Сборник материалов международной научной конференции кипчаки евразии: история, язык и



Pdf көрінісі
бет14/41
Дата15.03.2017
өлшемі4,03 Mb.
#9979
түріСборник
1   ...   10   11   12   13   14   15   16   17   ...   41

Kıpçak Askerî Muhafızlığı 

Çingiz Devleti, diğer bozkır hâkimiyetlerinin de yaptığı gibi, kendisi ile ittifak 

kuran  boylardan  veya  savaşla  itaat  altına  aldığı  boylardan  askerî  bir  güç  olarak 

faydalanıyordu.  Türk  boylarından  da  başlıca  Uygur,  Kanglı,  Kıpçak  ve 



Karluklardan faydalandığını söylemek mümkündür

51

. Nitekim devlette görev alan 



memurlar arasında önemli mevkilere yükselen Türklerle ilgili bilgiler, Ögel (2002) 

ve T’ang Ch’i’de (1970) bulunmaktadır.  

Yukarıda Subutay’ın biyografisinde değinildiği üzere daha çok erken zamanda 

Kıpçak  komutanlarından  yararlanma  yoluna  gidilmişti.  Zaman  içerisinde  Kıpçak 

asker  ve  komutanları,  önemli  hâle  gelecek  ve  belli  bir  sistem  dâhilinde  Kıpçak 

birlikleri kurulacaktır. 

1261-64  arasında  Kıpçak  komutan  ve  askerlerin  çeşitli  yerlerde  garnizon 

kurdukları  ve  onlara  imparator  tarafından  çeşitli  ihsanlarda  bulunulduğu  görülür 

(YT, 1370:70, 71, 88, 90, 95, 97, 99, 100).  

1284’te  sistemleştirme  çalışmaları  başlar.  Bu  tarihte  2000  kişilik  bir  birlik 

oluşturmak üzere Kıpçak ve Kanglılardan gönüllüler toplanır (YT, 1370:266). 

Nihayet  1286’da  Kıpçak  Muhafızlığı  kurulur  ve  bununla  ilgili  bir  bürokrasi 

oluşturulur (YT, 1370:288).  Yukarıda Balduça adlı bir Kıpçak’ın sarayda önemli 

bir mevkiye kadar yükseldiğine, imparatora her yıl kımız sunduğuna değinilmişti. 

Balduça’nın oğlu Tutkak, Kıpçak Muhafızlığının ilk Muhafızbaşı olur. O zamana 

kadar  emri  altında  olan  subayları  ve  akrabalarını  bu  muhafızlığın  kadrolarına 

getirmesine izin verilir. Onun 1296’daki ölümüyle yerine oğlu Çongur geçer (YT

1370:3133-3136).  

Kıpçak Muhafızlığındaki asker sayısı zamanla artınca 1322 yılında Sol ve Sağ 

Kıpçak Muhafızlığı olmak üzere ikiye ayrılır. Sağ Kıpçak Muhafızlığında yaklaşık 

20.000  asker  vardır.  Bunların  18.000’i  binerli  gruplar  hâlinde  Çin’in  18  yerinde 

mevzilenmiştir.  Sol  Kıpçak  Muhafızlığında  ise  yaklaşık  12.000  asker  bulunur  ve 

bunun 10.000’i yine binerli gruplar hâlinde 10 yerde mevzilenir. Bu birime bağlı 

bin asker ise şehir muhafızı olarak görev yapar. Her iki kolda da birer askerî çiftlik 

vardır ve diğer askerler buradadır (YT, 1370:2176).  

1328’de Hassa Ordusu Muhafızbaşılığı kurulur ve Sol Kıpçak Muhafızlığından 

9.000  asker  buraya  aktarılır.  Ayrıca  yine  bir  askerî  çiftlik  oluşturulur  (YT

1370:2177).  Kıpçakların  dışında  Karluklar  için  de  Tümenbaşılık  seviyesinde  bir 

birlik kurulduğu görülür (YT, 1370:2177). 

Böylece  Kıpçaklar  için  en  seçme  birliklerin  Hassa  Ordusunda  olduğu  üçlü  bir 

yapı  meydana  gelmiştir.  Hassa  Ordusu  Muhafızbaşılığı  ile  Sağ  ve  Sol  Kıpçak 

Muhafızlığının her birine bağlı askerî çiftliklere de değinmek faydalı olacaktır. İki  

Kıpçak  askerî  çiftliği  aslında  binbaşılık  düzeyinde  daha  1287’de,  yani  Kıpçak 

Muhafızlığı  oluşturulduğunun  ertesi  yılı  kurulmuştu.  1329’a  gelindiğinde  ise  bu 

askerî  çiftliklerin  sayısının  bürokrasideki  gelişmeye  paralel  olarak  üçe  çıktığı 

görülür. Bunlar her ne kadar binbaşılık düzeyinde ise de burada bulunan askerlerin 

sayısı  bini  bulmaz.  Hassa  Ordusuna  bağlı  askerî  çiftlik  yaklaşık  1600  hektar 

genişliğindedir  ve  burada  800  asker  bulunur.  Sağ  Kıpçak  Muhafızlığına  bağlı 

askerî çiftliğin genişliği ise yaklaşık 1200 hektar civarındadır ve burada 437 asker 

bulunur.  Sol  Kıpçak  Muhafızlığının  askerî  çiftliğinde  bulunan  705  askere  ise 

yaklaşık  750  hektarlık  arazi  ayrılmıştır.  Bu  askerî  çiftliklerin  hepsi  başkentlik 

yapan Pekin civarında bulunmaktadır (YT, 1370:2561). 

                                                           

51

  Çin’de  Kıpçaklardan  kurulan  askerî  birliklerin  diğer  Türk  soylu  askerlere  göre  daha  ön  plana  çıktığı  anlaşılmaktadır.  Yüen 



Tarihi’nde  Kıpçak  Muhafızlığına  sık  sık  vurgu  yapılması  bunu  gösterir.  Çin’deki  memuriyetleri  tarihî  bir  süreç  içerisinde 

inceleyen Hucker da (1995:61, 66) ordudaki güçler arasında özellikle Kıpçakları vurgulamaktadır. 

 


Kıpçak  Muhafızlıklarında  bulunan  askerlere  bakıldığında  daha  kuruluş 

aşamasında  Kanglıların  da  toplanmasından  anlaşıldığına  göre  Muhafızlık  sadece 

Kıpçaklardan  oluşmuyordu.  Burada  Kıpçaklar  belki  de  büyük  çoğunluğu  ve 

yönetici  makamları  elinde  tutuyordu.  Ancak  burada  diğer  boylardan  da  asker  ve 

memurların bulunduğu görülmektedir. Kanglılardan Yesudar bunlardan biridir (YT

1370:298,  304).  1291’de  ise  Kubilay,  Kıpçak  Muhafızlığı  Kayıt  Memurlarının 

sayısını  bir  tane  arttırdı  ve  bu  yeni  Kayıt  Memurluğu  için  Çinlileri  kullandı. 

