутся с прицелом на читателей» 13 .
кунова. Она отмечает, что воспоминания и дневники «представ- ляют самостоятельные группы источников личного происхожде- ния, так как по-разному отражают события. Дневники фиксиру- ют настоящее, они почти всегда синхронно оценивают дейст- вительность; мемуары же (воспоминания) отражают прошлое и на точку зрения их создателя влияют многие факторы». Кроме того, «мемуары ` это цельное, связанное определенной автор- ской установкой повествование, создававшееся, как правило, еди- новременно, а не в течение продолжительного времени» 14
. Исследовавший историографию мемуароведения С.Г. Ше- ретов перечислил сторонников обеих позиций. В первую группу (признающих дневники разновидностью мемуарных источников) он включил А.С. Маджарова, С.В. Житомирскую, М.А. Чер- номорского, Л.И. Голубцова, В.Н. Самошенко, В.И. Стрельского, В.К. Яцунского, во вторую ` А.А. Курносова, С.С. Дмитриева, А.Г. Тартаковского. Сам Шеретов присоединился ко второй точ- ке зрения 15 . В эти построения необходимо внести несколько 11 Дмитриев С.С. Воспоминания, дневники, частная переписка // Источ- никоведение истории СССР: учебник / под ред. И.Д. Ковальченко. М., 1973. С. 395.
12 Дмитриев С.С. Мемуары, дневники, частная переписка первой поло- вины XIX в. // Источниковедение истории СССР XIX – начала XX в.: учеб. пособие. М., 1970. С. 346. 13 Дмитриев С.С. Воспоминания, дневники, частная переписка. С. 393. 14 Чекунова А.Е. Русское мемуарное наследие второй половины XVII – пер- вой половины XVIII вв.: Опыт источниковедческого анализа. М., 1995. С. 3, 4. 15 Шеретов С.Г. Теоретические проблемы мемуароведения: (Российская исто- риография. 1917–1991 гг.): автореф. дис. … канд. ист. наук. Алматы. 1996. С. 16. 48 уточнений. В первую группу следовало бы включить еще не- сколько специалистов-историков: А.К. Афанасьева, В.В. Каба- нова, С.С. Минц, Е.И. Мокряк 16 . К сторонникам второй точки зрения очень близка М.Ф. Румянцева. Она предложила подход к классификации источников личного происхождения по фун- кциональному принципу и разделила их на автокоммуникатив- ные (дневники) и источники межличностной коммуникации ` с фиксированным и с неопределенным адресатом 17 . Таким об- разом, дневники, по ее мнению, входят в общую группу не с воспоминаниями, а с письмами. Третье уточнение касается по- зиции крупнейшего специалиста по русской мемуаристике XIX в. А.Г. Тартаковского. В своих монографиях 1980 и 1991 гг. он, действительно, подчеркивал различия между мемуарами и днев- никами и видел их, во-первых, в назначении, во-вторых, ` это главное ` в отсутствии ретроспективности («Разрыв во времени между событием и дневниковой записью, даже если она делает- ся через несколько дней, имеет значение только с физической, но не с исторической точки зрения»), в-третьих, в типе и струк- туре повествования (связное, целостное произведение и диск- ретно-анналистические записи) и, в-четвертых, в характере ком- муникативности 18 . Однако уже в 1980 г. Тартаковский указывал на близость мемуаров и дневников, приводя примерно такие же аргументы, как и С.В. Житомирская. В работе 1991 г. он еще более определенно сказал, что воспоминания и дневники «близки друг другу не только генетически, но в известной мере и функ- ционально», и предложил использовать собирательное понятие «мемуаристика», в которое входят «две группы (или два вида) родственных произведений, определяемых понятием “мемуари- стика”»: «дневники как исторически первичная и простейшая форма запечатления личностью своего участия в исторической 16 Афанасьев А.К. Мемуары в собрании Отдела письменных источников Государственного Исторического музея // Петр Андреевич Зайончковский: сборник статей и воспоминаний к столетию историка. М., 2008. С. 787–795; Кабанов В.В. Между правдой и ложью: Отечественные мемуары XX века. М., 2004. С. 6; Минц С.С. Об особенностях эволюции источников мемуарного ха- рактера // История СССР. 1979. № 6. С. 56; Мокряк Е.И. Дневники и мемуа- ры как источник для изучения социальной психологии дворянства России вто- рой половины XIX – начала XX в.: автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1977. С. 10.
17 Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: учеб. пособие / И.Н. Данилевский, В.В. Кабанов, О.М. Медушев- ская, М.Ф. Румянцева. М., 1998. С. 466. 18 Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика: (Опыт источнико- ведческого изучения). М., 1980. С. 36, 37. 49 жизни и воспоминания (мемуары в узком смысле слова) как более сложная и развитая форма мемуарной культуры» 19 . Эту же мысль Тартаковский коротко повторил и в последней своей книге 20 . У некоторых авторов есть дополнения: например, среди ис- точников мемуарного характера наряду с дневниками и воспо- минаниями могут быть специально выделены еще воспомина- ния-некрологи и воспоминания в литературной, стенографиче- ской, звуковой записи, не выделяться автобиографии. А.С. Мад- жаров указывал четыре спорных вопроса классификации мему- аров: о месте дневников, стенограмм, целесообразности обособ- ления жизнеописаний от воспоминаний об отдельных событи- ях, об отграничении некрологов от воспоминаний. Он называл следующие разновидности: дневники, воспоминания об отдель- ных событиях, жизнеописания, стенограммы, звуковые и лите- ратурные записи, воспоминания-некрологи 21 . А.К. Афанасьев объединяет «не только собственно воспоминания, но и дневни- ки, путевые записки, памятные и записные книжки, биогра- фии, автобиографии, рассказы-воспоминания, записанные уча- стниками событий или с их слов», и даже «бортовые журналы, а также журналы боевых действий армейских частей и подраз- делений»
22 . Правда, это решение может отражать не его науч- ную позицию, а лишь расширительный подход к отбору опи- сываемых источников. Некоторые исследователи, преимуще- ственно из числа филологов, считают возможным включать в мемуарную литературу наряду с дневниками, записками, авто- биографиями еще и литературные портреты и даже письма 23 . Порой авторы, в том числе и историки, вообще не пытаются разграничивать отдельные разновидности источников мемуар- ного характера. Так, А.А. Григорьев в своей книге называет ме- муары П.Т. Баснина то воспоминаниями, то дневником 24 . Фи-
лологи не раз предлагали варианты классификации, учитывав- шие прежде всего литературоведческий аспект ` «вопрос о жан- 19 Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII – первой половины XIX в.: От рукописи к книге. М., 1991. С. 8, 12. 20 Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика и историческое сознание XIX века. М., 1997. С. 8. 21 Маджаров А.С. К вопросу о классификации… С. 28. 22 Афанасьев А.К. Мемуары… С. 793. 23 Гаранина Н. Откроем книжку мемуаров… // Редактор и книга. М., 1975. Вып. 7; Марахова Т.А. О жанрах мемуарной литературы // Учен. зап. Горьков. пед. ин-та. Сер. филол. наук. 1967. Вып. 69. С. 20. 24 Григорьев А.А. Формирование источниковедения Сибири в первой по- ловине XIX века. Красноярск, 2006. С. 119. 50 ровом своеобразии, специфических принципах изображения человека и действительности» 25 . Для ясности представлю позиции трех основных групп спе- циалистов схематически. Я придерживаюсь в основном позиции С.В. Житомирской и рассматриваю мемуаристику как собирательное понятие, вклю- чающее в себя автобиографии, воспоминания (в том числе не- которые некрологи), дневники и путевые записки. При этом в качестве промежуточных разновидностей выступают дневники/ путевые записки и воспоминания/путевые записки. 25 Смольнякова И.Л. О принципах классификации современной мемуар- ной литературы // Проблемы реализма. Вологда, 1979. Вып. 6. С. 154; см. также: Марахова Т.А. О жанрах мемуарной литературы. Схема 1 Мемуарно-эпистолярные источники Источники мемуарного характера Источники эпистолярного характера Воспоминания Автобиографии Дневники Письма
я я я я я я Схема 2 Мемуарно-эпистолярные источники Ретроспективные Синхронные Воспоминания Автобиографии Дневники Письма
я я я я я я Схема 3 Источники личного происхождения Автокоммуникативные Межличностной коммуникации С фиксирован- ным адресатом (автобиографии, письма)
С неопределен- ным адресатом (остальные мемуары)
я я я я Дневники
я 51 2.2. ДНЕВНИКИ Дневники, как писал С.С. Дмитриев, «это записки лично- го характера, ведущиеся по доброй воле и желанию отдельным лицом изо дня в день». Они могут быть и не ежедневными, но «сколько-нибудь значительного разрыва по времени между опи- сываемыми явлениями и описанием их в дневниках нет» 26
. Итак, первый признак дневников ` синхронность; второй ` отрывоч- ность, дробность, отсутствие последовательного изложения; тре- тий ` назначение: «закрепление автором для самого себя инте- ресовавших его встреч, событий, разговоров» 27 . Еще в середине XX в. М.О. Чудакова отмечала существование особой разновид- ности дневников ` «заранее предназначенных для посторонне- го чтения» 28 . В одной из работ последнего времени, статье К. Вьолле и Е.П. Гречаной, есть важное замечание в пользу ее позиции: наличие адресата сближает дневники с письмами, «иногда дневник ведется… с целью поделиться впоследствии впе- чатлениями от пережитого, от путешествия» 29 . Замечу, что дан- ный мотив со временем становится все более распространен- ным. Как показывают и мои наблюдения, часто автор ` иногда не признаваясь в этом даже самому себе ` делал записи в расче- те на потенциального читателя, далеко не всегда был искренен и откровенен, нередко подражал принятому литературному сти- лю. Например, в дневниках М.С. Корсакова заметна мысль о будущем читателе ` скорее всего, из числа родственников. Слу- живший в Сибири П.А. Кропоткин использовал свой дневник Схема 4 Мемуаристика Дневни- ки я я я я я Автобио-
графии Воспоми-
нания Некроло-
ги/вос- помина-
ния Путевые
записки Дневни-
ки/путе- вые за-
писки Воспоми-
нания/ путевые
записки я я 26 Дмитриев С.С. Мемуары, дневники, частная переписка… С. 354, 355. 27 Там же. С. 355. 28 Чудакова М.О. Дневники // Краткая литературная энциклопедия. М., 1964. Т. 2. Стб. 708. 29 Вьолле К., Гречаная Е.П. Дневник в России в конце XVIII – первой половине XIX в. как автобиографическая практика // Автобиографическая практика в России и во Франции. М., 2006. С. 74. 52 для работы над корреспонденциями в «Современную летопись» 30 .
виду их последующее применение. В статье С.В. Житомирской есть существенное уточнение: понятием «“дневник” обозначаются такие различные по функ- ции тексты, что само это слово в сущности является лишь со- бирательным наименованием различных отрывочных датирован- ных записей». Различные виды «служат разным целям»: закреп- лению фактов для себя и близких или для практических (на- пример, справочных) нужд, они могут быть средством самоот- чета и самоанализа, фиксации важных автору мыслей 31 . Особой разновидностью дневников были деловые записные книжки (ежедневники), которые в XVIII`XIX вв. нередко велись на чи- стых листах месяцесловов, ` в них записи еще короче, часто еще неразборчивее, сокращений больше, но временной проме- жуток между событием и записью о нем меньше. У того же Кор- сакова есть и развернутые дневники, и короткие записные книж- ки. На практике встречаются и такие случаи, когда в дневнико- вых записях не фиксируется дата, т.е. отсутствует один из важ- нейших признаков. Например, в рассматриваемом корпусе не- редко не проставлены числа и даже месяцы в дневнике В.П. Бы- ковой. Несмотря на все эти сложности и нюансы, главные при- знаки дневников ` их личностно-субъективная природа, фик- сация личного опыта автора, относительная хронологическая близость момента записи к описываемым событиям, отрывоч- ность отдельных записей, как правило, не складывающихся в единое цельное повествование. «Классический дневник» больше характерен для времен- ных обитателей Сибири. Так, регулярно в течение долгого вре- мени вел свой дневник, находясь на поселении, В.К. Кюхель- бекер. Основным содержанием его была внутренняя жизнь ав- тора, хотя фиксировались и события внешнего мира 32 . Одно из самых замечательных явлений в сибирской мемуаристике ` днев- ник Варвары Петровны Быковой. Дочь артиллерийского офи- цера, выпускница, а затем классная дама Смольного института, она в 1858 г. приехала в Сибирь вместе с сестрой, возглавившей Девичий институт Восточной Сибири, преподавала в нем фран- цузский язык и французскую словесность. Дневник она начала 30 Кропоткин П.А. Дневники разных лет. М., 1992. 31 Житомирская С.В. Вопросы научного описания… С. 53. 32 Кюхельбекер В.К. Дневник (1831–1845) // Кюхельбекер В.К. Путеше- ствие. Дневник. Статьи. Л., 1979. С. 64–433. 53 вести в 1833 г., еще смолянкой, и вела до 1880 г. Сибирский период ее жизни охватывает 20 лет ` с 1858 до 1878 г. Записи, которые Быкова вела по дороге в Сибирь, типичны для путе- шественников: описание природы, состояния дорог, жизни на- селения. Основное содержание дневника за годы, проведенные в Иркутске, ` характеристики многочисленных знакомых из са- мых разных социальных слоев, описание повседневной жизни общества, преимущественно дамского, меткие наблюдения над его особенностями, весьма подробные рассказы о развлечени- ях, формах досуга (чтении, концертах, спектаклях). Очень мно- го записей о прочитанных книгах, статьях в газетах и журналах, глубоких и тонких размышлений по поводу прочитанного и ви- денного в окружающей действительности, событий в институ- те, городе, стране и мире, рассуждений политического и фило- софского характера. Много говорится о профессиональной дея- тельности, что в женских мемуарах бывает не часто. Есть и за- мечания о положении женщин в стране и в Иркутске. Встреча- ются пассажи публицистического характера, например: «О, гу- берния, губерния! ` Рабство, заискивание, вечный страх перед начальством, страх не за неисполнение долга, но страх за сло- во, за разный взгляд, за все, кроме службы» 33 .
