Одно из наиболее ранних произведений Платона, которое содержит три речи Сократа во время суда.
«Сократ выступает на суде». Луи Лебрюн, 1867
Сократа судило более 500 человек. Так называемое отделение о политических и государственных преступлениях. Здесь должны были подтвердить его вину и вынести приговор. Виновным Сократа сочли 253 человека. Это не было предпосылкой для смертной казни, но Сократ сам все испортил. Он выступил с речью о том, что все его дела - это благо для афинян. И что его нужно наградить, а не судить. Он сказал судьям, что это дело его жизни, и когда его выпустят на волю, он будет продолжать свою просветительскую работу. Философ сильно разозлил судебных заседателей своей дерзостью. Второй раз за его казнь проголосовало еще 80 человек.
Сократа судило более 500 человек. Так называемое отделение о политических и государственных преступлениях. Здесь должны были подтвердить его вину и вынести приговор. Виновным Сократа сочли 253 человека. Это не было предпосылкой для смертной казни, но Сократ сам все испортил. Он выступил с речью о том, что все его дела - это благо для афинян. И что его нужно наградить, а не судить. Он сказал судьям, что это дело его жизни, и когда его выпустят на волю, он будет продолжать свою просветительскую работу. Философ сильно разозлил судебных заседателей своей дерзостью. Второй раз за его казнь проголосовало еще 80 человек.
Первая страница из наиболее ранней сохранившейся версии «Апологии Сократа» 895 года
НЕМНОГО О САМОМ СУДЕ...
ПРИМЕЧАНИЯ...
Официальными обвинителями Сократа были Анит, Мелет и Ликон; из них первый, пользовавшийся в Афинах большим значением во время господства Тридцати, был, очевидно, главным обвинителем.
Обвинение звучало так:
"Сократ виновен в том, что не признает богов, признаваемых государством, а вводит другие, новые божества; виновен также в том, что развращает молодежь"
Истинная причина приговора афинских демократов состояла в симпатиях Сократа к партии аристократов.
Если «Апология» представляет собою "правдиво-стилизованное" воспроизведение защитительной речи Сократа, то невольно возникает вопрос: какую цель преследовал Платон при ее составлении и почему он придал своему произведению форму именно «Апологии», т. е. защитительной речи?
Если предположить,что Платон написал свою Апологию по окончании судопроизводства над Сократом, странно было бы почитать ее свободным произведением ума Платонова; ибо для какой цели оратор стал бы измышлять собственные свои доказательства и навязывать их Сократу, если последний оправдывал себя совсем иначе, и если в памяти Афинян еще живо сохранились все мысли защитительной его речи? Апология, как свободное произведение Платона после смерти его учителя, не послужила ли бы скорее в укор самому учителю, что он не умел выиграть свое дело? Поэтому мы думаем, что это сочинение принадлежит Платону, как мимику, или и того более, как писателю, близко и верно изложившему ту самую речь, которою действительно оправдывал себя Сократ, и которую ученик его пожелал сберечь для потомства, как неоспоримый документ Сократовой невинности и ясную улику Афинян в несправедливом решении Сократова дела. Этого же мнения держится и Шлейермахер.
ПОЧЕМУ ИМЕННО АПОЛОГИЯ?
НЕКОТОРЫЕ ВЫРЕЗКИ ИЗ АПОЛОГИИ...
Но и вам, судьи, должно питать благие надежды в отношении смерти. И одно нужно считать истиною, а именно — что с человеком хорошим не бывает ничего дурного ни при его жизни, ни после смерти, что об его делах пекутся боги. И мое теперешнее "дело" произошло не случайно: для меня очевидно, что лучшее для меня это — умереть и освободиться от всего.
Ведь бояться смерти — не что иное, как казаться мудрым, не будучи таковым, так как „казаться", значит знать того, чего не знаешь. Никто не знает, что такое смерть, не является ли она для человека величайшим из всех благ, между тем ее боятся, как будто хорошо знают, что она есть в величайшее зло. И как же не невежество, да еще самое зазорное — думать, будто знаешь то, чего не знаешь? В этом отношении я, пожалуй, отличаюсь от большинства людей и если бы я хотел сказать кому, что я мудрее его, то сказал бы, что мудрее тем, что, не зная достаточно того, что в Преисподней, так и думаю, что этого не знаю.