Kaynak,  bunun  başka  örneği  olmadığını  söylemektedir  (YT,  1370:298,  346).  Bu 

sözü,  genel  olarak  devletin  üst  düzey  makamlarında  hiç  Çinli  kullanılmadığı 

şeklinde yorumlamak mümkündür.  

Merkezdeki  Kıpçak  Muhafızlıkları  ve  Hassa  Ordusu  dışındaki  ordularda  da 

Kıpçak  asker  ve  komutanlarını  görmek  mümkündür.  Pekin  civarındaki  ve  Çin 

Seddi  üzerindeki  geçitlerde  aralarında  Kıpçakların  da  bulunduğu  güvenilir 

boylardan  oluşturulan  ordular  devriye  gezmekteydi.  1311  yılına  gelindiğinde  bu 

devriyeler  Kıpçak  ve  As  komutanların  emrinde  43  yerde  mevzilenmişti  ve  asker 

sayısı  da  3.693  idi  (YT,  1370:2162).  Askerlerden  3.000’i  Kıpçak  ve  As’lar  ile 

Sibirya  ve  Türkistan’daki  diğer  boylardan  oluşmaktaydı;  kalan  693  asker  ise 

Çinliydi. Nihayet 1312’de Hassa Orduları Taktik Savunma Komiserliği kurularak 

bu  devriyeler  için  de  bir  bürokrasi  oluşturuldu  (YT,  1370:2528).    Diğer  yandan, 

1330  yılında  Doğu  Yolu  Moğol  Askerî  Kumandanlığı,  Doğu  Yolu  Kıpçak 

Tümenbaşılığına çevrilmiştir (YT, 1370:298, 759). 

Kıpçak Muhafızlığındaki veya diğer birliklerdeki Kıpçak askerler, bulundukları 

bölgelere aileleri ile birlikte yerleşmişlerdir ve asker sayısına bağlı olarak bazıları 

zamanla  askerlikten  ayrılıp  sivil  hayata  geçmiştir.  Nitekim  Tutkak,  emri  altına 

verilen  Kıpçakların  sayısının  gereğinden  fazla  olduğunu  belirterek  bir  kısmını 

sarayın izniyle sivil hayata geçirmiştir (YT, 1370:3168). 1328’de Kıpçak ve As’lara 

görevleri  dolayısıyla  düzenli  olarak  aynî  maaş  bağlandı  (YT,  1370:723).  Ayrıca 

zaman  zaman  aynî  veya  malî  taltifler  verilirdi.  1318  ve  1323  yıllarında  Kıpçak 

Muhafızlarına bu tip taltiflerin verildiği görülmektedir (YT, 1370:585, 631). Bazen 

de  Kıpçak  ailelerinin  yerleştiği  bölgelerde  kıtlık  olur,  bunun  üzerine  kendilerine 

hazineden  yardım  yapılırdı.  Bu  tip  yardım  kayıtlarına  1302  yılında  ve  1330-32 

arasında  rastlanmaktadır  (YT,  1370:452,  758,  793,  813).  1330-32  arası  üç  yıl 

boyunca kıtlık dolayısıyla yardım yapıldığına bakılırsa bu yıllar ciddi bir kuraklık 

devresine denk gelmiştir.  

Görüldüğü  gibi  Kıpçak  Muhafızlığı,  Çin’deki  Moğol  devletinde  üst  düzey  bir 

makama  işaret  etmektedir.  Bunların  içinden  seçilen  birlikler,  başlangıçtan  beri 

başkent ve çevresini korumakla yükümlüydü. 1328’de ise bunlardan muhtemelen 

en  seçmeleri  alınarak  doğrudan  imparatoru  korumakla  görevli  Hassa  Ordusu 

oluşturuldu. Bu Kıpçaklar, aileleri ile birlikte çeşitli bölgelere yerleşti ve bir kısmı 

sivil hayata geçti.  



İmparatorluktaki Kıpçak Soylular 

Bu bölümde ilk olarak bir imparatoriçeden bahsedilecektir. Kıpçaklardan Tutkak 

ve soyunun başarılı hizmetlerinin ve imparatorlara yakınlığının bir neticesi olarak 

Çin’deki son Moğol imparatoru Togan Temür’ün eşinin Kıpçak Da-na-şı-li olduğu 

görülür. Da-na-şı-li, Tutkak’ın torunu olan El-Temür’ün kızıdır. Ancak, Da-na-şı-

li’nin imparatoriçe konumu uzun sürmez. 1335’te ağabeyinin isyan planladığı için 



öldürülmesiyle bir erkek kardeşi imparatoriçenin sarayına kaçtı. İmparatoriçe de bu 

erkek kardeşini kıyafetlerle sakladı. Bu sebeple saraydan çıkarılarak sürgün edildi 

(YT, 1370:2878). 

İmparatoriçe  Da-na-şı-li’nin  dışında  Kıpçaklara  mensup  birçok  kişi  Çin’de 

Moğollara  üst  düzey  memur  olarak  hizmet  etmiştir.  Ögel  (2002)  ve  T’ang  Ch’i 

(1970)  çeşitli  kaynaklar  kullanarak  bunlardan  15’ini  tespit  edip  biyografilerini 

kısmen veya tamamen yayımlamışlardır. Bunlar Tutkak, Çongur, El-Temür, Kutuz, 

Bay  Şiang,  Tay  Buka,  Ölcey  Batur,  Tosun,  Ku-çı  Batur,  Bay  Temür,  Ketay, 

Ögöday, Sangcar Batur, Şikdur ve Oros’tur.  

Bunların  dışında  Yüen  Tarihi’nde  iki  isim  hakkında  şüpheli  ifadeler 

bulunmaktadır.  Bu  iki  kişi  ile  ilgili  verilen  bilgi  de  çok  az  olduğundan  kesin  bir 

sonuca  ulaşmak  kolay  değildir.  Bunlardan  biri  Guo  Gou-gou  adını  taşmaktadır. 

Kaynakta mensubiyeti belirtilmemiş olup babasının Kıpçak Öncü Kuvvetleri Şefi 

olduğu  yazılmıştır  (YT,  1370:4442).  Bu  durum,  Guo  Gou-gou’un  Kıpçak  olma 

ihtimalini  gündeme  getirmektedir.  Ancak,  yukarıda  da  belirtildiği  gibi  Kıpçak 

birliklerinde farklı mensubiyetten insanlar da bulunabiliyordu.  

Diğer bir isim kadın olup Ye-şien Hu-du’dur. Kendisi hakkındaki kayıt şöyledir: 

“Ye-şien  Hu-du,  Moğol  Kıpçak  soyundandı.  Da-ning  Yolu  Darugacısı  Temür 

Buka’nın  eşiydi.  Eşine  Yün-cong ilinin  beyliği ihsan  edilmişti”  (YT, 1370:4506). 