либо опубликовать свой дневник. Не исключено, что Быкова предполагала использовать его при подготовке к печати своих записок. К сожалению, местонахождение автографа неизвест- но, скорее всего, дневник сохранился только в публикации, ко- торую осуществил священник и писатель К.И. Знаменский че- рез 12 лет после смерти Варвары Петровны. Издатель в предис- ловии отмечал ветхое состояние рукописи и наличие в ней по- меток «карандашом и тушью», но считал, что «самим автором эти записки и письма не были к изданию подготовлены» 34 . В пользу моего предположения о намерении Быковой впослед- ствии использовать свой дневник для подготовки каких-либо печатных работ свидетельствуют такие фрагменты текста, в ко- торых очевидно ее стремление найти более точные и вырази- тельные формулировки. Например, 5 мая 1864 г. она пишет о Н.А. Некрасове: «Говорят, Некрасов был дурной человек; не верю. Нужно иметь душу живую, мягкую, восприимчивую, что- бы так глубоко прочувствовать чужую скорбь и передать ее так 33 [Быкова В.П.] Записки старой смолянки В.П. Б-вой. СПб., 1899. Ч. 2: 1858–1878. Жизнь в Сибири – в Иркутске. С. 118. Запись 1864 г. 34 Там же. С. XVI. 54 наглядно, так ощутительно, так близко к действительности, как передает это Некрасов. Все мотивы, взятые из труженической, тяжелой народной жизни, облечены духом и плотию, ` вы ви- дите тех людей, слышите их смиренные жалобы на горькую долю, вы видите их слезы, ` одним словом, пред вами вся жизнь кре- стьянская, как она есть: без украшений, без натяжки. Его по- следняя поэма, напечатанная в “Современнике”, “Мороз Крас- ный нос”, дышит тоской. Читая ее вслух Нуте (сестре, А.П. Бы- ковой. ` Н.М.), я должна была несколько раз останавливаться, чтобы перевести дух от подступавших слез. Все эти причита- ния, весь вопль надгробный над любимым существом осиро- тевшей семьи ` так и терзают душу… Нет, Некрасов добрый человек, но страстный, добрый и слабохарактерный; потому, вероятно, он не свободен от слабостей. Говорят, что он игрок, увлекающийся и т.п. Но есть и бывают минуты, когда сквозь накиданный мусор пробьется родник чистой воды и льются про- зрачные струи, ясно отражающие блеск Божьего солнца. Пус- кай про него говорят что угодно, но, по-моему, Некрасов поло- жительно добрый человек, что бы об нем не говорили: он про- ливает чистые, искренние, сердечные слезы о страдальцах-тру- жениках, ` иначе они не производили бы такого глубокого впе- чатления» 35 . В дневнике В.П. Быковой, как и во многих других, есть элементы воспоминаний. Так, размышляя по поводу пись- ма сестры-помещицы о трудностях проведения в жизнь кресть- янской реформы, она вспоминает декабристов. Подробно пере- дается рассказ отца ` офицера-артиллериста, бывшего очевид- цем событий 14 декабря, говорится о собственных переживани- ях, сострадании к «бунтовщикам» и «преданности Государю» 36 .
офицеров примыкают к деловым документам 37 . В дневнике ге- нерал-губернатора Западной Сибири в 1866`1874 гг. А.П. Хру- щова (см. Приложение, № 1045) наряду с размышлениями и наблюдениями («замечательные и грустные статьи в “Москов- ских ведомостях” Русского гражданина» 38 ) довольно много де- ловых записей. Дневник М.М. Сперанского за 1819`1821 гг. со- держит главным образом краткие деловые записи ` список дел, 35 [Быкова В.П.] Записки старой смолянки... С. 119. 36 Там же. С. 72–75. 37 Например: Трескин Н.И. Журнал дружеского свидания иркутского граж- данского губернатора действительного статского советника Трескина с китай- скими пограничными правителями Ваном и Амбанем, с 19 февраля по 13 марта 1810 г. // ЧОИДР. 1860. Кн. 1. 38 ОР РНБ. Ф. 1000. Оп. 2. Д. 1497 Л. 6 об. 55 лаконичные заметки о состоянии отдельных учреждений и о не- которых чиновниках. Но встречаются в нем и эмоционально окрашенные замечания личного характера, например, о своем настроении («единообразие служебных тягостных, мрачных дел») или о впечатлениях от знакомства с Иваном Яковлевичем Че- репановым и его братьями («сильное, богатое семейство, с от- личными нравами») и от трудолюбивых, трезвых старообрядцев из забайкальского села Тарбагатай 39 . Дневники М.С. Корсакова, начавшего службу в Сибири в 1849 г. чиновником по особым поручениям при своем двою- родном брате, генерал-губернаторе Восточной Сибири Н.Н. Му- равьёве, и сменившего его в 1861 г. на этой высшей в регионе должности, весьма примечательны во многих отношениях 40 . Они представляют несомненную ценность как источник для изуче- ния администрации, культуры, повседневной жизни и многих других аспектов истории Сибири, и не только Сибири. Их ве- дение для самого Корсакова ` следование давней и прочной се- мейной традиции: дневники, домашние журналы, записки, об- ширные и регулярные письма, составившие богатейший архив Корсаковых 41 , были обыденным явлением в жизни этой дво- рянской семьи, связанной родственными узами с еще более из- вестными семьями Муравьёвых, Мордвиновых 42 . В одном из писем родным Михаил Семенович писал: «В журнале у себя все хочу записывать довольно чистосердечно. Это будет доверитель моих тайн и потому не буду присылать вам его» 43 . В то же вре- мя содержание дневника и писем за одно и то же время почти не отличается. Зато многие подробные записи бесед, в частно- сти, с начальником Камчатки В.И. Завойко, очевидно, предназ- начались для последующего использования их при докладе Н.Н. Муравьёву. На соседних страницах располагаются описа- ния природы, развлечений местного общества и сведения, раз- мышления, рассуждения о русской и иностранной торговле, де- 39 В память графа Михаила Михайловича Сперанского. СПб., 1872. Т. 2. С. 28, 43, 58. 40 ОР РГБ. Ф. 137. Карт. 41. Д 5–21. Частично опубл.: Граф Н.Н. Муравь- ёв-Амурский в воспоминаниях современников. Новосибирск, 1998. С. 76–82. 41 Указатель воспоминаний, дневников, путевых записок XVIII–XIX вв. (из фондов Отдела рукописей) / под ред. Е.Н. Коншиной и П.А. Зайончков- ского. М., 1951. С. 81–86. 42 Подробнее см.: Матханова Н.П. Генерал-губернаторы Восточной Си- бири середины XIX века: В.Я. Руперт, Н.Н. Муравьёв-Амурский, М.С. Корса- ков. Новосибирск, 1998. С. 246–247. 43 ОР РГБ. Ф. 137. Карт. 37. Д. 15. Л. 8. 56 ятельности Российско-Американской компании, плюсах и ми- нусах проекта переноса Петропавловского порта и прочих во- просах, важных для его начальника 44 . Наряду с дневниками, Кор- саков вел и записные книжки. Их сопоставление очень нагляд- но демонстрирует различия между этими разновидностями ис- точников. Если дневники содержат развернутые, подробные за- писи как делового, так и личного характера, то в записных книж- ках ничего подобного не обнаруживается. В записной книжке за 1852`1856 гг. только короткие деловые записи: адреса, спис- ки вещей, счета, перечень лиц, кому надо выслать фотографии, поручения, планы и т.п. 45 Опубликованные в конце жизни Г.И. Добросердова (иркут- ского семинариста и священника, ставшего впоследствии рек- тором Самарской семинарии, а позже епископом Самарским и Астраханским Герасимом) выдержки из его дневниковых запи- сей за 1831 и 1841 гг. позволяют отнести эти дневники к числу «классических» 46 . Они представляют собой выдающееся явле- ние. Очевидно, Добросердов вел их постоянно, в них освещены все периоды его жизни. Объем только опубликованной части в современном измерении составляет примерно 6,5 а.л. Сибир- ский период занимает лишь небольшую долю. Георгий (Егор) Иванович Добросердов родился в 1809 г. в с. Бельском Иркут- ской губернии, отец его был дьячком местной церкви, мать про- исходила из купеческой семьи, скорее, из торгующих крестьян. Он учился в Иркутской семинарии (где и получил фамилию Добросердов), по окончании которой преподавал в духовном училище, в 1836 г. был рукоположен и пять лет состоял свя- щенником Иркутской Преображенской церкви. После смерти жены в 1841 г. Георгий Иванович уехал из Сибири и поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, незадолго до ее окончания принял постриг, после академии служил учителем, инспектором, ректором ряда семинарий в Европейской России, 44 ОР РГБ. Ф. 137. Карт. 41. Д. 16. Л. 12–13, 19–21 об. 45 Там же. Карт. 40. Д. 43. 46 Герасим (Добросердов Е.И.). Выдержки из дневника ученика Иркутской семинарии, высшего отделения, Егора Добросердова, командированного в 1831 г. по распоряжению архиепископа Иринея в улусы бурят Аларского, Ба- лаганского и Идинского ведомств, в качестве миссионера с священником Ни- колаем Комаровским // Астрахан. епарх. ведомости. 1879. № 45–47; Выдерж- ки из дневника одного из вдовых священников в 1841 году // Там же. № 49– 51; 1880. № 1–3 (везде – часть неофиц.). См. также: Матханова Н.П. Епископ Герасим (Добросердов) и декабрист М.С. Лунин // Земля Иркутская. Иркутск, 2006. № 1 (29). С. 73–75. 57 затем был епископом Старорусским, викарием Новгородским, в 1866`1877 гг. епископом Самарским, а в 1877 г. переведен в Астрахань, где и умер в 1880 г. Опубликованные отрывки из дневников священника Иркутской Преображенской церкви Его- ра Добросердова далеко не полны, заметно, что эти записи пе- ред публикацией подверглись существенной авторской обработ- ке. Так, в них не упоминается дело о распространении сочине- ний декабриста М.С. Лунина. А следствием 1841 г. было уста- новлено, что Добросердов брал у учителя А.К. Журавлёва и чи- тал «Взгляд на тайное общество в России от 1816 по 1826 год», «Розыск исторический» и первую часть «Писем из Сибири» 47 .