Görüldüğü  gibi  ifade  problemlidir.  Bu  ifadeye  göre  Ye-şien  Hu-du,  Kıpçak 

olmalıdır.  Ancak  mensubiyetin  “Moğol  Kıpçak”  olarak  ikili  verilmesi  kafaları 

karıştırmaktadır.  Bu  terim  hakkında    birkaç  fikir  yürütülebilir.  Birinci  ihtimal 

siyasî hâkimiyetin Moğollarda olması dolayısıyla Moğol’un bir üst kimlik olarak 

kullanılmasıdır.  İkincisi,  kocası  Temür  Buka’nın  Moğol  olması  ihtimali  ve  bu 

sebeple Ye-şien Hu-du için de çifte niteleme kullanılmış olmasıdır. Üçüncü ihtimal 

de kaynağı kaleme alanların yazım veya bilgi hatası yapmış olmalarıdır.  



Kişi A ı olarak Kıpçak 

Kıpçak  kelimesinin  tarihte  şahıs  adı  olarak  da  kullanıldığı  görülmektedir. 

Sümer, Çingiz devrinden önce de bu kelimenin şahıs adı olarak kullanıldığını tespit 

etmiştitr.  Çingizoğulları  zamanında  ise  hanedan  mensupları  arasında  da  bu 

kelimenin şahıs adı olarak kullanıldığını yazmaktadır (Sümer, 1999:425). Bundan 

da  anlaşılmaktadır  ki,  Kıpçak  adını  taşıyan  şahıslar,  çeşitli  boylardan  olabilir. 

Diğer şahıs-kavim  adı ortaklıklarında görüldüğü  gibi şahıs  ismi,  kişinin  kökenini 

belirtmek zorunda değildir. 



Yüen  Tarihi’nde  Çin’deki  Moğol  devletinde  görev  yapan  ve  Kıpçak  adını 

taşıyan kişilere  rastlanmaktadır.  Buna göre  Kubilay  Han’ın  güney  Çin’deki  Song 

hanedanını  ele  geçirme  savaşları  sırasında  ve  sonrasında  1259-1266  arasında 

Güney Seferi Başkomutanı olarak Kıpçak adlı bir kumandandan bahsedilmektedir 

(YT,  1370:3777-78,  3792-93,  3873).  1274-1278  yılları  arasında  bu  sefer  Asayiş 

Komiseri unvanıyla görülen Kıpçak, muhtemelen aynı kişidir (YT, 1370:153, 207, 

2539).  1293  yılında Liao-yang’daki  komutanlar  arasında  yine    Kıpçak  isimli  biri 

görülmektedir (YT, 1370:371). 

1307’de  Kıpçak  adlı  bir  kişinin  Yardımcı  Yöneticilik  gibi  bürokraside  önemli 

bir  mevkide  bulunduğu  görülür  (YT,  1370:2812).  1319  yılından  itibaren  ise  yine 

Kıpçak adlı bir kişinin aynı makama yükseldiği ama kısa bir süre sonra daha düşük 

bir  makam  olan  İlim  Eserleri  Akademisyenliğine  atandığıı  kaydedilir  (YT



1370:591,  602).  Yine  1322’de  Kıpçak  adlı  bir  kişi  Yang-zı  Nehri  güneyindeki 

bölgelere yönelik Baş Denetçilik görevinden Siyasî İşler Muavinliğine yükseltilir. 

Bu  kişinin  Siyasî  İşler  Muavinliği  makamında  1324’e  kadar  kaldığı  kayıtlardan 

anlaşılmaktadır (YT, 1370:620, 2825-2826). 1307’den itibaren çeşitli makamlarda 

bulunan  Kıpçak  ismini  taşıyan  bir  memurla  ilgili  bu  kayıtların  tek  bir  kişiyi 

göstermesi  muhtemeldir.  Her  ne  kadar  kaynakta  verilen  bölük  pörçük  bilgilerde 

bulunduğu makamlar, bazen çelişki yaratsa da geleneksel Çin idare sisteminde bir 

kişi  birden  çok  makama  ve  uzun  unvanlara  sahip  olabiliyordu.  Moğolların  da 

Çin’deki  idarî  sistemlerinde  bazı  geleneksel  Çin  metotlarını  adapte  ettikleri 

malumdur.  

Kıpçak  adlı  bu  kişinin  yönetime  karşı  bir  itaatsizlik  göstermiş  olduğu 

anlaşılmaktadır. Çünkü kaynakta 1328’de komutanlar arası bir çarpışmadan kısaca 

bahsedilmektedir. Bu çarpışmanın ne sebeple çıktığı hakkında kaynağımız bir bilgi 

vermiyor.  Ancak  bu  kısa  kayıtta  çarpışma  sırasında  Kıpçak’ın  öldürüldüğü 

yazılıyor. Nitekim bir yıl sonraki bir kayıtta da evinin müsadere edildiğinden ve bu 

yüzden oğlunun zor duruma düştüğünden bahsediliyor (YT, 1370:706, 728). 

Bütün  bu  kayıtlardan,  biri  Kubilay  Han’ın  Çin’deki  hâkimiyetini 

sağlamlaştırması  ve  Song’a  karşı  savaşları  sırasında  yararlıklar  göstermiş  olan, 

diğeri  de  14.  yüzyılın  ilk  çeyreğinde  önemli  görevlerde  yer  almış,  ancak  sonra 

itaatsizliğinden  ötürü  öldürülmüş  olan  Kıpçak  isimli  iki  ayrı  kişinin 

mevcudiyetinin mümkün olduğuna hükmedilebilir. 

Kıpçaktay 

İçinde  Kıpçak  tabiri  geçmesi  sebebiyle  burada  Kıpçaktay  isminden  de 

bahsetmek  uygun  olacaktır.  Kıpçaktay  adını  taşıyan  bir  kişi,  1320-1349  yılları 

arasında  devlette  çeşitli  görevlerde  bulunmuştur  (YT,  1370:604,  626,  737,  749, 

885).  Kıpçaktay  da  bir  önceki  örnekte  olduğu  gibi  eş  zamanlı  olarak  birden  çok 

makamı  elinde  tutmuştur  (YT,  1370:742,  745).  Bulunduğu  makamlardan  en 

önemlisi  1328-1333  yılları  arasındaki  Siyasî  İşler  Muavinliğidir  (YT,  1370:2829-

2841). 1349 yılında bu makama bir kere daha getirilmiştir (YT, 1370:2850).  

14. yüzyılın ilk yarısında devlette görev alan Kıpçaktay’ın kim olduğu Barçuk 

Art  Tigin  ve  soyunun  biyografisinden  anlaşılmaktadır  (YT,  1370:3000-3002). 

Bilindiği üzere Çingiz hâkimiyetini kendi isteğiyle erken bir zamanda kabul eden 

Uygur  Idukkutu  Barçuk  Art  Tigin  ve  onun  soyundan  gelenler,  Çingiz  devletinde 

önemli bir rol oynamışlardı. Barçuk Art Tigin neslinden gelenlerin Çin’deki Moğol 

hâkimiyetinde  de  görev  aldıkları  görülüyor.  Barçuk  Art  Tigin  ve  nesli 

biyografisinin büyük bir kısmını Ögel neşretmiştir (Ögel, 2002:10-25). Biyografiye 

göre  Kıpçaktay,  Barçuk  Art  Tigin  neslinden  gelmektedir.  Nitekim  Ögel  de 

biyografiye  dayanarak  düzenlediği  şecerede  Kıpçaktay’ı  Barçuk  Art  Tigin’in 

beşinci göbekten torunu olarak göstermektedir (Ögel, 2002:28). Kendisi hakkında 

müstakil bir biyografi yazılmamış olan Kıpçaktay’ın kimliği hakkında bu şekilde 

bilgi sahibi olunabilmektedir. 

*** 

Sonuç  olarak,  tarih  sahnesinde  adları  görüldüğü  andan  itibaren  Kıpçaklar, 



sadece  Türk  tarihinde  değil,  bütün  Asya  tarihinde  önemli  bir  rol  oynamıştır. 

Kıpçakların esas sahaları olan Asya bozkırlarındaki ehemmiyeti malumdur. Çeşitli 

sahalardaki  araştırmalar  sonucu  Kıpçakların  Batı  Asya  ve  Güney  Asya’da  da 


önemli  siyasî  ve  askerî  olaylara  sebep  oldukları  birçok  araştırmacı  tarafından 

ortaya  konmuştur.  Bu  çalışma  ise  Çingizoğullarının  Çin  hâkimiyeti  döneminde 

Kıpçakların  Doğu  Asya’da  da  faaliyet  göstermiş  olduklarını  Yüen  Tarihi’ne 

dayanarak  ortaya  koymaktadır.  Belki  de  bu  faaliyetlerden  en  önemlisi,  Kıpçak 

Muhafızlığı  adı  altında  İmparatorun  yakın  koruma  kuvveti  olarak  gösterdikleri 

etkinliktir. Ayrıca Kıpçak boyuna mensup bir çok yetenekli insanın da yönetimde 

yükseldiği ve devlet işlerinde söz sahibi olduğu görülmektedir.  

 

KAYNAKÇA 

Bretschneider, E., (1888), Mediaeval Researches from Eastern Asiatic Sources, 2 

Cilt, Londra: Trübner & Co.  

Buharalı, Eşref, (1995), “İrtiş Nehri”, Türk Kültürü, XXXIII, 392: 737-747. 

Cleaves, Francis-Woodman, (1956), “The Biography of Bayan of the Barin in The 

Yuan Shih”, HJAS, XIX, 3-4 (Aralık): 185-303. 

Ercilasun, Ahmet B., (2010), Türk Dili Tarihi, Ankara: Akçağ.  

Gaubil,  Antony,  (1739),  Histoire  de  Gentchiscan  et  Toute  la  Dynastie  des 

Mongols, tiree de l’histoire chinoise, Paris. 

Hsiao  Ch’i-Ch’ing,  (1978),  The  Military  Establishment  of  the  Yuan  Dynasty

Cambridge, Mass.: Harvard University. 

Hucker,  Charles  O.,  (1995),  A  Dictionary  of  Official  Titles  in  Imperial  China

Taipei: SMC Publishing. 

Kurat, Akdes Nimet, (1972), IV-XVIII. Yüzyıllarda Karadeniz Kuzeyindeki Türk 



Kavimleri ve Devletleri, Ankara: Türk Tarih Kurumu Yayınları. 

Orsoy,  Sema,  (2002),  “Çin’in  Resmi  Hanedanlık  Kayıtlarında  Türk  Kavimlerine 

ait Monografiler”, Türkler, 1. Cilt, 555-572. 

Ögel,  Bahaeddin,  (2002),  Sino-Turcica:  Çingiz  Han’ın  Türk  Müşavirleri

İstanbul: IQ Kültür Sanat Yayıncılık. 

Ratchnevsky, Paul, (1937-85), Un Code des Yuan 1-4, Paris. 

Remusat, A., (1829), Nouveaux Melagnes Asiatiques, Paris.  

Schurmann,  Herbert  Franz,    (1956),  Economic  Structure  of  the  Yuan  Dynasty: 



Translation  of  Chapters  93  and  94  of  the  Yuan  Shih,  Cambridge,  Mass.: 

Harvard University Press. 

Sümer,  Faruk,  (1999),  Türk  Devletleri  Tarihinde  Şahıs  Adları  I  -  II,  İstanbul: 

Türk Dünyası Araştırmaları Vakfı. 

Şeşen, Ramazan, (1998), İslâm Coğrafyacılarına göre Türkler ve Türk Ülkeleri

Ankara: Türk Kültürünü Araştırma Enstitüsü Yayınları.  

T’ang Ch’i, (1970), Moğol Sülâlesi Devrinde Türk ve İslâm Dünyası ile Teması 

Bulunan  Şahsiyetler,  İstanbul:  İstanbul  Üniversitesi  Umumî  Türk  Tarihi 

Kürsüsü Doktora Tezi.  

Togan, İsenbike, (2008), 7. ve 8. Yüzyıllarda Çin ve Türk Resmi Tarih Anlayışına 

Farklı Yaklaşımlar, Ankara: Türkiye Bilimler Akademisi.  

Togan, Zeki Velidi, (1981), Bugünkü Türkili Türkistan ve Yakın Tarihi, İstanbul: 

Enderun. 

Yüen Tarihi, (1370), Pekin: Zhong-hua Shu-ju baskısı. 

 

EK – ÇİNCE KELİMELER TABLOSU 


 

TЬRKЗE OKUNUЄ 

WADE-GILES 

PINYIN 

Yьen Юэ (Yьen Tarihi)  Yьan Shih 

Yuan Shi 

Song Lien  

Sung Lien  

Song Lian  

Wang Yi 

Wang I 


Wang Yi 

Зin-зa (Kэpзak) 

Ch’in-ch’a 

Qin-cha 


Han-guo 

Han-kuo 


Han-guo 

Ba-зэ-man (Baзman) 

Pa-ch’e-man 

Ba-che-man 

Guan-ding-ci-sэ (Hazar 

Denizi) 


Kuan-ting-chi-ssu 

Guan-ding-ji-

si 

Tay-hэ 


Tepesi 

(Kafkaslar) 

T’ai-ho 

Tai-he 


Wu-ping 

Wu-p’ing 

Wu-ping 

Cэ-lien 


(Cilagun) 

Nehri  


Chih-lien  

Zhi-lian  

An-da-han Daрэ 

An-ta-han  

An-da-han  

Зь-зu (Kцзь) 

Ch’ь-ch’u  

Qu-chu  


Ь-li-bay-li Daрэ 

Yь-li-pai-li  

Yu-li-bai-li  

Tu-tu-ha (Tutkak) 