приведены в «Жизнеописании епископа Астраханского Гераси- ма», написанном его духовной дочерью, монахиней симбирско- го Спасского монастыря Евсевией, и опубликованном в 1885 г., есть запись от 24 апреля 1841 г., не вошедшая в публикацию «Астраханских епархиальных ведомостей»: «После горя и скор- би (в январе того же года умерла жена Г.И. Добросердова. ` Н.М.) и едва выносимой опасности положения, в какое завлечен я был обстоятельствами, почти от меня не зависящими, и горячей молитвы в своем садике, начинающем отзываться жизнью рас- тений на зов тепла, я успокоился и предал себя всецело на волю Св. Провидения. Пусть судьба мчит мой челн по бурному морю сует житейских: у меня кормчим ` Провидение! Пусть, если без каторги я не могу быть собственностью моего Спасителя и без цепей преступника политического свободным сыном неба. Что я сделал? Каким преступлением заклеймил себя, чтобы подвер- гнуться позору? Прочел письма Лунина? Но разве усвоил я и привил себе софизмы его? Кто слышал из уст моих, кто читал в моем сердце что-нибудь неприязненное в отношении настоя- щего порядка вещей? Любовь к монарху никогда в моем сердце не отделялась от любви к отечеству» 48 . Если не буква, то дух, пафос, мысль молодого священника напоминают слова из пер- вой серии лунинских «Писем из Сибири» (той, которую Егор Добросердов читал): «Я не участвовал ни в мятежах, свойствен- 47 Лунин М.С. Сочинения, письма, документы / изд. подгот. И.А. Желва- ковой, Н.Я. Эйдельманом. Иркутск, 1988. С. 326. См. также: Перцева Т.А. К во- просу о распространении рукописей М.С. Лунина // Памяти декабристов: К 150-летию со дня восстания. Иркутск, 1975. С. 122–137; Она же. Сибир- ский кружок распространителей сочинений М.С. Лунина // Сибирь и декаб- ристы. Иркутск, 1978. Вып. 1. С. 41–51. 48 Евсевия [Андреева Е.Е.]. Жизнеописание епископа Астраханского Гера- сима: Отд. отт. из «Душеполезного чтения». 1885 (№ 2–4). М., 1885. С. 62. 58 ных толпе, ни в заговорах, приличных рабам. Единственное ору- жие мое ` мысль, то в ладу, то в несогласии с движением пра- вительственным» 49 . Информация, содержащаяся в дневнике, позволяет предположить, что подозрение в причастности к по- литическому преступлению не только не привело к какому-либо наказанию, но и вообще не помешало успешной карьере о. Ге- оргия Добросердова благодаря покровительству епископа Ин- нокентия (И.Е. Вениаминова). С большой долей уверенности можно говорить об утрате значительной части дневников жителей Сибири. Одним из ар- гументов служит история спасения хорошо известных исследо- вателям дневников сибирского литератора, общественного дея- теля и историка В.И. Вагина, рассказанная принимавшей в этом активное участие Л.Я. Подольской 50 . Весьма убедительной пред- ставляется версия Подольской о том, что он вел записи с юнос- ти, ` его автобиография и мемуарные очерки свидетельствуют об использовании подобных записей. В.И. Вагин сохранил и опубликовал отрывок из, вероятно, довольно обширного (напе- чатаны л. 60`122) дневника чиновника Н.Е. Тюменцева за ап- рель ` май 1819 г. 51 В нем описываются события, происходив- шие накануне и во время приезда в Иркутск М.М. Сперанско- го. Неизвестно, вел ли Тюменцев записи регулярно и долго или приступил к ним только в связи с обстоятельствами, потрясши- ми чиновный мир. В опубликованном отрывке рассказывается о городских и столичных новостях и слухах, происшествиях и событиях, особенно подробно ` о гибели жены иркутского гу- бернатора А.Ф. Трескиной, приезде приближенных вновь на- значенного генерал-губернатора, о связанных с этим конфлик- тах, интригах и брожении среди местных чиновников. Благодаря собирательской деятельности библиофила, архи- виста и историка Н.С. Романова в его личном фонде сохрани- лись два созданных в XIX в. дневника уроженцев Сибири, ко- торые вели их в течение многих десятилетий. «Памятная с 1867 года» (название дано автором) К.А. Антонова, члена город- ской управы Иркутска, содержит записи с 1867 до 1890-х гг. Наряду с описанием событий в собственной жизни и в жизни городского общества приводятся сведения биографического ха- 49 Лунин М.С. Сочинения, письма, документы. С. 82. 50 Подольская Л.Я., Полищук Ф.М. В.И. Вагин – исследователь, публицист, библиофил. Иркутск, 2006. С. 119–123. 51 Тюменцев Н.Е. Отрывок из записок // Исторические сведения о дея- тельности графа М.М. Сперанского в Сибири, с 1819 по 1822 год. Собраны В. Вагиным. СПб., 1872. Т. 2. С. 588–601. 59 рактера, народные рецепты, баллады, выписки из журналов и газет, а также данные о температуре, осадках, наводнениях, зем- летрясениях, о произрастании овощных культур, ценах на зер- но (хлеб). Подробно повествуется о пожаре в июне 1879 г. и возможных его причинах, описан приезд в Иркутск наследника престола цесаревича Николая Александровича 52 . Н.С. Романов сохранил также дневник забайкальского ка- зака П.В. Белокопытова и часть его опубликовал под заглавием «Из истории колонизации Приамурья» 53 . В ней говорится об обстоятельствах перевода автора из Забайкалья на Амур, о ходе переселения казаков, трудностях сплава и освоения новых мест, нелепых распоряжениях начальства и т.п. Но хронологические рамки и событийный ряд самого дневника гораздо шире: запи- си велись с 1857 до 1910 г., помимо переселения на Амур, в нем рассказывается о службе казаков Амурского казачьего войска, хозяйстве, русско-японской войне, забастовках 1905 г. и мно- гом другом. Автор ` казак, но не рядовой: начав с писаря бри- гадного штаба, Белокопытов был произведен в зауряд-офице- ры, дослужился до командира сотни, его записи демонстриру- ют весьма широкий кругозор и самостоятельность мышления 54 . В корпусе сибирской мемуаристики выделяются записки купца Петра Тимофеевича Баснина. Сохранились лишь сравни- тельно небольшие отрывки, опубликованные и отредактирован- ные внуком мемуариста Павлом Петровичем Басниным 55 . По
его словам, записки или, как их называл сам автор, «мемориа- лы» представляли собой «несколько больших томов по 500` 700 страниц каждый» и велись с 1778 до 1851 г. 56 Они не пред- назначались для печати, в них излагались и подробности се- мейной жизни, и события, «совершавшиеся перед его глазами», с «более или менее надлежащим объяснением». «Дед любил за- носить в тетрадь все, что считал интересным и достойным вни- 52 ГАИО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 91. 56 л. Частично опубл.: Памятная с 1867 г. // Летопись города Иркутска XVII–XIX вв. / публ., коммент. Н.В. Куликауске- не. Иркутск, 1996. С. 231–261, 301–306; Голодный год в Иркутске: (Из дневни- ка К.А. Антонова) // Сиб. архив. Иркутск, 1912. № 3. С. 207; Пребывание в Иркутске Е.И.В. государя наследника // Там же. С. 133–136; Засуха в Иркут- ске: (Из дневника К.А. Антонова) // Там же. № 5. С. 410–413. 53 Белокопытов П.В. Из истории колонизации Приамурья // Сиб. архив. Иркутск, 1913. № 2. С. 78–88; Минусинск, 1914. № 1. С. 1–10. 54 Белокопытов П.В. Дневник // ГАИО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 90. 139 л. 55 Баснин П.Т. Из прошлого Сибири: Мученики и мучители // Ист. вестн. 1902. Т. 90, № 11. С. 532–574; Он же. Воспоминания о Сперанском / публ. с правкой П.П. Баснина // Там же. 1903. Т. 91, № 1. С. 152–173. 56 Ист. вестн. 1902. Т. 90, № 11. С. 532, 534. 60 мания», ` писал внук 57 . В обработке П.П. Баснина были опуб- ликованы «подборки» записок по определенной тематике: «Вос- поминания о Сперанском» и «Из прошлого Сибири: Мученики и мучители» ` о конфликте сибирского купечества и части чи- новничества с генерал-губернатором И.Б. Пестелем, губернато- ром Н.И. Трескиным и их приближенными. Вмешательство пуб- ликатора в текст было весьма значительным: он исключил из- лишние, с его точки зрения, сюжеты, уточнил и дополнил изло- жение собранными им сведениями, ввел собственные довольно большие по объему комментарии. Сам П.П. Баснин так и писал о своей работе: «Разбирая и систематизируя обширные и много- томные “записки” деда, я, несомненно, упустил очень многое и достойное внимания, но… успел разработать, сгруппировать и пе- ресказать» лишь часть обширного материала 58 . Публикатор опус- тил все, касающееся «интимной, семейной жизни». При подго- товке той части записок, в которой речь шла о Сперанском, он сверил их с книгами В.И. Вагина и М.А. Корфа о М.М. Сперан- ском и исключил «некоторые подробности», уже известные по этим работам 59 . Отдельные выписки о масонах, сектантах и дру- гих «таинственных людях» были объединены Павлом Петрови- чем с собственными записями рассказов его тети, А.П. Басни- ной 60
поминания, ни как дневник П.Т. Баснина. В данном случае пре- обладает авторская воля составителя и публикатора. То же мож- но сказать и еще об одной публикации П.П. Баснина, основан- ной на записках его деда, ` «Раскольничьих легендах о Петре Великом» 61 . В ней приводятся записи П.Т. Баснина о встречах со староверами забайкальского села Тарбагатай и их рассказах, а так- же текст «Сказания о царе Петре истинном и царе Петре лож- ном» с небольшим послесловием Петра Тимофеевича. Изучив «пожелтевшие от времени документы, написанные на толстой, синеватой бумаге мелким, точно бисерным почер- ком, твердой рукой, с причудливыми каллиграфическими укра- шениями», П.П. Баснин высказал убеждение, что их следует рас- сматривать не как «простой дневник очевидца, а скорее как ком- ментированную летопись, снабженную обильными примечани- 57 Ист. вестн. 1903. Т. 91, № 1. С. 152. 58 Там же. 1902. Т. 90, № 11. С. 573. 59 Там же. С. 533, 534. 60 Баснин П.П. Из записок деда: (Таинственные люди и таинственные яв- ления) // Ист. вестн. 1904. Т. 97, № 7. С. 52–79; № 8. С. 395–426. 61 Баснин П.Т. Раскольничьи легенды о Петре Великом / публ. с правкой П.П. Баснина // Ист. вестн. 1903. Т. 91, № 5. С. 513–548. 61 ями и выписками» 62 . Приводимые им аргументы кажутся не вполне убедительными. Они сводятся к тому, что в своих за- писках П.Т. Баснин «не довольствовался простым, так сказать, конспективным отражением событий, совершавшихся перед его глазами, а старался дать им объяснение» 63 . Однако и многие другие авторы дневников не только записывали ставшие им из- вестными сведения, но и пытались их объяснить, привлекая са- мые разные источники. О том, что это был именно дневник, свидетельствуют такие, например, выражения: «Приезжал се- годня ко мне Михаил Михайлович» 64 ; «Сегодня пришел ко мне аудитор Камаев и горестные вести сообщил» 65 . По словам П.П. Бас- нина, дед «составлял иногда и “черновые” записи и вносил их в материалы при удобном случае. То же самое нужно сказать и о тех письмах, что вписаны целиком в “мемориалы”… для пол- ноты картины» 66 . Но это свидетельствует лишь о подготовке ав- тором мемуарного текста если не для публикации, то для озна- комления с ним родных и знакомых. В первой главе упоминалось о необходимости различать дневники и летописи. Общее у этих видов источников ` «диск- ретно-анналистическая запись, включающая в себя самые раз- нородные факты», отличия ` преимущественное внимание к внешним обстоятельствам, «безличностный тон жизнеописа- ний»
67 . По сравнению с воспоминаниями, летописи в меньшей степени отражают личностное начало. Мемуарное повествова- ние об эпохе, даже если оно ведется в третьем лице и в лето- писной форме, связано с событиями в жизни автора и основа- но на его личных впечатлениях и памяти. Все эти различия от- четливо видны при сопоставлении текстов П.Т. Баснина с ир- кутскими летописями П.И. Пежемского и В.А. Кротова 68 . В по-
следних личность автора, его индивидуальные взгляды на со- бытия проявляются только в отборе фактов и их оценке. Разу- меется, в них ничего не говорится о личной и семейной жизни 62 Там же. С. 533. 63 Там же. 1902. Т. 90, № 11. С. 532–533. 64 Там же. 1903. Т. 91, № 1. С. 153. 65 Там же. 1902. Т. 90, № 11. С. 532. 66 Там же. 533. 67 Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика и историческое сознание... С. 45–47. 68 Иркутская летопись (Летопись П.И. Пежемского и В.А. Кротова) с пре- дисловием, добавлениями и примечаниями И.И. Серебренникова // Тр. ВСО ИРГО. Иркутск, 1911. № 5. 62 летописца. По мнению И.И. Серебренникова, в основе обеих летописей лежали какие-то недошедшие до нас рукописи, а ав- тором записей за 40`50-е гг. XIX в. был либо В.А. Кротов, либо кто-то из его современников 69 . Отмечая отступления от тради- ций жанра в летописной манере Пежемского и Кротова, Н.Н. Покровский видит основные новации в увеличении объ- ема сведений, появлении связных и более пространных расска- зов о некоторых важных событиях, в сопоставлении противоре- чивых или дополняющих друг друга извлечений из разных источ- ников, использовании общеисторических и краеведческих тру- дов, расширении комментария 70 . Особое, а для сибирской мемуаристики весьма распростра- ненное явление ` существование таких разновидностей, в кото- рых в равной степени присутствуют черты дневников и путевых записок. В качестве примера можно назвать дневники казаков А. Назимова и С.И. Черепанова, написанные по особому слу- чаю (путешествие в Петербург одного и в Пекин ` другого) 71 .