T’u-t’u-ha 

Tu-tu-ha 

Hey-ma-ru 

Hei-ma-ju 

Hei-ma-ru 

Da-na-юэ-li 

Ta-na-shih-li 

Da-na-shi-li 

Bay Єiang 

Pai Hsiang 

Bai Xiang 

Ku-зэ Batur 

K’u-ch’e 

Ku-che 


Guo Gou-gou 

Kuo Kou-kou 

Guo Gou-gou 

Ye-єien Hu-du 

Yeh-hsien Hu-tu 

Ye-xian  Hu-

du 

Da-ning 


Ta-ning 

Da-ning 


Yьn-cong 

Yьn-chung 

Yun-zhong 

Song hanedanэ 

Sung 

Song 


Yang-zэ Nehri 

Yang-tse  

Yang-ze 

 

 



 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

КЫПЧАКИ В ПАФЛАГОНИИ 

 

 

Коробейников Д.А.                                        

Центр истории Византии и 

восточно-христианской 

цивилизации,                                                     

Институт Всеобщей истории РАН,  

Москва, Российская Федерация; 

Research Center for Anatolian  

Civilizations,  Koç University,  

Istanbul, Turkey 

 

      Тюркское  население  Малой  Азии  состояло  из  двух  больших  групп: 

огузов, которые составляли большинство, и кыпчаков. Если огузский «пласт» 

в  Малой  Азии  довольно  легко  «прочитывается»  [1],  то  кыпчакский  «след» 

едва  обозначен.  Причиной  этого  является  не  только  малочисленность 

кыпчаков  в  Малой  Азии,  но  и  общая  неразработанность  проблемы:  как  ни 

странно, именно  лингвисты,  а  не историки,  первыми  обратили  внимание на 

наличие  кыпчакских  черт  в  современных  диалектах  Турции  [2,  p.  188;  3,  p. 

179; 4, p. 238; 5, c. 410-411; 6, c. 170-171]. 

      Кыпчаки  могли  появиться  в  Малой  Азии  уже  в  XI  в.,  во  время  великих 

Сельджукских  завоеваний,  когда  волна  огузов,  перемещавшихся  на  запад, 

могла  увлечь  за  собой  и  «осколки»  кыпчакских  племен,  тем  более  что 

конфедерация  огузов  Средней  Азии  включала  в  себя  и  какую-то  часть 

кыпчаков  [7,  c.  89].  Среди  современных  турецких  диалектов  Малой  Азии 

именно  диалекты  бывшей  византийской  провинции  Пафлагония,  на 

черноморском  побережье  Турции  напротив  Крыма,  демонстрируют 

кыпчакское влияние. Это, прежде всего, диалект Бартына (визант. Парфения 

[8,  p. 258-259])  возле  Амасры  (визант.  Амастрида)  [9,  p. 129-133;  10,  p. 162-

164,  170-174,  177-178;  11,  p.  206;  12,  p.  258]  и,  в  меньшей  степени,  диалект 

Кастамону [13, c. 550-554]. 

       В 

нашем 


распоряжении 

есть 


два 

источника, 

касающиеся 

кастамонийского  диалекта.  Один  из  них  –  запись  разговорного  языка 

Кастамону,  произведенная  в  XX  веке  [14,  c.  81],  другой  –  комментарий  к 

Корану,  составленный  во  время  правления  «Абу'л-Фатха  Исфендияра»,  т.е. 

Мубаризеддина  Исфендияра  (1391-1440),  сына  Баязида  Кётюрюма  (1361-

1385) из династии Джандаров, правителей Синопа и Кастамону с начала XIII 

в. до 1461 г. [15, p. 180-181]. Этот источник удобен тем, что арабская графика 

в нем дана с огласовками. 

      Современный  кастамонийский  диалект  отличается  следующими  чертами 

[14, c. 81, текст № 42]: 

      1)  озвончение  k-  →  g-:  garşısında  вместо  karşısında  («напротив»),  galbur 

вместо kalbur («решето»); 

       2)  переход  -ğ-  →  -v-:  bovurmak  вместо  bağırmak  («кричать»),  çuvurmak 

вместо çağırmak («звать»); 



       3)  переход  -ñ  →  -y  (в  аффиксе):  padişahiy  (род.  падеж)  вместо  padişahin 

(«падишаха»),  napacasay  вместо  ne  yapacaksan  («что  хочешь  сделать»)  [6,  c. 

20]. 

       4) в области грамматики - употребление формы на -а (-la), выступающей 



эквивалентом  формы  настоящего  времени  на  -jor  литературного  турецкого 

языка: geliya вместо geliyor, çuvuryala вместо çağırıyorlar [14, c. 81]. 

       Эта  форма  -а  (-la),  по  всей  видимости,  родственна  туркменской  форме 

настоящего  времени.  Последняя,  в  отличие  от  турецкой  формы  на  -jor, 

закрепила  в  качестве  литературной  нормы  широкий  гласный:  туркм.  gelyar 

вместо  тур.  geliyor  [6,  c.  158]

52

.  Что  касается  озвончения  k-  →  g-,  то  это 



общая  огузская  черта,  характерная  для  большинства  диалектов  турецкого 

языка  Анатолии  [6,  c.  25].  Переходы  -ñ  →  -y  и  -ğ-  →  -v-,  скорее  всего, 

следует признать обусловленными кыпчакским влиянием [2, p. 188; 3, p. 179; 

16, p. 341]. Однако я не склонен объяснять это явление связями Пафлагонии с 

Крымом;  вероятно,  переходы  -ñ  →  -y  и  -ğ-  →  -v-  суть  рудименты  общего 

огузокыпчакского  языкового  «пласта»,  когда  огузы  и  кыпчаки  еще  не 

разделились  на  две  самостоятельные  ветви  (X  в.).  Возможно  также,  что 

какая-то  группа  кыпчаков  откочевала  вместе  с  племенами  тюрок-огузов  в 

Анатолию, в силу чего в диалекте удержались кыпчакские черты. 

       Зейнеп Коркмаз полагает, что среди поселившихся в Анатолии тюркских 

племен  именно  огузские  племена  кайы,  кынык,  авшар,  салур,  чепни, 

байындыр,  баят,  алаюндлу  и  эймир  сыграли  основную  роль  в  становлении 

анатолийских  диалектов  [2,  p.  191;  3,  p.  182].  Из  этих  племен  кайы,  баят, 

алаюндлу и чепни селились в Западном Понте и Пафлагонии [2, p. 190-198; 3, 

p.  182-187;  10,  p.  175-178].  Однако  необходимо  допустить,  что  реальная 

картина  заселения  тюрками  этого  региона  была  значительно  сложнее. 

Коркмаз,  к  сожалению,  не  рассматривает  детально  интересующую  меня 

историю  четырех  племен,  ее  исследование  касается  только  племенных 

объединений  кынык,  авшар  и  салур.  Но  анализ  расселения  племени  салур 

показывает,  что  оно  оставило  следы  своего  местопребывания  по  всей 

Анатолии,  включая  такие  области  и  города,  как  Кочхисар,  Конья,  Нигде,  а 

также Кастамону (возле Кюре, к югу от Инеболу), Чанкыры, Синоп, Болу [2, 

p.  195-197;  3,  p.  185-186;  16,  p.  349-350].  Это  перечисление  племенных 

групп


53

,  на  мой  взгляд,  подтверждает  информацию  византийского  историка 

XIV  в.  Никифора  Григоры,  что  основным  центром  тюркской  экспансии  на 

оставшиеся  византийские  владения  в  Анатолии  служила,  наряду  с 

Памфилией,  Пафлагония  [17,  vol.  I,  p. 137-138; 18,  p. 17-18;  19,  p. 115-117]. 