2.3. ВОСПОМИНАНИЯ Это понятие наиболее широко используется, даваемые ему определения относительно близки. С.С. Дмитриев называл та- кие главные особенности воспоминаний (отказываясь от объ- единения воспоминаний и дневников): изложение ведется от первого лица, основой для написания является память и жиз- ненный опыт автора, который лично участвовал в описываемых событиях или присутствовал при их совершении 72 . С.С. Минц определяет собирательный термин «источники мемуарного ха- рактера» (включая в них и воспоминания) как «литературные произведения, создававшиеся с целью фиксации жизненного опыта их авторов». Они имеют два существенных отличия «от 69 Иркутская летопись... С. 206. 70 Очерки русской литературы Сибири. Новосибирск 1982. Т. 1. С. 191– 192. 71
ных им от места родины его – до прихода в Санкт-Петербург – и до посеще- ния обители Валаамской // Беккер В.И. Жизнь и описание путешествия каза- ка Назимова из Восточной Сибири, с границ Китайской империи в Санкт- Петербург пешком. СПб., 1841. С. 1–12 (2-я паг.); Черепанов С.И. Дневник русского, веденный в Пекине с 18 ноября 1830 г. по 10 мая 1831 г. // Библио- тека для чтения. 1856. Т. 136, ч. 3–4. 72 Дмитриев С.С. Мемуары, дневники, частная переписка... С. 351. 63 повествовательных письменных источников других видов»: во- первых, «повествование строится вокруг личности автора», во- вторых, «основными источниками событий являются личный опыт и память мемуариста» 73 . Первый из указанных признаков вызывает возражения: далеко не во всех воспоминаниях рас- сказ строится вокруг личности автора, во множестве их пре- имущественно или даже исключительно говорится о важных событиях или выдающихся деятелях истории. С.В. Житомир- ская предлагала считать воспоминанием «цельное, подчинен- ное общему замыслу произведение, единый связный текст, все- гда написанный позже того времени, о котором повествует ав- тор», имея в виду «все виды рассказов отдельных лиц о про- шлом» 74
знаки»: «личностно-субъективное начало как их организующе- структурный принцип, ретроспективный характер воссоздания действительности и память как его специфическое средство» 75 . В последней своей монографии он добавил еще один, «самый сущностный и глубинный, жанрово-образующий признак» ` «историческое самосознание автора» 76 . Мне кажется, что этот признак имеет первостепенное значение для оценки конкрет- ного источника и мемуарного творчества, но не может быть ос- новным общим критерием для мемуаристики в широком смыс- ле слова. Есть немало автобиографий, дневников, путевых за- писок и даже воспоминаний, у авторов которых было не очень выражено и сформировано историческое самосознание. С.Г. Ше- ретов попытался обобщить опыт предшественников и сформу- лировал такое определение: «Мемуарные источники ` зафикси- рованные каким-либо способом повествования о прошлом, основным источником которых является память автора, цель ко- торых ` сохранение и осмысление жизненного опыта автора» 77 . Главное отличие мемуаров, понимаемых как преимущественно воспоминания, «от других повествовательных источников» за- ключается в их назначении: «…сохранение, фиксация для буду- щих поколений присутствия автора в истории» 78 . В настоящей работе используется определение, данное А.Г. Тартаковским еще в 1980 г. и разделяемое большинством специалистов: воспоми- 73 Минц С.С. Об особенностях эволюции источников… С. 56. 74 Житомирская С.В. Вопросы научного описания… С. 42, 46. 75 Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика… С. 34. 76 Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика и историческое сознание… С. 9. 77 Шеретов С.Г. Теоретические проблемы мемуароведения... С. 9. 78 Там же. С. 15. 64 нания ` это «повествования о прошлом, основанные на личном опыте и собственной памяти автора», целью которых является сохранение и передача личных знаний, и впечатлений 79 .
воспоминаний ` по объему, тематике, назначению, типу объек- та, социальному статусу авторов и пр. 80 П.А. Зайончковский вы- деляет четыре группы: «общего характера, освещающие эпоху в целом»; «описывающие отдельные события»; «относящиеся к характеристике и деятельности отдельных лиц», в том числе ав- тобиографии и некрологи; и «воспоминания о путешествиях» 81 .
ных лиц о прошлом: о своей жизни, своем времени, отдельных случаях, событиях, людях» 82 . Таким образом, оба используют классификацию по типу объекта. Первая группа ` воспоминания, описывающие «эпоху в целом», или «рассказ… о своей жизни» ` может быть также на- звана промежуточной между автобиографиями и воспоминани- ями. В этом случае грань между отдельными разновидностями мемуаристики особенно подвижна и условна. К таким промежу- точным разновидностям, сочетающим черты автобиографии и воспоминаний, в сибирской мемуаристике можно отнести «За- писку о службе» И.Б. Пестеля (генерал-губернатор Сибири в 1806` 1819 гг.), «Воспоминания» М.Д. Францевой и «Воспоминания амурского казака о прошлом, с 1849 по 1880 г.» Р.К. Богдано- ва 83 . Они построены вокруг событий в жизни автора, содержат подробный рассказ о его служебных и житейских обстоятель- ствах, переживаниях и размышлениях. Но в то же время очень большое место отведено внешнему миру, описанию сослужив- цев, начальников и подчиненных и взаимоотношений с ними, 79 Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика... С. 22. 80 Подробнее см.: Боровикова М.В., Гузаиров Т.Т., Лейбов Р.Г. и др. Рус- ские мемуары в историко-типологическом освещении: к постановке пробле- мы // «Цепь непрерывного предания»: Сб. памяти А.Г. Тартаковского. М., 2004. С. 346–361. 81 Зайончковский П.А. Введение // История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях: аннотированный указатель книг и публикаций в журналах. М., 1976. Т. 1. С. 4. 82 Житомирская С.В. Вопросы научного описания… С. 46. 83 Записка о службе И.Б. Пестеля, им самим писанная // Рус. архив. 1875. Кн. 1, № 4. С. 370–407; Францева М.Д. Воспоминания // Ист. вестн. 1888. Т. 32, № 5. С. 381–412; № 6. С. 610–640; Т. 33, № 7. С. 61–87; 1917. Т. 147, № 3. С. 694–715; Богданов Р.К. Воспоминания амурского казака о прошлом, с 1849 по 1880 г. // Зап. Приамур. отд. ИРГО. Хабаровск, 1900. Т. 5, вып. 3. 65 характеристике местных жителей, их обычаев, нравов и т.п. С ав- тобиографиями эти сочинения сближает изложение событий в соответствии с хронологией и биографией автора, а отличие за- ключается в преимущественном внимании к жизни других лю- дей, их исторической роли. Если автор и рассказчик здесь сов- падают, то героем является иное лицо. То же можно сказать и о многих других сочинениях 84 .
ском вестнике», не раз привлекались для изучения истории пре- бывания декабристов в Сибири. И в заглавии, и в примечании редакции к публикации их продолжения они названы «воспо- минаниями о жизни декабристов в Сибири» 85 , в то же время имеют много общего с автобиографиями. Начинает Францева в классических традициях с рассказа о родителях и детстве. Из- ложение ведется в соответствии с хронологией и биографией автора, при этом она явно считает более всего заслуживающи- ми внимания служебную деятельность отца, его и собственное знакомство с декабристами. Именно характеристика декабрис- тов и их влияния на сибирское общество составляет основное содержание записок. Довольно много в них говорится и о дру- гих известных и выдающихся людях ` архимандрите Макарии (М.Я. Глухареве), Е.Ф. Непряхиной, Т.Ф. Земляницыной, гене- рал-губернаторах П.Д. Горчакове и Г.Х. Гасфорде, а также о за- метных событиях в жизни местного общества. Рассказ о сибир- ском периоде жизни занимает б у льшую часть текста. Приехав- шая в Сибирь ребенком, Францева с нескрываемой любовью пишет о сибирской природе, обожаемой с детства 86 . Она широ- ко использует воспоминания других людей. Это относится к сведениям о службе отца, юности М.Д. Фонвизиной, жизни де- кабристов и их жен в Чите и Петровском Заводе и т.д. Но б у ль- шая часть записок основана на личных воспоминаниях. В дан- ном случае совпадают автор и рассказчик, но в роли героя вы- ступают по большей части другие люди. При этом Францева довольно много рассказывает о внешних событиях своей жизни и почти ничего не говорит о внутреннем мире, чувствах и пере- живаниях. Среди немногих исключений ` воспоминания о со- страдании к заключенным: «Каждый звук их цепей при молит- 84 Например: Жизнь незнаменитого Тимофея Петровича Калашникова, простым слогом описанная с 1762 по 1794 год // Рус. архив. 1904. Кн. 2, вып. 10. С. 145–183. 85 Ист. вестн. 1917. Т. 147, № 3. С. 694. 86 Францева М.Д. Воспоминания. № 5. С. 383. 66 венном коленопреклонении раздирал у меня сердце» 87 . Личность автора не находится в центре повествования, но именно соб- ственная судьба является тем стержнем, вокруг которого объ- единены разнородные темы и сюжеты. Забайкальский казак Р.К. Богданов, по его собственным словам, вел дневник по распоряжению Н.Н. Муравьёва-Амур- ского, который приказал хранить его для потомства, так как «чрез несколько лет записи эти будут иметь интерес». Однако дневник погиб во время наводнения на Амуре в 1872 г. После этого Богданов восстановил свои записи по памяти 88 . Роман Кирикович ` сын пограничного забайкальского казака, одного из любимцев генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Му- равьёва-Амурского. Кирик Афанасьевич получил от своего бла- годетеля чин зауряд-хорунжего и должность сотенного команди- ра в Амурском казачьем войске. Его сын также был зауряд- офицером и даже станичным атаманом, о чем не раз с гордос- тью упоминал в своих воспоминаниях. Позже он служил в Верхне-Амурской золотопромышленной компании, в 1901 г. был гласным Благовещенской городской думы, избранным на 1898`1902 гг. 89 Как и Францева, Богданов начинает с описания детства и рассказа о семье. В своих воспоминаниях он описывает жизнь, службу и быт казаков Забайкальского казачьего войска в 1840-х гг., подробно рассказывает о первых сплавах по Амуру, в которых он участвовал, о жизни переселенцев в Приамурье ` занятиях населения, отношениях с властями, о наводнении 1872 г., посещении Дальнего Востока великим князем Алексеем Александровичем. В мемуарах содержатся развернутые характе- ристики Н.Н. Муравьёва-Амурского, амурских губернаторов Н.В. Буссе, И.К. Педашенко, Г.Ф. Черняева 90 . Из «рассказов о своем времени» или, точнее, об отдельных периодах, можно назвать «Генерал-губернаторство Н.Н. Мура- вьёва в Сибири» Б.А. Милютина 91 и «Записки военного врача, 87 Францева М.Д. Воспоминания. № 6. С. 617. 88 Богданов Р.К. Воспоминания амурского казака… С. 1. 89 Памятная книжка Амурской области на 1901 год. Благовещенск, 1901. С. 49. 90
XIX век. Новосибирск, 2003. С. 223–242. 91 Милютин Б.А. Генерал-губернаторство Н.Н. Муравьёва в Сибири: (От- рывок из воспоминаний) // Ист. вестн. 1888. Т. 34, № 11. С. 317–364; № 12. С. 595–635. 67 служившего в Восточной Сибири» Н.И. Вишнякова 92 . Воспо- минания высокопоставленного сибирского чиновника Б.А. Ми- лютина (младшего брата знаменитых реформаторов Н.А. и Д.А. Милютиных) охватывают сравнительно небольшой отрезок времени ` с момента его прибытия в Сибирь в 1859 г. и до отъезда в начале 1870-х гг. Вопреки названию в них говорится не толь- ко о деятельности Н.Н. Муравьёва в Сибири и встречах с ним. Подробно характеризует Милютин собственную служебную де- ятельность, административные и судебные порядки в Восточ- ной Сибири, произвол по отношению к крестьянству, сибир- ское чиновничество и купечество. Особое внимание он уделяет положению ссыльных и составленному им и забракованному впоследствии проекту реформы ссылки, а также иркутской дуэ- ли 1859 г. и суду над судьями ` событиям, в которых сам при- нимал непосредственное участие. Описывая нравы иркутского общества, Милютин характеризует известных людей: Н.Н. Му- равьёва-Амурского, М.С. Корсакова, К.К. Венцеля, П.А. Изволь- ского, И.С. Хаминова, М.В. Петрашевского. Неопубликованные воспоминания Н.И. Вишнякова, авто- граф которых представляет собой восемь тетрадей из 84 испи- санных с обеих сторон листов без полей, были написаны, по словам автора, на основании сгоревшего в 1879 г. дневника, и работа над ними закончилась в 1886 г. Их содержание в основ- ном заключается в передаче впечатлений молодого врача, толь- ко что окончившего Казанский университет и приехавшего на службу в Восточную Сибирь. Большая часть записок посвяще- на иркутскому госпиталю, военным врачам, службе в Забайкаль- ском казачьем войске. Хотя автор пробыл в Сибири почти 30 лет, в его воспоминаниях говорится только о нескольких первых го- дах пребывания в крае. В них представлен образ жизни моло- дых врачей: быт на съемной квартире, конфликты с хозяевами, дежурства в госпитале, попытки получить частную практику, которая только и могла обеспечить относительно приличный доход, волнения и сомнения по поводу лечения больных, пере- живания при их кончине, возмущение грязью и сыростью в ка- зармах и т.д. Немало и описаний Сибири, отдельных селений и городов: Иркутска, Верхнеудинска, Читы, Нерчинска и иных мест. Как и другие мемуаристы, Вишняков дает характеристики многим известным врачам, деятелям администрации, военным, купцам. Некоторые портреты очень выразительны, например, 92 Вишняков Н.И. Записки военного врача, служившего в Восточной Си- бири // ГАКК. Ф. 796 (кол. Г.В. Юдина). Оп. 1. Д. 4255. 68 один из крупных военно-медицинских чиновников, прозван- ный молодежью Свидригайловым, имел «корявое лицо, нафаб- ренные усы, холодный и отталкивающий взор» 93 .
«преобладают произведения, по своим сюжетам и темам “внеш- него” по отношению к биографии автора характера ` типа “за- писок о событиях”… Это своего рода мемуарные отклики на отдельные явления политической… жизни… на военные кампа- нии, дипломатические акции и т.д. или воспоминания о госу- дарственных деятелях, военачальниках, писателях, ученых, ху- дожниках и т.д.» 94 . В сибирской мемуаристике XIX в. одну из самых многочисленных групп составляют воспоминания, «опи- сывающие отдельные события», нравы и образ жизни опреде- ленных групп населения или жителей какой-то местности. Это ряд записок, посвященных золотопромышленности и ее влия- нию на сибиряков, мемуары о пребывании декабристов в Си- бири, об амурской эпопее и т.д. Образ жизни хозяев и рабочих на золотых приисках и по выходе с них, поиски и добыча зо- лота, кутежи, пьянство и грабежи, подкуп чиновников и разо- рения, судьба отдельных золотопромышленников, рассуждения о влиянии золотопромышленности на крестьян прилежащих к районам добычи сел ` все это стало предметом повествования в мемуарах Л.В. Аксёновой, А.И. Барковой, П.И. Небольсина, В.Д. Скарятина и др. 95 Очень своеобразна книга Е.А. Авдеевой (дочери купца, се- стры Н.А. Полевого) «Записки и замечания о Сибири» 96 . В центре повествования не личность мемуаристки и даже не события, очевидицей которых она была. Свое сочинение Е.А. Авдеева посвятила описанию Сибири, точнее, Иркутской губернии. В нем говорится о хозяйстве местных жителей, обычных для них про- дуктах питания, предметах торговли, образе жизни купеческих семей, подробно описываются обычаи, обряды, игры, праздни- ки и т.п. 93 Вишняков Н.И. Записки... Л. 14. 94 Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII – первой половины XIX в. … С. 156. 95 Б[арков]а А.[И.] Воспоминания о сибирской золотопромышленности // Сибирский сборник. СПб., 1887. С. 168–185. (Прил. к газ. «Вост. обозрение»); Аксёнова Л.В. Шесть месяцев в сибирской тайге // Рус. вестн. 1880. Т. 145, № 2. С. 735–768; Скарятин В.Д. Заметки золотопромышленника. СПб., 1862; и др.
96 Записки и замечания о Сибири. Соч. …ы …ой. С приложением старин- ных русских песен. М., 1837. 156 с.
69 Как писала С.В. Житомирская, биографии отдельных лиц и некрологи «в огромном большинстве случаев… являются либо компиляциями, либо исследованиями… Встречаются, однако, биографии и некрологи… в которых мемуарный элемент либо по объему, либо по значимости превалирует над сведениями, заимствованными из других источников» 97 . Поддерживают эту точку зрения и другие авторы, хотя, как правило, и не обосно- вывают свою позицию 98 . Многие из таких некрологов, относя- щихся к сибирякам, принадлежали перу В.И. Вагина, М.В. За- госкина, М.П. Путинцева, А.И. Сулоцкого, Н.С. Щукина (стар- шего) и др. Так, в некрологе И.С. Полякову М.В. Загоскин рас- сказывал о необычной судьбе двух казачьих сыновей, воспи- танников военной прогимназии, ставших известными учены- ми, ` И.С. Полякова и А.Л. Потылицына, вспоминал о том, как проходил с ними гимназический курс, как вместе с директором О.Ф. Рейнгардтом находил им частные уроки, хлопотал за них перед начальством, добиваясь разрешения выйти из военного ведомства и поступить в университет, в чем помог генерал-гу- бернатор М.С. Корсаков, и о многих других деталях их (и сво- ей) жизни 99 . В некрологе В.Н. Баснину Н.С. Щукин рассказал и об истории знаменитой купеческой фамилии, и о коммерче- ской и благотворительной деятельности самого Василия Нико- лаевича, его увлечении науками и искусствами, а также о дру- жеских отношениях молодого купца с учителем естествознания С.С. Щукиным (родным братом автора некролога). Подробно говорится об интересе Баснина к ботанике, создании им герба- рия и оранжереи, распространении редких и полезных расте- ний, значении этого увлечения для жителей Иркутска 100 . Точ-
но так же неизвестный автор некролога ректору Томской семи- нарии архимандриту Варфоломею не только указывает на его доброту, заботливость и самоотверженность, но и отмечает та- кие основанные на личных впечатлениях детали, как «снисхо- дительность до слабости» к «малоспособным и даже просто ле- нивым ученикам» 101 . Специфика таких сочинений, даже если они содержат личные воспоминания, казалось бы, диктует не- 97 Житомирская С.В. Вопросы научного описания… С. 51. 98 Щукин И.А. Сибирское купечество в мемуарной литературе // Пробле- мы отечественной истории. М., 2000. Вып. 6. С. 166. 99 З[агоски]н М.[В.] Иван Семенович Поляков (некролог) // Сибирь. 1887. № 21. 24 мая. С. 7–8. 100
Щукин Н.С. Василий Николаевич Баснин: Некролог // Иркут. епарх. ведомости: Прибавления. 1876. № 27. 3 июля. С. 373–380. 101 Том. епарх. ведомости. 1882. № 10, часть неофиц. С. 27. 70 обходимость следовать жестким канонам, особенно когда речь идет о священнике. Тем не менее в некрологе/воспоминаниях В.М. Постникова об известном миссионере В.И. Вербицком отмечаются не только его ум, умение ладить с властями и вы- зывать доверие «инородцев» ` весьма ценные для миссионера качества. Автор вспоминает: «Друзья его никогда не забудут его радушия, приветливости, беседы, полной одушевления, раз- нообразной, богатой меткими наблюдениями, анекдотами, ос- тротами, юмором» 102 . Разумеется, в рассматриваемый корпус не включаются некрологи, которые не содержат личных вос- поминаний, как, например, написанный епископом Владими- ром (Ф.А. Синьковским) о том же В.И. Вербицком, где под- робно и прочувствованно описаны заслуги и достоинства по- койного протоиерея, но собственные воспоминания о нем епис- копа отсутствуют. Воспоминания, посвященные отдельным людям, принад- лежат к одной из самых многочисленных групп в рассматривае- мом корпусе. Это цикл из 11 биографических очерков В.И. Ва- гина под общим названием «Старые сибиряки» и примыкаю- щие к нему еще пять биографий, основанных на личных воспо- минаниях автора. Из мемуаров, связанных с пребыванием де- кабристов в Сибири, сюда входят 36 произведений самих ссыль- ных и еще более 10, написанных их знакомыми. В «Заметках А.П. Созонович по поводу статьи “Государствен- ные и политические преступники” К.М. Голодникова, помещен- ной в 12 номере “Исторического вестника”» 103
не только указы- вается на ошибки и неточности Голодникова, но и содержатся воспоминания автора о жизни, нравственном облике, привычках и характерах декабристов А.В. Ентальцева, И.Д. Якушкина, И.И. Пущина, Е.П. Оболенского, их сибирских знакомых и «со- юзников» Н.Я. Балакшина, С.Я. Знаменского и др. Краткие био- графии И.Д. Якушкина и Е.П. Оболенского основаны и на лич- ных воспоминаниях А.П. Созонович, чье детство прошло «в кру- гу ялуторовских декабристов» 104
, и на привлеченных ею расска- зах декабристов, и на опубликованных материалах. Так, сведе- ния о досибирском периоде жизни И.Д. Якушкина по большей части почерпнуты из официальных источников; рассказывая же 102 Постников В.М. Памяти покойного миссионера протоиерея Василия Ивановича Вербицкого: (Из записок мыютинского миссионера священника Василия Постникова) // Том. епарх. ведомости. 1891. № 9, часть. неофиц. С. 7. 103 Декабристы: Материалы для характеристики. М., 1907. 104 Там же. С. 122. 71 о его попытках освободить своих крепостных без земли, автор ссылается на то, как сам декабрист «вспоминал об этом» уже в Сибири
105 . Однако в «Записках» Якушкина, с которыми Созо- нович, очевидно, была знакома, нет приводимых ею слов. Воспоминаниями можно считать и тексты, написанные в форме письма, но созданные с иными целями. В качестве при- мера назову два: письмо Д.И. Кюхельбекер, вдовы декабриста В.К. Кюхельбекера, дочери, содержащее рассказ о жизни ее отца в Сибири (см. Приложение, № 555), и письмо Г.А. Лопатина генерал-губернатору Восточной Сибири Н.П. Синельникову, в котором автор пишет о своем отношении к Н.Г. Чернышев- скому и участии в попытках его освобождения (см. Приложе- ние, № 578). Оба написаны в ответ на просьбы адресатов и мало чем отличаются от обычных воспоминаний (разве что объемом), нередко также предваряемых обращением к ини- циатору их создания. 2.4. АВТОБИОГРАФИИ Деление мемуаров на воспоминания и автобиографии дале- ко не всегда может быть проведено последовательно. П.А. Зайонч- ковский не выделял автобиографии в особую разновидность ме- муарных источников. М.Н. Черноморский вообще не употреб- лял этот термин, используя вместо него понятие «воспомина- ния о жизненном пути автора» 106 . В.Д. Алташина приводит точ- ку зрения Ф. Лежена, соглашаясь с ним: автобиографией явля- ется мемуарное сочинение, в котором совпадают автор, рассказ- чик и герой 107
. По разделяемому мной мнению С.В. Житомир- ской, автобиографии ` это «воспоминания о собственном жиз- ненном пути автора», в отличие от собственно воспоминаний ` «произведений, рассказывающих... о времени в целом, истори- ческих событиях или людях» 108
. Почти тождественное опреде- ление давал и В.Э. Кардин 109 . Близка к нему и формулировка 105 Там же. С. 152. 106 Черноморский М.Н. Мемуары как исторический источник: учеб. посо- бие. М., 1959. С. 6. 107
Алташина В.Д. Поэзия и правда мемуаров… С. 17; см. также: Златар А. Автобиография глазами исследователей средневековья // Автоинтерпретация. СПб., 1998. С. 45–49. 108
Житомирская С.В. Предисловие // Воспоминания и дневники XVIII– XX вв.: указатель рукописей. М., 1976. С. 6. 109 Кардин В. Сегодня о вчерашнем... С. 77. 72 В.А. Мильчиной: в автобиографии автор «сосредоточен на ста- новлении истории своей души в ее взаимоотношениях с миром, тогда как автора мемуаров интересует прежде всего сам этот мир, люди, которых он встречал, события, которые наблюдал и в ко- торых участвовал» 110 .
до описания всего жизненного пути автора, или отдельные от- резки времени. Внимание может быть сосредоточено на анализе внутреннего душевного мира автора или на внешних событиях в его жизни. Некоторые западно-европейские теоретики литерату- ры подчеркивают «неравномерное акцентирование одного из трех членов сложного понятия (я, жизнь, описание)» и прослеживают перемещение этих акцентов: «я описываю свою жизнь», «я опи- сываю свою жизнь», «я описываю свою жизнь» 111 . Большинство входящих в корпус сибирской мемуаристики автобиографий дол- жно быть отнесено к первому типу. Но это не означает отсут- ствия у их авторов интереса и внимания к собственной личности или к работе над текстом. Вообще правильнее было бы говорить о сплаве этих трех составляющих, а не об их механической сум- ме. Но в автобиографиях повествование все же строится вокруг личности и судьбы автора, в то время как в воспоминаниях та- ким стержнем могут являться другие люди и происходившие в их жизни события. Особая разновидность ` служебные автобио- графии, нередко представляющие собой подробный коммента- рий к формулярному списку и близкие к деловым документам. Так, Т.С. Бурнашев в автобиографии отмечал свои заслуги, ус- пешность службы, с гордостью перечислял награды, но все же подчеркивал и личные качества, позволившие сделать карьеру 112 .