Сведения  о  большом  количестве  тюрок  в  Пафлагонии  подтверждают  Ибн 

Са'ид (XIII в.) и Абу'л-Фида (XIV в.) [20, p. 185-186; 21, p. 393]. 

      Для  греческого  населения  Пафлагонии,  кстати,  это  имело  фатальные 

последствия.  По  данным  XIX  века,  в  вилайете  Кастамону  на  992679 

                                                           

52

 Пользуясь случаем, приношу свою благодарность Эльвире Александровне Груниной за 



очень интересную и полезную консультацию по этому вопросу.

 

53



 В самом деле, из десяти оставивших наибольший след во всей Малой Азии племен, на 

территории Пафлагонии и Западного Понта упоминаются пять.

 


мусульман  приходилось  всего  21507  христиан,  преимущественно  греков  (в 

это  число  не  включены  армяне).  Для  сравнения:  в  Никомидии  (Измид), 

некогда завоеванной османами, в это же время проживало 129715 мусульман 

и  40795  православных  христиан  [22,  p.  447].  Можно  предполагать,  что 

бóльший  процент  христиан  в  Измиде  обусловлен  процессами,  которые 

происходили в Османской империи уже после завоевания Константинополя: 

могли быть переселения греческого населения с балканской части державы в 

Анатолию,  тороговые  контакты  и  т.п.  Однако,  на  мой  взгляд,  заслуживает 

внимания  следующее  обстоятельство.  Ричард  Докинс,  исследовавший 

диалекты  греческого  языка  в  Анатолии,  отметил,  что  в  Вифинии,  возле 

Брусы  и  Никомидии,  сохранилось  несколько  греческих  деревень,  население 

которых  говорит  на  греческом  языке,  имеющем  анатолийское,  а  не 

балканское происхождение (в частности, их говор близок к каппадокийскому 

диалекту;  это  деревни  Ираклион  (Гюрекле),  Демирташ  (возле  Брусы), 

Абулионд,  Башкёй)  [23,  p.  37;  24,  c.  215-216].  В  Кастамону  и  даже  Синопе 

греческий диалект не сложился – иными словами, его современное греческое 

население  почти  целиком  обосновалось  здесь  позже,  в  эпоху  Османской 

империи.  Это  тем  более  поразительно,  что  к  востоку  находился  (до  начала 

XX  века)  обширный  ареал  грекоязычного  населения  Понта  с  особым 

диалектом. 

      Что касается комментария к Корану, составленного, по всей видимости, в 

начале XV века, то он производит противоречивое впечатление. Его простой 

язык,  а  также  употребление  сокращений  (n'-oldı  вместо  ne  oldı,  ىدلون  [15,  p. 

180])  показывают,  что,  вероятно,  в  какой-то  степени  здесь  получили 

отражение  элементы  разговорного  языка.  Но  в  области  грамматики 

употребляется ряд форм, которые уже в XV веке были анахронизмами: 

      1)  будущее  время  на  -IsAr:  alısar  –  «он  (обязательно)  возьмет»,  gideser 

(رسدك ) – «он (обязательно) придет» [15, p. 181]. Эта форма для данной эпохи 

(XV-XVI  вв.)  сохранилась  в  качестве  обозначения  только  в  маргинальных 

областях,  например,  в  языке  армяно-кыпчакских  документов  XVI  века.  Ее 

достаточно часто употребляли и в документах Золотой Орды [6, c. 170-171]. 

      2)  причастие  на  -AsI:  gelesi  zamanda  (هدنامز  ىسلك)  –  «в  то  время,  которое 

придет;  в  будущем»  [15,  p.  182].  Эта  форма  для  западно-огузского  ареала 

редка, сохранилась в туркменском и азербайджанском [6, c. 134-135]. 

      3)  в  качестве  формы  аориста  I  лица  ед.  числа  употребляется  форма  на  -

Am:  ederem  (مردا)  –  «я  буду»;  varuram  (مرراو)  –  «я  пойду»  [15,  p.  181].  Эта 

форма  отражает  влияние  Восточной  Анатолии  и  сохранилась  в 

азербайджанском [6, c. 165]. 

       В  остальном  язык  этого  памятника  не  выходит  за  рамки  традиционного 

литературного языка той эпохи (с восточно-анатолийскими нормами). 

      В 

целом  предварительное  изучение  кастамонийского  диалекта 

показывает,  что  в  нем  проявляется  туркменское  влияние.  Существуют  и 

кыпчакские формы, как в современном диалекте, так и в памятнике XV века 

(форма на -IsAr). Однако их можно было бы объяснить не связями с Крымом, 

а  сохранением  рудиментов  языка  общего  огузо-кыпчакского  ареала,  тем 

более что они не носят определяющего характера. При этом, однако, остается 


открытым  вопрос,  почему  кыпчакские  черты  смогли  сохраниться  на  столь 

большом  временном  промежутке.  Поэтому  неизбежно  обращение  к 

историческому материалу. 

      Кастамону стал сельджукской территорией ок. 1143 г. [19, p. 90-94]. В то 

же  время  известно,  что  в  начале  XIV  в.  Амастрида  находилась  под 

византийской  властью:  до  1307  г.  византийцы  еще  не  потеряли  свои 

малоазийские  владения.  Более  того,  византийские  порты  Западной 

Пафлагонии  продержались  необыкновенно  долго:  Ираклия  Понтийская 

(совр. Бендерели) пала под натиском тюрок (не османов!) только 4 июля 1360 

г. [8, p. 211; 25, p. 143, § 66]. Предполагают, что Амастрида перестала быть 

византийской в это же время [8, p. 163], но она не стала вполне и тюркской: 

довольно  скоро,  между  1374  и  1378  гг.  генуэзцы,  по  данным  Массарии 

Каффы  (1381  г.),  основали  свою  факторию  в  Амастриде  (которую  они 

прозвали  Самастро).  По-видимому,  генуэзская  колония,  означавшая  на деле 

власть  над  всем  городом,  была  основана  еще  раньше,  до  1363  г.:  одна 

генуэзская  надпись  из  Амасры  несет  на  себе  следы  герба  дожа  Симоне 

Бокканегра  (1339-1344;  1356-1363)  [26,  vol.  i,  p.  130]

54

.  Это,  скорее  всего, 



означает,  что  сам  город,  находившийся  де-юре  под  властью  местного 

тюркского эмира [28, c. 109]

55

, де-факто был генуэзским с 1360 по 1459 гг. 