ная, и служебная его деятельность «лучше всего прослеживается из послужного списка». Наряду со сведениями, почерпнутыми, очевидно, из этого документа, в тексте содержатся и совершенно неделовые замечания о Сибири, с которой он «сроднился, где прошли лучшие молодые годы и потрачено много свежих сил» 113
. 110
Мильчина В.А. Автобиография // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 12. 111 Златар А. Автобиография глазами исследователей средневековья. С. 42. 112 История Т.С. Б[урнаше]ва: [Биография моего деда Тимофея Степановича Бурнашева, самим писанная] // Краеведческие записки. Барнаул, 1959. Кн. 2. С. 259–274 (прил. к ст. Н.Я. Савельева «Автобиография исследователя Средней Азии на рубеже XVIII и XIX веков Тимофея Степановича Бурнашева»). 113
Усольцев А.Ф. Памятка Арсения Федоровича Усольцева // Тр. Топогр.- геодез. комиссии. 1907. Вып. 21. С. 134. 73 В сибирской мемуаристике автобиографии представлены главным образом сочинениями временных жителей Сибири, осве- щавшими, наряду с другими, и сибирскую часть их жизненного пути. Таковы мемуары А.Е. Лабзиной, которая в 1780-х гг. жила вместе с мужем в Иркутске и Нерчинске, томского губернатора В.С. Хвостова, генерал-губернаторов С.Б. Броневского, А.О. Дю- гамеля и Н.П. Синельникова (см. Приложение, № 131, 326, 556, 888, 1039). Записки А.Е. Лабзиной почти исключительно по- священы ее переживаниям и событиям личной и семейной жиз- ни. В отличие от большинства женских мемуаров, в них очень мало говорится о службе мужа, А.М. Карамышева, быте, свет- ском обществе и прочих обычных для подобного рода сочине- ний вещах. Сибирские реалии нашли отражение лишь в рас- сказе о «несчастных», т.е. ссыльных, с которыми мемуаристка общалась, когда полтора года жила в Нерчинске 114 . Вряд ли можно согласиться с утверждением О.Е. Глаголевой, что «об- щественный контекст» жизни мужа ` чиновника, естествоис- пытателя, педагога ` был «совершенно не известен и не инте- ресен» Лабзиной 115 . Это автобиография и, быть может, именно поэтому мемуаристка ничего не пишет в ней об общественной деятельности супруга. В сибирской мемуаристике есть и «крупные, развернутые по замыслу и исполнению, с широким охватом исторического фона эпохи мемуарно-автобиографические произведения», ко- торые А.Г. Тартаковский считал «классической формой мемуа- ротворчества… высшими достижениями мемуарной культуры» 116
. Н.П. Синельников находился в Сибири недолго, в 1871`1873 гг., но в его автобиографических записках описание этого периода занимает больше четверти всего объема. Повествование начи- нается с детства, учебы во Втором кадетском корпусе, первых лет службы и охватывает все этапы долгой и успешной карь- еры. Рассказывается обо всем этом весьма подробно, как и о взаимоотношениях с начальниками и подчиненными, с члена- ми императорской фамилии. Синельников уделяет внимание как общим проблемам (например, обязанностям губернатора и осо- бенностям его положения), так и частным ` рассматривавшим- 114
Лабзина А.Е. Воспоминания // История жизни благородной женщи- ны. М., 1996. С. 68–88. 115 Глаголева О.Е. Горькие плоды просвещения: Три женских портрета XVIII века // Женская и гендерная история. М., 2003. С. 322. (Социальная история: ежегодник; 2003). 116 Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII – первой половины XIX в. … С. 155. 74 ся делам, конкретным управленческим решениям. Сибирская часть записок также изобилует деталями повседневной жизни и служебной деятельности автора. В ней характеризуются многие деятели администрации, рассказывается о жалобах жителей края ` крестьян, «инородцев», казаков, приисковых рабочих. В описании поездки по Забайкальской, Амурской и Примор- ской областям также преобладает информация о состоянии эко- номики, положении населения, успехах и главным образом не- удачах в освоении Дальнего Востока. В тексте обильно цитиру- ются документы, как исходившие от Синельникова, так и по- ступавшие к нему. Главным бедствием для региона он считал неудовлетворительный состав административного аппарата, ши- роко расползшуюся коррумпированность чиновников, выражав- шуюся, в частности, в «темных поборах». О личной жизни в сибирской части записок практически не говорится, хотя по воспоминаниям современников известно, что она была в эти годы весьма непростой. Не упоминает Синельников и об инци- денте с политическим ссыльным И. Эйхмиллером, пощечина которого генерал-губернатору (в ответ на грубое оскорбление) привела к расстрелу ссыльного и отставке сановника 117
. Записки известного путешественника, географа и историка М.И. Венюкова охватывают почти все годы его жизни, начиная с детства и кончая старостью, проведенной в Западной Европе. Автограф их находится в ОР РГБ, подготовленный автором к печа- ти текст опубликован в Амстердаме 118 . Служба «по части Гене- рального штаба» в Сибири в 1856`1860 гг. сыграла важную роль в жизни Венюкова, а сибирский период занимает значительную часть в его автобиографии. Повествование строится вокруг лич- ности и судьбы автора, много говорится о его деятельности, путе- шествиях, успехах и неудачах, отношениях с начальством, сослу- живцами и подчиненными, конфликтах и наградах. В то же вре- мя записки содержат сравнительно мало размышлений о себе. В них ничего не сказано о «порывах, стремлениях и страданиях», и очень много ` о событиях, в которых автор участвовал, и о лю- дях, с которыми ему довелось познакомиться и работать вместе. Особое место в сибирской мемуаристике вообще и среди автобиографий, в частности, занимают произведения декабрис- тов. Им посвящен особый параграф 4-й главы. 117
Записки сенатора Н.П. Синельникова // Ист. вестн. 1895. Т. 59, № 1. С. 39–75; № 2. С. 380–397; № 3. С. 721–736; Т. 60, № 4. С. 45–57; № 5. С. 373–387; № 6. С. 693–711; Т. 61, № 7. С. 27–46 (о Сибири: № 6, 7). 118
Венюков М.И. Мои воспоминания // ОР РГБ. Ф. 363. Карт. 1. Д. 13; Он же. Из воспоминаний: в 3 т. Амстердам, 1895. 75 Из уроженцев Сибири наиболее подробные, обстоятельные и крупные автобиографии оставили В.И. Вагин, И.Т. Калашни- ков, М.В. Чевалков, С.И. Черепанов и Н.М. Чукмалдин. В центре «Моих воспоминаний» В.И. Вагина (см. Приложение, № 150) история его детства, воспитания, обучения, становления лич- ности молодого человека, его первых шагов на служебном по- прище. Как и у большинства русских мемуаристов, вспоминав- ших о детстве, на первом плане оказывается «история собствен- ного воспитания и обучения» 119 . Говорится об огромной роли книги в становлении личности Вагина, о том, как благодаря своей страсти к чтению он практически самоучкой получил об- разование, позволившее ему впоследствии на равных войти в ряды сибирской интеллигенции. В «Моих воспоминаниях» пред- стает и картина повседневной жизни казачьего офицерства, чи- новничества, мелкого купечества в Сибири в 1830`1840-х гг., увиденная глазами ребенка и юноши. Наряду с непосредствен- ными впечатлениями немало ценных наблюдений, размышле- ний и обобщений зрелого, много повидавшего и пережившего автора
120 . Перу С.И. Черепанова, сибирского казака и литера- тора-самоучки 121
, принадлежит довольно много мемуарных про- изведений. Наиболее значительное из них ` «Воспоминания сибирского казака», первоначально опубликованное в журнале «Древняя и Новая Россия», а затем вышедшее отдельным изда- нием 122
. В соответствии с традициями жанра, повествование ве- дется от первого лица, начинается с рассказа о предках, об от- дельных эпизодах из жизни семьи и собственного детства. До- вольно подробно говорится о периодах, связанных с выполне- 119 Кошелева О.Е. «Свое детство» в Древней Руси и в России эпохи Про- свещения (XVI–XVIII вв.) М., 2000. С. 7. 120
Подробнее о В.И. Вагине как мемуаристе см.: Матханова Н.П. Ме- муары В.И. Вагина как источник по истории сибирского чиновничества XIX в. // История русской духовной культуры в рукописном наследии XVI–XIX вв. Новосибирск, 1998. С. 145–160; Она же. Мемуары и публицистика В.И. Ва- гина как источник по истории города Каинска и Каинского округа // «Между прошлым и будущим»: К юбилею исторического факультета НГПУ. Новоси- бирск, 2000. С. 79–91; Матханова Е.И., Матханова Н.П. Круг чтения молодо- го сибирского чиновника: книга в становлении В.И. Вагина // Городская куль- тура Сибири: традиции и новации. Новосибирск, 2002. С. 29–41. 121
Курдина (Александрова) Н.Н. Сибирский казак Семен Черепанов – ли- тератор и публицист // Изв. Сиб. отд-ния АН СССР. 1984. № 3: Сер. исто- рии, филологии и философии. Вып. 4. С. 39–44. 122
Черепанов С.И. Воспоминания сибирского казака // Древняя и Новая Россия. 1876. Т. 2, № 6–8; Т. 3, № 9–10; То же см.: Отрывки из воспомина- ний, напечатанных в «Древней и Новой России» 1876 г. Казань, 1879.
76 нием ответственных поручений, служебными командировками, успехами и неудачами в поисках золота. Помимо собственной биографии, записки Черепанова включали и рассказы о выдаю- щихся и известных людях, с которыми его сводила судьба, ` декабристах, генерал-губернаторе Восточной Сибири В.Я. Ру- перте (Черепанов был женат на гувернантке дочерей Руперта), богатых и просвещенных купцах. И авторы, и издатели ` и не только сибирские ` часто именовали подобные мемуары не авто- биографиями, а воспоминаниями. Автобиографические элементы нередко встречаются и в путевых записках. И это может быть не только рассказ о мыс- лях, переживаниях, фактах, связанных с самой поездкой. Так, А.В. Адрианов, повествуя о путешествии на Алтай, предприня- том по поручению ИРГО в 1883 г., упоминает и о других обсто- ятельствах своей жизни, в частности, о «серьезном, тяжелом деле издания и редактирования газеты, требовавшем сосредоточения и напряжения всех сил» 123 .
Главная отличительная черта путевых записок ` «описание путешественником географического, этнографического и соци- ального облика увиденных им стран, земель, народов» 124
. Это одна из наиболее часто встречающихся разновидностей сибирской мемуаристики, что естественно и вытекает из самого места Си- бири в Российской империи, из доминировавшего до середины XIX в. восприятия ее как своей, но в то же время и чужой, неиз- вестной территории, от «ощущения культурно-психологической дистанции» приезжими из европейской части России 125
. К.В. Ани- симов отмечает, что «отношение к Сибири как к чужой земле давало жизнь обширной номенклатуре экзотических топосов». Со временем «экзотика сибирской темы периода романтизма» сме- нилась в творчестве областников концепцией возвращения, прин- ципиального восприятия Сибири как родной земли 126 .
Адрианов А.В. Путешествие на Алтай и за Саяны, совершенное летом 1883 года по поручению ИРГО и его ЗСО: предварительный отчет. Омск, 1888. С. II. 124
Сапрыкин Е.Ю. Путешествие // Краткая литературная энциклопедия. М., 1971. Т. 6. Стб. 86. 125 Меднис Н.Е. Сибирские рассказы В.Г. Короленко в контексте русской литературы и культуры XIX века // Сибирские страницы жизни и творчества В.Г. Короленко. Новосибирск, 1987. С. 55. 126 Анисимов К.В. Путешествие: к вопросу о жанровой составляющей си- бирского текста // Сибирский текст в русской культуре. Томск, 2002. С. 24–25. 77 Данная разновидность мемуаристики может включать и воспоминания, и дневники. Весьма часто встречаются такие сочинения, в которых элементы путевых записок и дневников переплетены столь органично и равномерно, что их невозмож- но разграничить. Так, дневники путешествий М.С. Корсакова 127 содержат и впечатления от природы и общества, и характерис- тики местных чиновников, офицеров, купцов, священников, крестьян, и заметки этнографического характера, и сравнитель- но точные описания новых маршрутов, и беглые замечания о своей служебной деятельности. Заметки И.И. Гамова, направ- ленного в апреле 1859 г. из Благовещенска в низовья Амура и бассейн Уссури для проведения астрономических наблюдений и определения координат местности, по форме представляют собой дневник, записи в котором осуществлялись не ежеднев- но, но регулярно, а по содержанию это одновременно и путе- вые записки, и дневник. Впечатления от природы, описание облика, жилищ, обычаев гольдов (нанайцев) и русских казаков- переселенцев, характеристика трудностей и опасностей пути чередуются с записями личных переживаний («Чудный вечер сегодняшний… заставил меня посетовать, отчего я не худож- ник») и размышлений (в очередной казачьей станице видел «те же стоны, то же множество ребятишек и те же шалаши для жительства. В душе теснится мысль о том, что будет с этими жертвами зимою») 128 . Воспоминания бывшего сибирского чи- новника П.И. Миловецкого о поездке в Иргынское селение Забайкальской области включают описание поездки, самого селения, образа жизни, нравов и обычаев бурят. Автор пишет о своих беседах с бурятами, о предложениях по реформирова- нию их жизни 129
. В сибирских путевых записках почти неизменно присут- ствуют постоянные сетования на трудности, а порой и опасно- сти пути, на тяжелые климатические условия, плохое состоя- ние дорог, вообще неразвитость инфраструктуры. Очень часто встречаются в них характеристики почтовых сообщений, опи- сание жизни и работы ямщиков, иногда таких экзотических, как «речные ямщики» ` якуты, возившие почту и проезжающих 127 ОР РГБ. Ф. 137. Карт. 41. Д. 5–27. Частично опубл.: Граф Н.Н. Мура- вьёв-Амурский в воспоминаниях современников. Новосибирск, 1998. С. 76– 82.
128 Из путевых заметок астронома, капитана Гамова, определявшего в 1859 году местность рек Амура и Уссури // Зап. ИРГО. 1862. Кн. 2. С. 69. 129
Миловецкий П.И. Иргынское селение в Забайкальской области // Стран- ник. 1863. Т. 4, № 12. С. 24–37 (4-я паг.). 78 по Лене в специальных «почтовых лодках» 130 , довольно часто называются цены, указывается наличие или отсутствие в отдель- ных селах и местностях необходимых продуктов и сообщаются прочие полезные для путешественников сведения. Типичны для путевых записок и описания природы, что естественно для та- кого рода сочинений вообще, а особенно ` для повествующих о все еще мало знакомой широкому читателю окраине. Обилие их объясняется также влиянием традиции психологического ис- пользования пейзажа, когда он служит целям изображения соб- ственного эмоционального мира, самовыражению человека. Ча- сто автор искренне восхищен красотой природы и стремится передать это читателю. Путевые записки о Сибири в XIX в. как разновидность ме- муаристики могут быть разделены на несколько групп. Первая ` это записки в «чистом виде», т.е. традиционные сочинения, включающие главным образом собственные впечатления авто- ра от местности, населения и т.д. Их авторы стремятся передать новые знания о неизвестной или малоизвестной земле, окра- шенные личным восприятием. Таковы путевые записки/воспо- минания Л.В. Аксёновой о поездке в начале 1860-х гг. на при- иск вблизи Баргузина и пребывании там, содержащие бесхит- ростные описания природы, местного общества, быта бурят. Это женские записки с характерным для них вниманием к бытовым мелочам. Например, описывая жизнь семьи бурятского тайши, Аксёнова отмечает, что его две «дочери лет 16 и 17 очень милые и недурны собою, но крайне застенчивы, хорошо говорят по- русски, читают и пишут. Одеты они по-бурятски, но с приме- сью общепринятых у нас мод: платья покроя бурятского в роде длинной рубашки, но длинные совсем, и даже с маленьким шлейфом, что выходит очень недурно; ботинки с каблуками, белые воротнички и рукава; прическа по-бурятски в несколько висящих кос, переплетенных кораллами, и на голове серебря- ные бляхи, на шее также кораллы» 131 . О самих приисках она пишет немного и откровенно признается, что не может «под- робно и с полною точностию рассказать всю операцию приис- ковых работ». Но довольно обстоятельно передано отношение хозяев и управляющих к рабочим. Аксёнова ` петербурженка, она приезжала в гости к отцу, директору Кяхтинской таможни. 130
Алексеев П.С. Вверх по Лене в почтовой лодке: Путевые заметки // Вестн. Европы. 1898. Кн. 6. С. 742–765. 131 Шесть месяцев в сибирской тайге // Рус. вестн. 1880. Т. 145, № 2. С. 739. 79 Вот что обратило на себя ее внимание. Характеризуя разнород- ность местного общества, Аксёнова отмечает: «Все эти люди, так различные по образованию, по народностям, сходясь вмес- те, составляют какое-то особенное общество… обращение са- мое простое и ровное между всеми, каждый чувствует себя на своем месте, не стесняясь ни званием своим, ни недостатком образования, зная, что другие отнесутся к нему как к равному». Конечно, очевидна определенная идеализация. Нужно иметь в виду, что воспоминания писались в 1880-х гг., под влиянием господствовавших тогда настроений. Но следующее замечание Аксёновой важно с точки зрения представлений о крае: «В боль- шей или меньшей степени в Сибири… у людей более образо- ванных более терпимости, а у менее развитых больше смелос- ти, чем у нас в Европейской России, и потому, вероятно, ха- рактеры сибиряков вырабатываются не по какой-нибудь про- грамме, а осмысленно из столкновений с самыми разнообраз- ными личностями, с их нескрытыми недостатками и настоящи- ми достоинствами» 132
. В путевых записках, созданных в начале XIX в., особенно много описаний сибирской экзотики. Так, в заметках о путешест- вии из Якутска к Северному Ледовитому океану в 1810 г. сочетает- ся описание трудностей и опасностей пути, особенно в условиях полярной ночи, с сочувствием к людям, живущим в тяжелейших природно-климатических условиях: «Во все сие время (во время полярной ночи. ` Н.М.) совершенная тьма покрывает страну сию, без огня тогда ничего не видно; день можно отличить только зарею и слабым светом на короткое время. Тогда бывают жесто- чайшие и несносные морозы и сильные ветры с метелями; путе- шественники подвергаются в сие время великой опасности: сидя на нарте, не только нельзя видеть дороги, но даже собак запря- женных; езда бывает медленная, ибо полозья нарт от жестокой стужи не свободно катятся» и т.д. Рассказав о трудностях жизни на Севере, автор заключает: «По всем таковым причинам, здеш- ние жители суть наибеднейшие люди в свете, подверженные все- гдашним недостаткам в насущном пропитании» 133 .
щие к научным и деловым отчетам. Сочетание личных впечат- лений с результатами научных исследований и соответствую- щей терминологией встречается не только в записках ученых, 132
Там же. С. 737. 133
Путешествие из Якутска к Ледовитому морю в 1810 году // Дух жур- налов. 1816. Ч. 14, кн. 35. С. 52. 80 специально путешествовавших по Сибири с исследовательской целью, но и, например, в книге «Поездка к Ледовитому морю» врача Ф.М. Белявского. Автор обстоятельно описывает Берё- зовский округ Тобольской губернии: административное деле- ние, географию, климат (с метеорологическими таблицами), флору и фауну, население. Приводятся подробные сведения эт- нографического характера: о быте, жилищах, одежде, пище, об- разе жизни, занятиях, состоянии здоровья и болезнях, языке, нравах, обрядах, верованиях аборигенов. В приложении дан пе- речень распространенных растений, животных и птиц, а также словарь-разговорник. В книге есть замечательные литографи- рованные рисунки народных костюмов и предметов, а также портреты обдорских старейшин. Сочинение появилось в резуль- тате трехгодичной командировки Белявского, врача Тобольской губернской врачебной управы, направленного для изучения рас- пространенных болезней и оказания помощи. По решению про- свещенного тобольского губернатора, историка Д.Н. Бантыш- Каменского такие командировки были регулярными. При на- писании этого труда Белявским двигали ясно сознаваемые мо- тивы. Он указывал, что встретил в литературе много искажений в изображении остяков (хантов) и самоедов (ненцев), их счита- ют «не человеками», им отказывают не только в разуме, но даже в образе человеческом. Работа над записками была предприня- та, чтобы представить истину. Основная идея высказана уже во Введении: «Сии народы, исключая гражданскую образованность, имеют все те же отличительные свойства человека, как и обита- тели Европы» 134 . Хотя автор замечает, что его записки «кратки, сухи, но верны», что он отказался от старомодного цветистого слога и стремился придерживаться простоты и ясности, в тек- сте есть и такие обороты: «Глубокое молчание царствует на сих снежных пространствах… Пышные, неизвестные Европе карти- ны невидимою огненною кистию рисуются на полярном гори- зонте ` я говорю о северных сияниях» 135 и т.д.
Путевые записки чиновника по особым поручениям при губернаторе Камчатки К.В. Дитмара «Поездки и пребывание в Камчатке в 1851`1855 гг.», написанные в 1890 г., также содержат рассказы о совершенных в это время экспедициях по полуостро- ву, наблюдения и замечания геологического и географического характера, описания животного и растительного мира, этнографи- ческие заметки. В то же время в них включены воспоминания о 134
Белявский Ф. Поездка к Ледовитому морю. М., 1833. С. VI. 135
Там же. С. IV. 81 жизни местного общества, административной деятельности губернатора В.С. Завойко, приведены характеристики ряда чи- новников. Кроме того, Дитмар, ставший своим человеком в се- мье Завойко, передал непосредственную реакцию своего патро- на на распоряжения и действия генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьёва-Амурского. По его словам, после при- езда Муравьёва во время одного из первых амурских сплавов, «править всем начали не рассудок и резоны, а страсти. Утром никто не знал, останется ли еще он на службе к вечеру. Каж- дый час безграничная милость сменялась внезапным гневом. Перемены, преобразования, перемещения следовали одни за дру- гими. Кто хотел и мог оставаться еще здесь при таком невер- ном положении вещей?» 136 Путевые записки чиновников, офицеров, священников (осо- бенно миссионеров) очень близки к отчетам. В них нередко вклю- чена официальная деловая информация, но имеется и типичное для мемуаристики «индивидуальное восприятие», «открыто вы- раженное личностное начало» 137 . Наряду с личными впечатлени- ями от местности и населения, они содержат сведения объектив- ного характера ` у священников, например, о численности при- хожан, состоянии церквей, содержании миссионерских бесед и количестве новокрещеных и т.п. Протоиерей М.В. Солодчин опи- сал несколько поездок по епархии епископа Енисейского и Крас- ноярского Тихона, которого он сопровождал. Его путевые за- писки весьма близки к корреспонденциям и отчетам. Но это все же путевые записки. Автор передает свои впечатления от увиденного и пережитого во время путешествия, например: «Енисейск был уже перед глазами; около 12 часов дня (19 июня) путешествующие почти достигли города; но вдруг поднялся силь- ный ветер, полил дождь, давно не бывший в окрестностях Ени- сейска, лодку отбивало от берега на средину реки, и таким об- разом пришлось бросить якорь и некоторое время простоять на средине разыгравшейся реки, в нескольких саженях от города. Виднелся город с его красивою набережною и целым рядом ка- менных церквей, а на берегу под дождем во множестве стоял на- род с почетными гражданами и духовенством» 138 . Не менее ти- 136 Дитмар К.В. Поездки и пребывание в Камчатке в 1851–1855 гг. СПб., 1901. Ч. 1. С. 703. 137
Тартаковский А.Г. Мемуаристика как феномен культуры // ВЛ. 1999. № 1. С. 37. 138 Солодчин М.В. Поездка Его Преосвященства, Преосвященнейшего Ти- хона, Епископа Енисейского и Красноярского, в Туруханский край, для обо- зрения Церквей // Енисейск. епарх. ведомости. 1890. № 21, часть неофиц. С. 352. 82 пично для путевых записок следующее наблюдение: «Поселки по течению Енисея, особенно от границы Енисейского округа, называются не деревнями, а “станками”. И в самом деле, стоит ли названия деревни поселок из 10 и даже из 4 домов. <…> Станки по большей части представляют собою несколько до- миков, разбросанных без всякого плана; каждый дом стоит оди- ночкою, смотрит фасадом, куда придется, и не соединен с дру- гими усадьбами ни забором, ни изгородью. Можно сказать без преувеличения про эти станки, что в них столько улиц и пере- улков, сколько домов. При этом редкий дом имеет огорожен- ный двор или какие-либо хозяйственные постройки» 139 . Как и
многие другие путешественники по Сибири, Солодчин останав- ливается на трудностях пути, довольно подробно описывая опас- ные эпизоды, например, когда епископ и его свита едва избе- жали гибели во время бури в июне 1890 г. 140 Третью группу составляют работы, в которых весьма суще- ственно представлены беллетристические или публицистические элементы. Речь идет не только о таких бесспорно художествен- но-документальных сочинениях, как очерк И.А. Гончарова «По Восточной Сибири: В Якутске и Иркутске» (см. Приложение, № 258), примыкающий к его известному произведению «Фре- гат “Паллада”». Путевые очерки Д.И. Стахеева, К. Губарева, С.В. Максимова и др. содержат наряду с непосредственными впечатлениями от увиденного значительные элементы беллет- ризации. В частности, в них довольно много диалогов, если не вымышленных, то явно воспроизводимых очень приблизитель- но. Главное же, в этих сочинениях попытки обобщения преоб- ладают над конкретными реалиями. Обычными в 1860`1870-х гг. становятся путевые записки/ корреспонденции. Чаще всего в них говорится о путешествиях высокопоставленных лиц, нередко ` епископов. Священник А. Сидонский подробно описывал в «Томских епархиальных ве- домостях» поездку епископа Томского и Семипалатинского Ма- кария (М.А. Невского) в Нарымский край. В этом описании (как и в называвшемся ранее аналогичном произведении М.В. Солодчина) присутствуют черты корреспонденции, днев- ника и путевых записок. Оно создано специально для «Томских епархиальных ведомостей», автор указывает: «Интересующимся путеследованием Владыки в такой глухой угол, как село Кетное 139
Солодчин М.В. Поездка Его Преосвященства, Преосвященнейшего Ти- хона... С. 356. 140 Там же. № 22. С. 363. 83 и Обь-Енисейский канал, предлагаем наши путевые записки» 141 .