      Следы  кыпчакского  влияния,  исторически  предполагающие  наличие 

соотвествующего  населения,  фиксируются,  таким  образом,  по  обе  стороны 

границы – как на византийской стороне, в Бартыне, так и на сельджукской, в 

Кастамону,  причем  различия  между  «византийской»  и  «сельджукской» 

областями  не  могли  сразу  исчезнуть  после  того,  как  и  Византия,  так  и 

Румский султанат сошли со сцены в Малой Азии в начале XIV в. При этом 

диалекты Бартына и Кастамону, несмотря на сходные черты, не идентичны: 

согласно  Коркмаз,  туркменский  «след»  в  диалекте  Бартына  –  поздний,  и 

обусловлен  миграцией  носителей  диалекта  с  четко  выраженными 

туркменскими  чертами  из  Кастамону.  Таким  образом,  кыпчакские  черты 

диалекта  Бартына  относятся  к  более  раннему  времени  [10,  p.  177]. 

Исторический материал полностью подтверждает ее точку зрения. 

      Осенью  1459  г.  армия  и  флот  султана  Мехмеда  II  Фатиха  (1444-1446; 

1451-1481) принудили к капитуляции генуэзскую Амастриду [32, p. 177-179; 

33, vol. ii, p. 738-741; 34, p. 44-45]

56

. Большая часть горожан была переселена 



                                                           

54

  Cр.  [27,  c.  71-72],  где  предпочтение  отдано  более  поздней  дате  (1378  г.)  основания 



генуэзской колонии в Амастриде.

 

55



  Известия  византийских  источников  –  «Истории»  Халкокондила  и  хроники  Псевдо-

Сфрандзи,  компиляции  XVI  в.,  приписываемой  Макарию  Мелиссину,  –  об  Амастриде  в 

Колхиде, т.е. расположенной много восточнее на Понте, вряд ли относятся к Амастриде в 

Западной  Пафлагонии.  Эта  колхидская  Амастрида  была  взята  султаном  Баязидом  I 

Йылдырымом  (Молниеносным)  (1389-1402)  около  1400  г.;  он  же  и  покорил  тюрок 

племени чепни неподалеку. Известно, что чепни обитали на Понте, а не в Пафлагонии [29, 

vol. ii, p. 59; 30, p. 220-222; 13, c. 562, 565-566, 572-578; 31, c. 152-168].

 

56



 Все османские источники указывают в качестве даты падения Амастриды или  863 г.Х. 

(8  ноября  1458  –  27  октября  1459),  или  864  г.Х.  (28  октября  1458  –  16  октября  1460). 

Верная дата – сентябрь 1459 г. – находится в [35, p. 77, § 59; 27, c. 76; 36, c. 431]. Другие 


в Стамбул (пополнив, таким образом, христианское население столицы), а в 

Амастриде/Амасре  было  размещено  тюркское  население  из  глубин 

Пафлагонии, в частности, из Эфлугана/Эфляни [29, vol. ii, p. 217-218; 33, vol. 

ii, p. 740-741; 38, p. 146-147; 39, p. 131; 40, p. 103]. Это означало испомещение 

кочевого населения горной части Пафлагонии, где, как мы видели, был силен 

туркменский  элемент,  на  черноморском  побережье  Турции.  Вряд  ли  эти 

«туркмены»  появились  в  Амасре  и  Бартыне  до  1459  г.  Во-первых,  в  этом 

случае  многочисленные  генуэзские  документы  как-то  отразили  бы  приход 

нового населения; и, во-вторых, по данным латинской рукописи начала XV в. 

из  Мюнхена,  озаглавленной  «Нынешние  земли  греков  и  их  мирские  и 

духовные  владения»  («Terre  hodierne  Grecorum  et  dominia  secularia  et 

spiritualia  ipsorum»),  горожане  Амастриды  говорили  по-гречески  и  «по-

татарски,  как  в  Каффе»,  причем  для  письма  на  «татарском»  использовался 

греческий  алфавит:  «Tamen  locuntur  grecum  et  thartarescum,  sicut  in  Capha, 

litteras  grecas  habentes»  [41,  p.  34;  27,  c.  71].  Исторически  термин  «татары» 

означал  применительно  к  данной  эпохе  именно  потомков  кыпчаков:  Codex 



Cumanicus,  главный  источник  по  половецкому  языку,  в  первой  своей  части, 

созданной ок. 1294 г., и записанной до 11 июня 1303 г., определяет язык как 



comanicum  or  chomanico,  а  во  второй,  более  поздней  части  кодекса  тот  же 

язык назывался уже «tatar til» [42, fol. 1 (l.5), 35v (l.2), 61v (l.25), 81v (l.32); 

43,  p.  1,  77,  160,  229  (p.  1,  69,  122,  162) ;  44,  c.  14-18].  Отсылка  к  Каффе  не 

была  случайной:  ее  мусульманское  население  в  конце  XIV  в.,  и  до 

османского  завоевания  6  июня  1475  г.,  было  по  преимуществу  татарским 

[45].  Недалеко  от  Каффы  находился  Судак  (Сугдея,  Сурож,  Солдайя),  чье 

православное  татарское  население  оставило  нам  свои  имена,  записанные 

греческими буквами, в Сурожском Синаксаре [46, p. 266-271]. 

      Все  эти  данные  позволяют  предположить  поселение  какой-то  группы 

кыпчаков  в  византийской  части  Пафлагонии  в  XIII-XIV  вв.  Физические 

черты  Пафлагонии  с  ее  труднопроходимыми  горами  вряд  ли  позволяют 

считать, что эти кыпчаки пришли с востока. Логичнее предположить, что их 

расселили (и смогли обучить греческой письменности!

57

) сами византийцы в 



правление  Иоанна  III  Ватаца  (1221-1254),  когда  в  1237  г.  многотысячная 

половецкая  орда,  спасаясь  от  монголов  (которые  к  тому  времени  захватили 

Волжскую Булгарию

58

) пересекла Дунай, вторглась во Фракию и опустошила 



земли вдоль р. Гебр (Марица) [50, vol. i, p. 53-54; 51, c. 72; 52, p. 199-200; 53, 

p.  63-64,  67].  Иоанн  III  смог  привлечь  их  на  свою  сторону.  Он  расселил  их 

частью  во  Фракии  и  Македонии,  и  частью  в  Малой  Азии,  во  Фригии  и  на 

землях вдоль р. Меандр (Бюйюк Мендерес) ок. 1242 г. [17, vol. i, p. 36-37; 54, 

                                                                                                                                                                                           

греческие хроники дают разброс в датах от осени 1460 г. до лета 1461 г. [37, vol. i, p. 476 

(16), 536 (46), 581 (12)].

 

57



 Это дополнительный аргумент в пользу того, что кыпчаки Амастриды пришли с запада 

или переправились морем из Северного Причерноморья. Если бы они пришли из земель 

Ислама,  будучи  мусульманами  и  уже  владея  арабской  письменностью,  вряд  ли  бы  им 

потребовались «греческие письмена».