копа. А. Сидонский описывает облик сел и деревень, реки и их течение, строение берегов и растительность, перечисляет виды рыб и дичи, характеризует занятия жителей и т.д. Встречаются, хотя и редко, записи о собственных настроениях и ощущениях («Как-то скучно, тяжело на душе становится, какая-то слабость и одиночество чувствуются, когда вокруг видишь только лес непроходимый да воду» 142
). Четвертая группа ` путевые записки, нередко служившие путеводителями. Впервые с подобной целью создал свое «Опи- сание пути от Иркутска до Москвы» В.П. Паршин 143 . Уроженец Сибири, автор нескольких поэтических и прозаических произ- ведений, он опубликовал, помимо названного, еще два сочине- ния мемуарного характера: «Поездку в Забайкальский край» и «Рассказы кяхтинского старожила». Последнее не относится к путевым запискам. «Поездка в Забайкальский край» написана живо и интересно, включает описание природы, местных жите- лей, городов, иногда их образы: Верхнеудинск ` «улыбающийся франтик», Троицкосавск ` «дышит довольством и торговою де- ятельностию», родной Нерчинск ` «простота и единодушие» 144
. «Описание пути от Иркутска до Москвы» представляет собой подробный, но сухой рассказ о дорогах, населенных пунктах, расстояниях между станциями. Наиболее наглядный пример подобного рода записок ` книжка А. Павлова 145
. В ней указаны расстояния между станциями, гостиницы, интересные для ту- риста достопримечательности и местные обычаи, некоторые исторические сведения, цены на продукты и предметы первой необходимости, даже возможные сувениры. Характерная деталь ` автор указывает в предисловии, что его книга возникла по ини- циативе крупного купца и пароходовладельца. Появление тако- 141
Сидонский А. Поездка преосвященнейшего Макария, епископа Том- ского и Семипалатинского, в Нарымский край для обозрения церквей и по- сещения инородцев, живущих по р. Кети до Обь-Енисейского канала, в июле – августе 1891 года // Том. епарх. ведомости. 1891. № 17, часть неофиц. С. 4. 142 Там же. № 21. С. 18. 143 Описание пути от Иркутска до Москвы, составленное в 1849 г. В. П[ар- шиным]. М., 1851. 230 с. См.: Очерки русской литературы Сибири. Т. 1. С. 307. 144
Паршин В.П. Поездка в Забайкальский край. М., 1844. Ч. 1. С. 40, 78, 138. Цит. по: Зайцева И.А. Паршин Василий Петрович // Русские писатели. 1800–1917 гг.: биогр. словарь. М., 1999. Т. 4. С. 539. 145
Павлов А. Очерки и заметки из скитаний по берегам Туры, Тобола, Иртыша и Оби: 3000 верст по рекам Западной Сибири. Тюмень, 1878. 84 го издания вполне естественно ` ведь они давно были хорошо известны путешественникам по Европе. Постепенно путевых записок в чистом виде становится все меньше. В конце XIX в. если и встречается описание местности в духе первооткрывателя, то, как правило, оно относится к от- даленным окраинам ` северу Сибири, верховьям Енисея, Даль- нему Востоку, Чукотке. В газетах «Сибирь», «Восточное обо- зрение» появляются путевые записки «От Верного до Ташкен- та», очерки о путешествиях Г.Н. Потанина по Монголии и Ки- таю 146
, продолжают также публиковаться и путевые записки по- литических ссыльных. Последние не только содержат особый взгляд на Сибирь и ее жителей, но и рассказывают о положе- нии, быте и проблемах таких специфических категорий населе- ния, как арестанты и ссыльные, конвойные солдаты и офице- ры. В записках ученых-исследователей мемуарный характер све- ден к минимуму, они все больше напоминают научно-исследо- вательские отчеты и дневники. У журналистов и писателей все чаще этот жанр сближается с литературно-публицистическим очерком
147 . Вид путевых записок придается и популярному в 1870-х гг. этнографическому очерку ` и по замыслу, и по содер- жанию он повествует преимущественно о положении сельского хозяйства и быте крестьян, казаков, рабочих и «инородцев» 148
. Вообще в периодике все больше становится типичных для нее жанров, которые постепенно вытесняют мемуары, особенно с газетных страниц. Нередко путешественники указывают, что, не будучи специалистами, они не могут дать адекватную, на- пример, этнографическую характеристику местных жителей. «Считаю долгом напомнить, ` пишет миссионер А. Протодиа- конов, ` что жизнь, чужая жизнь, вовсе не настолько простая вещь, чтобы о ней можно было судить с высоты птичьего поле- та. Необходимо добросовестное, основательное изучение ее» 149 .
вых записок в общем корпусе мемуаристики. В первой полови- не XIX в. таких сочинений вместе с близкими разновидностя- 146 Сибирь. 1879. № 10; 1885. № 26, 27; и др. 147 Характеристику литературных путевых очерков конца XIX в. см.: Очерки русской литературы Сибири. Т. 1. С. 480–501. 148
См., например: Путевые заметки по западной Сибири // Сибирь. 1877. № 37; Экономический быт верхоленского крестьянина // Вост. обозрение. 1886. № 28, 29; и др. 149
Протодиаконов А. Из путевого журнала начальника Камчатской духов- ной миссии, 19 –30 января 1894 г. // Камчат. епарх. ведомости. 1894. № 10, часть неофиц. С. 210.
85 ми, сочетающими черты воспоминаний и путевых записок или дневников и путевых записок, было 182 из 292, т.е. 62,3 %, во второй ` 387 из 859, или 45 %. Значит, представление о Сибири как о неизвестной или малоизвестной земле, которую надлежит описывать, становилось все менее существенным стимулом ме- муарного творчества. К тому же в 183 записках из созданных во второй половине столетия (47, 6 %) описывались отдаленные места ` Крайний Север, Дальний Восток, южное приграничье, а еще 153 (39, 5 %) принадлежали священникам и миссионе- рам, обращавшим внимание главным образом на нравственное состояние и религиозные воззрения населения. 2.6. МЕМУАРНЫЕ ЗАПИСИ Некоторые исследователи выделяют в особую разновидность мемуаристики мемуарные записи, имея в виду тексты, записан- ные не самим автором, а третьим лицом. М.Н. Черноморским названы различные варианты: запись литератором устного рас- сказа, его совместная работа с участником событий, переработ- ка и литературная обработка рукописи писателем 150
. В послед- нее время в связи с развитием устной истории особую актуаль- ность приобрел вопрос о том, кого считать автором таких ме- муаров. П. Уотсон рассматривал его с юридической и эти- ческой точек зрения. «Общий юридический принцип гласит, что при записи существует два копирайта»: право на запись при- надлежит интервьюеру, право на информацию ` информанту 151
. В XIX в. были распространены три варианта. Первый ` за- пись литератором или просто образованным человеком устного рассказа с одновременным его редактированием. М.И. Семев- ский полагал, что при публикации необходимо указывать «ин- формацию о месте, времени записи и лице, ее выполнившем». Правда, на практике он далеко не всегда следовал этому прави- лу 152 . Подобное явление наблюдается и в рассматриваемом корпу- се. Так, И.В. Любарский записал и опубликовал под своим име- нем (но с указанием имени и роли участника событий) рассказ М.Г. Демидова об одном из первых сплавов по Амуру под руко- водством Н.Н. Муравьёва-Амурского 153
, а Н.К. Эпов готовил к 150
Черноморский М.Н. Мемуары как исторический источник. С. 13–14. 151
Уотсон П. Голос прошлого: Устная история: пер. с англ. М., 2003. С. 251.
152 Кох О.Б. Михаил Иванович Семевский: Опыт аналитической биогра- фии. СПб., 2005. С. 288. 153
Бедственная экспедиция // Ист. вестн. 1894. Т. 55, № 2. С. 427–452. 86 публикации воспоминания много лет прослужившего в Восточ- ной Сибири Н.А. фон Глена 154
. Второй вариант ` совместная ра- бота над текстом рассказчика и литератора. Характерный при- мер ` записи В.И. Вагиным воспоминаний иркутян в процессе его работы над книгой о сибирском периоде жизни М.М. Спе- ранского 155
. У Вагина, безусловно, был список вопросов или план, по которому он и собирал сведения. Третий вариант ` перера- ботка или литературная обработка рукописи, осуществлявшаяся в редакции. Это была обычная эдиционная практика, и факт ре- дактирования не отмечался при публикации. С.В. Житомирская считает, что в таких случаях автором следует указывать рассказ- чика, отмечая участие в записи его воспоминаний другого лица 156
. В настоящей работе в основном выдержан этот принцип, за не- которыми исключениями. Особый случай представляют воспо- минания А.В. Казанцова, не просто записанные А.П. Найдёно- вым, а включенные им в собственный текст наряду с другими, уже не записанными его элементами и переданные в очевидно выраженной авторской манере не рассказчика, а автора записи 157
. Я не выделяю литературные или стенографические записи воспоминаний в отдельную разновидность, рассматривая пер- вые как случай разделенного авторства, а вторые ` как проме- жуточную разновидность между воспоминанием с разделенным авторством и воспоминанием в аудиозаписи. Способ фиксации текста, естественно, влияет и на его язык, и на логику изложе- ния, и на стиль вообще, но не отменяет сущностных призна- ков. Замечу, кстати, что и аудио-, и видео-, и кинозапись вос- поминаний, как и литературная, не исключает вмешательства собеседника и возможности редактирования (монтажа). Подроб- нее вопрос об авторстве подобных произведений рассматрива- ется в следующей главе. *
* * Таким образом, сочинения, составляющие корпус сибир- ской мемуаристики XIX в., весьма разнообразны с точки зре- 154
Глен Н.А. Записки / запись Н.К. Эпова // РО ИРЛИ. Ф. 265. Оп. 2. Д. 650. Частично опубл.: Граф Н.Н. Муравьёв-Амурский в воспоминаниях со- временников. С. 131–137. 155
Исторические сведения о деятельности графа М.М. Сперанского в Си- бири с 1819 по 1822 г. Собраны В. Вагиным. СПб., 1872. Т. 1. С. 565–610. 156 Житомирская С.В. Вопросы научного описания… С. 52. 157 Найдёнов А.П. Воспоминания пелымского старожила // Маяк современ- ного просвещения и образования. 1842. Т. 2, кн. 4, отд. «Замечатель». С. 85–89.
87 ния жанровой принадлежно- сти, они охватывают практи- чески все существующие раз- новидности мемуаристики ` от развернутых автобиографий до коротких некрологов/воспоминаний. К автобиографиям можно отнести 73 произведения, к воспоминаниям ` 333, к дневни- кам ` 121, к путевым запискам ` 251, к некрологам ` 53 (прини- мались во внимание только те некрологи, в которых имелся зна- чительный элемент личных воспоминаний), еще 256 сочинений соединяют в себе черты дневников и путевых записок и 63 ` путевых записок и воспоминаний (рис. 3). Хотя путевые запис- ки вместе со смежными разновидностями составляли почти 50 % всего корпуса, во второй половине столетия б у льшая их часть была посвящена уже не Сибири вообще, а специально ее отда- ленным окраинам. Рис. 3. Разновидности сибирской мемуаристики. а – автобиографии; б – воспо- минания; в – дневники; г – пу- тевые записки – воспоминания; д – дневники – путевые запис- ки; е – путевые записки; ж – некрологи. 88 Вопрос атрибуции, т.е. установления авторства, является одним из самых важных при обращении к любому нарративно- му источнику. Особенное значение он имеет для изучения ме- муаров, которым в наибольшей степени присуща субъективность. Установление авторства означает не только выяснение имени создателя произведения, хотя и это не всегда просто сделать. Очень полезно также знать его социально-профессиональный статус, отношение к фактам и лицам, о которых он пишет. По возможности надо получить сведения о биографии, происхож- дении автора, времени, обстоятельствах и целях создания им изучаемого произведения, источниках информации и степени осведомленности, направлении и мере тенденциозности при описании событий. Первый, наиболее распространенный и благоприятный для исследователя вариант, когда имя создателя сочинения и его положение либо указаны в подписи, либо ясны из текста. На- пример, в воспоминаниях Ю.Г. Григорьева говорится, что их автор ` военный фельдшер. Сведения о занимаемой должности и биографии сообщают в своих записках иркутский земский исправник И.В. Ефимов, чиновник Б.А. Милютин и многие дру- гие. В ряде случаев статус автора указан в литературе или же его личность настолько известна, что ответ на этот вопрос не вызы- вает затруднений, например, когда дело касается декабристов, Е.А. Авдеевой, Н.А. Белоголового, М.С. Знаменского, П.А. Слов- цова и др. Второй вариант, встречающийся не очень часто, ` имя создателя сочинения определить не удается, но его соци- ально-профессиональный статус очевиден. Так, в текстах 27 опуб- ликованных анонимных записок указан род занятий авторов: 8 военных, 17 представителей духовенства, художник, учитель. В некоторых случаях он значится даже в названии, например: «Записки мыютинского миссионера», «Журнал священника Усть- Майской Матфеевской церкви», «Из воспоминаний сибирско- Г л а в а 3 МЕМУАРИСТЫ 3.1. ПРОБЛЕМЫ АТРИБУЦИИ 89 го учителя» и т.п. Иногда автора таких произведений все же удается установить. Например, мыютинским миссионером и создателем ряда мемуарных сочинений был В.М. Постников, подписавший некоторые из них своим именем. Третий, довольно редкий, вариант ` имя автора указано при публикации, но его социально-профессиональный статус остается неизвестным. Это относится, в частности, к путевым запискам А. Павловского и И. Трунина. Чаще всего наши сведения о мемуаристе ограничиваются тем, что можно узнать из самого такста. Как правило, в нем говорится об обстоятельствах, приведших автора в Сибирь, усло- виях знакомства с людьми и событиями, о коих идет речь, ис- точниках его информации и отношении к описываемому. Из текста можно почерпнуть и такие сведения об авторе, которые он прямо не сообщает. Почти всегда это относится к образова- тельному уровню, начитанности, общему кругозору, иногда ` к общественно-политическим взглядам. Так, витиевато-сентимен- тальный слог записок А.П. Найдёнова убедительно свидетель- ствует и о его образовании, и о некоторой приобщенности к литературе; иронически-насмешливая интонация А.К. Кузьми- на в описании прощания в Москве с покойным Александром I ` о его общественно-политических настроениях. Даже то, о чем мемуарист предпочитает не говорить, проявляется помимо его воли через оценки, комментарии, умалчивания, причем это ха- рактеризует не только самого человека, но и ситуацию вокруг описываемого. Работу автора над текстом можно, естественно, проследить только по автографу ` и то не всегда. К сожалению, б у льшая жүктеу/скачать 2,12 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|