 

58

  Монголы  завоевали  Волжскую  Булгарию  до  конца  634  г.Х.,  т.е.  до  23  августа  1237  г. 



[47, vol. i, p. 668; 48, vol. ii, p. 326-327; 49, vol. ii, c. 37-38].

 


p.  949-954].  Мое  исследование  показывает,  что  половцы  поселились  и  в 

других  частях  Никейской  империи,  в  частности,  в  окрестностях  Смирны,  в 

феме Фракисий [55]. Поэтому, на мой взгляд, допустимо предположение, что 

кыпчаки  были  поселены  (или  поселились  сами)  и  в  византийской  части 

Пафлагонии,  тем  более  что  источники  молчат  о  других  миграциях  куманов 

через  Балканы  в  Западную  Малую  Азию.  1242  год  остается    единственной 

датой  массового  расселения  кыпчаков  в  византийских  владениях  в  Малой 

Азии. 


       Что касается кыпчаков Кастамону, то здесь проблема состоит в том, что 

наиболее  вероятный  вариант  –  приход  и  поселение  кыпчаков  из  Средней 

Азии  –  не  подтверждается  источниками.  Известно,  что  после  смерти 

последнего 

Хорезмшаха 

Джалал 


ад-Дина 

Манбурны 

(1220-1231) 

командующие  остатками  его  армии  под  руководством  Хусам  ад-Дина  Кыр-

хана  перешли  на  службу  к  сельджукскому  султану  Рума  Ала  ад-Дину  Кай-

Кубаду  I  (1219-1237).  Они  получили  пожалования  в  виде  икта‛:  Кыр-хану 

достался  Эрзинджан,  его  заместителю  Баракат-хану  –  Амасья,  другие 

командующие,  Кушлу  (Кючлю)  Сенгум  и  Йылан  Нугу  были  назначаны  в 

Ларанду и Нигде соотвественно [56, p. 190-192; 57, p. 183-184; 58, p. 433-436]. 

Все  эти  области  находятся  довольно  далеко  от  Кастамону.  Хотя  преемник 

Кай-Кубада  I  султан  Гийас  ад-Дин  Кай-Хосров  II  (1237-1245)  изгнал 

хорезмийцев из пределов султаната в Сирию (где их в 1246 г. окончательно 

разбили  Айюбиды)  [56,  p.  209-211;  57,  p.  201-202],  он  вскоре  раскаялся  в 

своей ошибке и пригласил их обратно [56, p. 220-221; 57, p. 211-212]. Часть 

из них все-таки вернулась, и мы встречаем в 1249 г. в составе войск Румского 

султана  хорезмийских,  курдских  и  кыпчакских  гвардейцев  и  наемников 

(mafārida  wa  ijrā’-i kh

w

ār), «которые ранее вернулись из Сирии» (…Qıfjāq ki 

az 



araf-i  Shām  rūy  ba-dīn  mamālik  nihāda  būdand)  [56,  p. 264;  58,  p. 584].  Но 

где были расслены вернувшиеся кыпчаки – неизвестно. 

      Единственный  источник,  который  упоминает  кыпчаков  в  Пафлагонии  – 

османский перевод исторического сочинения Ибн Биби, главного источника 

по истории сельджуков Рума, который в правление султана Мурада II (1421-

1451)  осуществил  Языджыоглу  (или  Языджызаде)  Али.  Перевод  содержит 

множество  дополнительных  подробностей.  В  частности,  повествуя  об 

известном военачальнике султана Ала ад-Дина Кай-Кубада I эмире Хусам ад-

Дине Чобан-бее, который в 1221-1222, 1225 или 1227 г. [59] совершил свой 

знаменитый  поход  в  Крым  и  подчинил  сельджукской  власти  Судак, 

Языджыоглу  Али  добавляет:  «Потом  (был)  бейлербей  правого  крыла

59

 

Хусамеддин Чобан,- да смилуется над ним Господь! - который (происходил) 



из рода кайы. И не родилось бея более великого и богатого войском, чем он. 

И он был из древних родов и беев султанского двора. И вместе с щедростью 

и  храбростью  и  с  совершенной  мудростью  и  мужеством  он  был  из  беев 

особенных и выдающихся. И в городах и странах мира, подобно солнцу, он 

был  причиной  всякого  спокойствия,  подобно  Марсу,-  всякого  величия  и, 

                                                           

59

 Имеется в виду традиционное для огузских племен разделение на правое и левое крыло. 



Племена правого крыла занимали север, левого - юг.

 


благодаря справедливости, от него проистекала милость. И со всех четырех 

сторон  населенного  мира  к  порогу  его  (дворца)  каждый  год  с  надеждой  на 

подарки  и  благодеяния  приходили  ученые  и  поэты,  люди  искусства,  герои 

(alp), богатыри  (bahādurlar)  и  доблестные  воины  (yigitler). И  его  щедроты  и 

поощрения  достигали  знатного  и  незнатного.  И  собрав  сильных  воинов  из 

родов  кайы  и  баят  и  взяв  кыпчакских  рабов,  он  велел  (их)  обучать

60

 

искусству  войны.  И  умоляя  Всевышнего  Бога



61

  об  одобрении,  он  послал  их 

на священную войну. И сам он постоянно вел газават в пограничной стороне. 

И все, что было из дар ал-харба

62

, он посылал (в земли Ислама). Ежегодно он 



посылал в Мекку, Медину, и Иерусалим милостыню потомкам Али (sādāt)

63



суфиям  (muta



awwıfa)  и  мюджавирам  (mujāwir)

64

.  И  его  потомки  вплоть  до 



близкого времени, владея бейликом Кастамону и следуя этим великим путем, 

положенного  отцами,  оказывали  милость»  [63,  p.  320-321 ;  64,  p.  443-444]. 

Это трафаретное описание Хусам ал-Дина Чобана, которому приписаны все 

традиционные  добродетели  мусульманского  правителя,  заслуживает  самого 

пристального  внимания.  Оно  не  только  связывает  племенную  генеалогию 

одного из лучших сельджукских военачальников с ранними османами (через 

огузское племя кайы, к которому османы возводили свое происхождение), но 

и, что гораздо более правдоподобнее, отмечает смесь огузского, т.е. кочевого 

«туркменского»  (племена  кайы  и  баят)  и  кыпчакского  населения  в 

Кастамону.  Для  Языджыоглу  Али  было  несомненным  именно  крымское 

происхождение  этих  кыпчаков.  «Литературный»  характер  свидетельств 

Языджыоглу Али очевиден, но те элементы реальности, которые содержатся 

в его повествовании, подтверждают лингвистические наблюдения Коркмаз. 

       Исследование  истории  кыпчаков  в  Малой  Азии  еще  ждет  своего 

исследователя,  но  даже  этот  небольшой  материал  показывает,  насколько 

неожиданными  были  пути  их  проникновения  в  Малую  Азию  и  насколько 

сложным был этногенез турок. 



Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   10   11   12   13   14   15   16   17   ...   41




©emirsaba.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет